Модель из New-York

      Моя история не такая яркая, как эта прядь перед глазами… На солнце она ещё ярче, чтоб тебя.       Мой отец после смерти матери, как это говорится «не долго горевал», и женился вторично. На тот момент моей не яркой жизни, совсем не такой, как ещё одна прядь, упавшая на лоб, мне было тринадцать лет. Ужасное число. Еще день рождение в пятницу был —вселенная потешается. Именно в этот день отец познакомил меня с тётей Мэллори. Эта женщина была тупа, как пробка и все её интересы составляли: модные бутики, журналы с толстогубыми девицами и чопорными укладками. Трудно это признать, но отец женился на курице — по красоте. Но уж точно не по любви.       Мать жила в стране неофициально. По этой причине пышные похороны отменялись. Хорошо помню её белый гроб, украшенный того же цвета розами. Её — бледную, холодную, недвижимую куклу и только единственное пятно жизни на бесцветном белом фоне составляли волосы. Не реально рыжие, как у меня. На свои пять лет я не особо понимала горечь своей ситуации, да и сказки, что втирал мне отец — про то как мама стала спящей красавицей и мы её увозим в подземный замок — я считала истинной, поэтому похороны простояла с широкой улыбкой на лице. После этого пошёл слушок по знакомым, что в меня вселилась нечисть и я сама лишила мать права жить. Вспоминая эту историю, как от меня шатались по улице дети и некоторые суеверные взрослые, подмыливает на улыбку.       Телефон на тумбочке возле кровати глухо завибрировал. Я ещё пару секунд жмурила глаза в лучах утреннего солнца и нехотя подняла трубку, не посмотрев на номер.       — Привет, дочь! – отец. – Как ты живёшь?       Мой отец никогда мне не звонит поболтать просто так. Его звонок совершается либо для выгоды, либо для одолжения, либо оповестить о кончине какой-нибудь тётушки, которую я в глаза не видела. Больше мне нравился последний вариант, так как разговор не сводился к шантажу (да простит меня покойная тётушка).       — Пока живу, – прозвучало не очень живо, скорее загробно. – А ты как с тётей Мэллори?       — Я тебя разбудил. Прости, дорогая. Всё отлично. Мэлли передавала тебе привет. Как твоя учёба?       —Учёба? Ах да, та самая учёба, на которую у меня не хватает денег. Всё потихоньку продвигается. Остался один год и окончу, — говоря «потихоньку», я имела ввиду скорость черепахи, так как университет, в который меня пихнул отец, давался мне с большой натяжкой. Одним словом - юридический бизнес – это не моё. Но отца это мало волновало. Ему было важно чтобы его дочь имела хоть какой-то бизнес, а в случае чего могла защитить и его собственный который мне достанется по наследству. Чему я была крайне не рада.       — Я рад за тебя. Счёт я оплачу, не переживай. А теперь слушай меня внимательно — эти «волшебные слова» папа произносил перед тем как поведать мне очередную жесть.       — Этого я и боялась.       Смешок.       — А теперь серьёзно. А как-то помню, что тебя не вдохновляли перспективы юриста. И совсем недавно мне предложили весьма выгодное предложение. Ты же знаешь, твоя внешность очень интересна. И этого нельзя оставлять, нельзя давать гибнуть цветку. Я отправлял своего друга посмотреть на тебя. Этот человек занимается моделингом. Недавно он мне позвонил и сообщил, что ты то, что они искали.       К слову, друзьями отец называл каждого, кто пошёл на его выгоду. И, кажется его очередной друг усердно за мной следил.       — Я хочу чтоб ты приехала в Майами, – как всегда отец не просил, а приказывал. — Мэлли по тебе соскучилась.       — А я хочу единорога.—промямлила я, понимая, что из этого нет ничего того, что было бы в мою пользу не выйдет.         — Дорогая! — отец раздражался, он не терпел, когда его желание обсуждалось хоть минуту - и так всё ясно: я еду в Майами. — Я тебя прошу. Пока что, — с нажимом прошипел он, что перед моими глазами моментально появился образ отца сжимающего телефонную трубку и не довольно сверкающими зелёными глазами. — А потом за тобой приедут мои люди и никакие единороги тебя не спасут.       Я знала — спорить бесполезно. Отец был очень влиятельным человеком, по этой причине меня могли даже сейчас, по его приказу, выслеживать со спутника. Так что угроза о нашествии страшных людей-бабаек, которые затащат меня под кровать, была сущая правда.       — Хорошо.Но я возьму с собой Рину.       Молчание в трубке. Знак согласия.       — Пахнет шантажом, — загадочно и тихо проговорил голос из трубки. Кажется отец сейчас самодовольно улыбнулся.         — Я б сказала - воняет, — теперь и меня размыло в широкой улыбке.

***

       — Дорогие пассажиры, просим вас занять места и пристегнуть ремни безопасности. Самолёт совершает посадку, — вещал глубокий женский голос на весь салон.       — Да они заколебали! Поесть нормально не дадут, — рядом сидела Рина и только что собиралась открыть недавно принесённую белую коробочку с едой. Женский голос повторно начал предупреждать о посадке. — Да засунь себе эти ремни в малоприятное место, куда не проникает свет Божий, — продолжила моя соседка с набитым ртом: риса, куриного мяса и салата из зелёных палочек название которых не отложилось в моей памяти. — Они не хило тут получают. Почти все либо в «Gucci», либо в «Versachy». Смотри у той которая прошла, сумочка от Прада!       Честно, мне плевать. Я вообще в этой дребедени не разбираюсь. Я всё ещё перевариваю шок.       А именно. Папин новый «друг» заехал за нами в чёрном лимузине утречком когда мы сонные сидели на чемоданах и описывали в своём воображении папиного шпиона из моделинга. Почему-то в пункте, что он обязательно должен быть толстым, мы сошлись. Звонок в дверь. Мы несёмся как угорелые посмотреть кто же выиграл в споре: Рина была уверена что мы увидим за дверью пожилого старичка, а я больше сводилась к мнению о мужчине лет сорока.       Дёргаю ручку двери, запуская в темноватую прихожую свет лампы подъезда и…       — Привет.

***

      — Саманта Бэйли? — вывел меня из ступора уточняющий, с низким тембром, голос. Как будто этот человек не следил за мной в течении трёх-четырёх месяцев и совершенно не имеет понятия, кто я.       —Нет, — нет, это не я. Убирайтесь в свой Майами и оставьте девочку в покое. Да, пожалуй, так бы я ответила... Но не ответила.       Легкая улыбка слегка тронула губы стоящего.       — Что ж. Не Саманта.       — Сэм, — автоматически перебиваю, не терплю своё полное имя.       — Не Сэм, — произносит стоящий будто пробуя на вкус. — Меня зовут Рико, можно просто Рик. Я твой временный менеджер. Тебе звонил отец? — я кивнула. — Отлично. Так как ты новичок в моделинге, можешь обращаться по любым вопросам ко мне. Но, думаю, они появятся уже на месте. Наше маленькое расписание: сейчас мы летим на самолёте до Майами, далее у вас встреча с отцом, он вас проинформирует и дальше я вас познакомлю с основной вашей задачей, — Рико стоял несколько секунд, переваривая свои же слова, а после продолжил. — И так, Сэм. Перейдём на ты?       Кивнула. Я лично ещё никуда не переходила. Я только внимала информацию.       — Давайте свой багаж и следуйте за мной… — Рико резко развернулся. — Ты ведь тоже едешь? — этот вопрос был адресован Рине. И, судя по её выражению лица, она поплыла по течению, который создал этот парень своей милой мордашкой.       —Меня зовут Рин, — Ооо… Дело плохо. Рина не часто сокращает своё имя до трёх букв. А если и сокращает, то только при знакомстве с парнями на которых у Рины есть планы.       — Это не так важно, но мне всё равно очень приятно.       Не так важно. Ну да, ведь он не её менеджер и ему не придётся с ней возиться, для него нет смысла этого знакомства, хотя кто знает.

***

      Наш прекрасный спутник и мой «а-ля менеджер» в одном лице, сидя в соседнем ряду, устало прикрыв глаза и вставив в уши наушники, дремал.       Это был тот самый парень который приходил ко мне под дуб, слушая, как я пою. А приходил он давно. Можно сказать очень.       Как оказалось, у этого парня зелёные глаза с яркими ореховыми крапинками. Правильные черты лица и слегка асимметричные брови. Левая немного выше правой. Так же над ней пролегала незаметная мимическая морщинка.       Как позже я разглядела, блондин он был не натуральный, корни волос, ещё видимо не крашенные, поднимающиеся на несколько миллиметров от головы, были тёмного каштанового цвета.       Облачён наш спутник был в ярко-синий костюм под которым виднелась малиновая рубашка.       Ростом он был высок. Я ему доставала где-то по висок, когда же Рина ходящая на огромных каблуках была с ним почти одного роста. На терминале, заглянув в паспорт Рико я узнала, что тому двадцать шесть лет. Что значило, что моя молодость его уделала в четыре года разницы.       Солнце. Слишком много солнца. Его лучи набросились на меня как только мы вышли из аэропорта. Впрочем, они хорошо сдружились с моими волосами, которые горели огненным пламенем на свету.       Ярко. Синий. Жёлтый. Красный. Огромное количество зелёного. Всё это кружило мне голову. Это было похоже на яркую карусель, которая безжалостно ускорялась. Мелькали цвета. Звуки. Мне было плохо, но и хорошо одновременно. Я шла на ватных ногах по разгорячённому асфальту и проклинала себя за то, что затолкала лёгкие футболки в самый низ чемодана, а сама напялила плотную толстовку. Да, в Нью-Йорке было ветрено и от силы 15 градусов тепла, но мысль о просмотре погоды в Майами, обошла меня стороной.       — Не Сэм, тебе плохо? — появились передо мной обеспокоенные глаза Рико. Который скинув пиджак щеголял в рубашке с коротким рукавом.       Ответить я не успела, мой телефон размеренно начал наигрывать песню Linkin Park, Namb       Неизвестный номер. Подняла трубку.       — Чува-а-а-ак! — проорал мне в ухо очень знакомый голос. — Ты в курсе, что ты кусочек дерьма? Какого ты мне не сказал, что приехал?       Алекс, Алекс, Алекс. мой лучший друг, единственная проблема — живёт в Майами. Видимся редко, так как приезжаю я в Майами не часто. И откуда узнал?         — Чува-а-ак, — я нервно прикусила губу. — Видишь ли, тут такая история…       — Стоп, стоп, стоп. Не надо тут свою песню затягивать. Увидимся в шесть, я сам приду. Можешь уже придумывать аргументы. Будешь рассказывать свою историю и смотреть мне в глаза. Слышишь? В глаза!       Я шумно вздохнула.       — Алекс, я только из аэропорта и дико устала.         — До шести у тебя уйма времени, – переребил Алекс. — Выспись, у тебя будет тяжёлый вечер и, возможно, ночь.       На этой фразе мой друг соизволил сбросить вызов и мне пришлось выслушать монотонное гудение в трубке.       Что ж, раз Алекс сказал - Алекс сделал.       В шесть часов вечера он сидел на подоконнике моей временной спальни, болтая ногами со стороны улицы.         — Хай, детка.       От его голоса я подпрыгнула на стуле. Кинула злобный взгляд на парня и застыла…