Чуть меньше ненависти для шинигами

Я с восторгом смотрела в потолок своей комнаты, прикрывая широкую улыбку рукавом формы. Дзанпакто оказалась не просто интересной, а по-настоящему крутой. Скорость ее шунпо была головокружительной, все движения ее меча были точными, резкими и смертоносными. В отличие от остальных воплощений моего духовного меча, бои с ней были максимально информативными, она объясняла мне каждую ошибку и неточность, допускаемую мной. После многочисленных тренировок я уже не смущалась, когда она, не скрывая угадывающуюся под маской полуулыбку, подшучивала над моей неуклюжестью в рукопашном бою. В ней чувствовалась жизнь. Служба в первом отряде началась вполне размеренно. Никаких миссий и дежурств, лишь бумажная работа и изредка передача особо ценных распоряжений лично в руки капитанам или лейтенантам. Особенно запомнилась с этих недель рутинной работы лишь подобная «посыльная» работа в десятом отряде. При моем появлении Хицугая-тайчо и Мацумото-фукутайчо резко прервали свой разговор и во все глаза уставились на меня. Ужасно напрягшись, я максимально быстро изложила суть своего визита и передала бумаги лейтенанту. После долгожданного позволения покинуть комнату я едва ли не с использованием шунпо вылетела из комнаты, мысленно обещая себе в следующий раз постараться спихнуть любую работу, связанную с десятым отрядом, на кого-нибудь другого. Спустя практически месяц работы впервые выдалась возможность отдохнуть целых три дня подряд. Подобная благодать не могла не поднимать настроение, так что в последний трудовой день перед большими выходными я возвращалась в свою комнату с особой радостью. В общем дворике я, не удивляясь особо подобной встрече, увидела Кэтсеро Касумиоджи, без особого интереса слушающего одного из офицеров. С моим появлением они оба замолчали и посмотрели на меня. Неизвестный мне немолодой мужчина изучал меня с заметным интересом, в то время как Касумиоджи смотрел с ярко выраженным презрением. Поклонившись им обоим, я не посчитала лишним представиться, на что получила один высокомерный взгляд и одну весьма добродушную улыбку. Благородный господин удалился без какого-либо намека на приветствие, в то время как мужчина сразу начал разговор. - Митсуо Фуджи, двенадцатый офицер, приятно познакомиться, - его голос и поведение в целом донельзя напоминали капитана Кёраку. - А ты одна новеньких, Тацурибаши, я правильно говорю? - Да, правильно, - в некотором замешательстве ответила я. - Не волнуйся ты так, я табличку на двери комнаты прочитал, - он жестом указал в сторону. Я немного нервно улыбнулась, не представляя, что на это отвечать. - Касумиоджи этот такой надменный тип. Он-то и меня терпит только потому, что я выше его по званию, - он расхохотался настолько громко, что я вздрогнула. - Но ты не волнуйся, тут все в принципе дружелюбные. Разве что вот Кучики этот, новый седьмой офицер, та еще… Кхм… Заноза в заднице. Ну, ты меня понимаешь! – он подмигнул мне и широко улыбнулся. - Пожалуй, - на свой страх и риск ответила я, стараясь заставить лицо выглядеть настолько дружелюбно, насколько это вообще было возможно. - Вот это я понимаю! – воскликнул он, хлопая меня по плечу. – Наш человек! Из какого ты района? - Хокутан, - в ответ сразу послышался одобрительный возглас. - Так мы соседи! А я из четвертого западного. Ничего себе такое совпадение, не думаешь? – он снова подмигнул и уже более серьезно продолжил. – В последнее время пустые что-то совсем распоясались, уже и первый отряд отправляют на миссии по зачистке. Я вот завтра отправляюсь, пропущу чаепитие. Его грустный вздох, кажется, отражал всю печаль мира. - Что за чаепитие? – поинтересовалась я. - Как? Ты не знаешь? – буквально ужаснулся офицер, явно отличавшийся излишней эмоциональностью. – Это традиция первого отряда еще со времен Генрюсая Ямамото. Главнокомандующий устраивает чаепития для офицерского состава, чтобы из первых уст узнать о положении дел и атмосфере в отряде. Оно послезавтра, тебя в любом случае известили бы. Странно, что еще этого не сделали. - Фуджи, ты там где застрял! – донесся откуда-то издалека громкий бас. - Ой, заболтались мы с тобой, Тацурибаши. Удачи, новенькая. Главное – меньше паникуй! – и офицер исчез прежде, чем я успела сказать хоть слово. Постояв на месте еще пару секунд, осмысливая произошедшее, я развернулась и пошла к себе. Впервые за месяц со мной заговорил кто-то незнакомый не в рабочее время и не по рабочим вопросам. Конечно, все в отряде были дружелюбными, но тем не менее предпочитали компанию старых друзей-товарищей, в чем упрекнуть я их не могла. С Хизэши мы регулярно пересекались в свободное время, Тэкео же с головой погрузился в работу, и уделить нам внимание у него просто не получалось. В остальное же время я усиленно тренировалась со своей дзанпакто, в первую очередь еще сильнее оттачивая технику шунпо. Главным планом на выходные было как следует отоспаться, и то самое чаепитие, сообщение о проведении которого ждало меня под дверью вместе с рядовым, ничуть ему не мешало. Так мне показалось сначала, но после часа бессмысленных попыток уснуть я едва ли не взвыла от досады. Предстоящее событие прочно поселилось в голове, и воображение рисовало всевозможные картинки моего позора. Посидеть во дворике казалось хорошей идеей ровно до тех пор, пока, выходя из комнаты, я не наткнулась на недобрый оценивающий взгляд какой-то девушки-офицера, сидящей на траве в паре шагов от меня. Неловко поклонившись, я уже хотела вернуться обратно к себе, как увидела подлетающую черную бабочку. Сообщение оказалось более чем «радужным»: приказ явиться в двенадцатый отряд так скоро, как это возможно, мало кого бы обрадовал. - Прошу за мной, - уже через двадцать минут заискивающе лепетал рядовой, едва ли не спотыкаясь от своего же быстрого, но мелкого шага. Стараясь поспеть за ним, я не заметила, как из-за поворота вылетел какой-то шинигами, и налетела на него. Уже через секунду я согнулась в поклоне, принося свои извинения, но он, не оборачиваясь, пробежал мимо. Когда я повернулась в сторону своего сопровождающего, слезы навернулись на глаза сами собой. Рядовой удалился в неизвестном направлении. Только в моем поле зрения было четыре разветвления коридоров, и не было ни единого признака того, куда следовало идти. Потеряться в здании чужого отряда – это в принципе неприятно, но если этот отряд к тому же и двенадцатый… Решив, что рано или поздно за мной вернутся, я осталась стоять на своем месте, попутно пытаясь вспомнить, как мы шли до этого. Все, что удалось воскресить в памяти – это одинаковые петляющие коридоры. - Хадзуми? – я едва ли не кинулась на шею обладателю столь знакомого голоса. - Тэкео, как же я рада тебя видеть. Помоги мне найти дорогу, пожалуйста. - Почему ты здесь одна? – из-за его плеча показалось внушительное количество людей, судя по форме, из второго и двенадцатого отрядов. - Я… Ну… Меня провожали, но я столкнулась с кем-то и отстала. - Похоже на тебя, - сдержанно улыбнулся он и обратился к какому-то человеку у себя за спиной. – Проводи ее. - Спасибо, - он лишь скованно кивнул в ответ и поспешил в ту сторону, откуда пришла я. Придвинувшись к стене и пропуская мимо всю процессию, составляющую порядка двадцати служащих Готей-13, я осталась наедине с членом двенадцатого отряда. Не особо приветливая девушка поспешила передать меня в руки какого-то офицера, а тот нашел-таки изначально ответственного за меня рядового, который был до неприличия рад новой встрече со мной. Едва ли не схватив меня за руку, от чего я вовремя увернулась, он с удвоенной скоростью помчался по коридорам здания. В конце концов, затолкав меня в одну из дверей, он с воодушевленным лицом захлопнул ее за собой, но через секунду открыл снова. - Ах да. Куроцучи-тайчо придет так скоро, как сможет, а вы ждите здесь. Я приземлилась на пол ровно в тот же момент, когда прозвучал звук закрывающегося замка. Первой и главной мыслью было то, что заблудиться надо было как можно сильнее, когда была такая возможность. Одно дело умереть от голода, совсем другое – от рук капитана двенадцатого отряда. Поддаться панике как следует я не успела. Дверь открылась с такой силой, что грохот от столкновения ее со стеной заставил меня отскочить едва ли не на середину комнаты. - Прекрасно, - я не успела заметить ни единого его движения, как тайчо уже стоял в полуметре от меня, проводя своим длинным ногтем по моей щеке. – Но какая же жалость, какая ЖАЛОСТЬ. Его последнее слово было не просто выкрикнуто, это был какой-то непередаваемый животный рев. Я с криком отскочила, но, запутавшись в своих же ногах, буквально упала ему под ноги. - Пожалуйста, потише, - сморщился он, попутно осматривая меня с головы до пят. – Такой образец, а даже вскрыть не дали… Он бормотал себе под нос еще что-то, но я не расслышала ни слова. Медленно поднявшись и неосознанно пятясь к двери, я силилась понять, что же во мне такого интересного и уйду ли я отсюда вообще живой. Когда капитан повернулся, я чуть ли не свалилась с ног снова. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. - Раздевайся, - рявкнул он, и руки сами потянулись к поясу формы. Оставив на себе лишь легкие нижние шорты и перевязь на груди, я буквально с мольбой взглянула на Куроцучи, надеясь, что он не заставит снимать остальное. - Сойдет, - презрительно фыркнул он, что-то прокомментировав про излишне смущающихся пред лицом науки маленьких дурочек. – Садись в кресло. Сесть я села, но ремни, которыми тут же были закреплены запястья, лодыжки и шея, мне, мягко говоря, не понравились. Я чувствовала, как спина и ладони становятся липкими от пота, а страх, который накатывал тошнотворными волнами, нарастал с каждой секундой. Первый укол был настолько быстрым, что я бы, наверное, даже и не заметила его, если бы не ощущение жара в плече и капли крови, выступившей на коже. Последующие 27 инъекций (да, только и оставалось, что считать их, пытаясь справиться с ужасом) были такими же безболезненными, хоть и присутствие капитана намекало явно не на простоту этой процедуры. Минуты, которые он сидел напротив, опираясь на спинку стула руками, показались мне вечностью. Он выглядел настолько омерзительно, что даже просто смотреть на него с такого близкого расстояния было крайне неприятно. Мне так сильно хотелось поскорее уйти, что через какое-то время я даже собралась с храбростью спросить, когда меня отпустят. В ту же секунду, как это обычно и бывает, накатила боль. Какая-то вязкая, тупая, пульсирующая боль постепенно расползалась по всему телу. Я зажмурилась, пытаясь за счет впившихся в ладони ногтей немного переключиться, но становилось все хуже и хуже. Я попыталась открыть глаза, но левый застилали струйки крови, взявшейся непонятно откуда. Казалось, будто кожа сама расступается, предоставляя место царапинам и ранам. - Прекрасно, - раздался невероятно восторженный голос Куроцучи прямо около моего уха, отчего я резко дернулась назад. Иглу, впившуюся в мою шею, я почувствовала отчетливо. Почти сразу стало легче, и уже через пару минут я судорожно оттирала кровь с лица под восхищенный взгляд капитана 12-ого отряда. Интерес он, впрочем, потерял достаточно быстро, выгнав меня в коридор с наказом зайти в следующем месяце, если хочу жить. То, как я добралась до комнаты, практически стерлось из памяти. Уснула я в то же мгновение, в которое голова коснулась подушки. - Прости меня, - голос Рикки звучал и правда так, будто она искренне раскаивается. – Это моя вина. - Что твоя вина? – удивленно спросила я, усаживаясь напротив нее в тень дерева. - То, что произошло с тобой в исследовательском отряде. - Но как такое возможно? - Ну, - она ненадолго замолчала, будто пыталась подобрать слова. – Ты же понимаешь, что обладаешь не совсем обычным дзанпакто. - Я-то понимаю, но никто толком мне ничего не объясняет. - Наверняка на это есть свои причины, - я никогда не была мастером психологического анализа, но даже я услышала, как странно дрогнул ее голос на этой фразе. – В любом случае, если вкратце, раньше я… Я тоже была живой, была шинигами. Меня убили не совсем обычным способом, и теперь это отражается на твоем здоровье. Исследовательский отряд работает хорошо, так что наверняка все будет в порядке. Она слегка улыбнулась, что было заметно из-за складок, образовавшихся на ее маске, и отвернулась, растворяясь в воздухе вместе со всем остальным моим внутренним миром. Спала я долго и крепко, совсем без сновидений, но с гнетущим чувством нарастающей и, казалось бы, беспричинной тревоги, которая не покидала меня с того дня даже во сне. И это пугало.