Воин Вечной Силы

–…Ты не наибольшее зло, ты жертва эксперимента, – высказалась в пространство бледная девушка, нависшая над телом последнего императора Мелнибонэ. – Куда полетел? Тоже мне, вечного гладиатора нашёл… Как ни странно, прочувствованная речь возымела действие. Тёмное облако, бывшее некогда Буреносцем, резко изменило траекторию полёта и застопорилось в паре метров от девушки и бледного трупа. Девушка, мило улыбнувшись, приложила к белому лицу мелнибонийца кристалл. Интенсивно-зелёный. Почти правильной формы. –Не надейся, Элрик, жить ты будешь. Долго и плохо, – девушка, немного похожая на мелнибонийца (или вадага, или элдренна, или кто там ещё разбежался по местным вариантам Вселенной), поймала Чёрный Меч, послушно и даже без стона материализовавшийся как раз рукоятью в её изящных пальчиках. – Сейчас соберём тебя, как конструктор «Лего», и будем чинить… На этой фразе альбинос дёрнулся, словно пытаясь деться куда-нибудь подальше от спасительницы. Может быть, правильно сделал, но тело в очередной сто первый раз подвело владыку руин – не удалось не то чтобы отодвинуться, а даже убрать голову с изящных ног, затянутых в чёрные кожаные брюки. –Кто ты? – просто классический вопрос поверг юную (по крайней мере, на вид) леди в некоторый шок. –Можешь называть меня Крэш, – наконец произнесла она, небрежно пряча Буреносец куда-то в складки свёрнутого пространства. – Сам можешь не представляться – побереги энергию, тебе ещё долго оживать. В полном соответствии с прогнозом, Элрик потерял сознание. Крэш хмыкнула, подхватила хрупкое мужское тело на руки и избавила новорождённую реальность от своего присутствия. А заодно – и от последнего представителя древних рас этой самой реальности. *** В небе было одиноко и темно. Мягкие облака прохладным шелком касались усталого тела, пребывавшего в полусне. Состояние это, в своем роде блаженное, долго продолжаться не могло. Вынырнув из непривычно приятных грез и совершив героическое открытие одного века, тело обнаружило, что покоится не на небесах, а в тривиальной, хоть и действительно удобной кровати. Последние воспоминания, улучив удобную секунду, немедленно набросились на очнувшегося героя. В больших таких кавычках героя... Последний император собственноручно уничтоженной империи попробовал сжать зубы и застонать, но получилось только последнее. На еле слышный звук, которым могла бы гордиться разве что помирающая лабораторная мышь, последовала немедленная реакция. Шторка балдахина отъехала в сторону, позволяя убийце всех кого ни попадя и большой сволочи в одном бледном лице увидеть свою спасительницу. –Рановато ты очнулся, – сообщила девушка, присаживаясь на край кровати. – Во всяком случае, мне так кажется. Как себя чувствуешь? –И зачем?.. – Недооживлённый массовый убийца попытался продемонстрировать свои чувства по поводу непрошеного оживления. Получился всё тот же писк подыхающей в ходе очередного эксперимента мыши – вдобавок незаконченный. Впрочем, девушка прекрасно поняла вопрос. –Понравился ты мне, – она улыбнулась и поправила слегка прикрывавший более чем внушительную грудь бронетопик. – Где ещё такого встретишь? Элрик честно вспомнил несчастного, помнившего все свои воплощения. Потом подумал, что дать точный адрес не сможет по нескольким объективным причинам... Первая часть ответа девушки по имени Крэш (если не изменяла именно в этом плане память) альбиноса не особенно поразила. Были прецеденты... К сожалению, рассказать о судьбе прецедентов тоже элементарно не хватало сил. –Сколько всего в тебе намешано, – непрошеная спасительница бесцеремонно сдвинула вниз укрывавшее пациента одеяло и прикоснулась к лежавшему на белой груди камню. – Если бы не мой огромный опыт... Отчёт о состоянии пациента ей явно уже не требовался. Равно как и согласие оного пациента на лечение – а заодно и на другие, даже более наглые действия. –Что ты?.. – закончить вопрос у Элрика опять не хватило сил. –Ты точно не знаешь или это риторический вопрос? – ухмыльнулась Крэш, сверкнув тёмно-зелёными и потрясающе нахальными глазищами. – Ещё скажи, что тебе не нравится. Лгать экс-император не стал. Прикосновения тонких пальцев умело будили, казалось бы, давно забытые ощущения. Да, это было приятно. И не нравиться могло разве что законченному любителю другого пола... Хотя не факт... Очередное нежно-бесцеремонное прикосновение оставило после себя долгое эхо – очень знакомое. Так отзывался в душе Элрика преданный им повелитель. А у повелителя имелся родственник, предпочитающий женское обличье… –Я же тебя убил, – от изумления Элрик даже забыл о своём полуразобранном состоянии. – И Владыки Закона победили вас… Крэш с видимым сожалением оставила худенькую тушку спасённого в покое: –Да не меня ты убил, успокойся. Меня Буреносцем при всём желании не убьёшь, – она коротко рассмеялась и провела языком по губам. – На свою создательницу эта недоработанная модель не поднимется. Ладно, спи, тебе ещё долго в боеготовый вид приходить… *** Прогноз насчет времени излечения оказался донельзя точным. Прошло, судя по изменению освещения в видимой части комнаты, пару дней, прежде чем Крэш позволила своему пациенту впервые сесть в кровати – с опорой на подушки и собственной помощью. Вообще-то даже этому разнообразию разрушитель собственного мира был в некоторой степени рад. Испытать приятные эмоции в чуть большем объеме мешало многое. Во-первых, воспоминания и связанные с ними чувства – от них Элрик был (вероятно, волей своей спасительницы) огражден во сне, но не наяву. Во-вторых, расслабиться не давали мысли, касавшиеся личности Крэш. О себе она говорила мало, но из обмолвок постепенно складывалась картина... Картина экс-императору не очень-то нравилась. Хотя бы потому, что Хаос никак не мог питать тёплых чувств к существу, собственноручно пресекшему планы этого самого Хаоса в плане аннексии одного из миров. Кроме того, возможности наконец спокойно помереть и забыть свои «подвиги» в родном мире Элрик явно оказался в очередной раз лишён. В конце концов альбиносу надоело маяться предчувствиями и он решил расспросить виновницу его выживания напрямую. Благо представилась такая возможность – Крэш, на сей раз одетая в короткое темное платье, появилась в поле зрения своего пациента. Держа в руках поднос с аппетитно пахнущей тарелкой. –Послушай, – попытался начать разговор недобитый герой. –Да? – девушка превратила поднос в маленький столик, который и установила прямо на одеяло. – Похоже, тебя не состав супа интересует... –Почему ты меня спасла после того, что я натворил? – попытался более-менее внятно сформулировать вопрос владыка руин (ныне уже пустого места, вероятно). Получилось не очень. –А что ты натворил? – весьма правдоподобно удивилась Крэш. –Я помог Закону победить твоих… –Так, – перебила неизлечимого героя-самоубийцу девушка. – Во-первых, они не мои, они ваши. А во-вторых, сейчас ты прекратишь пялиться мне под юбку и начнёшь говорить внятно. Элрик прекратил – не потому, что устыдился. Просто не успел – Крэш куда-то дела вышеупомянутый предмет одежды. Вместе с верхней частью. Говорить же внятно, имея перед глазами роскошный вид, способный послужить причиной не одного конфликта, было уже сложнее. Куда-то, помахивая вопросительными знаками, улетели все едва сформулированные мысли. Но альбинос не был бы собой, если бы не попытался перебороть вполне естественное влечение. –Те, кого я убил перед смертью, имеют к тебе отношение? – лишний раз сердить стройное, наглое и неодетое существо, сидящее прямо на воздухе в полуметре от кровати, Элрику не хотелось. –К счастью для них, нет, – Крэш закинула левую ногу на правую, скрестила под грудью руки (большая часть рук при этом исчезла из поля зрения мелнибонийца) и потянулась. Результат был предсказуем – Элрик ещё минуту пытался собрать мозги в кучу и вспомнить, что хотел спросить. Девушка не мешала – бесплатное зрелище в виде офигевшего альбиноса ей явно нравилось. –То есть ты не из Хаоса? – наконец выговорил альбинос. –Я – истинный демон Хаоса, – спокойно ответила якобы юная леди. – А вот твои знакомые – просто третичное проявление, на редкость искажённое для полного счастья. Ещё вопросы будут, любознательный ты мой? На передний план принялся неистово рваться вопрос о том, как скоро один конкретный мелнибониец сможет получить доступ к полноценному контролю за собственным телом и кое-каким привычным составам, обеспечивающим функционирование этого самого тела. Вопросу Элрик с сожалением мысленно наступил на хребет. И так было понятно, что альтернатив две – либо все происходящее является частью изощренного издевательства, либо в свое время здоровье вернется и придется срочно вспоминать наследие предков. Его специфическую часть. –Скоро, – Крэш даже не сделала вид, что не читала мысли своего то ли подопытного, то ли подопечного. – Да и на фиг оно тебе не надо, без травы обойдёшься. А сейчас ты, жертва наследственности, всё-таки поешь. Зря, что ли, готовила? Информации о происхождении супа окончательно выключила мозги несчастного героя. Крэш и кухня в его сознании совмещаться не захотели. Никак. На этом фоне незамеченным пролетело и обещание жить без тех средств, которыми альбинос привык подпитывать своё тело. *** Демонесса зашла в комнату, назначенную на роль лазарета для членов не вполне человеческой императорской фамилии. Оный член в комплекте с прочими деталями организма валялся на кровати и против вторжения одетой в походный костюм (чёрные кожаные брючки в облипку, закрывающий максимум одну десятую груди бронетопик, украшенные черепами наплечники и чёрная мантия) девушки вроде как не возражал. Точнее, он просто не отреагировал – продолжил лежать, уткнувшись носом в стенку. Взгляд девушки скользнул по телу, которое так и не удалось заметно откормить. Но и полной неудачей комплекс проведенных процедур не увенчался. Хотя, конечно, хотелось бы более впечатляющих результатов... но все еще впереди. То, что на него смотрят, и как именно, Элрик чувствовал спиной. Ощущения были неоднозначными. В присутствии Крэш вообще было сложно погружаться в прошлое. Появлялся стимул жить и даже кощунственное желание что-то ненадолго положить на все похороненное за компанию с родным миром. –Не надоело валяться? – дружелюбно спросила Крэш. –А разве мне предоставлен выбор? – Элрик против воли начал реагировать так же, как реагировал последние годы на все попытки затащить его в постель. –Вот сейчас и предоставлю, – рассмеялась демонесса, присаживаясь рядом с относительно живым мелнибонийцем. – Сейчас окончательно залатаю тебе оболочку – и перейдёшь в разряд ходячих больных… «На голову» она не произнесла – но это и не требовало озвучивания. Крэш достала откуда-то из воздуха любимый кристалл и прилепила на солнечное сплетение альбиносу. Разумеется, этим её тактильный контакт с ходячим (в перспективе) доказательством вырождения аристократии не ограничился. Собственное тело, так недвусмысленно именуемое "оболочкой", в очередной раз совершило акт предательства по отношению к владельцу. Собственно, ему так думать хотелось... На самом деле все было куда проще и тривиальнее. Нет, конечно, физиология в чистом виде, подкрепленная умелыми действиями демонессы, имела место быть. Но – не только... Хотя сам себе Элрик ни за что бы не признался, в какой степени хотел происходящего сейчас. Последнему императору было за себя стыдно. –Ты ещё и стесняться умеешь? – удивлённо рассмеялась Крэш, не прекращая гладить Элрика где-то в районе низа живота. – Странно, вроде у тебя было больше одной девушки… –Они все умерли, – преувеличенно резко ответил альбинос, борясь с желанием использовать губы в куда более приятных, чем разговор, целях. –Ко мне это не относится, милый, – нежно произнесла демонесса, скидывая мантию и наплечники. – Можешь расслабиться и получать удовольствие. Во избежание лишних глупых вопросов Крэш нежно, но решительно захватила инициативу и контроль над языком пациента. Контакт длился долго, но все же не бесконечно – иначе Элрик мог бы и забыть, как дышать. Слишком уж захватывающими были ощущения. За время, занятое поцелуем, куда-то делись и остальные детали одежды демонессы. Попытавшаяся вылезти мысль о неправильности происходящего самостоятельно утопилась в пульсирующем тепле, поднимавшемся вверх – то ли от кристалла, то ли от чего-то ниже... –Вот так точно лучше, – прошептала Крэш, оторвавшись на секунду от губ альбиноса. – Не бойся, нормализатор не слетит, что ни делай… –Ты… божественна, – хрипло произнёс Элрик, ловя губами качающиеся рядом с его лицом соски девушки. –Демонична, – поправила соблазнительница – на выдохе, прогибаясь всем телом. –Какая разница, – экс-императору было абсолютно всё равно, богиня Крэш или демонесса. Девушка изогнулась, дотянувшись губами до груди Элрика – и пришла очередь альбиноса корчиться от наслаждения. Крэш вроде бы не трогала ничего ниже живота – но самые обычные прикосновения превращались в утончённую ласку. Казалось, будто ласки эти затрагивают не столько многострадальное тело, сколько не менее многострадальную душу, которая от переживаемых ощущений переставала жалеть о своей несостоявшейся окончательной разлуке с оболочкой. Крэш нельзя было даже назвать воплощенной мечтой – потому что о таком наслаждении никто не осмелился бы мечтать... –Какой ты вкусный, – выдохнула демонесса. – Жалко, тебе пока вредно идти до конца… –Неважно, – Элрик блеснул невесть откуда взявшимся благородством. – И сейчас… замечательно, только односторонне. –Тогда приласкай меня, а? – Крэш встала на колени над Элриком. – У тебя такие мягкие губы… Император не ответил – с речью у него в этот момент было совсем никак. Крэш стояла так, что взгляд Элрика упирался прямо в лоно девушки – и оно было не менее прекрасно, чем всё остальное её тело. Почувствовав невысказанное желание мелнибонийца, демонесса подалась вперёд – и Элрик припал губами к её влажным и терпким губам… *** –Скажи, откуда в этих краях столько идиотов? – Крэш была одета в походно-боевой костюм. –Каких идиотов? – недорезанный император мог вспомнить не один миллион мертвецов, чьи умственные способности подходили под высказанную демонессой характеристику. –Местных, наверное, – устало махнула рукой Крэш. – За каким-то хреном припёрлись замок штурмовать. Думаю, убить их или не тратить силы, пусть об стены постучатся… –Разреши мне… – Элрик в очередной раз не договорил. Девушка оглядела пациента с головы до ног и постановила: –Хорошо, сейчас верну тебе железку и развлечёшься. Собственно, иного предложения альбинос и не ждал. Равно как и иной формулировки. Похоже, это его судьба – быть вечным убийцей на службе у Хаоса. Который в некотором смысле все же великодушнее Закона... Так стоит ли расстраиваться из-за того, что твоя судьба тебя нашла, воскресила и перенесла на новую плоскость существования? Да уж, стоило сражаться с теми, кто долгие столетия покровительствовал твоему народу, чтобы в результате... Нет, против настоящего предназначения выступать бесполезно. Альбинос принял из рук Крэш знакомый меч, рукоять которого патологически привычно легла в ладонь. Надо же хотя бы посмотреть на очередные жертвы судьбы… Очередная человеческая армия, пришедшая под стены замка Крэш, до боли напоминала все армии умершей родины Элрика. Не очень организованное множество людей, вооружённых явно на последние оставшиеся у государства деньги, тащащих за собой осадные машины и явно не понимающих, во что влипли. Особых деталей с высоты смотровой башни разглядеть не удавалось – только то, что основная масса атакующих сгрудилась возле огромных ворот из чёрного металла. Экс-император отлично понимал, что ничего нового и не увидел бы. Вероятно, во всех мирах водится подобный тип людей – с неистребимым желанием немедленно избавиться от всего непонятного... Используя зачастую негодные средства, не имея возможности отличить действительную угрозу от мнимой и далее по списку. Иногда они правы. Со своей точки зрения. Но, как бы то ни было, в этот раз им не хватило разума настолько, что они рискнули выйти против настоящего противника с голыми... руками. И значит – они все уже мертвы, просто не знают об этом. Как же это больно – в очередной раз нести совсем не похожее на свет знание... А если говорить своими словами, то просто убивать – в очередной сто тысяч первый раз, во имя вечного, неубиваемого и неисправимого Хаоса... Альбинос вздохнул, еще раз окинул взглядом диспозицию... Нет, ничего вроде бы не изменилось. Значит, начнём от ворот… –Оденься сначала, – ехидно подсказала Крэш. – Нет, ты мне и голым нравишься, но эти ребята вряд ли проникнутся. Экс-император действительно чуть не отправился в бой в натуральном виде. Через пару минут мелнибониец стоял перед воротами. Уже одетый и даже отягощённый чёрной бронёй – точной копией императорских доспехов, сгинувших вместе с Имрриром. Створки ворот распахнулись без всякого участия разумной жизни. Элрик поднял Буреносец, меч завёл свою привычную боевую песнь – и излишне совестливый не вполне человек превратился в одержимого убийцу. Он шёл сквозь толпу, вспарывая животы, отрубая конечности и рассекая головы. Он шёл, оставляя за собой кровавую просеку – и смеялся, ловя ртом брызги крови, когда Буреносец выпивал душу из очередной жертвы. Нечестивая энергия смерти наполняла экс-императора… В этот день Элрик снова – в первый раз после встречи с Крэш – стал истинным воином древнего Мелнибонэ. А потом толпа исчезла. Не разбежалась и даже не полегла на месте – просто дематериализовалась. –Там нечем дышать, – объяснила стоящая в воротах Крэш. – Мне надоела эта кровавая каша – хотя ты красиво убиваешь. Элрик остановился, начиная осознавать, что натворил… Люди, погибшие здесь от его руки, сделали это, конечно, по собственной глупости, но все же их смерть никому не была нужна... Кроме его новой повелительницы, убийцы еще более жестокой, чем Ариох. Только в этих убийствах Крэш виновна меньше него – он ведь сам в каком-то смысле хотел окунуться в привычную атмосферу боя. И своей повелительницы он вполне достоин. Владыка руин, с такой же разрушенной душой, умеющий приносить только горе и боль... Ах да, и красиво убивать. –По-моему, ты полностью выздоровел, – констатировала убийца, демонесса и вообще Крэш. – Не вижу смысла сохранять прежние ограничения. –Ты называешь это «выздоровел»? – осведомился Элрик. – По-моему, я окончательно рехнулся, как уже не раз было. –Да нет, ты сейчас усиленно пытаешься сойти с ума, угрызая себя совестью, – приняла подачу демонесса. – Совершенно зря, между прочим… Альбинос удержал за зубами два бессмысленных по сути вопроса. И так было очевидно, что его мысли и чувства – не секрет для повелительницы. Милая неощутимая бесцеремонность... А сомневаться в том, что демон изрекает со своей колокольни, бесполезно. Объяснять же, что именно представляет собой понятие совести, тем, кто его лишен – проще учить слепых различать цвета. Или же она имеет в виду нечто иное? –Оставь мне хотя бы возможность сожалеть о своих поступках... –Сожалеть надо об ошибках, – Крэш переместилась к Элрику. – И то только тогда, когда сожаление помогает не допускать их в дальнейшем. А ты сегодня ни единой ошибки не совершил. Мелнибониец еле сдержал бессильное ругательство. Ну как объяснить ей, почему его мучают вопросы, само существование которых невозможно с точки зрения демона? –Я могла бы поубивать их всех и сама, – продолжила Крэш. – Но ты так рванулся защищать меня… Не хотела душить прекрасный порыв. Кроме того, ты и сам был прекрасен в этом бою. И демонесса провела тонкими пальцами по подбородку Элрика. Конечно, с ее точки зрения человек, ведущий себя подобно демону, прекрасен... И ей все равно, что он при этом чувствует себя всего лишь окровавленным мясником. Какая ирония судьбы... Раньше он защищал прекрасных леди в их замках от армий злодеев. А теперь его Прекрасная Дама – массовый убийца, даже не питающийся душами жертв – просто созерцающий процесс лишения жизни. Впрочем, разве это не идеальная повелительница для того, кого признал своим Чёрный Меч? И Элрик грубо и жадно поцеловал Крэш. *** Массовый убийца отстраненно изучал место своего последнего преступления. О нем ничего не напоминало, пейзаж за окном выглядел типичной пасторалью, но в память Элрика слишком хорошо врезалось расположение каждого тела, каждой капли крови... Последний император Мелнибонэ перевел взгляд на изящную раму – окна на этом этаже было сложно отличить от многочисленных картин. Пока рядом была Крэш, жизнь казалась простой и понятной. Демонесса, конечно, влияла на мысли своего подопечного... Но сейчас, в одиночестве, альбинос в полном объеме ощущал ставшие привычными за долгие годы прошлой жизни чувства – собственную мерзость в первую очередь. Элрик вздохнул: непрошеными из памяти высунулись воспоминания о том, каково это было – оказаться в полной власти повелительницы... нет, она вовсе не старалась доминировать, все ощущалось куда страннее. Крэш вбирала его в себя без остатка, они становились неотъемлемыми частями друг друга – но, когда все заканчивалось, он снова превращался в себя самого. В то, чем владыка пустого места привык себя считать. Альбинос почти насильно заставил себя подойти к ближайшей картине. По крайней мере, она не навевала определенных воспоминаний из прошлой жизни – в границах этой черной рамы переливались серебром освещенные луной пески. К сожалению, картина навевала кое-что другое. В прямом смысле слова навевала – точнее, втягивала. Порыв ветра ударил сильного, но лёгкого воина в спину и швырнул на песок. Элрик высказался на чистом мелнибонийском (правда, в словарях из этой речи нашлись бы только предлоги) и поднялся. Вокруг имела место быть ночная пустыня, а вот портала обратно в замок Крэш не наблюдалось. Совсем. И никаких следов магии… Мысль позвать на помощь пресеклась сразу, вступив в противоречие с национальной гордостью и аристократическим воспитанием. Даже отсутствие Буреносца и зверский холод не перешибли упрямство неизлечимого героя. За свою насыщенную жизнь альбинос и не в таких переделках оказывался. Даже если опираться на ту часть памяти, в которой он был абсолютно уверен, сравнение все равно получалось в пользу имеющейся ситуации. То есть, могло быть значительно хуже... И в целом – как-то некрасиво по любому поводу взывать к покровителю. Не факт, что она не в курсе. Что, если это приключение Крэш сама же и подсунула своему подопечному – например, с целью отвлечь от грустных мыслей? И цель была достигнута: обстановка к продолжению купания в тихой депрессии не располагала. Жизнь вокруг традиционно била ключом, и с нее брали пример два идиота, зачем-то отправленные Рейвеном на починку переходника. Этим неблагодарным делом всегда занимались личности, настолько некомпетентные, что их даже из аналитички гнали бы пинками. Воспитатель, по совместительству шеф всея Департамента, суть традиции Крэш так и не разъяснил, но она подозревала, что дело в загадочных энтропийных технологиях. Наверное, сделанное с их помощью можно чинить только так – сосредоточенно постукивая по панели подручным инструментом. Возвращение к подопечному откладывалось. А существо с таким коэффициентом невезения оставлять без присмотра преступно... Крэш демонстративно размяла пальцы, поглядывая на дятла – с разводным ключом вместо клюва, а так сходство разительное. Оставшийся в одиночестве дятел, которого даже человеком назвать было сложно, сжался в комок и застучал быстрее. На обрабатываемой панели вспыхнули какие-то лампочки, половина немедленно погасла. Ключ полетел в угол, а к переходнику был применен второй рабочий инструмент, которым жалкое подобие демона владело еще хуже. По крайней мере, даже новое увлечение Крэш могло дать этому существу сто очков форы в вопросах матерных выражений. Увлечение... Демонесса покатала слово на языке, как бы с удивлением понимая, что еще один представитель богатой реальностной жизни попал в данный разряд. В очередной раз, номер десять тысяч такой-то... Как будто кто-то считает. Иногда Крэш даже бывала благодарна Рейвену за категоричный приказ собрать растерянные по реальностям образцы оружия, причем во время отпуска. Отпуск в результате получился крайне содержательный в личном плане – почти каждый образец находился в комплекте с интересным представителем мужского пола, которому просто нельзя было не уделить внимание. А Квен, по закону подлости, как раз пролетел со своим свободным временем... Пойти любимой воспитаннице навстречу Рейвен отказался, сказав, что сейчас каждый специалист на вес кровавых кристаллов, и вообще – он бы и саму Крэш не отпустил, если бы она не устроила эту круговерть с мечами. Демонесса невольно улыбнулась, вспомнив лицо шефа, размахивавшего докладной о "несанкционированном применении оружия Хаоса". С некоторых пор Рейвен измерял эффективность сотрудников в количестве диверсантов, заменяемых каждым. Показатель Крэш в его глазах резко сравнялся с единицей. После чего был рожден приказ на творческий отпуск, с обязательными отчетами по каждому завершенному этапу. Закон подлости – явиться с очередным докладом демонесса решила именно в тот момент, когда переходник опять заклинило. А перемещаться без посредства оного было не то чтобы опасно или неудобно... Просто не совсем привычно. Да и воспитатель возмущаться будет, а из двух зол надо выбирать то, что выглядит поправимее. Подопечный вряд ли что-то сделает с собой, замок не должен дать. А вот злить Рейвена с его старорежимными представлениями о правильности церемоний – себе дороже. Развоняется, сволочь, да еще и обидится, а это еще хуже. Обиженный шеф способен на те еще гадости... О чем только думал Хаос, создавая Рейвена? И о чем думали те, кто выбрал его на это место? А уж чем думал он сам, выбирая именно эту работу из класса «не бей лежачего»? Вопросы с одним набором готовых ответов, не имеющих практической ценности... Крэш вытащила из карманного измерения тот самый меч, который и послужил причиной последнего приключения. Создавался по идее одного миротворца... Своеобразная публика, конечно, идею пришлось переделывать. В процессе переделки приобрел недокументированное свойство – для демона оживить любого свежеубиенного этой красотой было – раз плюнуть... Особенно самоубийцу. На явление оружия бракодел у переходника отреагировал своеобразно. Перестал радовать окружающих скудным запасом ненормативной лексики, подобрал ключ и вернулся к работе. Крэш обвела взглядом собравшуюся за спиной очередь, которую второй ремонтник неспешно обвешивал табличками со стрелками и просьбой выстраиваться синусоидой. Похоже, ожидание все-таки затягивалось... …Элрик честно попытался найти в этой пустыне хоть какие-то признаки разумной жизни, но только замёрз напрочь. Впрочем, если бы не пытался – вообще бы окоченел. «А ведь к полудню будет жара…» – мелнибониец вспомнил все свои странствия по пустынной местности. Ничего утешительного не вспомнилось. К утру разумная жизнь обозначилась. В форме десятка кочевников на каких-то тварях, отдалённо напоминающих лошадей, только рогатых и чешуйчатых. Элрик потянулся к мечу… безуспешно. Рукояти Буреносца на привычном месте не обнаружилось. Владыка пустого места с трудом вспомнил, что оставил оружие в своей комнате замка. Он как-то не планировал прогулки с боевыми действиями – а все древние договоры с элементалями исчезли вместе с родиной альбиноса. Кочевники тем временем заметили одинокого путника и направили своих зверей к нему. На вид – обычные люди… И ведут себя, как любые варвары рода человеческого. От трёх арканов Элрик уклонился, но четвёртый захлестнул руки владыки руин. После этого сопротивление – даже символическое – просто потеряло всякое подобие смысла. Кочевник затянул Элрика на спину своего зверя. Альбинос успел отметить мускусный запах… и отключился. Его пленитель не желал рисковать и тупо дал добыче по голове. Первой мыслью бывшего императора по пробуждении была констатация очевидного факта – отдельно от злобного клинка некий альбинос мелнибонийского происхождения представляет собой забавный, но бестолковый казус природы. Не более того. С другой стороны, в комплекте ничего хорошего тоже не получалось – всего лишь убийственный тандем. Параллельно с мрачными неоригинальными мыслями Элрик сделал несколько касающихся общей ситуации заключений. Касающихся собственного бедственного положения – варвары не забыли тщательно связать и без того практически беспомощного пленника... Впрочем, насчет беспомощности владыка пустого места переборщил. На что-то он в принципе мог быть способен. Теоретически. Только вот возможной пользы от своих действий не видел в упор – хотя он и так ничего не видел. Открывать глаза альбинос не рискнул – судя по слышимым звукам, рядом кто-то находился. Впрочем, долго притворяться бесчувственной тушкой, растягивая паузу, не получилось. Определенный по звуку и запаху варвар принялся бесцеремонно тормошить пленника. Чтобы избавиться от навязчивого внимания, пришлось таки посмотреть на хама. Варвар прищелкнул языком и что-то залопотал, энергично жестикулируя. Местного языка Элрик не понимал, но в общих чертах смысл интересующего немытую личность вопроса можно было понять. Скорее всего, варвар желал узнать, не сцапал ли случайно местную пустынную нежить. На всякий случай альбинос отрицательно мотнул головой, благо это еще можно было сделать. Жизненный опыт подсказывал, что разных злобных тварей люди чаще настроены замочить на месте, чем возможных сородичей. Отрицательный ответ вонючего собеседника явно порадовал. Пока тот бегал делиться своей радостью с соплеменниками, владыка руин воспользовался случаем осмотреться. Похоже, за то время, которое мелнибониец провел в отключке, его пленители дошли до какого-то чахлого оазиса. Долго наслаждаться зрелищем полудохлой пальмы Элрику все же не дали. Не озонировавший воздух абориген вернулся в компании двух аналогичных морд. Последние были, похоже, приглашены на роль переносчиков беспомощного тела, весившего не намного больше наверченных на оное веревок. Вначале бледную императорскую тушку вынесли за границы оазиса – уже в этот момент альбинос понял, что где-то ошибся. Еще до того, как в поле зрения вплыл темный, потертый временем камень. Судя по всему, процедура была варварам знакома – во всяком случае, закрепление жертвы заняло у них рекордно короткое время. Занимались этим двое, третий в это время что-то заунывно напевал. Несмотря на всю ощущаемую никчемность и вредность собственного существования, умирать вот так, во славу неведомого пустынного божка, Элрику не хотелось. …Недодемон у переходника наконец-то домучал несчастное произведение магических технологий. Крэш, нагло плюя на права окружающих, лично проверила качество работы путём перемещения в любимый замок. Качество, как ни странно, оказалось на высоте. Демонесса не успела позвать Элрика – сразу по материализации она ощутила на редкость неуверенный, отягощённый грудой эмоционального дерьма и сомнений в целесообразности поступка ментальный зов хрен знает из какой реальности. Только одно существо могло простой призыв на помощь превратить в такой сеанс интеллигентской рефлексии… –Мать твою через колено! Оставить на пару часов нельзя! Ругающаяся демонесса открыла портал «на маяк». В точке выхода обнаружилось худое, бледное и чрезвычайно привлекательное тело в растянутом на каком-то идиотском камне виде. Заметив Крэш, тело прикрыло глаза и попыталось покраснеть. В силу врождённой белокожести попытка провалилась с грандиозным треском. Мечту садиста окружали какие-то люди. В прямом смысле этого бранного слова. Крэш в очередной раз помянула коэффициент невезения у отдельно взятых очаровательных комплексоидов и выхватила свой меч из пространственного «кармана». –Ну что, служители культа, вы меня не ждали? А я пришла! Вряд ли неудачливые жертвоприносители поняли хоть слово – но они осознали, что редкостное приношение их божеству пытаются спереть прямо с алтаря. И сунулись навстречу… Впоследствии Элрик всегда смущался, вспоминая этот эпизод своей посмертной биографии. Хотя бы потому, что Крэш рубилась, распевая специально переведённую на мелнибонийский песню одной известной панк-группы… Ну да, про «трогательным ножичком пытать свою плоть». Оппоненты ни слова не понимали, но помирать им это не мешало. Равно как и забрызгивать кровью всё вокруг, включая Крэш. Наконец последний «служитель культа» свалился, пытаясь собрать обратно в живот вываливающиеся кишки. Крэш спрятала меч обратно и подошла к алтарю. Тратить время на разрезание пут она не стала – поцеловала Элрика в губы, разорвала верёвки, подхватила альбиноса на руки и переместилась обратно в замок. –Ну вот и что с тобой делать? – демонесса прикинула, стоит ли тратить нервы на телепортацию в ванную. По всему выходило, что стоит. – Отмывать тебя, чудо моё невезучее… Невезучее чудо отвело взгляд в сторону. Таким беспомощным Элрик себя давно не чувствовал. И опять ради него, достойного исключительно смерти, умирали люди – все равно что от его руки. Уложив депрессующего героя в ванну, Крэш отправила куда-то далеко откровенно мешающиеся одёжно-броневые детали: –И если ты, совесть воплощённая, ещё будешь себя из-за этих кретинов угрызать… Крэш, не подобрав достойного продолжения, просто прошлась мочалкой по окровавленной тушке альбиноса. –Короче, милый, не бери в голову. Ну, были какие-то кочевники. Ну, сдохли. По мне, так и говорить не о чем. Несмотря на очередное доказательство того факта, что ни одна мысль не остается незамеченной, и прямую просьбу, отмываемый бывший император продолжал упорно цепляться за ту же бесполезную идею. Пересчет смертей, причиненных или спровоцированных владыкой руин, немного отвлекал последнего от созерцания роскошного вида над головой. А сам роскошный вид навевал альбиносу мысль еще более мрачную. О том, что происходило с женщинами, судьбы которых пересекали его собственную. Несмотря на все возражения Крэш и ее очевидно огромную силу, перестать думать об этом Элрик не мог. –И как ты собираешься это провернуть? – издевательски рассмеялась демонесса, потихоньку переводя мытьё в приставания. – Буреносец на меня не подействует, а ничего страшнее у тебя нет. Хотя с твоим коэффициентом невезения… Заканчивать мысль Крэш не стала. Она просто плюхнулась в ту же ванну. Одновременно включилась музыка – зазвучала ближайшая стена – и было совершенно ясно, что никаких музыкантов за ней нет. Ноты безыскусной, но по-своему притягательной мелодии падали на темный камень пола тонкими льдинками. Песня, как и ожидалось, была на незнакомом Элрику языке. –Снег падает на кровь, – пропела Крэш, проводя собранной в горсть пеной по украшенной алыми потеками руке. – Белые иголочки... Кровь падает на снег, – бледно-красная капля упала на пенный островок. – Милый, хватит об этом думать, – быстрое движение, плеск воды, ударившей волной о бортик. Перегруппировка фигур – темноволосая теперь сверху. – Мы вышли из игры, мы смертельно ранены... Демонов вроде меня убить невозможно. Закон такой. Элрик мысленно мрачно улыбнулся, вспоминая, сколько законов опроверг за свою жизнь. –Этот не опровергнешь, - Крэш опустилась на альбиноса, поцеловала его в губы… Элрик тут же забыл обо всём. Руки демонессы легли на бёдра мелнибонийца, дразня, направляя во влажную и жаркую глубину… а уже другая песня звучала, задавая ритм движений, и Крэш хрипло стонала: – Плачет Белоснежка, стонет Белоснежка… И, сама не замечая, странно улыбается себе… Счастливую улыбку Элрика демонесса прикрыла очередным поцелуем. *** Утро началось предсказуемо - с припоминания событий дня прошедшего. Вернее, припомнилось во всей полноте именно невольное путешествие в пустыню и близкое знакомство с местными религиозными обрядами. То, что было потом, припоминать как-то не слишком хотелось. Хотя и из относительно терпимых воспоминаний владыка пустого места мог сделать однозначный вывод. На предсказуемую тему "Отдельные альбиносы приносят несчастье в той же степени, что и черные коты". Хотя, впрочем, отдельно от своего любимого клинка и покровителей последний император Мелнибонэ был совершенно безвреден - ввиду полной негодности к активным действиям. Повернув голову вправо, Элрик обнаружил мирно спящую рядом Крэш и окончательно укрепился в давно привычной мысли, выраженной в форме риторического вопроса: "Что я за дрянь и почему я маленьким не сдох?" Последняя часть идеи была совершенно справедливой. Альбинос не мог не вспомнить все беды, которые навлек на своих друзей, родичей и народ в целом. Даже против собственного покровителя выступил... нет, не то чтобы Ариох не заслужил... –А раз заслужил, нафиг было так громко рефлексировать? - сонно спросила Крэш. - Ты так громко думал, милый, что я даже проснулась… -Только не говори, что я не приношу несчастье всем, кто находится рядом, – устало попросил Элрик. –Мне не приносишь, – парировала демонесса. - Даже наоборот, мне с тобой очень даже хорошо… Элрик отвернулся. Конечно, это было бессмысленно - но как объяснить Крэш, что он не имеет права существовать? Как рассказать демону о том, что это такое – обрекать всех близких себе на мучительную гибель? Чаще всего – от своей руки... Не поймет... Не согласится с очевидным. –Ясно, – прокомментировала демонесса. – Конечно. Не соглашусь – потому что это неправда. А знаешь, я тут во сне кое-что увидела… Альбинос заинтересовался. За Крэш раньше не водилось обыкновения переводить разговор на другие темы – наоборот, её отличала почти детская прямота и непосредственность. А тут вдруг – сон… Или он как-то связан с тем, что Крэш не понимает? –Что, госпожа моя? Демонесса, негромко вздохнув, перетекла в положение «полусидя на Элрике». -Стих… как раз про то, что ты мне так пытаешься втолковать. Крэш прикрыла глаза:

Возвращенье. Не будет букетов, Громких кличей и боя в ладони – Возвращаюсь в забытое лето, В век ударов и боли бездонной. Возвращаюсь в столетие муки, И опять в небе теплится факел... Возвращаюсь. Изрезаны руки, И с конца перечитаны знаки. С головы не снимаю корону, Мой венец слишком крепко прибили... Мне хватает железного трона И под корень обрезанных крыльев. Я же знала: придется однажды Все заканчивать – зря начинала... Это жизнь – ненасытная жажда, Что смиряется громом металла. Возвращенье. Не будет ни слова Осуждения – или привета... Возвращаюсь я снова и снова В обожженное накрепко лето. Возвращаюсь – ладони на сердце Не разжать – ни теперь, ни в грядущем... Возвращаюсь к желанию смерти, Оставаясь при всем, всемогущей.

–Как ты понимаешь, мне после этого уже никаких несчастий принести не удастся, – демонесса обняла мелнибонийца за талию. – Давай завтракать, что ли, а то ты скорбный с утра, как… Одна и та же мысль долбанула по головам обоих нелюдей. –Кстати, а куда подевался Скорбный, хотела бы я знать? – Крэш тревожно улыбнулась. – Исчезнуть он не мог, я свои изделия хорошо знаю… Завтрак протекал по давно заведенному сценарию. На мелнибонийца наступали ряды наполненных разнообразной изысканной снедью тарелок. Автор пиршества же сидела рядом с бокалом вина и с умилением наблюдала за процессом сражения с заведомо превосходящими силами. А сражение шло с весьма скромным успехом. Элрику мешали всплывшие воспоминания - весьма предсказуемого свойства. Помянутый Крэш Скорбный потащил за собой целую гроздь - о той самой битве, в которой погиб последний родич императора, Дайвим Слорм. В его смерти альбинос винил исключительно себя. –Потому что ты дурак, – в конце концов не выдержала громких мыслей кающегося экс-императора Крэш. – Умный, но дурак. Милый, доедай и будем разбираться… Не обидевшись на характеристику, выданную своим умственным способностям, альбинос честно припомнил все, что оставалось в памяти. Правда, начать рассказ вслух не успел. –Я всё вижу, – сообщила Крэш. - Как интересно-то… Он пропал ещё до того, как ты увидел тело Дайвима. А если так, то он мог улететь куда угодно. Сейчас попробуем по энергетическому следу проверить реальности данного типа… Демонесса на несколько секунд застыла с отсутствующим видом: –Чёткого пеленга я не вижу, – слегка смущённо призналась она. - Максимум, что подходит - та самая реальность, куда тебя последний раз кинуло непонятно с чего. Элрик почти покраснел. Если бы мог, покраснел бы без всякого «почти» - но природа помешала. –Значит, я оказался там не потому, что мне всегда так не везет? На несколько корявый вопрос Крэш ответила коротко и неясно: –А Контер его знает… Давай на месте разберёмся.