***
Утро Фредди МакКлейра выдалось тяжким: сперва его разбудил шум газонокосилки несносных соседей в четыре утра (а ведь он только-только уснул, пытаясь подготовиться к экзаменам), затем, словно желая сделать это время суток ну совершенно невыносимым, в комнату ворвалась Карен. Что ей было нужно, Фредди так и не узнал, ведь он решительно вытолкал сестру за дверь и повернул ключ в замке. Черт возьми, может быть сейчас удастся спокойно поспать?! МакКлейр ошибался. Стоило ему сомкнуть веки, как над ухом заорал телефон. «Перезвонят», — подумал парень и сонно нажал кнопку сброса вызова. Больше ему не звонили, но и спать уже тоже не хотелось. Взъерошенный, помятый после бессонной ночи и злой, Фредди уселся в кровати, наблюдая за рассветом. Вот показался маленький кусочек солнышка и тотчас же игриво отбросил свой просыпающийся лучик на нос парню. Ему тотчас же захотелось чихнуть, что он и сделал, подняв маленький ураганчик пыли. «Так кто же все-таки звонил?» — внезапно пронеслось у него в мыслях, и рука потянулась за сотовым, на маленьком экранчике которого часто-часто мигало оповещение о пропущенном вызове. Нехитрые манипуляции с тугими клавишами — и вот виден номер посмевшего разбудить его абонента… — Эффи? — у Фредди сжалось сердце. Звонок. Один за другим, а все идет на автоответчик… Что делать? Бежать!.. Но куда? В первую очередь, она может быть дома. Антея опять куда-то уехала, и Эфф предоставлена самой себе, а это и страшно. Со скоростью молнии парень слетел с кровати, натянул на себя линялые джинсы, и, как был, держа телефон в руке, помчался к дому Стонем. Прохладный ветер играл его волосами, и ему даже было слегка холодно. Страшно. Он предчувствовал наихудшее. Зачем именно сегодня, когда его не было с ней рядом? Сердце стучало странные ритмы, дыхание сбилось, в боку сильно кололо, но Фредди было плевать на это. Он бежал и бежал по полупустым улицам Бристоля, только начавшего просыпаться. Вот и он, знакомый до боли дом. Фреддс буквально влетел в дверь, кашляя и задыхаяясь. — Эффи! Ни звука в ответ. Сердце сжалось еще сильнее, словно не желая служить своему хозяину. На кухне — ни души. Фредди осмотрел весь первый этаж и, не найдя никого, помчался на второй. — Эффи! Посреди коридора стояла табуретка, к ней, прицепленный сверху за крюк для светильника, спускался ремень. Эффи безучастно сидела в углу, опустив глаза. — О, бог мой, Эффи, ты что?.. — Фредди порывисто зашагал к ней, нервно уселся рядом и закурил. Она горько засмеялась: — Не смогла. — Что значит?.. — парень попытался сгрести ее в объятия, но Эфф отстранилась. — Уйди, пожалуйста. Фредди не верил своим ушам. Уйти? Сейчас, когда ей просто необходимо его присутствие?! Поборов внезапную злость, он мягко спросил: — На сколько? — Не знаю, — тихо отозвалась Эффи, нервно щелкая зажигалкой. Парень поднес огонек своей к сигарете, и та затлела в пыльном полумраке комнаты. Дым заструился вверх, достигая чертового крюка… Фредди тихо выругался. — Но ты же мне скажешь, когда быть рядом? — немного погодя вопросительно поднял брови он. Эффи кивнула, туша недокуренную сигарету прямо о доски пола. Больше всего хотелось обнять ее и не отпускать, укачивать, как маленькую, чтоб уснула и забылась, но она лишь смотрела на него пронзительно-серыми глазами, моля уйти. И он подчинился почему-то, но прежде зашел в ее комнату. Постель скомкана до неприличия, словно Эффи с кем-то боролась, лежа на идеально белых простынях, неуловимо пахнущих чем-то уютным; в углу — гора одежды, обуви и школьных тетрадок… Шкаф распахнут, но в нем пусто, будто в больничной палате, лишь висит саше для ароматизации, давно уже выдохшееся и поблекшее. На столе — недопитый кофе, примерно пять чашек; там же — полупустая бутылка без этикетки. Фредди осторожно понюхал жидкость, в нос ударил резкий запах спирта, и парень скривился. Множество сигаретных пачек по всей комнате, пара фунтов под учебником по зарубежной литературе и — внезапно — стопка дисков в одинаковых коробочках. И ни единой надписи на каждом из них. Фредди всегда был слишком любопытен, а посему он взял в руки первый диск и открыл коробочку. Мелкая аккуратная надпись черным маркером «Отдать упомянутому». И ничего более. Немного подумав, парень решил взять с собой все диски — мало ли что там. Когда он вышел из комнаты, Эффи все так же сидела в углу, туша еще одну недокуренную сигарету. Она даже не подняла головы, но на губах ее проскользнула странная улыбка, которую Фредди так и не заметил.***
…Кхм… так, всем доброго времени суток… О черт, начала, как диктор на радио. Но вы же знаете, кто я, услышали по тембру голоса? Ну вот, первая запись, и посвящу я ее — кто бы мог подумать! — тебе, Кук. Ты всегда был провокатором и нарциссом, отбитым на всю голову, и мне жаль, что в первый же день колледжа я дала тебе почувствовать власть над собой. Не спорю, ты был хорош, опытен для своих лет, но твоя дурная голова не давала тебе покоя. Вот и тогда я почему-то повелась на твою авантюру, внезапно забив на все, что держало меня. В тот день ты был особенно хорош собой, взгляд блестел чем-то озорным, а новое красное поло подчеркивало твой взрывной характер… …Фредди поставил запись на паузу и вспомнил тот день. Тогда было очень пасмурно, с неба срывался мелкий дождик, но Кук был солнечен, как никогда. Он беззаботно курил косячок, подмигивая стайке девчонок в коротких юбках и одновременно пытаясь склеить Наоми Кэмпбелл, у которой, видимо, в отношениях с ее личной красноволосой бестией наступил период спокойствия. «Юбчатые» перехихикивались между собой и строили Джеймсу глазки, а Наоми едва ли не прожгла парню новое алое поло, чем заслужила от него обидку в течение всего дня. Потом появилась она. Фредди уже тогда заподозрил, что кое-что пошло не так, потому что в глазах у Эффи появилось что-то новое. Что именно — он понять не мог, но, похоже, никто этого не заметил, кроме него. А зря. Кук все еще не терял надежды косить под Юлия Цезаря, но теперь к его таскам* добавилось возвращение внимания Эффи. Но она лишь улыбнулась и подошла к Фредди. — Привет. Не возражаешь?.. А кто он такой, чтоб возражать? Парень жестом пригласил Эффи присесть рядом, и она примостилась на краешке каменного парапета, слегка поежившись от холода. Достала из сумки пачку сигарет и резко вытащила и нее одну, молча предложила Фредди еще одну, и он согласился. Они вместе закурили, глядя в осеннее небо, подернутое тленной дымкой облаков. — Я скучал по тебе, — тихо сказал Фреддс, выдыхая дым. Уголки губ Эффи дернулись наверх, но глаза все так же были холодны. Или растеряны? Фредди никогда не понимал всех оттенков ее эмоций. — Я сильнее, — наконец ответила она и позволила себе привалиться к его плечу. Фредди запомнил этот день главным образом потому, что затем он нигде ее не видел — ни на занятиях, ни в комнате отдыха… Даже в кафетерии ее не было — словно не она была, а лишь мираж, призрак. Парень собрался с мыслями, закурил еще одну сигарету и продолжил слушать. …Первый день второго года — и опять так наколоться. Да, Кук, именно этого ты ожидал? Что я появлюсь и опять повторится то, что случилось в прошлом году? Но тебе было все равно, что я там подумаю, ты отчаянно хотел вернуть меня, ведь так? Если бы я могла, я бы сказала тебе: «Беги!». Но я улыбнулась и пошла с тобой. — Ну что, Эфф, скучала по мне? — нахально ухмыльнулся ты, собственнически сгребая меня в охапку. Я неопределенно помотала головой, но ты воспринял это как «да» и продолжил: — Предлагаю сходить кое-куда отметить начало нового учебного года. — Будто бы для тебя этот год будет именно учебным, — я высвободилась из его объятий. — Но если ты хочешь куда-то пойти прогулять, я не против. — Только мы, ты и я, как в старые добрые?.. Ну не говорить же ему, что меня от него подташнивает! Очень редко то, что я делаю, совпадает с тем, что я думаю. Поэтому я и пошла с тобой, Джеймс. Мы долго бродили по улицам Бристоля, несмотря на срывающийся с неба дождик. Он, к счастью, был не настолько сильным, чтоб мы оба сильно промокли, но мои волосы на ощупь были уже довольно влажными и тяжелыми. Я не боялась простудиться — профилактика заболеваний уже начата, в моей руке бутылка уже наполовину пустая. Или наполовину полная? Они утверждали второе, я думала о первом. Не верь себе, шептали они мне в уши, но я, не обращая внимания, выпила еще. И еще. Дождь усилился. Он тонкими струйками тепловатой воды заползал мне под платье, и я хмыкнула, приканчивая бутылку: — Куки, пора бы найти какое-то место переждать. Скоро мы будем мокрыми, как трусики Панды. Твое поло было уже не алым, но бордовым, мокрое насквозь. — Я знаю одно место… Тебе понравится, обещаю. Но сначала давай-ка возьмем еще выпить. Мы зашли в один из магазинчиков, где продавец, как ни странно, отлично знал Кука и без вопросов продал нам еще по бутылке пойла. Мы направились к заброшенному госпиталю, поливаемые уже совсем сильным дождем… Внутри было сыро, но сухо; я расправила слипшиеся волосы и пожалела, что не могу разжечь костер — здание старое, и опасность пожара велика, но Кука это не заботило. Он раздобыл где-то груду веток и старых газет, щелкнул зажигалкой, и занялось маленькое веселое пламя на голом бетоне. — Так же теплее, м, Эфф? Он закурил, и я присоединилась к нему, перемежая затяжки немаленькими глотками спиртного. Меня уже слегка покачивало, а от огня мне стало еще хуже — меня начинало развозить, и я не могла держать лицо. Ты подсел ближе, и я склонила голову тебе на плечо. Я думала, ты опять займешься фаллометрией, как и обычно, но ты молчал, и я заподозрила неладное. — Что? — я подняла голову. И без лишних слов — будто бы искра какая-то пробежала — мы начали неистово целоваться, кусая друг друга за губы. Ты и сам говорил, что как в старые добрые, но мне почему-то было нехорошо. Я продолжила поцелуй, и ты даже охнул от напряжения, но все же ответил мне. — Нет, Кук, стой, — вдруг отстранилась я, выдыхая. — Я так не могу. — Ты сама этого хочешь, я же вижу. Даже чувствую, крошка, — Джеймс провел пальцем по моей нижней губе, но я перехватила его руку и остановила: — Нет. Дай мне время, прошу. Я не против дружить с тобой, но… Просто дай мне разобраться, хорошо? Я слышала, как ты тихо выругался, пиная бетонный блок, на котором мы сидели. Огонь дернулся, взволнованно затрещал, но я не обратила на это внимания: я наблюдала за твоим лицом. — Раньше такого не было, Эфф. Раньше ты была готова на все — хоть в шкафу, хоть на лавочке, хоть где… Что сейчас? Огонь дергался, бросая на твое лицо причудливые тени, и тут мне стало страшно, будто бы ледяная рука схватила мое сердце и сжала так сильно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть было нельзя. Видимо, я переменилась в лице, и ты обратил на это внимание: — Что случилось? Что-то не так? — Не знаю, — выдавила я, тщетно пытаясь успокоить себя. Бог мой, мне никогда не было так страшно! Было уже достаточно темно, на город спускались сумерки, а вокруг меня сгустился странный туман. Они взяли меня в свое кольцо, и я не могла их прогнать, а ты все пытался узнать, что со мной… Я заплакала, и слезы понесли с собою вниз черный карандаш с моих век… И вдруг отпустило. И я была прижата к груди Кука, успокаивавшего меня. — Ты все еще думаешь, что не надо? — просто спросил он, вглядываясь мне в глаза. Я молча сбросила с себя платье, залезая к тебе на колени. Ты весь встрепенулся, словно цветок, ловящий живительную влагу из лейки, прижал меня к себе еще крепче, попутно вылезая из штанов. Грянул гром… Ты и не представляешь, как я себя ненавидела. Как пыталась забыть это все, представить, будто мы никогда туда не ходили… Чуть потом я узнала, что госпиталь был психиатрическим, и это стало словно бы направляющим в тот вечер — меня атаковали и мои, и чужие, изменяя все мои решения на свои. Я скакала на тебе, ты стонал. Дома я первым делом выстирала всю свою одежду, а потом долго отмокала под душем. В душе скребли кошки — и я не знаю, почему; я на тот момент официально была свободна… Не хочу, чтобы все начиналось сначала. Но теперь вы знаете. Проматывайте на вторую дорожку… Фредди осознал, что держит в пальцах давным-давно потухшую сигарету. Для проформы он зажег еще одну и так же формально затянулся, глядя в стену. Так вот когда все началось… В таком случае нужно срочно бежать к ней. Или послушать еще? Он ткнул курсором мыши на «Play». Предстоял сложный день.