Без тебя...

Поймав такси и назвав водителю адрес, Касл уставился в окно. Мимо пролетали знакомые здания, перекрестки, как будто бы ничего не изменилось, он не был особенно уверен, перед глазами стояло только её лицо. Голова раскалывалась от нагромождения информации, его переполняли эмоции, он запутался и уже не понимал, что чувствует. Единственной четко выделяющейся в этом сумбуре мыслью было то, что она жива. И она не была рада его видеть. Расплатившись, Касл поздоровался со швейцаром и устало вошел в лифт. Все-таки человеческая память причудливая штука, кабина поднималась на нужный этаж с характерным гудением, и ему казалось, что он не переставал слышать этого звука все семнадцать месяцев. Это было обыденно и совершенно нормально. Как может быть так, что возвращаясь туда, где отсутствовал долгое время, все представляется почти чужим, а уже через час не верится, что вообще куда-то уезжал. Все знакомо и привычно. Только какой-то груз давит на плечи, мешая нормальному передвижению ног. Они с Кейт как будто вчера ехали в этом лифте, планируя свой недельный отпуск в Хемптонс. Беккет сетовала на огромное количество скопившейся бумажной работы, опасаясь, что Гейтс не отпустит, пока она не расквитается с отчетами. Касл посмотрел, как высветилась кнопка его этажа… Кейт успела вовремя, только они так и не поехали в Хемптонс. И больше уже не были вместе. Рик открыл дверь своей квартиры и остановился, едва переступив порог. Он не был здесь полтора года, не считая десятиминутного визита сегодня днем. Чемоданы так и стояли посередине гостиной, напоминая, что все и правда изменилось до неузнаваемости. Когда-то гостеприимный и уютный дом был абсолютно чужим и незнакомым. Сюда регулярно приходила домработница, поддерживающая порядок, все сверкало чистотой, но ощущение безжизненности не оставляло. Спертый воздух, появляющийся, когда в доме долго никто не живет, бил в нос. Касл стал сдергивать белые чехлы с мебели, надеясь, что это вернет хоть какое-то ощущение прежнего комфорта. Включив телевизор погромче, он размышлял, за что взяться в первую очередь. Было уже за полночь, когда Касл решился, наконец, зайти в спальню. Он избегал этого все время, пока находился здесь, и одновременно мысли об этом ни на секунду не отпускали его. Несильно толкнул дверь и вошел. Тяжелый вздох вырвался против воли. Он уставился на аккуратно застеленную постель с ровным рядом бежевых подушек. Последний раз, когда он спал здесь, они еще были вместе… Рик быстро достиг окна и открыл его, впуская внутрь звуки ночного города. Февраль стоял на удивление теплый, и людям хотелось подольше побродить по улицам, чтобы насладиться приятным вечером. Слышался чей-то смех и редкие автомобильные гудки. Касл был рад этой кутерьме, он радовался малейшему шуму, любому свидетельству жизни. Стараясь особенно не задумываться, он внес в комнату чемоданы, собираясь разложить все по местам. Прихватил стопку свитеров и, распахнув дверцы, остолбенел… вещи Кейт все еще были там, она ничего не забрала. Касла резко бросило в жар, и этот проклятый день вернулся. Воспоминания оглушали, наваливаясь на него своей безысходностью, вынуждая переживать все заново... … Утром позвонила Пола, сказать, что завтра им желательно быть на вечеринке, устраиваемой благотворительным фондом. Кейт зарылась в отчеты и попросила его привезти красное коктейльное платье из ее квартиры. В самом веселом расположении духа он заехал туда, повыуживал вешалки с разными вариантами, набрал Кейт, поинтересоваться – какое из красных именно то. Погрыз орешков, насыпанных в одиноко стоящей вазочке. Затем вспомнил о любимом пуловере, который остался здесь, а руки не доходили забрать. Порывшись в одном ящике комода, потом в другом, он, наконец, обнаружил его, и вдруг в голове раздался неприятный звон, гул которого разрастался, вытесняя все, кроме одной саднящей мысли - перед ним лежало дело Джоанны Беккет. Он знал, что раньше его здесь не было, так же, как и то, что оно намеренно было убрано подальше от глаз. Слегка наклонив пакет, он высыпал содержимое и уставился на склеенные прозрачным скотчем кусочки, образующие тот самый номер счета, копии еще каких-то выписок и документов. Касл зацепил глазами дату, они были за прошлый месяц. Она вернулась к нему, Кейт снова взялась за дело своей матери. Зная, как он к этому отнесется, она приняла это решение за них обоих. Почувствовал, что замерз, Касл дрожащими руками запихнул все обратно в пакет. Сидя в их спальне или его спальне, он уже не был уверен, что все это не было плодом буйной фантазии, Касл всячески пытался оправдать её поступок. Но, так как вернувшись домой, он пропустил уже второй стакан виски… или второй был еще в гостиной, у него не очень хорошо получалось. Все попытки найти этой находке какое-либо другое объяснение, кроме очевидного, ни к чему не приводили. Вместе с алкоголем по телу растекалась тупая боль, и в этих тщетных стараниях становилось все меньше смысла. Бессилие постепенно овладевало им, поселяя в душе пустоту… Вдруг во всей этой гнетущей атмосфере раздался звон ключей, ударившихся о столик. Она вернулась. Касл прикрыл глаза. Вспыхнул свет, и Кейт вздрогнула от неожиданности, увидев его. - Касл?! – на ее лице было написано недоумение и удивление. – Почему ты сидишь в темноте? Он поднял голову. Она встрепенулась, встретившись с ним взглядом. Касл же в ответ увидел в ней участие, испуг… Она испугалась за него, может, он все-таки поторопился с выводами. Ведь он прекрасно умел читать по ее лицу, хотя, может, и это ему только казалось. - Что случилось?.. Рик? Касл молча поднялся и взял с комода папку. - Что это значит? – он спокойно швырнул ее на кровать. Кейт, проследив за его движением, нахмурилась. - Ты рылся в шкафу? – она не могла в это поверить. - Разве не ты просила меня об этом? - Касл, я просила… - она не могла найти слов, собираясь сказать что-то еще, но так и стояла, сокрушенно приоткрыв рот. - Там есть новые улики. Кейт, ты занималась им, ты опять взялась за это расследование. Он смотрел на неё и видел, как из растеряно-расстроенной она превращалась в прежнюю Беккет. Мягкость вытеснялась хладнокровием, в глазах снова вспыхнул вызов, губы плотно сомкнулись. Она взяла папку, и бросив на него долгий сквозящий обидой и укором взгляд, развернулась и вышла. Ему хотелось запустить чем-нибудь вслед, сорваться и догнать, хотелось хорошенько встряхнуть ее, чтобы заставить отступить, вместо этого он продолжил пить. В нем говорила горечь, боль от того, что все, что у них было, она, не задумываясь, предала, просто ни с чем не посчиталась и продолжала вершить свое правосудие. После того, что случилось с Алексис, когда он практически потерял свою дочь, она снова поставила это все на кон. Эмоции взыграли, все яростнее забирая его в свою власть. Они столько раз были на волосок от смерти, он не понимал, как можно снова сознательно лезть в пекло. Касл потянулся за бутылкой, наливая очередную порцию, но коричневая жидкость заполнила лишь дно стакана, раздраженно отпихивая пустую склянку, он направился к бару в гостиной. Открыл дверцу и удовлетворенно улыбнулся – тот был полон. В голове всплыло дело с покушением на Брекена, когда у Беккет был реальный шанс покончить с ним, но она не сделала этого, она не поступилась своей совестью. А он бы прекратил все. Ради возможности жить спокойно, ради защиты близких людей – он бы, не задумываясь, задвинул свою совесть куда подальше. Касл не знал, сколько времени пил, он был зол, в голове помутнело, но забыться упорно не получалось… Он тяжело завалился на диван, уже ненавидя ее… душу снедала мысль, что для него их отношения были всем… а она... выбрала не его... Рассеяно проследив за безостановочно булькающей в стакан жидкостью, он в предвкушении поднес его ко рту, наблюдая, как виски плещется от нетвердой хватки его руки, поблескивая золотистыми отблесками. Это совсем некстати напомнило ему цвет её глаз… Циничная усмешка, и он с силой вернул стакан на столик, остервенело врезав по нему кулаком. Не выдержав удара, стеклянная конструкция с грохотом рухнула, опрокидывая стоящие сверху бутылки, бокалы, разлетаясь по полу сотнями разномастных осколков и забрызгивая все вокруг. С секунду Касл смотрел, как в одежду впитывается вязкая жидкость, затем тряхнув, свесившейся с дивана рукой, поднялся, и скривившись от мерзкого хруста стекла под туфлями, принялся скидывать мокрую рубашку, направляясь в спальню. Отшвырнув ее, дернул ящик комода, пытаясь найти другую. Также рьяно попытался задвинуть обратно и тут же схватился за ушибленный палец, который инерционно врезался в столешницу, когда что-то помешало ему войти в свою нишу. Он рванул его на себя и снова обратно, что-то не пускало. Касл выругался вслух и наклонился, заглядывая под днище. Зацепившись за металлические полозья, сбоку свисал кусок бледно-лилового шелка, он потянул за него, высвобождая и одновременно заставляя с треском разорваться. В нетерпении развернул ткань и тупо уставился на нее… Безжалостно порванный лоскут тончайшего кружева сиротливо свисал, создавая пугающее предзнаменование… Это была ночная сорочка Кейт… Ярость и ненависть в его глазах сменились болезненностью и бессилием. Он закрыл глаза, сжимая ее в кулаке, чувствуя, как она обжигает кожу, а ноющая боль нестерпимо давит, вытесняя злость, он, сгорбившись, сел на кровать, непроизвольно намотав рубашку на кисть. Ведь он позволил ей проникнуть в его жизнь, проникнуть глубоко внутрь себя. Много лет там были только Марта и Алексис, так глубоко он не пускал никого. Он допустил это, он хотел этого. И теперь не мог бы вырвать ее оттуда… но он уже видел, как она умирала. Это преследовало постоянно, это и сейчас продолжает иногда возникать в кошмарах. Но то были только отголоски, а сейчас враг реален, как никогда и у него есть миллион возможностей, чтобы завершить начатое. Касл знал, что за этим последует. У этой истории мог быть только один конец. И он не хотел этого видеть. Он умирал вместе с ней тогда, когда она была только другом, еще мечтой. А сейчас.. она была его жизнью, она заполнила собой его всего, она повсюду, он чувствовал ее запах, его руки горели от ее кожи, его сердце - оно давно не принадлежало ему. Остановись ее сердце - остановилось бы и его. Он поднес руку к лицу, утыкаясь в несчастную тряпицу, воспаленные глаза смотрели на нее, а видели кровь, много крови. Нелепая какофония из событий с пугающей резкостью плясала перед глазами: Ее смех, заливистый счастливый смех, она подняла голову и смахнула пальцами слезинки с глаз, Кейт смеялась так, что выступили слезы. Он сидел напротив и, упиваясь заразительностью ее смеха, продолжал веселить своим рассказом дальше… А потом кровь, везде кровь... Скорую кидает из стороны в сторону, Лейни трясущимися руками пытается расстегнуть пуговицы на форменном кителе, чтобы сделать массаж сердца. Кровь повсюду. Нажим, еще нажим… ее ладони практически полностью утопают в крови, когда она надавливает в очередной раз. Он не может больше этого видеть, но и не может оторвать взгляд, судорожно боясь, что только им держит ее жизнь, если отвернется... больше не увидит живой… все закончится, и Лейни прекратит бороться. А кровь все вытекает, и вместе с ней вытекает и ее жизнь. Об этом нельзя думать, мысли материальны… Лицо, он будет смотреть на лицо. Он останавливает взгляд на нем. Это не приносит облегчения, лицо землисто-серого цвета... Ему нужно закончить главу и он остается дома, Кейт собирается в участок. Она открывает входную дверь, и вдруг резко развернувшись, впивается губами в его губы. Ее глаза - они смеются… Проклятье, почему она не останавливается... Кровь медленно капает на пол, стекая по каталке… попадая на плитку, превращается в кровавый след… Она сидит на диване, забравшись туда с ногами, завернувшись вместе с ним в плед, и рассматривает его детские фотографии, зеленые глаза… полные тепла и любви… а потом … выстрел. Ему показалось, что голова сейчас взорвется. Даже боль отступила, он больше ничего не чувствовал, он наяву видел ее, но ее не было здесь. От больничного запаха к горлу подступила тошнота… и этот шрам... Кейт, похоже, даже не замечает его, она научилась жить с ним. А он… он замирает и покрывается холодным липким потом, видя его, сердце сжимается в тисках страха… Это шрам - вечное напоминание о том, насколько легко можно отнять ее жизнь… Касл распахнул дверцы шкафа и посмотрел на прилежно развешенные блузки, пиджаки, болезненно прошелся по ним рукой, ощущая мягкость… Он не справится с этим, у него не хватит сил противостоять ей, просто не сможет сопротивляться, но он не хочет знать этого. В деле с сенатором другой развязки быть не может, тот слишком высоко поднялся, чтобы она могла добиться обычного и закономерного окончания дела. А после того, как она спасла его, Бреккен еще яснее увидел ее хладнокровие, понял, что она не предаст того, во что верит, он утвердился в мысли, что она пойдет до конца и просто затаилась в ожидании. Теперь тот осознавал реальную опасность такого врага. Его не остановит такая мелочь, как быть обязанным ей своей жизнью. Развязкой здесь могло стать только физическое устранение кого-либо из них… но она не убийца, значит, речь шла не о его устранении... Он быстро вытащил чемодан и стал скидывать туда свои вещи. Он больше не будет смотреть, как она умирает… На удивление твердо пройдя в кабинет, чтобы забрать паспорт, Касл развернулся. услышав рингтон мобильного, на экране высветилась фотография Кейт, он взял его и просто смотрел на нее. Вызов прекратился, и изображение потухло, затем вновь появилось, резко разрывая тишину тревожной мелодией, почему-то раньше он не замечал нарастающего волнения в этом треке. Еще раз посмотрев на фото полными муки глазами... скользнул пальцем по ее лицу, и откинув телефон в кресло, вышел. Касл даже не помнил, как это происходило. Не помнил, как сел в такси, потом в самолет. Он не понимал, как мог не заметить регистрации. Он просто решил, нужно уехать, он не мог ее видеть, и не смог бы ее отговорить, никто и никогда не мог… даже он. Это дело всегда было важнее всего, даже если на какой-то момент ему показалось, что это не так… Возможно, будь кто-то рядом, то смог бы его остановить, но Алексис была в колледже, Марта была в турне, а бегущий по венам алкоголь только подталкивал. Уже потом, находясь в своем добровольном затворничестве, он подумал, что его отъезд еще сильнее подстегнет ее. Но было уже слишком поздно, и он ничего не знал наверняка… И не хотел знать… просто ушел в отрицание, разумом понимая, что ее нет, но все же не зная этого доподлинно, предпочитал думать, что она где-то рядом. Касл захлопнул дверцы шкафа обратно и подумал, что сегодня может поспать и в другой комнате.