***
Обед подходил к концу, в доме сладко пахло свежей выпечкой, большая ёлка уже была украшена младшими членами семьи, а Нана с лёгкой улыбкой на губах пила чай и смеялась над шутками Емитсу. Она иногда косила взгляд на гостиную, чтобы дети своими играми не навели там полный бардак до вечера. Сейчас они смело говорили, что дождутся заветного времени и познакомятся со старым Санта Клаусом, но женщина прекрасно знала, что после этих догонялок, пряток и игр со снежками Тсуна с Энмой уснут раньше десяти. В такие тёплые моменты, когда вся семья дома наслаждается выходным и обществом друг друга, Нана разделяла любовь младшего сына к этому празднику. Энма не так рьяно ожидал заветной смены года, но при брате радовался не хуже. А Емитсу иногда казалось, что их старший сын даже не верит в Санта Клауса. Это было не ново для его возраста, но, опять же, для Тсунаёши он скрывал это и только подогревал интерес к волшебной ночи. Женщине очень нравилось наблюдать, как в таком юном возрасте Энма защищает и старается угодить брату. Тсуна уже перевёлся во второй класс младшей школы и всё жаловался, как ему не нравится учиться, а особенно злил классный руководитель. Только зимой иногда могли отменить занятия из-за сильных снегопадов, поэтому постепенно любовь к Новому Году переросла в любовь к целому сезону. Допив ароматный чай, Нана проверила пирог, после чего решительно достала его из печи, поставив на стол. Руки мужа тут же потянулись к сладенькому, но она легонько хлопнула того по рукам и подмигнула со словами: — Потерпи, а то дети обидятся и тоже захотят кусочек. На это Емитсу чуть усмехнулся и поцеловал женщину в щёку, после чего прошёл в гостиную подальше от сладкого запаха и обратился к детям: — Ну, кто хочет сегодня ещё поиграть в снежки? Тсунаёши с Энмой охотно согласились одеть себя, словно они две большие луковицы, после чего весело вышли на задний двор, где у них были свои залежи припасов. Отец сразу и не понял этого, и, пока он собирал первый снежок, в него уже попали несколько раз, при этом и не собираясь останавливаться. Недоумение на его физиономии только раззадорило детей, отчего они начали активней попадать в Емитсу, целясь в лицо. Тогда мужчине ничего не осталось, как применить запрещённый приём — он быстро сконцентрировался и возвёл щит из пламени вокруг себя. Тсуна уже и не вспомнит, насколько ярким было это действие и каким оттенком полыхал огонь, но ощущения магии подле себя — не забыть никогда. Энма же поспешил напомнить: — Это нечестно! — он обиженно кинул последний снежок в этот щит, прекрасно зная, что тот просто растает на глазах. — А нападать без предупреждения? — посмеялся мужчина. После этого он всё-таки убрал щит. Начался второй раунд, в котором все были на равных. Емитсу старался не попадать на открытые участки кожи, а дети продолжали целиться в лицо. Энма чаще попадал в затылок, так что снег таял и оказывался за шиворотом, отчего по телу бегали мурашки. Тсунаёши же удавалось прицелиться только в грудь или плечи. Было слышно, как он время от времени пыхтел от негодования. На самом деле старший брат тоже не всегда удачно попадал в цель, так как отец был довольно высоким, но мальчик продолжал наступать. Их бурное сражение смогла остановить только Нана, которая тем же снежком обратила на себя внимание, после чего позвала всех на ужин. Когда она заметила, что эта шалость так просто не забудется и все стали тянуться к земле за снегом, она ретировалась и опрометью скрылась за дверью дома. Тогда уже Емитсу напомнил, что лучше не заставлять маму ждать, иначе она завтра разбудит всех утром этими самыми снежками, которые станут их завтраком, обедом и ужином. Ребята быстро согласились и наперегонки забежали в гостиную, снимая полностью мокрые куртки с шапками и перчатками. Штаны с кофтами также были влажными, поэтому братьям сначала наказали переодеться, после чего все сядут за стол ужинать. — Как думаешь, что сегодня приготовила мама? — спросил Энма, уже надевая чистые носки. — Кажется, я чувствовал запах выпечки! — Ты же знаешь, что я не так хорош в запахах, — тут же надулся Тсуна, чувствуя своё поражение. — Но сейчас, когда мы проходили мимо кухни, я чувствовал запах… мяса? — Серьёзно? — удивился старший, чуть не выронив все собранные вещи. — Ух, так нечестно, — тут же смутился Тсунаёши, прекрасно зная, что его догадки окажутся неверными. — Ты с момента определения сущности всё стал чувствовать острее. — Это не всегда плюс, — постарался ободрить брата Энма. — Я, например, острее чувствую те же запахи от хлева. Это не самое приятное, особенно во время уборки. С этим Тсунаёши не мог не согласиться, но в других ситуациях брат всегда обращал внимание на разные ароматы и их оттенки, а ему ничего не оставалось, кроме как слушать и не иметь возможности даже кивнуть на сказанное. Это его скорее вводило в ступор, нежели расстраивало или злило, ведь Энма радушно делился с ним своими ощущениями, а он мог их только принимать, не делая ничего взамен. Впрочем, Тсуна и не мог догадаться, что тому достаточно лишь внимательного слушателя и неловкой улыбки. Как только они спустились вниз, их ждал накрытый стол с разными вкусностями, не считая десерта, который пока был спрятан от детских цепких взглядов. Пока Емитсу раскладывал по тарелкам мясо (младший не мог нарадоваться, что впервые правильно угадал еду по запаху), Нана разливала шампанское, а детям — сок. Энма ожидаемо вспыхнул интересом и негодованием, что у них разные напитки, поэтому отец разрешил ему сделать один глоток из своего бокала, после которого он чуть ли не минуту морщился от вкуса. Тсуна благоразумно после демонстрации решил припасть губами к любимому апельсиновому соку. — Это же совсем не вкусно! — возмущался старший сын, искренне не понимая, почему родители пьют такую гадость. — Вот стукнет двадцать, и вкус сразу изменится, — решил схитрить Емитсу. — Так всегда после совершеннолетия с шампанским, вином и другими напитками. — Смотри, чтобы потом тебе это не аукнулось, — шепнула на ушко Нана, стараясь не смеяться от происходящего. — Это как с определением сущности? — вступил в разговор Тсунаёши. — Энма после этого стал чувствовать острее запахи. — Думаю, здесь можно провести параллель, — озадачено кивнул отец. — Однако определение сущности не заканчивается этим. Твой брат — альфа. И это значит, что природа заведомо наделила его большей силой, способностями и чувствительностью к магии. Например, — он сделал плавное движение кистью руки, и вилка медленно поднялась над столом, — такие простые заклинания доступны почти каждому, но только человек с сущностью альфы сможет так же легко поднять над землёй целый дом, замок и того больше. — Ого! — восхитился Тсуна. — Невероятно! — Но я ещё не смог овладеть ни одним заклинанием, — понуро сказал Энма, начиная ковырять пюре на тарелке. — Не волнуйся, — Нана чуть потрепала волосы сына. — Способности к магии проявляются у каждого в разном возрасте. Думаю, с твоим рвением скоро можно будет ждать новых разгромов комнаты из-за практики. После этого ужин стал проходить в атмосфере добрых шуток и рассказов разных историй, которые они слышали или читали ранее. Как только солнце окончательно скрылось за горизонтом и последние его лучи растворились перед приходом Луны, Тсунаёши стал нетерпеливо носиться в гостиной, ожидая Санта Клауса. Энма выжидающе собирал недавно купленный паззл, разместившись недалеко от ёлки, и пытался привлечь неугомонного брата заняться ещё чем-нибудь, кроме бездумных хождений туда-сюда. Его слова мало помогали. Тсуна только иногда поглядывал, какая картинка в итоге получается у старшего, после чего продолжал ходить по комнате, регулярно поглядывая на входную дверь и место под ёлкой. В один момент ему сильно захотелось в туалет, но он упорно ждал назначенного часа, стараясь унять естественные позывы. Только прикинув, что до прихода доброго дедушки всё равно остаётся около часа, Тсунаёши опрометью выбежал, и брат мог поклясться, что увидел, как от этого в комнате поднялась пыль, хотя они только вчера здесь убирали. — Быстрее-быстрее! — поторапливала мужа Нана, неся свой подарок под ёлку, но тогда заметила возле неё Энму. — Ой! — несдержанно выкрикнула она и в голове начала спешно придумывать отговорки происходящего, но сын её вовремя прервал: — Я догадался уже до этого, — улыбнулся он и чуть отодвинулся в сторону, чтобы было удобнее разместить коробки в подарочных упаковках. Женщина не стала в эту секунду уточнять, в какой именно момент обо всём догадался старший сын, так как времени было мало. Она только резким движением поставила подарки, а после и Емитсу появился в комнате и сделал то же самое. И все в комнате предвкушающе улыбнулись, когда услышали спешный топот. Всё-таки в Новом Году должна всегда быть частичка волшебства и любви, которая будет вдохновлять на протяжении всего времени до следующего праздника.***
Тсунаёши медленно открыл глаза, привыкая к окружающей обстановке. Он снова заснул в библиотеке над книжками, и, только взглянув в окно, можно было понять, что парень прилично здесь засиделся. Яркая Луна, что время от времени пряталась за облаками, словно издевалась над его пробуждением, потому что все остальные студенты (которые находились в академии) в этот момент наверняка спали. Его взгляд обратился к входным дверям, которые были украшены нетающим снегом и венками, после чего Вонгола усомнился в своих мыслях. Ведь уже через пару часов (если уже не наступил) будет Новый год. Те, кто остался и не поехал на пару дней к своим родным и близким, вероятнее всего, празднуют в своих комнатах или в общем зале на первом этаже. Если он правильно помнил, то особо активные студенты даже выпросили у преподавателей устроить вечеринку по этому поводу. Тсуна не видел в этом смысла. Он понимал, что завтра будет новый день, новый месяц, новая жизнь, но отмечать её настолько бурно и говорить что-то о «новогоднем» настроении было слишком. Завтра, как и сегодня, он отправится в библиотеку, будет искать ключ к устранению всех своих проблем, забудет поесть и под утро отправится в комнату, чтобы дать телу хотя бы минимальных отдых. Ничего не изменится. Посидев над книгой ещё несколько минут, Вонгола понял, что больше не осилит бурного потока информации и смело закрыл её. Все остальные книги он с помощью левитации отправил обратно на полки, а посмотрев название недочитанной, записал её в блокнот, отметив, с какой стоит продолжить поиски существа, что помогло бы ему изменить сущность. — Тсуна! — юноша услышал неожиданно громкий выкрик недалеко от себя и заметил, как к нему подбегает Хаято. — Гокудера-кун? Что ты здесь делаешь? — в недоумении спросил он. — Уже довольно поздно. — Только двенадцатый час, — отмахнулся парень и крепко взял друга за запястье, после чего стал настойчиво тащить за собой. Тсуна сначала ничего не понял, из-за чего чуть не упал вместе со стулом, но быстро сориентировался и стал идти за Хаято. — Куда ты меня ведёшь? — Торфяная башка и бейсбольный придурок ждут нас на улице, — с улыбкой сказал он. — Мы нашли потрясающую ёлку. — Опять ты за своё? — тут же нахмурился Тсунаёши. — Я уже говорил, что не хочу праздновать этот переход с одного года в другой. Какой смысл отмечать это так бурно? — Я только упомянул ёлку, и ничего более, — уклончиво ответил Гокудера и продолжил вести парня за собой. Ведь он уже мог догадаться, почему друг так рьяно отвергает любое предложение отпраздновать Новый год: на его тумбочке стоит рамка с семейной фотографией, которую он протирает каждый день, но взгляд обращён не на неё, а на воспоминания, что она приносит, и от них у Тсунаёши всегда застывает на лице всепоглощающая печаль с ноткой ностальгии на устах. «Прошлое не изменить, — думал Хаято, — но будущее подвластно каждому и в наших силах сделать его лучше». Каждый их день наполнен риском, страданиями и неуверенностью в завтрашнем дне, поэтому сегодня нужно наслаждаться дарованными минутами и запечатлеть яркие моменты, проведённые вместе. Гокудера привёл Вонголу на поляну за академией — то было с правой стороны от тренировочного полигона — и отпустил руку, когда Тсунаёши заметил невысокую ёлку, укрытую снегом, на ветках которой мерцали огни разных оттенков, а на верхушке — особо яркая звезда, что горела пламенем. Дерево было словно из сказки, сошедшей с картинок, чудом, к которому не хватало смелости прикоснуться, хотя огни манили за собой. Это ему напомнило то, как он с Энмой старался украсить ёлку, чтобы она вся сверкала и блестела даже с выключенными фонарями. Потом они час отмывались в ванной от купленного в магазине блеска. От созерцания его отвлёк внезапный шум в небе, которое в эту облачную ночь окрасилось тёплыми огнями фейерверков. Он не мог отвести взгляда от того, как один за другим искры взлетают, подобные звёздам, и игриво сплетаются в причудливые узоры и простые картинки. Тсунаёши то и дело замечал созвездия, когда Луны не было видно, и поздравления, будто написанные высшим существом на тёмном полотне. От переизбытка света у него заслезились глаза, и Вонгола наконец взглянул на друзей, которые улыбались ему, также наблюдая за этой картиной. «Сумасшедшие», — подумал он, заприметив, как Ямамото создаёт в небе последние искры. — Экстремально с Новым годом! — нетерпеливо произнёс Сасагава полукриком, отчего Тсуна чуть ли не подпрыгнул. — Давайте в честь этого сразимся! — Торфяная башка! — в ответ заорал Гокудера. — Неужели не понимаешь, что сейчас не до этого? — Это ещё почему? — Раз не понимаешь, значит, кличка оправдана! — Экстремально не понимаю! — рефлекторно разозлился Рёхей. — Ну-ну, — мирно начал Ямамото, — давайте не будем сейчас ссориться. — Да ты ничем не лучше, бейсбольный придурок, — продолжил гневаться Хаято, но тут же затих, как и все присутствующие, так как в этот момент Тсунаёши просто не мог удержаться и всё-таки засмеялся. Сейчас на душе было так легко, что смех сам рвался из него, а по щеке проложила дорожку единственная слеза. Сегодня, несмотря на запреты, ему подарили прекрасные воспоминая товарищи, которых он совсем скоро осмелится назвать друзьями. Ёлка, что ярко сияла в этой ночи, и фейерверк непослушных звёзд были действительно прекрасны, и в благодарность Тсуна не мог сделать ничего больше, чем обнять бестолковых парней. От этого все улыбнулись ещё шире, после чего Сасагава предложил устроить состязание по самым сильным и крепким объятиям. — С Новым годом! — прозвучало более уверенно, и каждый взорвался пожеланиями, пока ещё не наступило волшебное время.