Что есть любовь?

      Шумно выдыхаю воздух, переполняющий мои легкие. Меня ждёт впереди совсем другая жизнь, и это будоражит мое сознание. Эмоции зашкаливают, меняя друг друга с такой невероятной скоростью. Еще два часа назад я была уверена, что смогу продержаться и не упасть духом. До сих пор не могу поверить, что сегодняшний день наконец настал. И все было бы практически идеально, если бы здесь были не только все мои родные и друзья, но и он... папа. Уже три месяца прошло, как он уехал в Германию поправить здоровье. Мы думали, что ему будет достаточно побыть там несколько недель, но уже спустя три недели поняли, что не все так просто. Мама не отчаивалась первое время, но прошел первый месяц, затем второй, третий, папа начал все реже нам звонить, а теперь и вовсе пропал. Уже почти четыре дня прошло, как мы слышали его голос на том конце провода. А ведь сегодня такой важный день. И он обещал позвонить... обещал...       Поправляю слегка задравшийся подол черного платья, облегающего мою исхудавшую фигуру. Кажется, что теперь вся одежда попросту висит на мне, как на вешалке. А может, я просто преувеличиваю. Ягыз, правда, уже начал переживать, только и делает, что пытается запихнуть в меня еду, да побольше. А я не могу есть. Нет, я вовсе не страдаю, наоборот, я очень счастлива, ведь совсем скоро выхожу замуж за самого волшебного и идеального во всех отношениях мужчину. И буквально через несколько минут он скорее всего зайдет в эту маленькую дамскую комнатку, чтобы забрать засидевшуюся меня обратно к гостям.       Там все. Моя мама, ее подруги с бывшей работы, Эдже, Дениз, его родители, братья Ягыза, госпожа Камилла и господин Хазым, только ребята не смогли вырваться из Бодрума всей дружной гурьбой, приехала только Демет, а остальные передали подарки и прислали цветы с курьером. Жаль, но и с Дуйгу мы увидимся теперь только на ее свадьбе, которую они с женихом перенесли на несколько месяцев, в связи с тем, что не успевают полностью закончить подготовку к более раннему сроку.       Пытаюсь отвлечься и снова смотрю на свое отражение в зеркале, поправляя в сотый раз и без того безукоризненный макияж, сделанный моей сестрой. Волосы забраны в тугую прическу, аккуратные серьги идеально дополняют мое строгое коктейльное платье с V-образным вырезом, а туфли на не очень высоком каблуке выгодно подчеркивают стройные ноги. Нервно тереблю цепочку на запястье, переворачивая кулон с инициалом брата, пытаясь держать себя в руках, чтобы не расплакаться, потому что может потечь тушь. Я проплакала всю ночь, уткнувшись лицом в подушку, только чтобы мама с сестрой не слышали насколько мне было плохо. Я не страдаю, нет. Я просто чувствую, что опустошена. Ведь осталась здесь, в этом городе, чтобы чувствовать себя полноценной, чтобы быть рядом, чтобы поддерживать... А теперь сама нуждаюсь в этой самой поддержке и заботе, которой нет. И я вовсе не капризничаю сейчас, это что-то другое, застряло где-то в подсознании, в подкорке головного мозга. Сейчас он нужен мне, как никогда раньше. Даже после похорон брата, даже на протяжении всего того времени, когда я и не жила вовсе, а просто существовала в этом мире, пытаясь держаться, пытаясь плыть по течению, я не нуждалась в его присутствии так, как сейчас. Одно его слово, лишь услышав такой родной хриплый голос отца, я бы тут же успокоилась и пришла в себя. Забыв обо всем, что было, забыв даже все неприятные разговоры, что велись за практически каждым совместным пребыванием в кругу семьи моего жениха на протяжении почти всего того периода, что я нахожусь в Стамбуле.       Ведь только последние пару недель господин Хазым более менее нормально стал относиться ко мне, не отпускает ни колкие фразы, ни шуточки про то, что мой отец сбежал, поджав "хвост", потому что знает, что ему здесь не рады, ни придается болезненным воспоминаниям о Диларе. Мне кажется, что он немного остыл. А может, надоели скандалы с сыном после каждого такого выпада, не знаю. В любом случае, я рада, что все более менее устаканилось.       С Ягызом мы решили не спешить и не съезжаться до свадьбы, поэтому я переехала к родителям с Эдже до приезда папы, а мою квартиру было решено сдавать, так как в связи с последними событиями не хотелось оставлять маму.       Иногда я сгораю от стыда, отпрашиваясь у нее погулять подольше, прекрасно осознавая, что она уже обо всем давно догадалась. И хотя, я уже взрослая девочка, видеть вечную ухмылочку госпожи Фазилет до сих пор не привыкла и тут же впадаю в краску. Раньше все было как-то проще, ведь приходилось отстаивать только честь Эдже, а теперь никуда не деться, приходится и свою. В общем, все это весьма весело и странно одновременно.       Иногда я думаю о том, как мне повезло первый раз влюбиться в правильного человека. Ведь, первая любовь очень часто бывает несчастливой, невзаимной... Мой же случай был явным исключением из правил. Ведь Ягыз стал не просто моим первым парнем, не просто первым мужчиной, поцеловавшим меня, не просто первым любовником. Он стал частью меня. Самым близким и единственным человеком, понимающим меня без слов.       Прибывая в состоянии некой эйфории и прострации от всего происходящего, я и не заметила, как в зеркальном отражении появилось лицо Дениза. — Что с твоими глазами? — тихо спросил он, подходя сзади и обнимая меня за плечи. За последние месяцы мы не так часто с ним оставались только вдвоём. У них с сестрой все отлично, даже более чем. Я безумно счастлива, что могу видеть эту безмерную теплоту и нежность в глазах таких родных мне людей. Они оба настрадались в своих прошлых отношениях, и, кажется, что нашли некую отдушину в друг друге. Сейчас в наших с Дени отношениях стало все иначе. Не бывает больше встреч наедине, посиделок до полуночи, обсуждения отношений или бытовых проблем. Все стало другим. Он знает, что мне хорошо с Ягызом, что совсем скоро мы начнём жить вместе, а я попросту не понимаю, как спрашивать у него про то, нравится ли ему встречаться с моей родной сестрой. Они всю жизнь вечно дурачились, обзывали друг друга, порой даже ненавидели исподтишка. А теперь не могут и дня друг без друга прожить. А когда я остаюсь с Эдже наедине, она то и дело переписывается с Дени по вотс ап. — Все в порядке. Где Эдже? — пытаюсь улыбнуться лучшему другу, но, как мне кажется, выходит не очень правдоподобно. — Ягыз, наверное, меня обыскался. — Хазан! Что стряслось? Скажи мне, я ведь не чужой тебе человек, — он останавливает меня за локоть и притягивает к себе так, что я утыкаюсь носом в его плечо, вдохнув такой родной аромат любимых духов Огуза. Все рушится, потому что в этот самый момент эмоции берут верх и переполняют и взрывают меня изнутри. Я не могу больше держать все себе. Начинаю говорить... говорить... кажется, что я просто не могу остановиться. А он понимает. Несмотря ни на что, даже на то, что мы уже давно не говорили друг с другом вот так... наверное, это и есть дружба. Настоящая. Которая не исчезает. Вне зависимости от того, видитесь ли... общаетесь ли... вы просто есть друг у друга. И большего не нужно. Дени гладит меня по спине, а я всхлипываю и продолжаю крепко-крепко обнимать его за талию, вдыхая такой необходимый поток воздуха. Слез нет. Они высохли. И мне хорошо. Легко. Хотя и чувствую, как колотится сердце в предвкушении того момента, когда выйду ко всем этим людям, но не увижу отца, радующегося за дочь. — Тебе лучше? — Дени заглядывает в мое лицо, а я сбрасываю невидимую пыль с его плечей. Улыбаюсь, вкладывая в свой взгляд уверенность и оставшиеся силы, кивая в ответ, на что он ухмыляется, одаривая меня кривой улыбкой, означающей, что его не проведёшь. — Слушай, давай попробуем позвонить ему? Или в клинику. Может, все-таки получится? Я уверен, что он не забыл, может, что-то случилось? — Дени пытается дать мне надежду, но я только отрицательно мотаю головой. — Нет, не стоит. Мы уже звонили туда и нам сказали, что он выписался неделю назад. Он и раньше пропадал, не так, конечно, он просто предупреждал, что какое-то время не будет звонить, так как ему нужно побыть одному. Видимо, что сейчас именно такой период. Вот и все. Папа не станет делать никаких глупостей, в этом я уверена на миллион процентов, — глядя в окно, выходящее на улицу, где уже давно стемнело, твёрдо отвечаю я, после чего мы вместе выходим из комнаты, взявшись за руки. В коридоре замечаем Эдже и Ягыза, что-то бурно обсуждающих и досказывающих друг другу. Причём, оба в верхней одежде. И пока Ягыз помогает снять серо-розовое пальто моей сестре, я встречаюсь с удивленным взглядом двух пар изумрудных глаз. Моей Эдже и жениха, так же одетого в удлиненное чёрное пальто. — Вас где носило? — скептически поднимает идеальной формы бровь девушка, поправляя густые уложенные волосы, падающие на переливающееся стразами и пайетками платье. Она корчит недовольную рожицу и подходит к нам, пока Ягыз сдаёт их верхнюю одежду обратно в гардероб. — Мы обошли всю террасу и задний двор ресторана, пока искали вас. — А мы были в дамской комнате, или это комната матери и ребёнка, трудно сказать. Но очень миленько, — отвечает Дени, отпуская мою руку и обнимая сестру. Я подхожу к Ягызу, и он не раздумывая ни секунды тут же накрывает мои губы в тёплом поцелуе, прикоснувшись слегка замерзшими, но все же тёплыми губами, и я касаюсь пальцами его холодной щеки. Он такой невыносимо сладкий. Мой. Никогда не устану говорить это. И благодарю вселенную за ту встречу, подаренную нам, за то, что он есть в моей жизни, а я в его. Чувствую его крепкие и такие горячие ладони на своей талии и то, как он прижимает меня к себе снимает все запреты, я словно таю в его умелых руках, пока он так властно и сладко углубляет поцелуй, слегка толкаясь бёдрами, дав понять, как я действую на него. Моментально краснею, чуть отстраняясь, губами проводя по его чуть шершавой щеке, чувствую его дыхание. Нет ничего лучше, чем то, как озаряется его красивое лицо, стоит ему только улыбнуться мне. И сейчас происходит именно это. Мы стоим как два влюблённых и перевозбужденных подростка, словно только что лишившиеся девственности, ведь не можем справиться с обуревавшими гормонами в крови. — Кхм... — слышу свою сестру, дающую понять, что мы вовсе не одни находимся в этом чертовом коридоре все это время. И почему я совсем не думала об этом, когда так сильно прижималась всем своим существом к Ягызу. Смущаюсь пуще прежнего и стараюсь смотреть куда угодно, только не на сестру с другом, не сводящих с нас глаз и явно улыбающихся и хихикающих в душе от происходящего. — Будущие молодожёны, мне кажется, что уже пора присоединиться к празднику. Ягыз? — Сестра подмигивает моему жениху, заставляя меня на секунду офигеть, так как раньше я не замечала за ними такого общения, а Дени уже и вовсе мчится к дверям, пропуская меня и Ягыза вперёд.       Мы заходим в просторный светлый зал, мерцающий в свете красивых ламп и свечей в изящных подставках, расставленных по многочисленным столам, украшенным цветочными композициями нежно - сиреневых и кремовых оттенков, за которыми уже сидят гости. Стоило нам только показаться, как госпожа Камилла поднялась со своего стула, обтянутого драпированной светлой тканью и направилась к нам, взяв тут же мою руку в свою и нежно приобняв за талию. Господин Хазым также медленно двигался в нашу сторону. Он коротко кивнул моей сестре и другу, а потом увёл Ягыза на пару слов. — Дорогая моя, все в порядке? Вас так долго не было, я уже начала волноваться, — интересуется мама моего жениха, и я искренне улыбаюсь ей, уверив, что все более чем хорошо. Мы вместе направляемся обратно к столику, после чего я отчего-то снова начинаю нервничать. Вся моя бравада и уверенность, полученная после поцелуя с любимым, вновь улетучивается в небытие. Отпиваю пару глотков очень вкусного прохладного шампанского и складываю руки в замок, снова смотрю в никуда, пока кто-то из гостей вновь не отвлекает меня, чтобы произнести очередную порцию похвалы и поздравлений с предстоящей свадьбой. Что уж говорить, праздник и правда удался на славу, организаторы постарались–сделали все по высшему разряду. С таким размахом мы не отмечали ни один семейный праздник, хотя и имелись на то возможности. Видимо, фамилия Эгемен не знает что такое маленькое торжество в семейном кругу. Кого тут только нет, и журналисты местных телеканалов, и снующие туда-сюда пресс-агенты различных светских рубрик. Вспоминаю, как первый раз увидела лицо Ягыза по телевизору, он тогда давал очередное интервью, в котором упоминалась и его бывшая девушка-супермодель. А сколько всего произошло уже после... Кстати, его бывшая покоряет высокий подиум где-то в Европе, видела недавно в каком-то журнале статью и фотографии. Ягыз искренне обрадовался за неё, когда я показала ему тот журнал, что немного вывело меня из себя, однако я быстро взяла себя в руки и успокоилась. Не могу же я вечно ревновать его к прошлому, пускай и не такому далёкому. — Моя милая, ты здесь? Сейчас Ягыз будет говорить, — шепчет мне на ухо Камилла Эгемен, отчего я слегка дергаюсь и начинаю мотать головой в разные стороны, ища глазами моего жениха, заставив улыбнуться и Гекхана и Синана, что также сидят рядом с нами за овальным столом на двенадцать персон. Эдже и Дени о чем-то воркуют, но также поднимают взгляды и приковывают их к сцене, на которой уже стоит мой жених, одетый, впрочем, как и всегда в просто идеально сидящий на нем чёрный костюм и светлую рубашку. Смущаюсь, представив всего на секунду, как буду расстегивать на ней пуговицы, оголяя разгоряченные участки его кожи, целуя грудь, шею, плечи, проводя пальчиками по спине, рассылая мурашки по его красивому и крепкому телу. — Не волнуйся так, сестричка! — подтрунивает надо мной Синан, видимо заметив как пылают мои щёки, пока я пыталась унять прилив таких непривычных ранее для меня мыслей. Вдох. Наполняю свои легкие, пытаясь привести дыхание в норму. Выдох. Ну вот, теперь уже лучше. Все вокруг аплодируют, а я все смотрю, не отрывая глаз от его фигуры, от пальцев, обхватывающих ножку изящного бокала с игристым напитком. Он берет микрофон у высокого худощавого мужчины, одетого в светлый костюм-тройку, проверяет звук, ищет глазами мои, а когда встречает наконец, я понимаю, что снова тону... тону в бесконечном и бездонном океане любви к нему, моему Мистеру Совершенству. POV Эдже.

***

      Я вижу, как трясутся от волнения ее пальцы, робко сжимающие стакан с водой. Слишком много спиртного за вечер, поэтому решила пить теперь только минералку. Не умеет пить, как и раньше. Впрочем, как и я. Всегда было столько проблем и опрометчивых поступков из-за этого, даже стыдно вспоминать. Но ничего не поделаешь, к сожалению. Благо на ошибках учатся. Вот и я уже два месяца вообще не употребляю алкоголь. Ни в каком виде. А все потому что начала водить машину. Странное решение для меня. Но все не просто так. Все дело в том, что кое-что успело произойти. Очередной срыв. Мой. Считай через пару недель после отъезда папы в Европу. А последний раз это случалось со мной очень давно, кажется, сразу после расставания с Кенаном. Я тогда вообще с катушек слетела. Не знаю, что бы было со мной, если бы не Хазан и Дени. Именно они вытащили меня из того болота, в которое я угодила.       Тогда приступы паники всегда заглушал алкоголь и тусовки. И я частенько прибегала к такому вот способу решения всех проблем. Пока не влипла в очередную историю. Они тогда нашли меня в каком-то особняке на окраине города совершенно без памяти. Хорошо, что подруга позвонила сестре и сообщила о моем намерении «забыться». А точнее, где я собиралась это сделать. Короче, до сих пор стремно вспоминать. А если бы там были какие-нибудь упыри беспринципные, которых бы не остановил тот факт, что я напилась и отключилась. А вдруг они бы попытались воспользоваться моим беспомощным положением. Хорошо, что все теперь в прошлом. О загулах таких я и вовсе забыла после той самой взбучки от родителей, которой все подростки так страшатся и избегают. Так вот получила я тогда по самой не хочу.       А в этот раз все как-то вышло из-под контроля. Я спокойно возвращалась домой, когда Хазан позвонила мне в расстроенных чувствах и сообщила о том, что Ягыз снова сильно поругался с отцом из-за нашей семьи. На тот момент это было далеко не в первый раз, а потому я попыталась по-обыкновению успокоить и утешить сестру хотя бы немного. И у меня получилось. Несмотря на то, что она потом очень долго приводила в чувства своего жениха, ведь он просидел на лестнице, смотря в одну точку почти час, вскоре все стало нормально. Ей удалось уложить его спать, а у меня все никак не получалось добраться до дома в череде бесконечных пробок по городу. Таксист то и дело бросал в мою сторону странные взгляды, а я не придавала никакого значения. Лишь заметив, как мы сворачиваем в другую сторону, совершенно отличную от той, куда должны были, я поняла, что влипла. Ничего не говоря и попытавшись хоть как-то начать думать в правильном направлении, я написала сообщение Денизу, скинув геолокацию и коротко объяснив ситуацию, поведав о своих предположениях. А потом началось самое страшное. Когда машина притормозила, водитель обернулся и начал недвусмысленно намекать мне на сближение. Быть может он и в правду хотел просто познакомиться, взять номер и так далее, вот только мою паническую атаку в этом уже было не убедить. Во время внезапного приступа парень не на шутку перепугался, начал сам звонить с моего телефона, пытался как-то успокоить, вывел на улицу, умыл минералкой, но воздух в легких, казалось, просто исчезал, а я продолжала хватать его губами подобно рыбе, выброшенной волной на пустынный пляж. — Эдже! — сначала рывок, затем глухой удар по челюсти мужчины, поддерживающего все это время меня за плечи, и тут голос Дени немного отрезвил меня, после чего он бросился ко мне, словно ошпаренный, а я вцепилась в его рубашку, пытаясь прийти в себя. — Дыши! Ну же, посмотри на меня! — он взял мое лицо обеими ладонями, затем зажал нос двумя пальцами, прислонил теплые губы к моим и вдохнул в мой рот горячий воздух, наполнив тем самым лёгкие до отказа. Затем резкий выдох и снова горячий воздух фильтровал мои изголодавшиеся лёгкие, посылая по ним жизненные импульсы. Не знаю, сколько прошло времени, может пять минут, а может и час, я смутно помню только ругательства, брошенные Дени в адрес извиняющегося водителя, удары, сыплющиеся на него, а затем визг шин и грохот поезда, пронёсшегося вдали. А затем крепкие объятия сильных рук с разбитыми напрочь костяшками того, кто помог мне снова начать дышать. В прямом и переносном смысле.       Снова смотрю на мужчину, сидящего рядом и нежно поглаживающего подушечкой большого пальца кисть моей руки, покоящейся на его ноге. Странно, но только рядом с этим человеком я наконец ощущаю себя слабой. И все проблемы, возникающие вдруг на моем пути волшебным образом испаряются именно благодаря ему. Его силе, его уму и смекалке. И я наверное всегда любила его одного, с тех самых пор, когда мы были ещё детьми. А все что было в период, когда мы были не вместе, неважно, не имеет никакого значения.       Все присутствующие гости смотрят на сцену, где стоит будущий муж моей родной сестры. Они счастливы, глаза не могут врать, это невозможно. Я вижу, как он нервно потирает переносицу и берет из рук мужчины, исполняющего роль ведущего, микрофон, подносит к губам. Ещё вчера мы с Дени уже знали о том, что он скажет, парень так долго репетировал перед нами речь, нервничал больше чем кто-либо из четырёх присутствующих в квартире. И сейчас, когда он начал говорить, я смотрела уже не на него вовсе, а на ту, для которой и был подготовлен этот сюрприз. И я знаю, как тяжело ей далось это время, проведённое здесь после внезапного и незапланированного переезда из Бодрума. Ягыз заканчивает говорить слова благодарности всем присутствующим, и вот я наконец слышу ту самую завершающую фразу... — А сейчас, мне бы хотелось предоставить слово самому важному мужчине в жизни моей Хазан, поддержим аплодисментами! — Ягыз спускается по ступенькам, подходит к нашему столику, садится рядом, тем самым оказавшись между мной и сестрой, которая не понимает, что происходит. Она вертит головой в поисках того, кто должен начать говорить, но не находит. И тут, ее взгляд наконец падает на столик прямо напротив нашего, а точнее на того, кто начинает говорить в микрофон, который ему передал официант. Отец. — Доченька! — произносит он хриплым голосом, вставая спиной к гостям и упираясь одной ладонью о спинку соседнего стула. — Какая же ты сегодня красивая... ты прости, что не приехал раньше, мы с мамой очень гордимся тобой и любим, — дальнейшие слова бессмысленны, потому что в следующий миг легкая улыбка трогает прекрасное лицо моей сестры, а затем она срывается и бежит в объятия папы, вызывая бурные овации и аплодисменты всех присутствующих, не подозревающих даже, насколько эта встреча для неё важна и долгожданна. Для всех нас. Я смотрю на маму, роняющую слёзы и тщетно пытающуюся их вытереть платком, на улыбающихся братьев Эгемен, родителей Дени, мать Ягыза. Лишь Господин Хазым не рад происходящему, и его никто за это не винит. Просто ещё не время. Да, именно так. Должно пройти время. Сама не замечаю, как мокрые дорожки солёных слез трогают мои щеки, спускаясь к губам. Дени крепче обнимает меня за плечи. Мы с папой уже виделись вчера и провели почти весь день вместе, поэтому не спешу прервать их объятия с сестрой и мамой, присоединившейся к ним. Наверное, я никогда не смогу описать словами, насколько сильно люблю их. До бесконечности. Ловлю на себе благодарный взгляд зелёных глаз и широко улыбаюсь, подмигивая. — Хорошо, что все получилось, — произносит будущий муж моей сестры, а я снова возвращаюсь во вчерашний день, а точнее, к пасмурному утру и пустынному залу аэропорта, куда мы с Ягызом так долго добирались из-за пробок, в связи с плохими погодными условиями.       Холодный дождь сменился противным таким, моросящим. Недалеко от нас раздался кошачий вопль, вдруг напугавший небольшую стайку воробьев, рыскающих по мокрой земле в поисках какой-нибудь пищи. Унылое серое утро и туман, спустившийся слишком низко, так, что скрывался между могильных надгробий, подобно густым облакам. Я настолько сильно продрогла, что Ягыз отдал мне своё пальто, оставшись в одном теплом свитере. Ледяной ветер пронизывал насквозь промокшую высокую фигуру моего отца, склонившегося над могилой Дилары в метрах десяти от нас, стоящих под одним зонтом. Но я не пыталась торопить его, не предлагала в который раз зонт, от которого он уже дважды отказался, прогнав меня обратно к Ягызу. Я понимала, что ему нужно это странное уединение, это одиночество и холод, пронизывающий до нитки. В легком демисезонном коричневом пальто и неуклюже намотанным на шею шарфом он стоял под моросящим дождем. Его чёрные туфли погрязли в слякоти, а руки, плотно сжимали огромный букет белых лилий. Он стоял так уже полчаса, изредка что-то тихо говорил и склонялся ниже, будто хотел достучаться до покойницы. Одному только Всевышнему известно, что он говорил ей, быть может последнее «прости». Опустив наконец букет к надгробию, на котором в огромных вазах стояли свежие цветы, он наконец развернутся в нашу сторону. Уже через час мы втроём сидели в огромной тёплой гостиной Ягыза, разговаривали обо всем и ни о чем, и планировали сюрприз для Хазан. Даже чуть не спалились пару раз, когда она звонила нам, ехавшим вместе в его машине. А все потому что во время их с Ягызом разговора по громкой связи, зазвонил мой телефон, и как назло это был отец, на которого само собой стоит определенная мелодия, которую она знает. Слава богу, пронесло. Ягыз наплёл ей что-то вроде «это в машине проезжающей видимо», а я не могла сдержать улыбки, понимая что ему приходится врать своей любимой из-за моей невнимательности.       Что касается того, почему отец так долго отсутствовал, я не могу сказать, что понимаю этот его поступок, но осуждать не в праве. Возможно, ему действительно нужна была эта реабилитация и время, чтобы простить себя, чтобы отпустить ситуацию и жить дальше. И даже тот факт, что первая его поездка после возвращения была именно к той женщине, говорит о том, как он сражается с самим собой, не смотря на то, как давно произошли все эти события. И я горжусь тем, что наш папа именно такой. Добрый, честный, чувствующий человек, который не боится ответить за свои поступки, слова или же действия. Хазан очень похожа на него, только импульсивностью и взрывоопасностью она в маму. А я наоборот, сильным и напористым характером в мать, а спокойствием и рассудительностью в отца. Вот такая вот ядерная смесь.       Из раздумий меня вновь вырывает голос любимого, который склонился так, чтобы нас никто не мог услышать. Хотя в такой шумихе едва ли это возможно. — Давай уедем пораньше? — его ласковый шёпот обдаёт тёплым дыханием ушную раковину, отчего я вся сжимаюсь от накатывающей волны легкого возбуждения. И он знает, как действует на меня. Глупая. Так долго сторонилась его, боясь, что он разочаруется, ведь прекрасно знает, что у меня были парни до него. Впервые в жизни я боялась чего-то настолько сильно, за исключением потери близких, конечно. Даже с Онуром ни на секунду не задумывалась о таком. А в тот момент, когда мы с Дени наконец остались наедине именно для того, что впоследствии произошло, я растерялась и разревелась как маленькая девочка. От стыда. Боже, как бы мне хотелось все вернуть назад, чтобы подарить себя только одному ему, и никому больше, но прошлого не вернуть, к несчастью. Однако, стоило мне только намекнуть об этом Денизу, как его реакция не заставила себя ждать и просто повергла меня в ступор. «Вот же дура! Эдже, почему ты такая глупая порой? А? Слушай, я скажу это один раз, поэтому внимательно запоминай. Мне насрать, кто там был у тебя до меня! Кенан, Онур? Все, вроде бы? Плевать я хотел! Какая к черту разница, первый я у тебя или третий, пятый, да все равно! Я - последний, ясно? И я люблю тебя со всеми твоими загонами и недостатками, поняла?» А потом была самая волшебная и страстная ночь в моей жизни. — Я думаю, что ждать торт все равно бессмысленно. Тем более что Хазан и Ягыз скорее всего поедут потом к вашим родителям, как никак дядя Фуркан приехал, захочет пообщаться после длительного отсутствия, — медленно, расставляя паузы между предложениями проговаривает Дени, все ещё приобнимая за талию и касаясь горячими пальцами оголенной кожи на спине, рассылая по ней многочисленные мурашки. — Ну так что? Согласна? — спрашивает он, заглянув в глаза, отчего я немного попятилась назад и широко улыбнулась. — Говнюк ты, Дениз! Это же помолвка нашей сестры, — стараюсь придать голосу строгости и твердости, однако, получается весьма скверно. — Ой, подумаешь, ещё свадьба впереди, и придётся снова изображать манеры и воспитание перед всеми этими сливками общества, — произносит парень, пожимая плечами и отодвигаясь. — Ладно. Уговорил. Только сначала поговорим с Хазан, чтобы она не обиделась, а потом сбежим, — тихо произношу я, подмигивая своему парню.       Нашу великолепную парочку мы находим в конце зала, разговаривающих с папой и госпожой Камиллой. Как выяснилось, они знакомы. Странно, но почему-то ни мамы, ни господина Хазыма не присутствовало. Возможно мне показалось, но, кажется, я видела их разговаривающих в холле тогда, когда мы с Дени, успешно отпросившись у Хазан и взявшись за руки, пробирались к выходу из здания. Я ещё хотела окликнуть ее, но не стала. Может, они говорили о чем-то, что совершенно нас не касается, может, именно этот разговор наконец поможет нашим семьям стать чуточку ближе и терпимее к минувшим событиям, вспоминать о которых не хочется от слова совсем.