╰╮✾╭╯✯╰╮✾╭╯
Пожар. Языки пламени окутали всё вокруг своим светом, слепя глаза, отчего они постоянно закрывались и их приходилось усиленно держать хотя бы полуоткрытыми. Черный густой дым стоял стеной и с каждым вздохом стремительно заполнял лёгкие, обжигая и вызывая лихорадочный кашель. От катастрофического недостатка воздуха сильно кружилась голова, но я продолжала бежать. Спотыкаясь, падала, еле перебирала ногами, но стремительно двигалась вперёд. Я не знала, где я. Не видела где нахожусь, не понимала, в здании ли или где-то на улице. Сквозь огонь проскальзывала лишь всепоглощающая темнота. От невыносимой жары одежда противно липла к телу, раскаляя его до предела. Вновь споткнувшись о свои же ноги, я с грохотом рухнула вниз, сдирая на коленях и ладонях кожу, которая тут же больно защипала. Облизав пересохшие и потрескавшиеся губы, повернула голову и посмотрела назад. Если спереди была хоть какая-то тропинка, то сзади огонь преследовал меня по пятам, двигаясь с неимоверно быстрой скоростью и не давая передохнуть. Поднявшись, слабые конечности понесли вперёд, возобновляя бег и пытаясь ускориться. Хотелось рыдать. Взвыть от горькой досады и непонимания, где нахожусь и как выбраться, но изо рта вылетали только короткие крики, когда пламя касалось нежной кожи, оставляя багровые ожоги. Я знала: туда, куда бегу, нет выхода. Дальше ничего и всё, что останется — мой пепел, когда огонь полностью настигнет, не давая шанса на спасения. Снова упав на пол, я протяжно закричала и сразу же схватилась руками за горло, начиная задыхаться. Лёгкие судорожно сжимались, передавая эти конвульсии по всему телу и принося неимоверную боль. Хотелось вырвать гортань или проткнуть шею чем-то острым. Сделать всевозможные отверстия в глотке, чтобы вновь задышать. Помутневшему разуму казалось, что это должно помочь, но силы стремительно покидали тело, и вместо этого пальцы лишь отчаянно хватались за горло. От этого чёртова дыма слезились глаза, но слёзы не успевали достигнуть подбородка, испаряясь до того, как подберутся к щекам. Я старалась подняться. Пыталась заставить себя двигаться, но тело с каждой минутой всё больше прекращало слушаться, от чего нервы натянулись подобно тетиве, рискуя вот-вот оборваться. Наклонив голову к полу, обессилено закрыла глаза. Я должна была подняться. От осознания, что каждая новая попытка раз за разом проваливается, мне захотелось зарычать от отчаяния и злости. Почему я не могу контролировать своё собственное тело? Вставай! Двигайся! Поднимись, чёрт возьми! Было противно, что мысли ураганом кружатся в голове, но мышцы продолжают не слушаться. Казалось, ещё немного и всё. Это конец. Вдруг свежий поток воздуха коснулся носа, заставляя лёгкие судорожно разжаться, принимая его в свои объятия. Это было едва уловимое дуновение, но оно заставило тут же взметнуть голову вверх и начать озираться по сторонам в поисках источника, словно умалишённая, вращаясь в разные стороны. И когда всё же нашла то, что искала, не поверила своим глазам. Впереди был проход. Вход, словно в небольшую пещеру, откуда лился слабый свет. И самое важное: не было огня. Собрав последние крупицы силы и медленно поднявшись на трясущихся ногах, я неуверенно пошла вперёд. Казалось, огонь распылался ещё сильнее. Сжав руки в кулаки и стиснув зубы до боли в скулах, я перешла на бег. Бежала так, как никогда прежде. Было тяжело. Лёгкие отказывались дышать чёрным, как смоль дымом, который страшными и большими клубами поднимался вверх, а потом опускался, мешая чётко видеть и без того слезящимся глазам. Пожар настиг быстрее и теперь яростно цеплялся за мою одежду, отчего та начала пылать и липнуть к коже, растворяясь в ней. Но я продолжала перебирать ногами, пока в конечном итоге не достигнула цели. Не останавливаясь, я ввалилась внутрь, но когда нога не почувствовала почву, то из моего рта вырвался тихий испуганный вскрик. Благо падала не долго и больно ударившись телом, вдруг почувствовала свежий воздух, начиная жадно вдыхать в себя. Тут было прохладно, от чего тело начало остывать и покрываться мурашками. Продолжая глубоко дышать, я подняла взгляд и увидела перед собой не знакомого человека. Слабый свет находился сзади, поэтому всё, что разглядели мои глаза, это женскую фигуру с длинными волосами. Она стояла напротив и молча меня рассматривала. — Кто ты? — шёпот отразился от стен и вернулся эхом. Незнакомка не ответила, лишь тихо хмыкнула и начала медленной и плавной поступью подходить ближе. Но чем ближе она подходила, тем всё больше я ощущала сильную слабость, стремительно окутывавшую всё тело. Когда женщина подошла слишком близко, и я могла уже рассмотреть лицо, то ощутила, как перед глазами всё закружилось, а веки стали неумолимо закрываться, не смотря на все попытки удержать их. Но в итоге проиграла. Когда голова вновь закружилась, я опустила её на землю и потеряла сознание, чувствуя, как незнакомка села на корточки возле головы…╰╮✾╭╯✯╰╮✾╭╯
Медленно открыв глаза и пару раз моргнув, повернула голову в сторону, ощущая, как та тут же заболела. Обведя взглядом мою комнату, тяжёлый воздух покинул лёгкие, но, не смотря на это, я обрадовалась, что наконец, смогла это сделать. Нос всё ещё раздражал едва уловимый едкий запах дыма, а подсознание по-прежнему не могло успокоиться, даря еле ощутимые ожоги от огня на руках. Подняв одну конечность и медленно покрутив кистью, я смотрела на чистую кожу, вспоминая, как образовывались багровые пятна, переходящие в волдыри. Снова вздохнув, откинула в сторону шкуру и привстала, спустив ноги на пол. Голову слегка закружило, а бок пронзила неприятная боль. Высоко подняв подол длинной рубахи, я увидела белую ткань, которая была обёрнута вокруг раны. Вновь осмотревшись по сторонам, заметила разного рода банки, склянки и заживляющие травы. Похоже, здесь была Готти. Вспомнив, что случилось, я опустила материал и стиснув зубы, поднялась, придерживаясь за стенку кровати. Рана снова дала о себе знать, но это не было настолько больно, так что, проигнорировав, осторожно вышла из комнаты и спустилась по лестнице вниз. В дома я была одна. В камине тихо потрескивал камин и выдохнув, я поплелась на кухню, доставая кружку и зачерпывая её в бочке с водой, чтобы попить. Жидкость приятно разлилась по телу, от чего сразу стало легче. Поставив предмет на стол, взгляд зацепился за небольшое блюдце с почти ледяной водой, но предположить, зачем она нужна, я не успела. Сзади послышался звук открывающейся двери и шаги. Выглянув, я посмотрела на Найта с опущенной головой, который нёс какой-то мешочек в руках и уже собирался подниматься на второй этаж. — Привет. От моего слегка хриплого голоса парень остановился и направил взгляд на меня, хмуря свои брови. — Ты почему встала? — строго и одновременно заботливо спросив, он подошёл ко мне, не глядя положив мешочек на диван в гостиной. Я же пожала плечами и кивнула на кружку. — Захотелось пить. — Тебе нельзя вставать, Ника. Кровь только недавно остановилась, — остановившись рядом, черноловолосый внимательно посмотрел на моё лицо, а потом повернул спиной и начал осторожно ощупывать голову, — Как голова? Болит? — Немного, — честно ответила, чувствуя неприятную пульсацию. — Не удивительно. Это ж надо было умудриться додуматься дать залп прямо себе под ноги, — услышав возмущённое бормотание, я виновато сжала губы и тихо прошептала «прости», — Пообещай, что больше не будешь такое вытворять. Закончив осмотр, Найт снова повернул меня, встречаясь с моим лицом и кивком. — Обещаю. Я и сама понимаю, что такое полностью необдуманное решение могло привести и к смерти, если бы я вложила немного больше силы. Но в тот момент не было другого выхода, и нужно было хоть что-то предпринять, и желательно быстро. Вздохнув, мой взгляд снова зацепился за блюдце. — Зачем такая холодная вода? Немного помолчав, парень серьёзно ответил: — У тебя был жар. Прохладная вода не помогала, пришлось брать эту, но даже с помощью неё ты остывала буквально на несколько минут. Тут же вспомнился сон и слегка дёрнувшись, нервно двинула плечом. Затем кивнула и медленно подошла к чеплашке, опуская пальцы в воду и вырисовывая замысловатые узоры. Холод остужал и приводил в чувства. Заставлял отпускать те ощущения, которые я испытала в кошмаре. Найт заметил мои переменны в настроении и подошёл ближе. — Тебе что-то снилось? — Пожар, — при выдохе слово слетело само собой, — Везде был огонь и я не могла найти выход, хоть и продолжала бежать. А затем, я чувствовала, что пламя настигло и меня. Я опустила руки глубже в воду, позволяя холоду пробраться до самых костей. Подойдя со спины, парень осторожно достал мои кисти из чеплашки и осторожно накрыл их своими руками, согревая. Нежно пройдясь большим пальцем по костяшкам, он поднял к своим губам и начал дыханием согревать уже успевшие изрядно похолодеть руки. Всё это происходило в тишине. Черноволосый старательно отогревал и смотрел на состояние моих конечностей, а я неотрывно наблюдала за ним и всё больше восхищалась. Чувствовала, как сердце приятно сжимается от того, с какой заботой он это делал и как, в принципе, старательно оберегал меня всё это время. Закончив, он опустил руки вниз, не разжимая одну свою ладонь, и перевёл взгляд на меня. — Я знаю, тебе было нелегко. Но всё позади, малышка, — Подняв вторую руку, Найт аккуратно прикоснулся к щеке, вызвав множество приятных мурашек. Закрыв глаза, я ближе прильнула к ладони, медленно растворяясь в его прикосновениях и прошептала: — Спасибо, что рядом со мной. После почувствовала, как меня притянули ближе и ощутила, как мои губы нежно накрыли мужские, завлекая в трепетный поцелуй. Казалось, время остановилось. Будто никого кроме нас не существовало в этом мире. Я приподнялась слегка на носочках и позволила углубить поцелуй и притянуть себя ближе, наполняясь каждым нашим звуком, каждым вздохом и каждым движением губ. Когда воздух в лёгких закончился, мы медленно отстранились друг от друга и соприкоснулись лбами. — Я всегда буду рядом. Куда бы ты не пошла я последую за тобой. Сердце пропустило удар, от чего улыбка расцвела на моих губах, и я блаженно закрыла глаза, ощущая такое желанное умиротворение за всё время. Пусть даже если это будет не надолго.***
На улице уже начало темнеть. Уговорив черноволосого выйти куда-нибудь из дома, перед этим долго доказывая, что девушка чувствует себя лучше, ребята всё же направились в Главный Зал на ужин. Естественно, только после того, как Найт заставил выпить все те отвары и прочее лекарства, что находились в мешочке, котором дала Готти. И только после того, как убедился, что с раной всё в порядке. На улице никого не было, зато когда они переступили порог здания, уши заложило от громкого гула, состоящих из различных криков и разговоров. Почти все жители деревни пришли в Главный зал, потому что сегодня на ужин давали отменное мясо ягнёнка. Да и в принципе, когда в остальные дни стоят другие повара на раздаче возле огромного стола у дальней стены, то полудраконы собираются лишь на половину. Но когда смена наступает именно у этого повара, то все норовят прийти и отведать его самые вкусные блюда на всём Олухе. Наложив в тарелки еды и взяв кружки с напитками, две Ночные Фурии уселись за самый одинокий стол. Он стоял за одной из колонн и «отгораживал» от остальных, а так же немного приглушал звуки, за что Ника была благодарна. Зайдя в помещение, у неё тут же с новой силой разболелась голова, но когда они сели, гула стало меньше, и боль начала постепенно уходить. — Как думаешь, после вчерашнего меня начнут бояться? Оглянувшись и вздохнув, спросила девушка, пробуя хорошо прожаренное мясо. Сегодня и впрямь было вкусно. Найт следом прошёлся взглядом по толпе и усмехнулся. Когда они зашли, то некоторое время жители деревни смотрели во все глаза, а потом постепенно каждый продолжал заниматься своими делами. Но выглядело это забавно. — Они в принципе должны всегда беспокоиться, что в их компании находиться две Ночные Фурии, — но заметив, что это только расстроило девушку, тот потянулся и взял её руку в свою, привлекая внимания, — Не волнуйся об этом. Твой отец вчера всех успокоил. Благодарно улыбнувшись, ребята вновь вернулись к еде. Голова почти полностью прошла, и Ника была рада этой новости. Через какое-то время, завершив трапезу, она оглянулась и нахмурилась. За столом, где постоянно собирались подростки Олуха не было Сморкалы. Он, в принципе-то, всегда приходит в Главный Зал за едой, а уж в такие дни стоит всегда первый в очереди и набирает себе аж за четверых. Но сегодня его место пустовало. — А где...? — девушка хотела задать интересующий её вопрос, как вдруг почти на всё помещение раздался басистый голос. — Дочь моя! Обернувшись на звук, черноволосая увидела недалеко стоящего отца. Находившись почти в самом центре зала, мужчина смотрел на неё, улыбался и широко раскинул руки, призывая в свои объятия. Поднявшись, она пошла к нему навстречу и улыбнувшись в ответ, обняла отца, чувствуя, как мужские руку по отцовски начали сжимать её тело почти до хруста. — Я так рад тебя видеть, — куда-то в макушку проговорил Стоик. — Я тоже, пап, — все, что удалось ей, это прохрипеть в ответ, — Только пожалуйста, не сжимай так сильно. — Прости, — виновато произнеся, мужчина разжал руку, позволяя двушке наконец вздохнуть полной грудью. Всё-таки такие бравые воины плохо умели рассчитывать свои силы для такого дела, как обнимашки. — Как ты себя чувствуешь? — В порядке, только голова иногда побаливает, — отмахнулась Ника. — Не мудрено. Как тебе вообще пришла мысль стрельнуть себе же под ноги? — сурово спросил Сток, на что девушка вздохнула и незаметно закатила глаза. Чем-то Найт был похож на её отца. Но всё же, чтобы успокоить своего родителя, та ответила: — Прости. Такого больше не повториться. Вернувшись на своё место вместе с отцом, Ника заметила, как тот напрягся и косо посмотрел на черноволосого. Тот же совершенно спокойно ел содержимое тарелки и бросил лишь короткий взгляд в его сторону. — Пап, а где Сморкала? — Вчера он был изгнан с Олуха со своей семьёй. Парень про себя усмехнулся. Пока он помогал Готти с лечением Ники и не отходил от неё ни на шаг, тот прогнал этого ублюдка. Всё таки его слова, сказанные в овраге, были приняты во внимание. Черноволосой же было не по себе от этой новости. Да, после того, что он вытворил-это следовало ожидать. Да и в принципе после стольких лет унижений и избиений, она не хотела бы его видеть вообще. Но сам факт того, что парня изгнали с острова, немного неприятно скользнуло по сердцу. Ведь когда-то он был её двоюродным братом… Вновь покосившись на Найта и прокашлявшись, мужчина повернулся к дочери и понизил голос. — Ника, что вчера с тобой случилось? Расскажи мне что с твоим драконом. Переключившись на другую тему и сжав в руке мамин кулон, что весел на шее, девушка тяжело вздохнула. — Я не знаю. Поначалу всё было хорошо. Найт помогал мне с превращением и с его помощью я научилась летать. Но после третьей стадии на меня напали и пока отбивалась, то услышала своего дракона. Она помогла мне выиграть время до прилёта друзей, — девушка заметила, что не только у неё в голове пролетело это воспоминание. Найт заметно напрягся и слегка сжал руки в кулаки. — Какое-то время я слышала её. И мы были одни целым, пока та не начала забирать контроль надо мной, — вновь выдохнув, черноволосая осторожно коснулась раны. — Что ты чувствуешь, когда такое случается? — отец же продолжал смотреть на свою дочь и внимательно слушать. — Будто между мной и моим телом вырастает стена и я ничего не могу с этим поделать. И с каждым разом, это стена всё больше становится непреодолимей, — почувствовав пристальный взгляд на себе, Ника подняла голову и встретилась с черноволосым, который нежно смотрел на неё, успокаивая, — Найту всегда удавалось вытаскивать меня оттуда. Закончив, та с благодарностью улыбнулась парню, вспоминая все моменты, когда ему это удавалось. Ненадолго наступило молчание. Черноволосый не вмешивался в разговор, а отец глубоко задумался, что подтверждали его густые нахмуренные брови. Но девушка прервала его раздумья. Одна мысль с каждым разом всё больше не давала покоя, принося с собой большой страх. — Пап, — медленно начав, она неуверенно поджала губы и опустила взгляд, — Что если я каким-то образом одичаю из-за этого? Что если Фурия в какой-то момент станет намного сильней меня и ей всё же удастся взять вверх, но уже навсегда? Чувствуя, как страх от сказанного начал расползаться по всему телу, и как начала мелко дрожать, сжала руки в кулаки. Не хотелось об этом думать, но каждый случай сам наводил на такие мысли. Ника чувствует, что дракон становится сильнее человека и не может ничего сделать. Красная Королева когда-то тоже была человеком, и зная её исход, становилось по-настоящему страшно. Не хотелось всю жизнь скитаться одной по островам и убивать тех, кто перешагнул девушке дорогу. Почувствовав, как её кулак накрыла мужская ладонь, та посмотрела вперёд, встречаясь с изумрудными глазами. — Этого не случится. Найту не нравились, какие мысли крутились в чёрной макушке, но он понимал её беспокойства. Вопреки его словам, сам парень не до конца был уверен в этом, но знал одно. Он сделает всё, что угодно, чтобы это предотвратить. — Найт прав, Ника. Ты не станешь одичавшей. Мы придумаем что делать, — вслед за парнем подал голос Стоик. Хоть мужчине и не совсем нравился выбор его дочери, но он видел, как тот сильно оберегает её. Не вооружённым глазом было видно, как он переживает за девушку. И не смотря на все опасения и их разногласия между собой, вождь Олуха понял одно: она сделала верное решение. За его дочь есть кому постоять. Стоик ещё какое-то время поспрашивал о драконе Нику, после чего темы начали меняться одна за одной, а настроение у всех стало значительно лучше. Например, девушка начала рассказывать, как всё это время жила на Ферруме и что с ней и её друзьями успело приключиться. Одно воспоминание сменялось другим, и вскоре даже Найт уже подключился к разговору, умело дополняя девушку. Мужчина же слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы и смотря на искренне улыбающуюся дочь. В его голову прокралась мысль, что если бы он заключил перемирие раньше с полулюдьми, то черноволосая обрела бы друзей давным-давно. Но, в какой-то мере, к счастью, что она выросла самостоятельной и храброй, найдя их себе сама, а так же объединила два народа вместе. И не смотря на всё напряжение и все конфликты между ним и Найтом, тот был ему благодарен где-то глубоко в душе. Именно с его помощью, с его «толчка» удалось помириться с дочерью и наконец найти точки соприкосновения. Когда ребята находились на середине части рассказа, когда Грейс оставили нянчиться с тремя детьми и какой кавардак в деревне устроили двое из них, послышался громкий звук открывающихся дверей Главного зала. — Стоик! Во всё горло проорал Плевака, сотрясая стены своим эхом, и обеспокоено завертел головой. Найдя того, кого он искал, мужчина быстро, насколько позволял его возраст и деревянная нога, направился к вождю. Весь гул тут же прекратился. Таким напряженным кузнеца за всю жизнь никто не видел. — Плевака, что стряслось? — отходя от недавнего смеха, произнёс рыжебородый. Он смотрел, как мужчина, наконец, доковылял до них, с отдышкой облокотился одной рукой о стол, а второй резко выхватил у Найта из рук кружку, заставляя того опешить. Залпом выпив всё содержимое и поставив на месте, то глубоко вздохнул, стараясь восстановить дыхание. — Присядь, переведи дух, — немного отодвигаясь в сторону, предложил Стоик, на что кузнец усмехнулся и махнул рукой. — Э, нет, мой друг. Это тебе сейчас надо будет переводить дух. — О чём ты? — Пойдём скорее на пристань. Вновь став встревоженным и серьёзным, Плевака направился на выход, призывая следовать за ним. — Что это с ним? Непонимающе спросила черноволосая, переглядываясь с парнем и устремив свой взгляд на отца, но тот только пожал плечами. — Не знаю. Оставайтесь здесь. И, встав с места, Вождь пошёл за своим другом, через какое-то теряясь среди толпы жителей деревни, а вскоре и вовсе выходя из Главного зала. Но когда двери на какое-то мгновение открылись, до ушей девушки донеслись странные удивлённые возгласы. Нахмурившись, та вновь переглянулась с Найтом и без слов поняла, что он тоже это слышал. Не говоря ни слова, двое поднялись со своих мест и направились следом за этими двумя, желая выяснить, в чём дело. На улице уже начало темнеть. Солнечный диск медленно, но верно начинал заходить за горизонт моря, даря напоследок красочный закат. Выйдя из душного помещения и поёжившись от прохладного ветра, Ника увидела, как все полудраконы, которые были на улице, стремительно направлялись в сторону пристани. Не понимая, что происходит, она с парнем пошла за толпой, попутно пытаясь спросить, что стряслось. Но никто либо так и не смог дать внятного ответа, либо попросту не замечали их. Наконец, когда они уже добрались до нужного места, на пристани образовалась большая толпа зевак. Те, кто был спереди, начали недоумевающе охать. Понимая, что находясь в самом конце, девушка ничего не увидит, Найт взял её за руку и начал настойчиво и местами грубо пробиваться сквозь толпу, отгораживая черноволосую, чтобы её никто по случайности не пихнул и не задел рану. Та улыбнулась и мысленно поблагодарила парня, но когда они, наконец, добрались, улыбка медленно сошла с её лица.***
Первое чувство, что стрелой вонзилось мне в грудь, было непонимание. Мозг категорически отказывался соображать. Следом в груди поселилась вторая стрела — неверие. Я не хотела верить своим глазам. Вначале вообще подумала, что травма головы была серьёзней, чем казалась. И всё же нужно было остаться дома и полежать несколько дней, потому что уже начались галлюцинации. Но когда через пару морганий ничего не изменилось, тело сковало некой судорогой из противоречивых эмоций, и под таким натиском ноги сделали шаг назад. Глаза медленно застилали слёзы, а в голове то и дело прокручивалось событие, от которого я всей душой столько лет желала избавиться. Обожжённое дерево, раскиданные вещи, обугленные тела, тлеющая ткань когда-то красивого зелёного платья… Этого не может быть. Я же была там. Я всё видела собственными глазами! Но в то же время смотрела, как мой отец, находясь в неменьшем шоке, нерешительно подошёл к лодке и подал трясущиеся руки, помогая взойти на сушу. А затем, что-то прошептав, крепко обнял полудракона, словно боялся, что это сон и он вот-вот испариться. Горло сдавила невидимая рука боли, отнимая воздух, отчего лёгкие начали неприятно ныть. Часто задышав, я почувствовала, как меня затрясло, и сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, чтобы почувствовать, что тоже не сплю. Через мгновение первые крупные слёзы побежали по щекам, проделывая солёные дорожки и спустившись к подбородку, упали куда-то вниз, тем самым обрывая что-то внутри меня и необычайной силой возрождая вновь. Пересохшие, дрожащие губы едва прошептали такое забытое и до боли родное: — Мама…