Часть 6
13 октября 2022 г. в 09:53
Прошло три года с того момента, как они случайно поцеловались по пьяни. Хесус теперь живет в Америке. У Братишкина появилась девушка. У Хесуса тоже. В те несчастные остатки дней между ними больше ничего не было. Лёша просто сходил на фестиваль, на котором старался держаться подальше от Вовы, общаясь как можно больше с другими стримерами, избегая любых вопросов об их с брюнетом взаимоотношениях, даже касающихся рабочих моментов, ссылаясь на то, что об этом можно поговорить и онлайн, и обсуждать людей за спиной он не любит. Как будто его били шокером каждый раз, когда он слышал это ненавистное имя «Вова». Как будто хотелось сбежать навсегда из из этой страны, из этого мира, из этого изменения, и появилась еще одна причина. Вроде забыть обо всем, что было, не сложно. Списать на шутку, на то, что сейчас уже давно не времена Советского Союза, все вокруг целуются с кем угодно, и просто игнорировать эту тему. Тем более, что есть Жожо, который целуется со всеми подряд для контента, есть та самая стрим хата, на которой весь 89 сквад перецеловался друг с другом, есть Кореш, который постоянно тянется к губам Парадеевича, и все понимают, что это шутка, которая не несет в себе ничего особенного. И они довольно молодые, серьёзные отношения не для них, есть ещё время все попробовать. Для Вовы это вообще как глоток свежего воздуха, учитывая, что он ничего необычного кроме того, чтобы нахуяриться в хлам не делал. И все было бы довольно легко, если бы не одно но. Агрессия и животный страх. Между ними накопилось настолько много недопониманий за это время, что они сильно отдалились друг от друга, почти прекратили общение. Они перестали понимать друг друга, полностью поменялись характерами. Их жизненные пути разошлись, и все, что их объединяет — это твич, который пока что функционирует в прежнем формате, за исключением невозможности вывода средств. Причина, по которой каждый второй сейчас стал лудоманом.
За это время эти двое успели пережить многое. Они терпеть друг друга не могли, но в то же время дорожили друг другом. Это настолько абсурдно, что лучше бы они вообще никогда не встречались. Это вывод каждого об их отношениях. Исключительно дружеских отношениях.
Они настолько не понимали, ненавидели, дорожили друг другом, что пытались переделать. Им могло быть все равно, но они пытались. И даже когда один из них пытался смириться с характером другого, тот второй тут же рушил всю малину, начиная конфликт, в котором критиковал первого, обвиняя в том, что все так получилось, потому что он человек плохой, а не потому что они оба вредные и упёртые.
Также Вова боялся остаться один. Почему один, у него же есть девушка? Удивительно, но он настолько погряз в комфорте и вечном наличии человека рядом, что теперь ему было плохо от одной мысли об одиночестве.
Братишкин настолько изменился за это время, что его было не узнать. Волосы тёмного цвета сменились пятнадцать раз на блонд и обратно, характер стал намного менее вспыльчивым и более угодливым, он стал заядлым интровертом, что разочаровывало и раздражало всех вокруг. Казалось бы, как они ненавидели Вову с вечными вспышками агрессии, а теперь готовы порвать его за очередное извинение. Смешные. Его девушка без сомнений была хорошей. В частности из-за неё он и стал таким, ведь несмотря на всю стервозность его характера, он на самом деле очень сильно привязывается, именно из-за того, что новых знакомых завести ему довольно трудно.
Больше всех это раздражало именно Хесуса. Он помнил старого Вову, готового к измерениям, инициативного, импульсивного, агрессивного. Вова нравился ему таким, какой он был тогда. Лёша принимал его. Человека, который за малейшую ошибку может растерзать тебя на части, обозвать самыми плохими словами тебя и всю твою семью. В этом была фишка, в этом был стержень и характер. Его боялись и уважали. Потому что понимали за что его можно уважать. Да, часто возникали конфликты, но Вова этим питался. И в один момент из-за окружения Братишкину пришлось измениться. И Лёша злится на окружение Братишкина, злится на него самого и на себя.
Лёше нравилось ругаться с ним. Азарт конфликта подхватывал его, когда он пытался доказать свою правоту Вове, но все это было бесполезно, ведь теперь ему было проще отступить. У них были настолько разные мировоззрения, что, казалось бы, они вообще не могут общаться.
Хесус нашёл друзей, начал любить тусовки. Исполнил мечту всей своей жизни, переехал в Америку, без озарения совести. Стал смешнее шутить, стал более ворчливым. Нашел девушку. Начал обсуждать важные темы, хайпить на грязи. Именно то, что ненавидел Вова, но ничего не мог ему сказать, так как уже был не тем Братишкиным, что раньше. Так как сам Хесус начинал душить его, угрожая прекращением общения. И на другой чаше весов Вова, который боится остаться один. Каждая попытка пресечь хайп на инфоповодах у Хесуса оканчивалась тем, что Леша терпеть уже это не мог и уходил из сквада. Уже устоявшиеся как люди стримеры, которые вышли из-под крыла шефа больше не хотели его слушать.
Больше всего Вову раздражал факт переезда Хесуса в Америку. Что он вообще забыл там? Кому он там нужен? В голове была куча вопросов, но ответов он не находил. От этого и отреагировал так агрессивно и совсем не по-дружески. Тут же понятна и реакция старика. Кому бы понравилось, если бы его друг не порадовался за исполнение мечты всей жизни? Это не дружба, это хуета.
На самом деле Вова просто не хотел его терять, и несмотря на то, что они не часто виделись в жизни, ему было важно находиться рядом хотя-бы по сети. Ему было достаточно звонков в дискорде раз в несколько дней. И казалось бы, довольно взрослая позиция, живешь своей жизнью, строишь семью, отношения, изредка поддерживаешь связь с друзьями. Но заебавшийся от такой жизни Хесус, глотая другой, новый воздух, как рыба на суше, был не готов к этому. Подобная обязанность общаться висела бременем на его шее. Это было навязчивым обязательством, в ответ на исполнение которого он получал ушат дерьма в свою сторону. И еще больший в случае невыполнения ограничивающих его личную свободу действий.
Казалось бы, ещё немного, и эти двое вовсе перестанут общаться. Один из них, бывший интроверт, социофоб, очень медленно набирающий популярность, исполнил свою мечту всей жизни, уехал в другую страну, практически оборвав большую часть контактов, начал постоянно общаться с интересными людьми, стал агрессивным, ворчливым афк-стримером, завел новых друзей и отношения. Второй же из взрывного и смешного парня превратился в скучного домоседа, которого не интересует ничего, кроме просмотров сериалов, который пытается всем угодить. С полной стабильностью в жизни и отсутствием жажды жить, с начинающимся выгоранием от стримов. Также с девушкой, которая только подталкивает его к подобной жизни.
У них даже взгляды касательно того, какой должна быть дружба, расходятся. Как они вообще все ещё общаются? Всему виной те самые дружеские чувства. Именно из-за этих дружеских чувств Братишкин трахается с попытками сделать визу в Америку, потому что старый пень поленился приехать в родную страну. Именно из-за дружбы он спустя четыре попытки берет визу, покупает дорогущие билеты под сотню тысяч рублей на самолёт, и летит к Хесусу в другую, блять, страну. Когда в мире ебанутая ситуация. На другое полушарие, с другим часовым поясом. К человеку, которого он просто ненавидит, но в то же время очень по нему скучает. Летит с мыслями о том, что наконец-то прочистит ему мозг касательно всех его поступков за последнее время. С вероятностью драки, как в старые добрые. И, вероятно, с алкоголем и воспоминаниями о былых временах.
В наушниках у Вовы его любимая Lana Del Rey. Песня Summertime Sadness заставляет его чувствовать мурашки по телу, она будоражит его, и, если честно, длительное прослушивание дома в одиночестве заставляло его плакать. Но об этом лучше никому не знать. И похуй, что на стриме уже все в курсе. Вова никогда не воспринимал стрим как огромную кучу людей. Стрим всегда выглядел как такие же посиделки в дискорде с друзьями по одиночеству. Ведь именно с этого все и началось.
Хесус встречает его не слишком радостно, в аэропорту. Как будто его голова вечно чем-то заполнена. Он всегда был таким, очень сдержанным, не понимающим чужие эмоции также, как и свои. Если ему сказать об этом, он будет все отрицать. Упёртый. Но тем не менее, намного меньший мудак, чем Вова. Они оба так считали. Не виделись около полугода, и Вова чувствовал внутреннее счастье. Несмотря на сухость Леши, в полной
мере показал свою радость.
— Бля, ты ещё больше постарел, пиздец как я скучал, — Братишкин обнял Хесуса, сжал его худое тело со всех сил, и заметил изменения даже во внешнем виде парня. Он казался ещё более худым и высоким, чем раньше, хотя скорее всего это было из-за того, что он давно его не видел.
— Ты меня задушишь сейчас, привет, привет, — смято поздоровался Хесус, не так ярко и активно, что вполне типично для него.
Вову немного укололо такое отношение Хесуса к нему. Но, конечно же, он ничего не показал. Потому что он все понимает. Потому что он видит, что скорее всего, он не вовремя. Зачем он вообще приехал?Он начал чувствовать себя лишним. Примерно также, как когда он попросился поехать с Хазяевами взрывать петарды, а они деликатно его послали, и он выражал своё недовольство в виде пассивной агрессии на дне рождении, на котором они пересеклись. Что касается Хесуса, сразу стало понятно, что как раньше уже не будет никогда. Вероятно, все пребывание с Лешей будет под плейлист Ланы. Просто потому что иначе и быть не может. Потому что Вова ебучая эмоциональная сучка, которая слишком дохуя ждёт от других людей.
— Ты вообще не изменился, — зачем ты врешь? — Я так рад тебя видеть, просто, ты не представляешь! — Скажи ему о том, что тебе больно от того, что ему как будто все равно, почему ты молчишь, Вова? Почему ты притворяешься, что все в порядке? Потому что это в норме вещей? Потому что все друзья так делают? Потому что ты боишься себя? Ты прилетел на другой континент, когда в мире происходит пиздец, заплатил огромную кучу денег, а он даже взглядом не повел. Почему ты терпишь?
— Да ты тоже такой же, как был мелкий, так и остался, — попытался пошутить Лёша, не особо скрывая то, что ему не очень комфортно, так как они очень давно не виделись, и ему нужно по сути заново привыкать. Он также приобнял его, но на самом деле не хотел.
Хесус надеялся навсегда сбежать из того мира, в котором ему приходилось жить все то время. И переезд в Америку казался чудесной идеей навсегда забыть все то, что ему приходилось переживать в родной стране в детстве. К сожалению, под раздачу попали близкие люди из взрослой жизни, но он уже принял решение отрезать всех, и не ожидал, что придётся поддерживать контакт с ними даже находясь на другом континенте. От этого никуда не сбежать. Только если улететь на другую планету. Общения в дискорде по вечерам было достаточно. Хотя и несмотря на это Вова был достаточно навязчив.
— Я очень устал и хочу есть, — честно признался Братишкин, — это пиздец, меня задержали на таможне из-за того, что им показалось, что у меня что-то не так в чемодане, я даже не понял, что именно, но я его в рот ебал, обосрался конкретно, как будто реально запрещенку провожу через границу блять.
— Че ж ты не позвонил то мне? Я бы подошёл, разобрались бы вместе, — спросил Хесус.
— Да потому что это все равно бы не помогло, она чето балакает на своём пендосовском, я ничего почти не понял, а ты не больше меня английский знаешь, американец, — порофлил над ним Вова, и с чувством собственного превосходства начал искать возможность прикупить себе фаст фуд.
— Ой, fuck you, stupid блять, — послал его Хесус, и рассмеялся, от этого стало как-то тепло, будто он вспомнил старого Вову, и начал приходить в себя.
После долгожданной встречи Вова взял себе: «какой-то ссаный хот дог из туалетной бумаги и колу», и они на такси направились домой к Лёше. В такси, как назло, играла Lana Del Rey, только уже другая песня, и все эти несчастные намёки напрягали Вову по-максималке. В знаки он не верил, но тут совпадение уже в который раз повторилось. Они поднялись на «хрен знает какой этаж», на котором располагалась квартира Хесуса.
— Проходи, располагайся, ничего не трогай, — впустил его к себе Алексей, очень мило и радушно.
В ответ на это, Вова зашёл, и сразу же схватил первую попавшуюся вазу в руки, и сделал вид, что собирается уронить ее.
— Блять, Вова, сука, — Хесус выхватил ее из рук Братишкина, и поставил на место, на что тот только сильнее улыбнулся. Брюнет развязал кроссовки, повесил куртку, и прошёл вглубь небольшой, но просторной и светлой квартиры. У него появилось понимание того, как он хочет себя вести.
У Братишкина включилось то самое шило, которого так давно не было видно, которое пропало у него лет с 19, и больше не посещало его задницу. Он решил попробовать быть таким же агрессивным, активным, живым. Интересно, возможно ли это вообще, и избавит ли это его от апатии и выгорания? Вова всегда старался вести себя спокойно и тихо, даже раньше, только с близкими людьми он мог показать себя таким, какой он есть. А Лешу он все ещё считал близким человеком, даже если это было не взаимно. Он все еще мгновенно загорелся рядом с ним, и чувствовал себя как в далекие времена, когда все было по-другому.
— А у тебя откуда эта хуйня? — Спросил он, указывая на огромный американский флаг на стене, — где родина, что это за хрень? Ты че, совсем забыл про свою страну? Мы тебя быстро отправим куда надо, ты посмотри что удумал, — разогнался он, начиная метаться по квартире, из-за чего его темные волосы превратились в одно сплошное черное пятно. Хесус только и успевал забирать у него вещи и отвечать на его рофлы касательно страны и нового жилья.
— Бля, Вова, прижми жопу.
— Если только к тебе, сладкий, — все, можно считать, что Вова активизирован. Приезд в другую страну вдохновлял его, и он не упускал возможности указать Хесусу на то, что родина ничем не хуже, что, несомненно раздражало Лёшу, но зная его, это не порождало агрессию, а скорее также раззадоривало.
— Уу, я сейчас быстро Алинке твоей наберу, — Хесус сказал это тихим с хрипотцой голосом, подойдя почти вплотную к Вове, другой рукой взявшись за телефон, и прикладывая его к уху, в шутку угрожая Братишкину.
Все это длилось секунды две, и это все была шутка. Любые друзья так делают, и никто не воспринимает это как что-то необычное. К тому же, Лёша сразу же отошёл от него. Сложно не заметить, насколько более уверенным стал Алексей. Но что касается Вовы, то у него резко участился пульс, он начал испытывать тревогу, выступил пот, и он встал в ступоре, потерялся. И он ничего не смог ответить Леше, не смог продолжить шутку.
И Хесус это заметил, сложно не заметить. Но ничего не сказал, просто взял на заметку. Взял на заметку и перевёл тему.
— Касательно того, где спать, так как я живу один, тебе придётся спать на полу, у меня всего одна кровать, — Вова очухался и быстро реабилитировался после этих слов, успел отшутиться.
— А что, я-я уже не т-так хорош для того, чтобы спать с тобой, милый? — Братишкин не стал думать о своей странной реакции. По факту он не должен испытывать такие эмоции, но возможно так сказался ебаный перелёт. И этот вариант ответа его вполне устраивал. Он ведь не хочет на самом деле слушать Лану Дель Рей всю поездку. И как будто шуточный подкат должен был сделать все лучше, и он показался бы уверенным в себе, но ебучие буквы застряли в зубах.
После чего Вова все-таки решил немного успокоиться, и пошёл разбирать свои вещи в комнату. По дороге он успел обосрать Хесуса ещё по 15 пунктам, все как в старые добрые. Он оскорблял его одежду, его манеру речи, знание языка, бардак в квартире, и остальное. Осознание того, что на шатена это влияет также, как и на самого Вову, что он становится более живым рядом с ним, позволяло брюнету продолжать держать эту модель поведения как можно дольше. И похуй, что притворяется.
— О, даже виски из магазина воровать не придётся, — Вова заметил бутылку Jack Daniels в шкафу на верхней полке. Та же самая марка виски, как та, которую они пили в прошлый раз.
— Это на крайний случай, я вообще пить не планировал, — прокричал старый из соседней комнаты.
— В каком это смысле ты не планировал? А я зачем приехал? Нее, так не пойдёт, — Вова забил на запреты Хесуса, и достал эту бутылку с полки, внимательно рассматривая ее так, будто у него уже из-за неё вертолеты. Лёша же этого всего не услышал, и просто занимался своими делами. Бутылку Вова спрятал.
***
Он снял свою кепку, разложил вещи по шкафам, их оказалось не так уж и много, и направился в сторону комнаты, в которой был его друг.
Так как Вова только прилетел, он чувствовал себя не очень хорошо, часовой пояс полярно сменился, поэтому он прилёг на диван, чтобы посидеть в телефоне. Вова говорил с Хесусом о довольно обыденных вещах, о стримах или политике, и во время пролистывания очередного тик тока, он уснул, и проснулся уже в 9 вечера, по американскому времени. В родной стране же было уже 4 утра, и из-за этого в голове был полный диссонанс.
Разбудил его Хесус, со словами: «Бля, вставай, я не понимаю уже, ты умер, или реально собираешься весь день проспать».
Это не совсем сработало, поэтому он заменил некоторые слова, и получилось: «а кто пить будет, я один?», и эта фраза уже прекрасно подняла Вову на ноги. У него зазвенела и закружилась голова, но он справился с нагрузкой, и первой мыслью у него в голове было: «что я забыл в квартире у Хесуса», а второй «растрепать бы его ебаную башню на голове». Все встало на круги своя.
— Давай, просыпайся, заебал, — потянул за футболку его Хесус, пытаясь заставить Вову прийти в себя.
— Ээ, не сними меня, э, бля — Вова начал разговаривать мемами, а это значит, что он точно пришел в себя.
— Моей девушки не будет здесь только два дня, после этого она вернётся и тебе нужно будет переехать, — поставил его перед фактом Хесус. Нет смысла рассуждать о жестокости такого решения.
— Я понимаю, уже нашел себе квартиру на съем, в соседнем номере рядом с тобой, — сказал Вова, нагло улыбаясь, и Хесус успел поморщиться, и прокричал:
— Да ты сука, охуел что-ли? Подглядывать решил за нами?
— Конечно, я специально дырку просверлю в вашу квартиру, и буду каждый день смотреть, как вы трахаетесь, — Вова шутил налево и направо. Он смотрел на морщинки в уголках глаз и губ Леши, и ностальгировал о прошлом. Как бы не не пытался вернуть то, что было, вернуть на самом деле это невозможно. И солнечные лучи, которые падают на волосы его друга, будут падать на них таким образом только сегодня. И скоро он уедет, и Вова снова останется один. По этой причине Братишкин совсем не стесняется сейчас быть таким, каким он хочет быть. Потому что это единственный шанс провести время вместе с Хесусом, и запомнить эти моменты такими, какие они есть, без приукрас.
— Ха-ха, смешно. Специально для тебя я буду трахаться максимально мерзко, — сказал Карпов, поднимаясь с места, и отправляясь быстрым шагом на кухню, чтобы найти, чем накормить своего гостя. Тем самым очень резко перевёл тему, пока это не перешло в противное русло, — ты есть будешь что-то конкретное, или мне самому выбрать?
Братишкин немного охренел от смелости друга, но быстро пришел в себя.
— Да ты не парься, если что можешь по классике пиццу заказать, я что угодно схаваю, главное, чтобы съедобно было, — проговорил Вова, разваливаясь на диване, и поглядывая в окно, размером в пол, за которым виднелись только облака, так как они находились на «хуй знает каком этаже». Это было красиво, но самого Братишкина такое устройство квартиры никогда не привлекало. Он не понимал, зачем переплачивать за эти понты, если в точно такой же квартире можно спокойно жить и в своей стране, плюсом платить меньшие деньги. Правда без окна в пол, но главное, что тепло и уютно. Но находясь уже здесь, Вова все-таки не позволял себе лишних высказываний касательно решения о переезде, ему все же еще жить здесь, и общаться с парнем больше двух дней. Не считая сотни шуток. Но шутки же не считаются.
В остальном квартира выглядела чистой и просторной. Было очень заметно, что вместе с Хесусом жила девушка. На столе стояла ваза с цветами, которые Лёша никогда не любил и считал бесполезной тратой денег. Странные занавески, слишком идеально расставленные фигурки и горшки с растениями, белая мебель, чистота и порядок. Наличие еды на кухне. На холостяцкую квартиру это не было похоже от слова совсем.
На диване сидеть стало холодно, и Вова подошел к окну, чтобы закрыть его. Стало страшно от такого вида резкого спуска вниз. В коленках прошел импульс, как будто он сейчас спрыгнет. Стекло было настолько чистым, причем совсем непонятно, как его помыли с той стороны, на такой-то высоте. И сколько мойщиков окон разбилось во время мытья этого здания.
Вову позвали на кухню, чтобы поесть, и это была первая еда за огромное количество часов перелета. Какая-то ебучая фунчоза, которая на вкус была похожа на пластик. Но даже она казалась неплохой из-за такого неимоверного голода.
— А ты почему без Алины?, — спросил Хесус, попивая зелёный чай.
Девушка Вовы поехать не захотела. И вообще не поняла такого рвения Братишкина лететь в другую страну, при всей его одомашненности. Не так давно у них был перерыв, и до сих пор их часто встречают разногласия.
— Да у нее дела, не смогла.
В планах у друзей было провести стрим, поболтать со зрителями, а на следующий день встретиться с Американскими стримерами ради шоу, с раннее подготовленным сценарием. Но об этом они особо не разговаривали, потому что для Вовы это был только предлог ради того, чтобы прилететь. Только отмазка для его девушки. Братишкин чувствовал себя так, как будто бы он бросил курить, и ему срочно нужна была сигарета. Это состояние жажды по никотину, когда в горле саднит, морально и физически плохо, болит голова и тревога, настолько хочется себя убить. В таком понимании их взаимоотношения с Хесусом похожи на пачку сигарет один в один.
Но смерть это не скоро, а значит можно развлекаться сейчас. Даже если эта смерть наступит через два дня. У них ведь целый обед впереди и перерыв между полдником и ужином, в двукратном размере.
— Ладно, — Хесус принял этот ответ как единственно верный. Он даже не стал показывать, что понял, как Вова пиздит.
Все дружбы заканчиваются, особенно новые.
Вова встал со стула, чтобы налить чай, и увидел на холодильнике магнит
-сердечко с совместной фотографией Хесуса и его девушки. От этого неприятно защипало во рту. Где-то в самом горле, глубоко внутри. Он не остановился перед этой фотографией ни на секунду, чтобы Леша даже догадаться не успел, что Вова вообще заметил это фото. Он ведь знал, куда он едет, правда?
— Если ты хочешь налить чай, то он в другом шкафу, — Хесус недовольно и подозрительно посмотрел в затылок парню, облокачиваясь локтями на заднюю часть стула, нарочито медленно. Атмосфера в целом была вечно накалена, как бы они не пытались убрать это состояние, висевшее в воздухе. Как бы Братишкин не строил из себя клоуна, сбежавшего из цирка.
— А, я не знал, — Вова был как слепая муха, которая залетела в темный сарай. Он ничего не понимал, где он находится, и зачем он здесь. В чужой стране, в чужом городе, квартире. Чувствовал себя неимоверно лишним, хоть и пытался создать видимость дружелюбия. Все всё прекрасно понимают.
***
После чаепития они начали подготовку к стриму. Включили позитивную музыку, шутили на актуальные темы, про то, что Хесус опять может пролить виски на компьютер.
— Ага, только в этот раз ты должен пролить, потому что ты сейчас у меня живешь, но только сука попробуй, — смеялся Карпов, таская вещи, которые могли бы помешать их совместной трансляции со стола в другую комнату.
— Я специально весь блок тебе нахуй залью, — Вова тем временем лежал на диване и ничего не делал, только снимал на телефон попытки Хесуса пронести стул с кухни в зал через узкий проход.
— Может ты мне поможешь лучше? — кряхтел Леша, — я скоро тут в проходе разложусь под этим стулом.
— Конечно я тебе помогу, сейчас только, доснимаю твой феерический провал. Не зря же я говорил, что ничего у тебя не выйдет, мне нужно показаться дохуя умным, — Вова подошел с телефоном поближе, снимая злое лицо Хесуса крупным планом, с бесконечными смешками на заднем фоне.
— Ха-ха, смешно, смешно, может теперь ты мне поможешь? — Парень уже чуть ли не дрожал, — Стул-то не легкий!
— Да он все равно не пролезет, тут же в зале у тебя стоит какой-то, — Вова показывает в угол комнаты, где за шторой располагается его трон на ближайшие несколько часов.
— Да блять, серьёзно, и ты все это время молчал? — Злится в шутку Хесус, бросая стул на проходе.
— Ну мне же надо было выебнуться своим великим умом, — парень достает стул из-за шторы, и за минуту ставит его перед монитором, — давай запускать.
На удивление стрим прошел довольно спокойно, и за время трансляции они даже успели расслабиться, пошутив огромное количество гейских и политических шуток. Даже успели сблизиться, и как будто снова начать дружить. Поэтому после трансляции, уже находясь в приподнятом настроении, они оскорбляли друг друга в шутку, как обычно, и Вова, как всегда, угрожал исключить своего друга из 89 сквада. Но не то, чтобы Хесуса это хоть как-то пугало, ему уже было максимально поебать. Был он там только из уважения. Времена поклонения уже давно прошли.
— Ты будешь пить? — Вова с какой-то неимоверной надеждой посмотрел на Лешу, как будто вся его жизнь строилась на этом вопросе, как будто ответ на вопрос будет ли он жить, или нет, зависит от ответа на этот вопрос про ебучий виски.
— Ну можно, только немного, — Хесус распластался на диване, и уже полностью расслабился. Он раскидал руки и ноги по дивану, смотря на стоящего посреди квартиры Братишкина, который гордо доставал бутылку виски из-под ковра.
— Она что, все это время была здесь? — Он опять смеялся, и вообще Хесус уже давно забыл, когда в последний раз он так смеялся. После предыдущего визита Вовы, наверное, никогда.
— Да, я хотел тебя удивить, — Вова был просто счастлив. Почему, он сам не понимал, но по какой-то причине ему было неимоверно важно нахуяриться именно сегодня.
Он чувствовал себя конченным алкашом, приносив стаканы с кухни и разливая им с Лешей равные доли пополам с колой из холодильника. Этот парень прекрасно понимал, что ничего одним стаканом не ограничится, и они точно выпьют одну бутылку на двоих сегодня.
Вова включил свою любимую Лану Дель Рей на колонках, и сразу же погрузился в Американскую атмосферу. Естественно, Леша и это высмеял. Окружающее его в целом было похоже на какой-то сон, слишком резко все произошло. Слишком резкий перелет, слишком резко они начали общение, слишком резко начали шутить снова. Но кого это будет ебать после пары стаканов хорошего алкоголя?
— Вот мы и встретились снова, — загадочно протянул Братишкин, чокаясь стаканами со своим другом, — надеюсь, это не последняя наша встреча.
— Это мы еще посмотрим, — отвечает Хесус, и они оба выпивают стаканы залпом. Им точно будет весело сегодня.
***
Проходит два часа, и в квартире уже успел воцариться бардак. Вещи Хесуса разбросаны по всей комнате, огрызки от еды на диване, геймпады от PlayStation 5 на полу. На колонках играет какой-то русский рэп вроде Платины. Вова знает, что у Хесуса это любимая музыка, поэтому не выключает, хоть ему и хочется слушать свою Лану.
И тут посреди всей этой вечеринки Братишкину на телефон приходит сообщение от его девушки, которое в первую очередь замечает Хесус.
— Эй, тебе тут Алина что-то написала, иди посмотри, — как порядочный друг, Леша не читал чужие сообщения, а лишь только дал понять, что оно пришло.
Вова забирает свой телефон у Леши, и читает краткое, и тем самым ебущее сообщение: «Нам нужно расстаться. Я тебе изменила, прости». Сказать, что Братишкин пришел в состояние ахуя, это ничего не сказать. Сначала он подумал, что это какая-то шутка. Потому что только на шутку это и похоже. Она же не могла так написать. Без какой-либо подводки, прямо в лоб. Пока он в другой стране. Вова резко начал пытаться дозвониться до Алины, скидывая ей десятки входящих звонков, внешне никак не показывая Хесусу, что внутри он раскалывается на куски. Она так и не отвечает ни на один из звонков. Вова начинает строчить ей кучу сообщений. Все без ответа. И он ломается.
— Ну что, там что-то важное? — спрашивает Леша, лёжа на белом диване в своём телефоне, и отвечая на сообщения своих друзей.
— Да не, так, херня, — говорит Вова дрожащим голосом, и уходит в соседнюю комнату за еще одной бутылкой виски, — давай лучше еще выпьем.
***
Среди всего этого кошмара где-то в проходе полу-стоящий на ногах Владимир в юбке девушки Хесуса и ее колготках в сетку, которые он чудом смог натянуть на себя.
— А теперь ты меня хочешь? — Пошутил Вова, облокачиваясь на дверной косяк, с ашкой в зубах, исподлобья смотря на Лешу. Насколько он был пьян знает только бог. И так как Вова себя таковым не считал, то не знал, сколько в нем алкоголя, и доживет ли он до утра.
Леша тем временем давно разложился на диване, и записывая маркером в тетрадь оценки луков, которые Вова собирал из вещей Карпова и его женщины.
— Немного не дотягиваешь, попробуй что-нибудь поменять. А пока это шестерка, — записывает Хесус, еле вырисовывая эту самую шестерку маркером. Он был не таким же пьяным, но был близок к такому состоянию.
— Да блять, а хули только я тут парюсь, давай теперь твоя очередь, я пошел переодеваться, — не дав ничего ответить Карпову, он удалился в соседнюю комнату, и появился в зале уже когда Леша практически скатился на пол, засыпая.
— Ээ, давай, вставай, — Вова потряс его за плечо, от чего пенсионер аж подскочил, и особо не одупляя, что происходит, чуть не вмазал по лицу Братишкину.
— Алексей! Вы не охуели? Идите напяливайте одежду, — он показывает прямое направление в соседнюю комнату, нарочито театрально, и после ухода парня, сразу же заваливаясь на диван.
Первые несколько луков выглядели вполне адекватно, два из них были абсолютно одинаковыми, потому что Леша после ухода в другую комнату забыл переодеться. Их уже не волновало, почему они решили устроить конкурс переодеваний, и почему до сих пор не прекращали. Бутылка виски была уже давно выпита и валялась где-то в ногах возле дивана, а вторая была открыта и отпита ровно наполовину, после каждого раунда опустошаясь все больше и больше. Кола закончилась еще давно.
— Ебать, — произносит Вова, приподнимаясь с дивана, когда под играющую на колонках песню Ed Sheeran - Perfect, выходит Хесус в ебучей юбке своей девушки, каких-то чулках и собственной футболке. И он не может оторвать взгляд от парня.
Он ловит себя на мысли, что ему это даже нравится. И ловит себя на тяжести в нижней части тела.
— Могу я пригласить вас на танец, мадам?
— Ты себя видел? Еле на ногах стоишь, танцор, — говорит Хесус, но ради смеха соглашается.
Вова подходит к парню, оглядывая его с ног до головы. Все размытое, плывущее, но он чувствует его охуенный запах из-за пасты для волос, берет его за руку, вторую кладет на плечо, и в шутку начинает двигаться под эту тупую Американскую попсу. Он смеётся от абсурдности ситуации, но не спешит останавливаться. Хесус ему подыгрывает, и делает вид, что он девушка. Все выглядит вдвойне смешней, учитывая, что второй намного выше. Чем дольше они танцуют, тем быстрее заканчиваются поводы для шуток. Вова уже смотрит расплывшимся взглядом в глаза Хесуса и не чувствует ничего кроме боли в груди. Он не видит ничего кроме них, и не может перестать танцевать. Он продолжает улыбаться ровно две минуты. Хесус же до последнего шутит и танцует специально плохо. В один момент Вова останавливает его и делает шаг вперёд, прямо на Лешу, из-за чего тот чуть ли не падает, но в последний момент Братишкин успевает удержать его рукой, которую он положил на талию парню. Вторую руку он кладет ему на затылок, и целует Хесуса в губы. Быстро, без предупреждения, но после замедляясь, углубляя поцелуй, и не чувствуя в голове абсолютно ничего. Такая полная пустота и сильнейшее головокружение, которое практически сбивает его с ног. Он отрывается от него и продолжает смотреть в глаза. Встречает полнейшее непонимание и шок. Он видит, как парень закипает. Но тут Хесус выходит из ступора и отталкивает Вову от себя.
— Че это за хуйня сейчас была? — Переходит из ступора в состояние ярости парень, — ты же этого ждал, да, уебок? Ради этого ты приехал? — Хесус взял Братишкина за воротник его футболки, и отшвырнул назад, наступая в его сторону, — а я все знал. Все это время. Это было блядски очевидно. Но я почему-то надеялся на зачатки твоего здравого смысла, — он надвигался в сторону Вовы, попутно толкая его руками назад, пока тот не столкнулся затылком со стеной, — тебе наверное стоило бы уже повзрослеть, но ты продолжаешь творить эту хуйню! — Он как будто мигом протрезвел. Морщинки на лице у Хесуса стали еще более явными, и Вова смотрел куда-то мимо них, мимо него, мимо квартиры. Его уже ничего не волновало. Но Хесус тычет в лицо Вовы пальцем, — ты! Ты! Ты ебучий пидор!
— Осуждаю, — ухмыльнулся Братишкин, за что получил кулаком по лицу от разьяренного Леши, тем самым оставил синяк на лице у первого.
— Собирай свои вещи и завтра с утра сьебывайся из моей квартиры. Всё, дружба окончена. Я выхожу из твоего ебучего сквада, и ты больше никогда мне не пишешь. Я все сказал, — Леша убирает руку от лица Вовы, и в последний момент он хватает ее, не давая Хесусу уйти.
— Леш, мне Алина изменила, — все также улыбается он, никак не реагируя на удар.
И это все, что он говорит, после этого в квартире воцаряется тишина. Хесус смотрит на лицо своего друга с жалостью и презрением, молча, и не зная, что вообще в такой ситуации можно сказать.
— Ты не должен был превращать это в повод меня засосать. Я уже все сказал, и мои слова неизменны. Я не хочу тебя видеть.
И Хесус уходит в соседнюю комнату, громко захлопывая дверь.
Вова еще минут пять после этого стоит на месте и смотрит на эту захлопнувшуюся дверь. Его начинает тошнить, и он блюет в пакет, стоящий рядом с диваном. Голова неимоверно кружится, и ему кажется, что он спит. Что это все нереальность. Потому что она не может быть настолько ебучей. Он сам не понимает, что произошло, он все забывает, пока пытается вспомнить. Он чувствует только лишь боль в груди и слёзы, подступающие к горлу. Сжимает кулак и несколько раз со всей силы ударяет по стене за ним, тем самым стачивая кожу с рук. Он облокачивается на стену, ударяясь затылком и скатываясь по ней вниз. Соображать он особо не может, и все, о чем он думает, это о том, как же он ненавидит себя. Как же он в ахуе с того, как за один день все могло разрушиться. Неимоверное количество алкоголя в крови не дает ему думать от слова совсем. И это, наверное, хорошо. Он так и засыпает, на полу, возле этой стены.
***
На утро все происходит так, как сказал Леша. Они не разговаривают, не переглядываются. Оба все помнят. Без завтрака, с одним только стаканом воды в руке, Вова сидел в своей комнате, не показывая даже носа наружу. Карпов заказал клининг, и пожилая женщина убирала за ними все то, что они вчера разбросали по квартире в порыве веселья. Он с самого утра не проронил ни слова в сторону друга. Вова же собирает вещи, которые он даже не успел разложить нормально. Но он все понимает, и понимает, какой пиздец натворил, и в какой пиздец это вылилось. И у него в голове пустота. Он настолько запутался в себе, что не мог разобрать уже ничего. У него было дичайшее похмелье и отвратительное настроение. Он был просто разбит. Не знал, куда ему ехать, что ему делать. Но точно понимал, что говорить с ним бесполезно. Не знал, с кем разговаривать, и кто еще не считает его мудаком. Болело все тело из-за сна на полу, болела щека из-за синяка на ней. Вова позвонил Мазеллову и попросил встретить его в аэропорту. Пообещал рассказать всё в малейших подробностях. Это, наверное, был самый добрый и понимающий человек в мире. Несмотря на его образ клоуна, в жизни это был серьезный и рассудительный человек. Со своими проблемами и недостатками, но, тем не менее, один из друзей Вовы. Он согласился, немного обеспокоено спрашивая, что же все-таки случилось, и не слишком ли это серьезно. На что получил отрицательный ответ.
Перед выходом из квартиры они также не разговаривали. Все было как обычно, за исключением того, что они не смотрели друг на друга. Вове было стыдно, а Леше мерзко. Братишкин в последний раз, перед выходом, посмотрел в глаза Хесусу, в надежде увидеть там хоть что-то, но не разглядел ничего кроме отвращения и презрения, желания как можно быстрее закрыть дверь. И дверь захлопнулась.