Чудесный год

      Маша открыла глаза, удивлённо рассматривая залитую утренним солнцем просторную комнату. Где она? Не в больнице? Или это такой загробный мир?! Она ущипнула себя за руку и улыбнулась. Нет, жива и на Земле. И, судя по всему, не дома. Несмотря на общую слабость, гудевшую голову и жуткое першение в горле, мешавшее дышать свободно и заставляющее постоянно сглатывать слюну, она чувствовала себя вполне нормально и, выспавшись, даже неплохо.       Непривычная стесненность в одежде заставила оглядеть себя. Подивившись чужой, явно маловатой в груди футболке и мягким спортивным штанам, Маша поспешно собрала растрёпанные волосы и наспех заплела косу. Она поискала глазами зеркало, но на столике у кровати (такой широкой, что казалась экспонатом из какого-нибудь Дома Великанов), кроме чужого айфона и пары коробочек с неизвестными лекарствами, ничего не было.       Откинувшись на подушку, стала вспоминать. После того, как она отправилась к мосту, смутно помнила, что было дальше. Кажется, она долго стояла там и плакала. Сознание в тот момент работало из рук вон плохо, и запомнились только шумящая внизу река и закатное солнце. А потом она перелезла через перила и просто шагнула вниз, глядя, как стремительно приближается черная бездна воды. Потом была сильная боль в груди и… всё. Темнота. Нет, что-то такое ещё… Девушка наморщила лоб. Усиленно припомнила ускользающие ощущения. Было чувство, что она куда-то плывёт. Или едет. Было тепло и уютно. И был голос. Тихий, но такой знакомый. Его голос.       Маша огляделась ещё раз. На маленькой каминной полке стояли фотографии Ли с семьёй. Со стула сиротливо свисали сложенные небрежной стопкой мужские вещи. На журнальном столике рядом с недоеденным пирожным и ноутбуком стоял большой цветастый бокал. Она замерла. Это его комната?!       Выкрашенная белой краской дверь с грохотом резко распахнулась настежь, заставляя испуганно подскочить, и в комнату влетела большая белая собака. Подбежав к постели и с усилием вспрыгнув к радостно потянувшейся и осыпавшей её ласками незнакомке, животное охотно облизало ей лицо и село рядом. Доверчивые карие глаза изучали человека, которым пахло от хозяина. Соскочив с кровати, собака схватила лежащую на полу изрядно потрёпанную плетёную шляпу с чёрной лентой, и, взобравшись обратно, положила её на колени сидевшей девушки. Та вновь обняла пса, прошептав ему на ухо что-то одобрительное. Именно в этой позе и застал её просунувшийся в дверной проём Ли, с раннего утра карауливший дверь своей комнаты.       Карл, посланный им на разведку после завтрака, не вернулся. Быстрее обычного мужчина управился со своими ежедневными утренними обязанностями по хозяйству и теперь под разными предлогами слонялся по дому, вызывая насмешливые взгляды обитателей. Таковых, правда, было немного, — Салли сослалась на срочные дела и уехала ещё накануне вечером, увезя уставших детей, Уилл с Бет тоже отбыли рано утром. Ли подозревал в этом некий умысел, но был очень благодарен.       Собрав семью накануне вечером в гостиной, Ли честно, как мог, рассказал историю своего знакомства с Машей. Правда, о некоторых подробностях пришлось умолчать. Ему было неприятно что-то скрывать от близких, но, видя хитрый прищур матери, он понимал: при любом раскладе ситуации так будет лучше для всех. Все, как и всегда, всячески заверили его, что с их стороны он может надеяться только на поддержку, а его гостья — на радушный приём. С родителями (а отец вот-вот должен был вернуться из города) ещё предстоял отдельный разговор.       Уже довольно поздно вновь заглянув к Маше и полюбовавшись её умиротворённым во сне лицом, Ли вышел на вечернюю пробежку. Размеренно наматывая круги вокруг озер а, он старательно сгонял усталость, вызванную последней беседой. Несмотря на шок, и мама, и папа заняли выжидательную позицию по отношению к новой подруге сына. Для них главным было — его счастье. А он был действительно счастлив, зная, что она здесь, — признал он, уже спокойным шагом возвращаясь домой. Тревожило одно — почему, будучи всего в нескольких шагах от него, Маша решилась на такую глупость? Что её могло так расстроить?! Должно было случиться что-то из ряда вон… может, около дома что-то произошло? Или по дороге?       Ли даже остановился. Не обидел ли её кто здесь, раз она даже на глаза ему не захотела показаться?! Он шумно выдохнул, взбираясь на холм. И, пожалуй, самое трудное — как поговорить об этом завтра так, чтобы она не смотала удочки, сгорая от стыда? А то, что она будет переживать — в этом он был уверен. — Доброе утро! — нерешительно начал он, заходя в комнату и садясь на кровать. Он не мог отвести глаз от её лица, образ которого в памяти был так свеж, даже спустя год, и улыбнулся при виде такого же характерного для него смущённого выражения.       Маша тоже не могла наглядеться на его расслабленную босоногую фигуру в футболке и растянутых шортах. И да, веснушки у него были не только на шее. — Доброе, — она зарылась пылающим от стыда и какого-то неясного желания лицом в шерсть ластящегося Карла, отчего у Ли впервые появилось стойкое чувство зависти к собственному питомцу. — Как себя чувствуешь? — он погладил пса и накрыл пальцами её руку на шее собаки. Маша слегка вздрогнула и перевела на него взгляд. — Неплохо, — хрипловато ответила она и закашлялась, потерев горло. Ли встал, подал ей таблетки и налил воды из стеклянного расписного графинчика в свою большую чашку. Маша послушно выпила лекарство и вернула чашку на столик. — Может, тебе стоит ещё полежать?       Он опустил взгляд, и девушка, осознав вдруг, как сильно чужая футболка обтягивает её грудь, торопливо закрылась прижавшейся к ней собакой. Уголки мужских губ медленно приподнялись. — Нет, спасибо, думаю, я вполне здорова, — поспешно ответила она, теребя уши Карла. — Я у тебя дома? — Да. Есть хочешь?.. — А ты? — Я уже поел, — широко улыбнулся Ли и встал, чувствуя теплоту от её слов по всему телу и даже некоторый голод, правда, почему-то чуть ниже живота. — Пойдём, я набрал яиц. И апельсины поспели, сейчас нарву.       Растерянное мычание заставило его удивлённо обернуться уже у самой двери. — Мне бы умыться, если можно. И переодеться. Ты не знаешь, — добавила она тихо, избегая его взгляда, и Ли чуть нахмурился, — где моя сумка? — Первая дверь налево. Иди, я тебе туда отнесу, — сказал он и вышел, притворив дверь.