Что есть любовь?

      Стою возле панорамного окна вдоль всей стены, тщательно вглядываясь вдаль, пытаюсь понять, какие эмоции внутри меня, что я чувствую. С такой высоты, вечерний Стамбул кажется ещё прекраснее, чем днём. Никогда не видела город с такого ракурса, и это действительно завораживающе. Квартира Ягыза Эгемена оказалась именно такой, как я себе и представляла... огромной, светлой, идеальной... подстать её хозяину. И сейчас, всматриваясь в загорающиеся окна квартир, наблюдая, как все больше и больше появляется огоньков и света вместе с наползающей темнотой позднего времени суток, я ловлю себя на мысли, что совсем не чувствую себя так, как ожидала. Нет той самой легкости, о которой все вокруг твердят. На душе остался непробиваемый осадок.       Уже месяц прошёл с того дня, как моего отца отпустили из-под стражи практически сразу после второго слушания в суде. Доказательства, которые прислали его адвокату, тому самому человеку, которого нашёл отец Дениза, а именно – оригинал письма Дилары с датой, подкреплённые словами отца, которые он все же согласился озвучить по просьбе Гекхана, сделали своё дело. Нашей с мамой и Эдже радости не было предела. Боже, как же я скучала по запаху папы, и, лишь крепко обняв его за талию и прижавшись щекой к мощной груди, я это осознала. С того самого дня я поняла, что больше не вернусь в Бодрум, о чем и сообщила Дени тем же вечером. Он, конечно, был немного ошарашен, ведь я так категорично была настроена на счёт его переезда тогда, столько доводов привела и стояла до последнего на своём. А теперь вдруг поменяла решение. Но мне не хотелось ничего объяснять и доказывать. Я просто поняла, что пока не готова. Должно пройти какое-то время, чтобы я окончательно пришла в себя после всего случившегося, как и мои родные. Эдже несколько дней назад приехала оттуда. Летала за оставшимися вещами, оставленными впопыхах мною и Дени на вилле. Все были в шоке, что мы решили не возвращаться, но прекрасно всё понимали. И я благодарна им. С ребятами мы созваниваемся практически каждый день, в частности с Демет, и именно от неё я узнаю о последних новостях своих друзей. Да, пожалуй, за такой короткий промежуток времени эти «засранцы» и вправду стали мне больше, чем просто приятели и бывшие одногруппники. Я никогда особо не общалась с ними, будучи студенткой, а после всех перемен, случившихся в моей жизни и нагрянувших, словно шторм, я не могу и представить, что мы вдруг снова станем чужими друг другу.       От подруги я узнала, что у них в доме новая парочка нарисовалась, а именно, Асу и Онур объявили об отношениях. И хотя эта новость не была для меня неожиданностью, я все же попыталась отговорить сестру ехать туда, дабы не травмировать старые, хоть и зажившие, но раны. Но все бестолку. Эдже всегда делает так, как хочет сама. Госпожа Алья, кстати, вернулась в Стамбул на прежнюю должность, так как её испытательный срок закончился раньше времени. Ягыз посчитал, что наказывать женщину таким долгосрочным пребыванием в логове распивающих каждые выходные спиртное и целующихся в бассейне парочек, с сопровождением различных странных игр по типу «бутылочки» и «я никогда не», не было больше таким уж и необходимым решением. Я за неё рада. Наконец-то увидит своих любимых родных, о которых так часто рассказывала во время наших совместных завтраков. Что уж говорить, совсем скоро я снова выйду на работу в офис, и мы с ней регулярно начнём видеться, ведь нас с Дени благополучно перевели в Стамбульский филиал.       Что касается Озгюра, он закрутил роман с какой-то местной девушкой на несколько лет старше его. Как говорит Озан, ему просто захотелось разнообразия, потому что малолетки надоели. Но мне кажется, что если уж Озгюр влюбится по-настоящему, то его избраннице очень повезёт. Он всегда был очень нежным и обходительным по отношению к слабому полу, причём делал это ненамеренно, не вульгарно, а просто из вежливости и воспитания. Чтож, в любом случае, я очень надеюсь, что у них все получится с Лесли, так зовут его новую пассию.       В тот же вечер мне позвонила Эдже вся в слезах. Они поругались с Дени, приехавшим сразу вслед за ней в Бодрум, чтобы хоть немного побыть вдали от всех и сменить обстановку. А все потому что он не смог ее переубедить в обратном. Оказалось, что Ниль между строк своего как и всегда эмоционального монолога проговорилась о том, какие изменения коснулись ее близкой подруги Мелиссы. Без малого – третий месяц беременности. — Хазан, я в растерянности! Что мне теперь делать? Ниль сказала, что Мелис не говорит, кто отец этого ребёнка, но мы то знаем, кто это может быть... — плакала сестра в трубку, а я не знала, как утешить её. — Зря ты наехала на него раньше времени. Поезжай к Мелис и проясни ситуацию. Я думаю, что тебе она скажет, ведь вы с ним готовитесь к свадьбе. Это будет нечестно – скрывать и дальше подобное, по отношению не только к нему, но и к тебе, — пыталась приободрить я её, хотя сама прекрасно понимала, чего можно ожидать в случае того, если вдруг все догадки сестры по вопросу отцовства Дени подтвердятся. Лишь спустя несколько часов после того, как Эдже уехала в отель, где последние две недели жила Мел, решив для себя, что ей так будет спокойнее и комфортнее, я наконец услышала столь долгожданный звонок. — Хазан! Это не его ребёнок! Господи, слава тебе... — на одном дыхании выпалила моя младшая сестра, заставив и меня выдохнуть с облегчением.       Она рассказала мне, как тяжело ей было первые десять минут разговора с девушкой, как она вся в соплях и слезах умоляла ее не разрушать их с Денизом отношения, и какой жалкой, должно быть, она выглядела в глазах жгучей брюнетки-стервы, так она называла Мел за глаза. И каково же было ее удивление, когда девушка спокойно начала объяснять ей то, что отцом ребёнка является вовсе не наш обожаемый и единственный Дениз. — Отлегло прям, знаешь? Осталось только с Дени помириться, — выдохнула Эдже, заставив меня широко улыбнуться, обрадованную за сестру.       Я рада за них, честно. Хотя и ревную порой. Они слишком часто стали проводить время только вдвоём, что не может меня не огорчать, ведь раньше мы всегда были вместе. Но что поделать, так и должно было быть. Кстати, Эдже не торопится переступать конфетно-букетный период в их отношениях, что веселит даже меня, явную «противницу» интимных отношений. Что до моего лучшего друга, он просто цветёт и пахнёт в самом что ни на есть хорошем смысле. Дени счастлив, а я счастлива, потому что хорошо ему. Вот и все. А со своими тараканами пускай сами разбираются, лишь бы обо мне не забывали и иногда брали с собой тусоваться, как и раньше, вот тогда все будет тип-топ. — Знаешь, мне даже жаль её. Она не хотела никому рассказывать, потому что забеременела от парня, с которым переспала, не подумав. Они тогда с Дени тоже иногда встречались, ну ты в курсе... и хотя это не было чем-то серьезным, ей все равно стыдно, — пропела Эдже на том конце провода, вернув меня в реальность. — А отец ребёнка в курсе? — спросила я. — Да, но он не хочет нести ответственность. Более того, сказал, что ему не нужна такая легкомысленная девушка в роли матери. Ты не представляешь сколько боли было в её глазах, когда она рассказывала об этом, Хазан. Даже такая грымза, как я, и то расчувствовалась. Но что поделаешь, она не виновата в том, что залетела от такого засранца. Он даже денег ей предлагал на аборт, сукин сын. Но Мелис отказалась. Сказала, что не нужен ей этот мудак с его деньгами и псевдоотцовством. Сама справится, — подитожила девушка.       Сейчас, вспоминая то, что рассказала Эдже, я понимаю только одно. Рано или поздно все меняется. События, люди. Все становится на свои места. Вот и каждый из моих новых друзей нашёл свою дорогу. Хотя кто его знает, может, в следующий момент они уже свернут в другом направлении.       И вот я здесь, совсем скоро снова увижу Его, но чувствую, как дрожат колени и начинает стучать в висках от неуверенности в своём внешнем виде. Мы не виделись больше недели, а все потому что Ягыз в срочном порядке улетел в Европу, подписывать какой-то не менее срочный и важный контракт. Лишь увидев записку в присланном букете обалденно благоухающих орхидей с адресом его квартиры и назначенным временем нашего грядущего и долгожданного свидания, наспех причесав свои отросшие волнистые волосы и одев обтягивающую темно-бордовую юбку до колен с бежевой блузой на запах, я взяла ключи, так же присланные курьером вместе с цветами, и на первом попавшемся такси приехала сюда. За час до указанного времени. Взволнованная и задыхающаяся. Скучала. Безмерно. До трясущихся коленок. Я почти не накрасилась, но хотя бы выгляжу довольно-таки стильно, дополнив свой «учительский» образ туфлями на высоченной шпильке, от которых уже все лодыжки скручивает неподдельной ноющей болью с непривычки носить такую обувь. Взглянув на помолвочное кольцо на безымянном пальце, я вновь поднимаю голову и, наконец-то вижу серебристую машину, подьезжающую к зоне парковки возле многоквартирного комплекса, где, собственно, и располагается обитель моего жениха, сумка, зажатая под мышкой начинает мешать ровно так же, как и туфли, и я чувствую себя безумно глупо, рассматривая собственное отражение в панорамном стекле, стоя в полумраке огромной гостиной. Безумно хочется пить, поэтому быстро иду на кухню, чтобы налить в стакан холодной воды и выпить залпом столь необходимую спасительную жидкость. Я узнаю его сразу же. Едва только он заходит в комнату, даже не включив свет... также как и я. Глаза уставшие, взгляд опущен, а заправленная в чёрные брюки синяя рубашка с закатанными рукавами дает обзор на мощные мужские руки, в одной из которых он держит небольшой дорожный портфель. Я ставлю пустой стакан на столешницу и двигаюсь к нему, поднявшему удивленный взгляд в мою сторону, видимо услышав шум. Перевожу дыхание, когда касаюсь оледеневшими от волнения пальцами его лица, прижимаюсь к его груди, тут же ощущая его руки на своей талии, и то, как он вдыхает мой запах. Непередаваемо. — Здравствуй, — шепчет он, зарываясь носом в мои волосы, кажется, целая вечность прошла с того момента, как мы виделись последний раз, хотя это было не так давно. Вот только все наши встречи были вовсе не наедине, а все время в присутствии кого-либо. Сначала мне пришлось познакомится в срочном порядке с его мамой, Камиллой, а заодно ещё раз увидеть и поближе узнать его братьев. Гекхан был очень даже радушен, как и моя будущая свекровь. А вот Синан решил устроить мне мини проверку. Я тогда увидела фотографию их мамы в молодости на комоде в холле, и он не очень радушно отозвался на мою искреннюю реакцию восхищения её красоте даже в таком возрасте, как сейчас. Решил, что я умело притворяюсь, а от Ягыза мне нужны только деньги и узнаваемость. Но слава богу на помощь вовремя вышел его брат, заметив моё долгое отсутствие, иначе я бы точно сцепилась в словесной перепалке с его гадким младшим братиком. По крайней мере мне этого хотелось. Лишь потом я узнала о том, что все его провокации и попытки вывести меня на негативные эмоции были лишь притворством, чтобы проверить, насколько сильно я люблю их брата. Когда мы покинули огромный особняк родителей Ягыза, ему позвонил Синан, и так как мы в этот момент находились ещё в дороге, он переключил звонок на громкую. Так что громкое «Она офигенная, братишка, выдержанная, как скала. Так что, я вас благословляю, дети мои!» слышал не только Ягыз, но и немного ошалевшая от неожиданности я. Потом Синан ещё несколько раз извинялся передо мной за то, как ловко пытался затронуть за живое. Что касается меня, я и сама поразилась тому, что не разорвала его в клочья ещё после первой брошенной фразочки. А вот с отцом семейства я так и не виделась. В тот вечер его не было в городе. И хотя я знаю, что мама Ягыза на нашей стороне, как и его братья, тот факт, что его отец все ещё ненавидит моего отца, а заодно не одобряет наши отношения, немного приводят меня в холодный ступор. Ягыз успокаивает меня тем, что пройдёт какое-то время и все наладится. Вот только это нифигашечки не успокаивает, а только злит. Ведь время так медленно тянется, когда ты чего-то искренне жаждешь.       Свадьбу мы решили пока отложить до лучших времён, а вот официальная помолвка назначена на конец месяца. А это уже через пару дней. И если все пройдёт как надо, я смогу переехать к Ягызу, как он просит, ведь больше не будет никакого смысла нам находиться порознь. Да и желания, собственно, такого тоже нет. Мои родители не против. Отец вообще старается сейчас все время быть на моей стороне, что невероятно обижает маму, ведь она привыкла всех вокруг строить. Мне кажется, он делает это из чувства какой-то вины передо мной за все случившееся. А сегодня впервые после того самого слушания он поехал на кладбище, узнав наконец, где похоронена Дилара, чтобы вознести цветы и просто попросить прощения. И хотя мы все знаем, что его вины нет, папа чувствует себя иначе. Считает ответственным себя за случившееся. Надеюсь, эта поездка пойдёт ему на пользу и совсем скоро он снова начнёт искренне улыбаться и шутить.       Ягыз властно обхватывает моё лицо, жадно впиваясь в дрожащие в предвкушении губы, проникая языком вглубь и одновременно впечатывает моё тело в ближайшую горизонтальную поверхность, а именно обеденный стол, расположившийся во все той же гостиной. Целую его губы, кажется, вечность, пока не слышу собственный всхлип удовольствия, теплом растекающегося по моему вдруг ослабшему телу. Он медленными движениями пальцев расстёгивает мою блузку, опуская вниз кружево бюстгальтера, и сжимает руками упругую грудь, срывая глухой стон с моих приоткрытых от неимоверного желания губ. Я хочу его. Также, как и он. Готова ли я? С ним да. Тысячу раз да, и я согласна прыгнуть с ним в эту бездну неизведанного. Только с ним. Он кусает мой набухший сосок сквозь кружево, а я задыхаюсь от нахлынувших чувств, ведь прежде не испытывала ничего подобного. Все наши последние встречи заканчивались лишь поцелуями и нежными объятиями, а сейчас мы оба походили на изголодавшихся друг по другу любовников. Судорожно тянусь к пуговицам на его рубашке, расстёгивая одну за другой мучительно медленно, так, что у самой начинает сбываться дыхание, и кажется оно вот-вот остановится, когда я вытягиваю край темно-синей мягкой ткани из его брюк и тянусь к пряжке ремня. Его глаза распахивался и смотрят будто сквозь меня, опаляя своей изумрудной волной, втягивая мою душу без остатка. — Нам стоит остановиться сейчас, иначе я не смогу себя контролировать, Хазан, ты же понимаешь это? — шепчет он мне прямо в распухшие от поцелуев губы. — Не останавливайся, прошу... — тихо произношу, пряча свой взгляд, стыдясь саму себя за возникшие образы и мысли в моей голове, после чего чувствую, как его пальцы обхватывают мой подбородок и поднимают его к себе так, чтобы смотреть прямо в глаза. — Ничего больше не говори. Я люблю тебя, — и снова головокружительный поцелуй, словно цунами, оглушительным всплеском забирает все на своём пути, включая и все мои сомнения и дрожь. Наши языки нежно ласкают друг друга, трепетно сплетаясь в немыслимом горячем танце, все ярче и ярче искрами рассыпаясь в нас самих, заряжая своими частицами, переходя в неприкрытую страсть, переступая все грани. Мгновение, и вот он несёт меня на руках, поднимаясь по лестнице на второй этаж его двухуровневой квартиры. Мягкие простыни и приглушённый свет фонарей с улицы. Он нависает надо мной, а я дрожу в предвкушении того, о чем думала и мечтала столько раз, будучи одна в постели, представляя, как все это произойдёт и какого это будет. Мне не страшно, нет. Я просто не ждала, что это и в правду случится сегодня. Ведь раньше Ягыз находил столько причин, чтобы не оставаться у меня на ночь, а сейчас все кажется так просто и легко. И нет никаких преград и причин. Моя спина выгибается, когда его горячий рот накрывает мою возбужденную грудь, покрывая её мелкими поцелуями, вбирая по очереди каждый сосок. Его рука ложится на моё бедро, несильно сжимая его, поглаживая и снова сжимая, будто он какое-то время раздумывает, прежде чем наконец расстегивает молнию сбоку и стягивает с меня юбку. Меня начинает колотить от желания, когда его умелые пальца касаются моего клитора через ткань тоненьких трусиков, закусываю губу до умопомрачения, забывая обо всем вокруг. Наши языки сплетаются в жадном поцелуе и я со стоном вжимаюсь в его тело, накрывающее моё, так крепко, что я чувствую, как между ног мне упирается его эрегированное возбуждение. Рука все ещё масирует мягкую плоть, посылая мурашек по моей коже, черт возьми, как же прекрасно. Я, не стесняясь, тянусь к его разбухшей эрекции, спрятанной под мешающими брюками, которые он незамедлительно снимает с себя, снова мягко наваливаясь сверху меж моих раскинутых ног и толкаясь в меня, показывая насколько сильно я его возбуждаю. Губы влажные, а в глазах мутит. — Расслабься, — слышу, словно эхо, его отчего-то дрожащий голос, продолжаю прижиматься к ее телу, пока он продолжает возбуждать меня ещё сильнее и ярче, погружая один палец в меня, уже полностью влажную от неистового желания. Его движения мягкие, неторопливые, а я горю и молю о том, чтобы эта пытка скорее закончилась. Хочу ощутить его полностью внутри себя. И это желание полностью затуманивает мой разум. — Ягыз, — стоном умоляю я, ещё сильнее сжимая его пальцами, и он улыбается мне в губы, убирая пальцы от моей промежности, сдвинув трусики в сторону. Я задыхаюсь, прежде чем наконец чувствую как его орган упирается в меня, широко распахиваю глаза и встречаюсь с его, окутанными нежностью и похотью одновременно. Он проводит кончиками пальцев по моему бедру, и я резко расслабляюсь, позволив ему завладеть ситуацией и резко войти в меня одним быстрым толчком, заметив, как все моё тело покрывается мурашками. Наконец-то. Я хрипло вскрикиваю, прижимаясь к нему и напрягаясь от неистовой и резкой боли, пронзившей низ живота. Перед глазами все плывет, пока он медленно выходит, чтобы снова забрать меня в эту пучину сладострастия, оголяющую каждый нерв в моем теле. Ещё несколько толчков, и я окончательно расслабляюсь, слыша собственный протяжный стон. Вспышки такие яркие, проносятся перед моими глазами, пока я ловлю себя на мысли, что сейчас абсолютно счастлива. Безгранично. Я наклоняюсь, прижимаясь губами к его плечу. Его пальцы сжимают моё бедро, пока он целует меня в шею, продолжая двигаться во мне, немного ускоряя толчки. Я чувствую, как напряжены его мускулы под моими ладонями. Ещё немного и он полностью накрывает меня сверху, содрогаясь всем телом.       Не знаю, сколько минут проходит, но я все ещё продолжаю гладить его по влажной и горячей спине, наслаждаясь его запахом, его силой, все ещё ощущая его в себе. Немного дискомфортно, отчего я слегка ерзаю, и он незамедлительно выходит из меня, после чего ложится рядом и притягивает к себе за талию, крепко обняв и заманивая в самую глубь своим невероятным магнетизмом. — Ты невероятная, — мурлычет он мне в ухо, сильнее прижимаясь ко мне, и я чувствую как краснеет моё лицо, так как ощущаю его вновь твердеющую плоть у себя на бедре. — Как ты? Было сильно неприятно? — интересуется он, слегка отстраняясь. — Нет. Все чудесно, — смущаюсь я. — Я так рад, что мы снова рядом, — говорит он, и моё сердце радостно отзывается, посылая лучики тепла по всему телу. Люблю его бесконечно. И не могу даже представить, как я жила все это время до встречи с ним. — Я хочу, чтобы ты знал, — медленно начинаю я, переводя дыхание, и вижу его заинтересованный и нежный взгляд. — Я очень люблю тебя, Ягыз... — его зеленые глаза отражаются в моей душе, клянусь, я будто вижу в этот момент как все его чувства и эмоции прорастают сквозь меня. Непередаваемое и такое незнакомое ощущение. — Малышка, и я люблю тебя! Ты моё все, и теперь ты рядом. А большего мне и не нужно.