ПЕЛЕНА

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ. Нью-Йорк. POW Автор. Толпа ревела и ждала зрелища, крича ее имя-ее боевой клич. «Хазан! Хазан! Хазан!..» эхом отдавалось в голове, по которой тонкой нитью стекала кровь, оставляя металлический привкус на губах. Где-то за рингом, Хазан уловила напряжённый взгляд Джана, и второе дыхание накрыло ее. Удар. Ещё удар. Руки ссаднили, а ребра болели ещё со вчерашнего боя, на котором ей попалась настоящая машина, обьевшаяся стероидами. Последний удар ногой прямо в висок, и противник, медленно закрывая глаза, падает на холодный, с красными разводами, пол. Её тело блестит от пота, а ноющие мышцы вот-вот откажут. Она победила. Стоя под тёплыми струями воды, Хазан вспоминает события последних месяцев. «Вот она проводит свой последний день с Ягызом. Ему нужно было ехать в холдинг, но она уговорила его на пикник. Он тогда сказал, что любит ее больше всего на свете и не понимал, почему она вдруг заплакала. А в ту же ночь, пока ее любимый мужчина спал, она собрала свои вещи и, со слезами на глазах, вышла из квартиры 150. Аэропорт. Последняя смска Эдже и выброшенный в урну телефон. Они договорились, что Хазан будет писать ей из Нью-йорка с нового номера, чтобы никто не узнал. Даже Фазилет. Перелёт. Встреча с Джаном. Новая квартира. А потом она два месяца, как они и говорили, работала в спорт-клубе. Пока два придурка не решили там подраться, а Хазан не уложила обоих. Тогда Джан сказал ей, что она готова к работе. Работе… В которой либо ты, либо тебя. » Иногда после боя Хазан спала по нескольку суток, а пару раз её выносили оттуда на носилках скорой помощи. Но она продолжала. Продолжала бороться даже тогда, когда на только что заживших ранах появлялись новые. Как будто бы физическая боль, ее истекающее кровью тело, скрывало ее не менее кровоточащее сердце. Поэтому три дня в неделю Хазан не выходила из клуба «Red Devil», забывая кто она такая. Выйдя из душа, девушка надела кожаные облегающие штаны и красный топ, сверху одев байкерскую кожаную куртку, которая явно была ей велика. -Хазан, я могу войти? — знакомый голос Джана послышался из-за двери. -Да, я уже оделась, входи. -Ну ты сегодня порвала ринг, сестрёнка, хотя, впрочем, как и всегда. Держи, — он кинул ей на рюкзак пачку мятых зелёных купюр, — это все сегодня твоё, зал в восторге! Ждут следующий бой! -Но я думала взять больничный на пару недель, Джан! Кажется, та тварь сегодня мне сломала ребро. -Послушай, Хазан-аби, в субботу к нам приедет какой-то чувак, говорят легенда. Я бы с радостью выпустил Лео, но публика хочет тебя… -То есть, говоришь, публика хочет моей крови? — Хазан стало досадно. Люди готовы платить за то, что какая-то гора мышц убьет её на ринге. -Слушай, бой в воскресенье в полночь. Сегодня вторник. У тебя есть почти пять суток, чтобы восстановиться и сходить в больницу подлатать раны. Если победишь громилу- десятка твоя. -Десять тысяч? — да этого хватит на новую квартиру! Конечно, она не жаловалась, но жить в своем жилье будет гораздо приятнее, — Я согласна, впиши меня в список. ТО ЖЕ ВРЕМЯ, Стамбул. Ягыз сидел на диване в своей квартире, смотря на чемодан и три билета. Для него до Нью-Йорка, и для них с Хазан обратно в Стамбул. То, что он заберёт ее, он не сомневался. События недавнего времени стали всплывать в его голове. «Он просыпается без неё. На кровати записка, огласившая его смертный приговор- Хазан не вернётся. Она уехала. Но куда? Допросы плачущей Фазилет и Эдже, молча опускавшей голову на каждый вопрос. Ниль и Синан, смотрящие на него с сожалением. Его разговор с братом. Тогда он сказал, что сожалеет, что не знает где Хазан, потому что обязательно привез бы ее к брату, так как не мог видеть его в таком состоянии. Крики на Эрдала, который молча разводил руками, в попытках оправдаться за то, что не может найти его любимую женщину. Месяц заточения в Плазе. Навещавшие его снова и снова Ниль и Синан, Эдже, даже пару раз приходила Фазилет, причитая на него пьяного и обессиленного. Ему было больно. И он, взяв пример с младшего брата, заглушал свою боль дорогим виски. А потом, в один день Эдже оставила ему ещё одну записку от Хазан. «Я знаю, что ты не простишь меня. Я поступила очень жестоко, оставив тебя одного, но это было лишь для того, чтобы защитить тебя. Я по прежнему люблю тебя больше жизни, Ягыз Эгемен. Прощай» А уходя, младшая Чамкыран лишь сказала: «Все ответы у твоего отца. Это он все устроил. Я больше не могу смотреть на то, как вы оба мучаетесь.» На следующее утро Ягыз уже, как не в себе, громил особняк. Потом переворачивал вверх дном кабинет отца. Спустя пару часов Хазым все же дал ему то, из-за чего Хазан, ЕГО Хазан уехала. Письмо Севинч. «Дорогой сынок, прежде чем читать дальше, знай- никто и ничто не может изменить того, кем ты стал и кем чувствуешь себя в этой жизни. После рождения Гёкхана, через пару лет я снова забеременела. Но этот ребенок истощал мое тело, и сам был на грани. Роды начались досрочно. Несколько часов я билась с жизнью и победила. Но не мой ребенок. Я потеряла его. Никому не понять, что чувствует женщина, когда теряет своё дитя. И я была в отчаянии. Но в ту же ночь Хазым принес мне младенца с глазами цвета морской волны. Да, это был ты. В ту ночь я потеряла своего ребенка, но обрела тебя. Ты был моим чудом, которое помогло мне справиться с моим отчаянием и страхом. Мой голубоглазый принц. Несмотря на то, что я очень любила тебя, я все время вспоминала о ребенке, что потеряла. Глядя в твои глаза, я думала, а какого цвета глаза были бы у него? И я плакала. Тогда Хазым решил отправить тебя в Америку. Помню, как ты был зол. Я тоже была зла на себя, поверь. А, когда ты вернулся, никому не сказав, поняла- ты разочаровался в нас. Но я любила тебя, сынок. Даже больше детей, что я носила под сердцем. Потому что в этом сердце был ты. Прости меня за все и пойми. И не злись на отца- он всегда очень любил и переживал за тебя. Твоя мама, Севинч» В тот день Ягыз узнал, что его усыновили. Но хуже, он узнал, КЕМ была его биологическая мать. Кереме Йилдыз. Женщина, которую Ягыз не смог назвать по имени даже вслух. Через неделю или чуть больше ему сообщили, что она повесилась. Это было лучшее, что она могла дать ему в такой ситуации. Он был зол на отца, который своим вмешательством разрушил его счастье с любимой женщиной, оправдывая это "повреждением репутации семьи и прочим дерьмом". Но Ягыз был зол и на Хазан. Адски. Ведь она лгала ему в лицо столько месяцев. А потом Синан сказал ему очень мудрую фразу: «Но она полюбила тебя такого, наплевав, Ягыз ты или Мехмет. И защищала тебя таким, каким ты сам себя считал.» И в тот момент он понял ее. В один миг вся его злость испарилась, будто не Ягыз крушил свою квартиру две недели после того, как узнал главную правду своей жизни. Допросы Эдже через несколько недель дали свои плоды, так как он клятвенно заверил, что не злится на любимую. Итак, переехала в Нью-Йорк. Найти Джана, старого друга Хазан. Он поможет найти её.». Оторвавшись от размышлений, он снова вспомнил письмо матери. Севинч была права. Никто и ничто не может изменить его. Не имя делает его Ягызом, таким, каким его знают. Он делает себя сам. Взяв билеты и чемодан, он пошел к выходу. Больше в эту квартиру Ягыз один не войдёт. Он больше никогда не будет один.