Сделай громче

От автора. Уважаемые читатели! Простите за то недоразумение с заморозкой. Это все долбанные проблемы автора и долбанные тараканы автора. Спасибо тем людям, которые потравили тех самых тараканов, а кто-то просто взял автора на шантаж >_> Мне очень стыдно, но я обещаю, что такое больше не повториться. Я надеюсь.

Я птица слабая, мне тяжело лететь, Я тот, кто перед смертью еле дышит, Но как ни трудно мне об этом петь, Я всё-таки пою, ведь кто-нибудь услышит.*

3 июня 2013 года. - Миш, мне страшно… Мимо них проносились врачи с каталками, где лежали люди, разной степени ранения. Вокруг все кричали, плакали, молились… - Тише, тише… Кас, успокойся… Они сидели напротив палаты, в которой осматривали Себастьяна и Михаила. Впускать внутрь группу никто не разрешил… Музыканты не могли сказать, когда приехали машины скорой помощи. Никто из них не помнил, как добирался до больницы. Все это слилось в одну картинку. На руках каждого музыканта лежал, так или иначе, близкий ему человек. И стук его сердца был важнее всего. Важнее собственной жизни и собственного состояния. Машины мчались по пустому шоссе, объезжая другие автомобили, как можно мягче останавливаясь у огромного здания больницы. Это просто чудо, что самым ближайшим местом оказалась Центральная Больница, где их тут же встретили врачи и медсестры. У Алекса защипало в глазах, когда около десятков медиков, побросав каталки с полуживыми людьми, бросилось к группе. - Вы что творите, блять?! – взорвался директор. – У вас люди умирают!!! Суматоха, паника, звуки колес от кресел, каталок… Ослепительный свет в здании резал по глазам, но после той серости и тьмы, музыканты счастливо улыбнулись. Это освещение дарило какую-то надежду. Капельку умиротворения. Капельку спокойствия. Себастьяна и Михаила тут же забрали на срочный осмотр, для всех, кто тяжело пострадал, оставив других музыкантов в коридоре в очереди на общий осмотр. - Малыш, ты как? – Ричард приподнял голову Джареда за подбородок, и взглянул парню в глаза. Тот слабо улыбнулся, уткнувшись лицом в плечо своего возлюбленного. Хотелось молчать. Смотреть на закрытую дверь палаты и молчать. Ждать. До музыкантов донеслось, что общее число погибших около 12 человек и несколько десятков пострадавших. Нельзя описать состояние каждого. Мысли. Чувства. Весь этот плотный комочек, состоящий их тончайших разноцветных нитей. Разных, но темных нитей. Когда врач покинул палату, он махнул музыкантам рукой, мол входите. - Доктор?? – Алекс, который единственный из музыкантов сейчас мог говорить более менее внятно, поднял взгляд серьезных карих глаз на мужчину. - Мы ничего не можем сделать с вашим вокалистом. У него шок, и никакие лекарства не помогут уже. Терапия – быть может, но… Знаете, что я вам скажу? – он посмотрел на Михаила, который лежал на койке, лицом к стене, согнув ноги в коленях, прижав их к себе. – Ему будет еще хуже, если вы разлучите его с музыкой. Блэк поджал губы, опустив голову, сдерживая слезы. - А… - У мистера Роше перелом шейки бедра. Я не знаю, как такое случилось, но… Его надо срочно перевезти в больницу Лос – Анджелеса, на осмотр к мистеру Сингеру. У вашего коллеги возможен аваскулярный некроз. Я не могу сказать точно, сейчас достаточно рано делать какие-либо выводы. Но, высок шанс осложнений. Я позвоню Роберту и сообщу о вас. Он лучший специалист в данной области, поверьте. Кивнув врачу, Алекс опустился на ближайший стул, спрятав лицо в ладонях. Боже, ну почему это происходит именно с ними?! Никто не ответил мужчине. Лишь ветер распахнул форточку, взметнув тоненькую занавеску вверх. Эту ночь Себастьян никогда не забудет. Эту темень в палате. Наверное, он станет бояться темноты. Будет оставлять свет в своем большом, но пустом и тихом, доме. Он запомнит тихие всхлипы Михаила на соседней кровати. Вспомнит, как Алекс выведет Ричарда в коридор, и они будут там кричать, о чем-то споря, и как гитарист ворвется в эту палату, выделенную им, и рухнет рядом с не спящим Падалеки, обняв возлюбленного. А еще он запомнит, как тихонько приоткроется дверь, и крохотный лучик света на мгновение осветит помещение, тут же потухнув. А спустя мгновение, он почувствует, как кто-то крепко сожмет его руку, и басист услышит рядом со своим лицом голос, который и не думал, что услышит здесь. - Тш… Все будет хорошо. Я обещаю… - чужое дыхание опалит сухие, сжатые губы Роше, и тут же исчезнет. Но «кто-то» не перестанет сжимать его руку, отпустив лишь тогда, когда басист наконец-таки уснет. - НИЛ?!?! Алекс лишь на секунду вышел в коридор, и тут же наткнулся на того, кого меньше всего ожидал здесь увидеть. - Алекс! Господи, я как услышал… - мужчина заключил директора в крепкие объятия. - Нил, Боже, как… Ты же... Нет, ты не… - А ты думал, я буду сидеть на месте, услышав, что мои мальчики пострадали! Мы тут же сорвались, только узнав о взрыве… Как они??? Блэк во все глаза смотрел на блондина, отмечая морщины и волнение в никогда не стареющих глазах. Наконец, сказанное дошло до парня, и тот перевел взгляд за спину преподавателя. - Дэвид? Дженсен?! Джаред смотрел на Ричарда, и пытался держаться. Не надо быть слабым. Не сейчас, когда гитаристу требуется поддержка. Он нуждается в объятиях, ласках. В теплых, глупых словах. Лишь бы того не колотило крупной дрожью, лишь бы он не вздрагивал от каждого шороха. От любого чужого голоса. Лишь бы тот перестал рвано дышать. Лишь бы улыбнулся, и, как раньше, доверчиво заглянул бы в глаза. А не смотрел на него жалостливым, убитым взглядом. Спейт лежал на груди Джареда, на одной из кроватей в этой темной, жуткой палате, сжимая руку близкого человека. И именно сейчас Ричард понял, что все. Хватит бегать от себя. От своих страхов. Хватит. Так не может дальше продолжаться. Гитарист должен довериться парню, показать это ему. Показать то, насколько тот важен ему. Как сильно он его любит… - Знаешь, - Ричард вздохнул. – Когда мы приедем домой, я хочу показать тебе свой дом, и если он тебе понравится… - Рич… - Джаред, уткнулся носом в шею возлюбленного, и гитарист почувствовал, как тот улыбается. - Все будет хорошо. Я обещаю… - У меня были занятия с Дженом, когда позвонил Дэвид, и я не мог отвязаться от этого парня… - хмыкнул Нил, взъерошивая свои светлые волосы. – Рассказывай, что у вас? Алекс вздохнул, откинувшись назад. И рассказал. Тихо. Не прерываясь. О Себастьяне, Михаиле. О том, что он не знает, что делать дальше. Что боится за будущее. Не знает, к чему вся эта история, и на что намекает вселенная. - Нил, мне страшно… Я впервые боюсь. Впервые я понял, что вскоре все закончится… Мужчина прижал дрожащего директора к себе, мотнув головой мужу и Дженсену, чтоб оставили их одних. Он легонько провел рукой по спине Алекса. - Ты справишься. Это лишь испытание. Если понадобится помощь – я всегда рядом. И петь, и играть. Да и ученики мои… Если нужна помощь, как директору – обращайся. Ты много на себя берешь, парень… - Нил по-дружески поцеловал Блэка в макушку, почувствовав, как тот улыбается. -Эй, Майкл… Люцифер присел на край кровати вокалиста, легонько сжав его запястье. За дверью было уже не так шумно, лишь медсестры продолжали ходить, заглядывая в каждую палату. Михаил все так и лежал на кровати, отвернувшись от всех. Он был похож на ребенка. Маленького, беззащитного. Брошенного. Никому ненужного От этого, у Люцифера больно закололо в груди. Сжалось. Давило. - Михаил, только не надо… Не замыкайся. Мы придумаем что-нибудь. Слышишь? МЫ! Мы, Михаил. Я тебя не брошу… Майкл… Вокалист медленно повернулся к барабанщику, и взглянул на того красными, влажными глазами. Мгновение, и тот лежал на коленях Люцифера, сжимая зубами край футболки любимого, вновь плача. - Тише… - Люци прижал парня к себе, целуя в лоб. –Тише… Все будет хорошо. Я обещаю… Алекс продолжал сидеть перед палатой, даже когда Нил ушел, сказав, что ему надо поговорить с врачами, и сделать несколько важных звонков в Лос – Анджелес. Разные мысли были в голове директора, и когда несколько из них были четко сформулированы, он зашел в палату, и молча взял за руку Ричарда, выводя того за собой, не обращая внимания на непонимающий взгляд гитариста. Прикрыв за собой дверь, оказавшись вновь в коридоре, Алекс тихо произнес: - Мы не можем отменять тур. Молчание. - Эээ… Что, прости? – Ричард сделал шаг назад. - Ты слышал. Мы не можем отменить тур по Европе. Мы должны ехать. Спейт широко распахнул глаза, выставив вперед руки: - Эй… Полегче. Я спешу тебе напомнить, что там, - он махнул рукой в сторону палаты, - у тебя лежит два музыканта в тяжелом состоянии. Один может потерять ногу, а другой уже потерял голос. И если мы что-то и должны, так это оставаться с ними! Ну, конечно. Этого и следовало ожидать от гитариста. Тот не видит истинной проблемы, смотрит поверхностно. Как же ему объяснить все? Как сказать, что этот тур может спасти Михаила? Это оказалось намного проще, чем представлял себе Алекс. Ричард молча слушал, часто хмурясь и поджимая губы. Он выслушал рассуждения директора о том, куда можно направить вырученные деньги. Где можно отменить какие-то выступления. Он слушал, и понимал, что Алекс прав. Музыка для них жизнь. И только это жизнь может спасти раненную душу. Ричард нервно облизнул губы: - Ну, с басистом все ясно. Но что делать с вокалистом? Я петь не буду, ты знаешь… - Я уже придумал…- директор потер шею. – 10 июня интервью. Ты должен будешь дать официальное заявление. Иди, отдохни. Мы все устали. - А ты? Алекс выдавил слабую улыбку: - У меня еще дела… - Малыш, ты чего здесь сидишь? – Миша присел на лавочку, рядом с больницей, к брату. Ночь. Пугающая, беззвездная ночь. Природа молчала, и эта тишина пугала. Казалось, что вновь раздастся тот жуткий взрыв. Опять придет страх за самого близкого тебе человека. - Тут спокойно. Тут не пахнет смертью… - Кас положил голову на плечо близнеца, слабо улыбнувшись. Легкий ветерок качал кроны деревьев, и те слабо шелестели, убаюкивая. - Та девочка жива? Кас поджал губы: - Да, но… Её родители, они погибли. Подожди… Ты… Миша улыбнулся, и крепко поцеловал брата, с нежностью глядя в его чистые, голубые глаза. - Да. Я согласен. Я верю… Все будет хорошо. Я обещаю… Нил спустился вниз, на первый этаж, тут же увидев Дэвида. - Эй… - Алекс… - Харрис обнял мужа, уткнувшись лбом ему в плечо, вдыхая родной запах. – Он боится. Мне трудно его понять, но… Я хочу им помочь, понимаешь? Это… Это же… Они мне как детки… Я их вырастил и не могу бросить… Я должен… Дэвид обнял мужа, прижимая к себе. Он тоже любил этих ребят. Любил их улыбки, их музыку. Он понимал любовь своего возлюбленного к ним, и не мог оставаться в стороне. - Закари… Позвони ему… Он поможет… Блондин резко вскинул голову вверх, заглядывая в любимые карие глаза. - Боже, как я люблю тебя… Конечно же, Валдис не ожидал такого предложения, но он понимал ситуацию группы, и согласился. - Думаю, мы можем позвать Макса, на место звукорежиссера… - Алекс улыбнулся, похлопывая друга по плечу. - Ага, если у него депрессия опять не начнется! – хмыкнул Насош. – Слушай, спасибо огромное за предложения. Я его на самом деле ценю. Я… - Ты не облажаешься, чувак! Они рассмеялись, и даже показалось, что все напряжение этого дня ушло. Что все как раньше. Они сидят на студии, пьют кофе, обсуждают новости и критикуют сосущихся близнецов. Все так же Михаил угрюмо смотрит на чашку. Люцифер продолжает молчать. А Себастьян любуется ананасом. Сейчас же Роше отказался от любимого плода, заявив, что не в силах больше верить. А Люцифер… Он показал Алексу записку Михаила: «Это наказание за грехи. За то, что я делал, когда мне было девять». - Ал, не грусти, знаешь… Речь Валдиса прервал звук мобильного телефона Алекса, оповещающий о новом сообщение. Открыв его, директор прочел лишь несколько строк: «Все будет хорошо. Я обещаю». Дженсен всем своим видом пытался показать, что он спокоен. Что ему нет дела до группы, и что Нил просто взял его с собой. Нет. Это ложь. Самая большая ложь во всем этом мире. Но Эклз, нервно облизывая губы, сидя в пустом белом коридоре, боялся признаться себе в этом. Он боялся дать трещину в своем мужестве, в своем панцире. Боялся, что его осмеют. Но где-то на самом дне, где-то далеко, он понимал, что это глупости. И он понимал, что переживает за друзей, что он боится, и… - Эй, Дженни? Кто кроме Алекса может еще так называть его? Ну, конечно же, никто. - Что-то случилось? – Дженсен тут же поднялся, готовясь к худшему. Директор лишь кивнул, нахмурившись: - Нет времени на прелюдии. Ты – наш новый вокалист. * Константин Никольский – Я сам из тех... Ну, как-то так. Глава получилась не самая лучшая, а все из-за того, что автор хочет писать следующую, и вводить новых героев:D И, еще кое-что. Я в первую очередь пишу для вас, мои дорогие. И у меня к вам небольшая просьба. Пожалуйста, не поленитесь, и потратьте две минуты своего драгоценного времени на отзыв. Сделайте автору приятно, чтоб он знал, что не пишет впустую, и его работа еще нужна. Спасибо.