Змейка.

23 14 .. Все было просто потрясающе. За те два года, что они прожили вместе, они стали больше, чем просто семьей. Синдбад научился полагаться на людей, Масрур - больше говорить и выражать крупицы эмоций, а Джафар перестал искать предательств, хотя бы в них двоих. Мальчишка все еще не питал чувство доброжелательности к людям, но явно становился более открытым. И пусть он мыслил не на уровне десятилетнего ребенка, зато никогда не отказывал в помощи тем, кто младше него. Правда, с каждым разом было все сложнее и сложнее изворачиваться так, чтобы в тот момент, когда они уходят в подземелья, мальчишка не увязывался вместе с ними. В ход шло все: ложь, угрозы, разыгранные ситуации. Но неизменно Джафара вылавливали, когда он уже практически проходил вместе с ними в магическую дверь. Правда, Синдбад всегда успевал его выловить, а один он пройти не мог: врата все еще не пропускали его. Так получилось и в этот раз. Син потрепал мальчишку по голове и пообещал, что они совсем скоро вернутся. Джафар вцепился в его руку и не отпускал, смотрел на него, не зная, что сказать. Просто не мог придумать, как описать плохое предчувствие, затаившееся в его душе. В поход шли десять человек, чтобы ценой потерянных жизней вернуться обратно с золотом и привилегиями. Джафар уже трижды встречал их из походов, но еще никогда не возвращались все. После этого у Синдбада оставались только украшения с джинами и скорбь на лице. Он не был виноват, но все равно скорбел, потому что отступиться от мечты уже не мог. Именно поэтому он высвободил ладонь из маленьких рук и, улыбнувшись, шагнул сквозь пространство. Если бы он только знал, что произойдет, то никогда бы не сделал этого шага. *** Эта схватка - одна из самых невыносимых, что с ним случалась. Всего за два дня их остается пятеро, а к исходу недели — двое. Монстры свирепы, как и всегда, но, в дополнение к этому, умеют словно растворяться в воздухе, появляясь то здесь, то там. Сил практически не остается, сон урывками не помогает, а Масрур сильно ранен в плечо. Пусть в нем и недюжинное количество силы, он все же остается ребенком. Четырнадцать лет, на самом-то деле, очень мало, и Синдбад счастлив, что хотя бы «змейка» не проскользнул вместе с ними. Синдбад упирается плечом в прочную стену лабиринта и тихо смеется. Прошло два года, он давно уже знает его имя, но все равно называет «змейкой». Джафар дуется, пинается, пытается не разговаривать с Сином, но неизменно остается рядом с ним. Следуя неотступно и слушая каждое его слово. Ну, или почти. Уговорить его перестать рисковать собой так и не получается. Он вбил себе в голову, что обязан Синдбаду жизнью, и теперь она принадлежит ему. Поэтому пытается прикрывать его не смотря ни на какие уговоры. Нападений было масса, и не всегда они оставались невредимы. Но всегда выживали. Смогут ли выбраться сейчас? Синдбад уже не уверен. Он устал, и с каждым разом просыпаться становится сложнее. Подземелье словно забирает его жизнь, и эти восемь дней превращаются в сплошной ад. Ему уже давно плевать на джина, но они не могут найти выход, каждый раз проходя по тем же местам, они не находят врат. Пути назад нет. Наверное поэтому, когда перед ними появляется огромное тело монстра, Синдбад двигается так медленно. Все это он уже видел, все эти нападения повторяются даже во сне, и это становится невыносимым. Рубить, использовать уже прирученных джинов и защищать спину Масрура, пока тот защищает его. Они справятся, обязательно. И все изменится. Они увидят небо, снова поплывут путешествовать. Синдбад будет рассказывать истории, которые прочитал в свитках, Масрур чистить свой короткий меч, а Джафар вязать узлы из нитей. Все это обязательно случится, нужно только увернуться от рубящего удара, но Синдбад не успевает и за секунду до прикосновения обнаженной стали к своей коже прикрывает глаза. Но боли нет, а монстр, истекая кровью и жутко ревя, падает ничком, едва не раздавив мужчину. - Не стой столбом, сзади! Голос кажется смутно знакомым, но сейчас на это нет времени, потому что в битве его всегда не хватает. Синдбад хочет рассмотреть спасшего его человека, но не успевает. Видит только белые одежды с зеленым окаймлением. А когда все заканчивается, и он хочет шагнуть в следующий зал, слышится истошный крик: -Стой! Не двигайся! - Синдбад замирает, скорее от удивления, нежели от самого приказа. Этот день настолько отличается от предыдущих восьми, что начинает казаться, будто они, наконец, проснулись. Юноша, который так внезапно появился, проходит мимо него и останавливается у входа в следующий зал. - Тут ловушка. Не такая, какие бывают обычно. Вы не знали про неё, поэтому и не заметили, как она сработала. Но нужно обязательно отключить механизм. Парень развязывает ткань, опоясывающую его талию, и, так и не оборачиваясь, передает ее удивленному Синдбаду. Тот забирает вещи молча, только из-за шокового состояния, и смотрит, как на свет появляются практически белые волосы, спрятанные до этого под светлой тканью. Юноша оборачивается и бегло оглядывает удивленное лицо. Улыбается, и зеленовато-серые глаза говорят сами за себя. Как и веснушки, белые ресницы, шрамы на руках и красные нити. Синдбад не понимает: перед ним стоит «змейка», который здесь быть не может. - Я объясню все потом, Син, просто немного подожди, мы не можем потерять еще больше времени, - снова эта улыбка, и сердце почему-то пропускает удар. Джафар улыбается, стаскивает белые одеяния и передаёт их в непослушные руки будущего царя. А потом делает шаг в комнату. Останавливается, раскручивает нити, делая круговые движения запястьями, затем подкидывает оба кинжала в разные части потолка, а потом, словно циркач, виснет на одном из них. Медленно поднимаясь и натягивая одну нить, вторую он, наоборот, отпускает и перемещается в бок, не касаясь ногами плиток пола. Мышцы на его теле перекатываются под светлой кожей. Он весь сейчас напряжен, как тетива. Кажется, что одно неловкое движение и произойдет нечто ужасное. Но ничего не случится, Синдбад знает, он проходил здесь каждый день. Правда, почему-то сказать этого не может, наблюдая за юношей в светлой тесной рубашке, застегнутой до самого горла, и черных, недлинных шароварах. Все это похоже на танец, особенно когда ноги в узких лодочках опускаются на одну из плит, надавливают, а потом снова зависают в пространстве. Пара движений, и на руках юноши появляется кровь, когда он цепляется за короткие нити ладонями и добирается почти до потолка. Натягивает ту веревку, что раньше была свободна, и отпускает вторую, резко устремляясь вниз и вбок, ближе ко второму кинжалу, практически коленями приземляясь на плитку пола. Помещение начинает дрожать, а понимание, что нужно бежать, приходит раньше, чем Джафар кричит об этом. В стене рядом с ним открывается дверь, а своды зала начинают опускаться все ниже. Синдбад хватает Масрура и бежит туда. Свободной рукой он хватает застывшего «змеёныша», практически проталкивая его в открытую дверь, явно показывая, что нити он может намотать и потом, а вот воскреснуть у него вряд ли получится. В открытом зале их ждет джин, который вновь достается Синдбаду, а также дарит кусок своей силы Джафару. А дальше золото, почести и все остальное. Но куда как важнее увидеть, наконец, небо над головой, и услышать историю о том, как они пропали на целых восемь лет.