3
31 марта 2013 г. в 18:37
Дин никогда не был больше благодарен брату, чем на следующий день. Ладно, может, в тот раз с рассолом и приёмом Геймлиха*, но суть в том, что Сэм рулит.
*Прием Геймлиха применяется для удаления инородных тел верхних дыхательных путей и особенно эффективен при их полной обструкции (закупорке).
Он не стал на него давить прошлым вечером, когда Дин настойчиво объяснил, что он действительно не хочет об этом разговаривать. Было приятно, для разнообразия, поразмыслить в тишине и покое. И на следующий день Сэм утюжит их костюмы, Сэм звонит уточнить время прибытия, Сэм собирает незавезённые вчера вещи. И, главное, Сэм позволяет Дину надирать ему задницу в Марио Карт весь вечер. Это очень помогает расслабиться. Классика всегда помогает.
Так что Дин чувствует себя если не лучше, то, по крайней мере, нормально, когда вечером они выходят из дома. Оказалось, свадебная вечеринка будет чем-то вроде ужина после церемонии, пока люди будут заканчивать приготовления у Каса, так что собственно мероприятие начнётся не раньше семи. Им, впрочем, нужно некоторое время на приготовления, так что Дин хочет появиться около шести. Или это Сэм говорит Дину, что нужно появиться около шести. Неважно.
Джессика открывает дверь, когда они приходят, и она выглядит потрясающе в золотистом облегающем платье без рукавов. Она пялится на Сэма (которого Дин вовсе не выставлял на баррикады и не заставлял звонить в дверь, конечно, нет).
— Привет! Э. Привет. Я Сэм. И Дин. Мы бармены?
Ооо, Сэмми она понравилась. Его фразы сразу становятся такими рублеными, когда ему кто-то нравится. Это мило.
И, видимо, это взаимно, если судить по румянцу на щеках Джессики.
— Привет, очень приятно познакомиться. Я имею в виду, я уже знакома с Дином, так что приятно познакомиться с тобой, — она переводит взгляд на Дина. — Не то чтобы я не была рада тебя видеть! И снова. Привет.
Дин кивает ей.
— Здорово. Ты разве должна быть здесь? Милое платьице, кстати, — он сдерживает ухмылку, когда Сэм пинает его ногой. Ублюдок.
— О, спасибо, — она снова смотрит на Сэма, будто и не переставала. — Я сама предложила помочь здесь с приготовлениями. Кроме того, они собирались пойти в какое-то заведение типа «Даров моря», а у меня… всегда… сыпь… от устриц, — её глаза расширяются, и вся фраза замедляется ближе к концу, особенно на слове сыпь. Дин может посочувствовать — иногда ты просто не можешь заставить себя замолчать, даже если знаешь, что собираешься сказать нечто ужасное.
Конечно, Сэм слишком очарован, чтобы это заметить.
— О, это ужасно. Мне иногда бывает плохо, когда выпью много молока.
Они оба улыбаются друг другу, загородив весь проход. Дин хлопает брата по плечу, проскальзывая мимо.
— Да, он просто кошмар, когда у него газы, — он широко ухмыляется Джессике, совершенно определённо сдерживающей смешок. Он отлично слышит, как Сэм закипает у него за спиной, направляясь на кухню.
Ближайшее время они проводят, пересчитывая бутылки, ополаскивая бокалы и убеждаясь, что шампанское готово для первого тоста. В их распоряжении высокий столик (немного необычный, раздвижной), установленный на платформе и снабжённый всем, что может понадобиться для выполнения обычных заказов. А ещё много всего для необычных, но для того, чтобы это взять, нужно сходить на кухню и сделать заказ. Люди начинают прибывать медленно, но стабильно, и большинство из них какое-то время тусуется в доме и оставляет подарки перед тем, как выйти.
Сэм болтает с кем-то из гостей, о чём-то насчёт университета, когда врывается возбуждённая Джессика.
— Они почти здесь! Вы готовы, парни? Всем же сначала нужно по бокалу шампанского, да?
Желудок Дина ухает вниз, пока Сэм ей отвечает. Чёрт, Кас почти здесь. Мистер и миссис Инголлс. Или Инголлс-Милтон, что они там себе надумали. Супер. Он вздыхает, когда Джессика выходит, и подходит к Сэму.
— Эй… я… мне нужно проверить кое-что в машине, не забыли ли мы чего.
Сэм не покупается на это, но бросает на Дина сочувственный взгляд и кивает.
— Конечно. Мы укладываемся во время, пока не нужно выносить шампанское. Постарайся успеть.
*****
Они приехали сюда рано, но всё ещё нужно было подготовить стол, так что Джессика разрешила им припарковаться в гараже. Дин сидит там в Импале, с опущенными стёклами, и слушает, как снаружи шумят люди, а чувствует себя при этом до ужаса жалким. Хандрит в своей машине, потому что не хочет видеть парня, который ему нравится — можно с таким же успехом упаковать свой член и сдать его в какую-нибудь камеру хранения.
Он поворачивается боком, забрасывая ногу на сиденье и свешивая голову в окно. Дверь гаража открыта, но всё равно сюда никто не зайдёт.
Боже. Да что с ним не так, что он постоянно западает на людей, с которыми быть не может? И даже не должен хотеть с ними быть? Вокруг толпы других людей, а он ещё и не имеет предпочтений относительно пола, так что у него должен быть огромный выбор. Вот Памела, официантка из стрип-клуба; милая, и всё время выказывает свою заинтересованность. Но нет, ему подавай недоступных. Может, Сэм прав. Он не хочет того, что не может иметь, а он не может иметь и от этого начинает хотеть. Безопасно. Просто.
Но чёрт, по ощущениям это вовсе не просто.
Звук подъезжающих машин снаружи замораживает все его мысли на мгновение. Замораживает всё, вообще всё, а потом его сердце подпрыгивает и начинает колотиться с удвоенной скоростью, когда он слышит, как хлопают двери машин.
Он даёт себе ещё десять минут, пытаясь отвлечься и вспомнить слова 'Bohemian Rhapsody'. Второй раз пробегаясь по части 'mama mia', он слышит взрыв поздравительных криков снаружи. Молодожёны только что вошли в дом.
Чёрт.
Всего за минуту он вылетает из машины, поправляет одежду — и вот он уже внутри, работает на кухне, пытаясь игнорировать весёлый шум извне. Сэм тоже должен быть снаружи, разнося первые бокалы, так что Дин продолжает то, что он не успел закончить.
Он расставляет бокалы на втором подносе, когда входит Сэм. Он выглядит… странно.
— Ты вернулся! Хорошо. Выйди со мной на минутку, я тебе кое-что хочу показать.
Дин хмурится и случайно разливает шампанское на поднос, задумавшись, что там хочет Сэм.
— Чёрт. Что?
Сэм всё ещё странный. Он выглядит так, будто хочет рассказать шутку, но боится, что засмеётся до того, как дойдёт до смешного места.
— Просто идём, тебе понравится, я обещаю.
— Что? Я тут как бы занят. Возьми вон тот поднос и отнеси, — как будто Дину может понравиться хоть одна чёртова вещь, творящася там снаружи.
— Дин, пойдём! — Сэм хватает его за локоть, а уголки его рта подрагивают.
— Чёрт! Ну что, Сэм? — ему плевать, насколько по-девчачьи это звучит, но он не в настроении для подобного дерьма.
Сэм выглядит немного растерянным от такой реакции, но удивление быстро сменяется раскаянием.
— Слушай, извини, я знаю, что ты не в настроении, и я не хочу сделать ещё хуже. Просто доверься мне на ближайшие тридцать секунд своей жизни и Пой. Дём. Вый. Дем.
Да блин, ладно. Ему всё равно понадобилось бы выйти. В конце концов, сейчас на них никто не будет смотреть. Он бросает Сэму «лучше бы этому не быть чем-то идиотским» и идёт за ним.
Там очень красиво. Свадьба оформлена в красных и золотых тонах, и заходящее солнце заставляет всё переливаться. Маленькие рождественские огоньки развешаны по двору, над столами и по арке, которую он красил вчера. Люди столпились, приветствуя жениха и невесту, и ему отсюда видно Анну, сверкающую в неясном освещении. Какая-то часть его мозга, всегда думающая о сексе, выдаёт что-то вроде «мм, рыжая, в обтягивающем платье», но остальной его части просто больно.
Сэм стоит за ним и выглядит выжидающим. Мир кажется просто жестокой версией игры I Spy*.
*Игроки по-очереди говорят «I spy» и далее короткое описание (отличительная черта, синоним, что-нибудь) предмета который находится в зоне видимости. Задача других — угадать что это за предмет.
Он резко выдыхает, собираясь сказать Сэму, что засунуть свои игры себе кое-куда (подсказка: туда не проникают солнечные лучи), когда Анна делает шаг вперёд, в чьи-то объятия, и…
— Это ещё что за хрен с горы?
Дин говорит слишком громко — стоящие недалеко от него люди бросают на него строгие взгляды, но он смотрит только на человека, стоящего рядом с Анной. Невысокий, бородатый, нервный человек в голубом костюме. Человек, который приветствует людей вместе с ней и только что положил руку ей на задницу.
Что за нахрен?
Сэм ухмыляется вовсю, чуть ли подпрыгивая на носочках.
— Это мистер и миссис Чак Ширли, молодожёны.
Лицо Дина не понимает, что ему делать. Он не может заставить его перестать дёргаться. Его мозг действует примерно так же, пытаясь уловить нить происходящего безобразия.
— И, если верить трём людям, которых я опросил для полной уверенности, — Сэм хватает Дина за подбородок своей лапищей, заставляя его закрыть рот и повернуть голову влево на несколько сантиметров, — это Кастиэль Инголлс, сводный брат Анны по матери, её сын от первого брака, — его голос звучит триумфально, и, возможно, он выглядит раздражающе самодовольным, но Дин не замечает.
Потому что это Кас стоит в той стороне, он наклонил голову, разговаривая с каким-то гостем. Он выглядит потрясающе — волосы типа уложены и приглажены, на нём чёрный пиджак и голубые галстук и рубашка. Дину нужно сконцентрироваться на том, как хорошо он выглядит, потому что его мозг всё ещё в процессе осознавания и не может уделить времени его высоким побуждениям в данный момент.
Господи боже, Кас — брат Анны!
Дин переводит взгляд с одного на другого, с Анны на Каса, потом снова на Анну и снова на Каса. Анна ловит его взгляд и, кажется, хихикает, увидев, что Сэм держит его за подбородок. Она машет ему. Он машет в ответ, оцепенелый.
Сэм перемещает руку на плечо Дина и подталкивает его обратно к кухне. Он чуть не падает на шкафчик, пялясь на Сэма.
— Что за нахрен?
— Чувак, я даже не знаю, моё дело было выяснить. Да тут даже выяснять нечего! — Сэм уставился на него скептически, вопросительно разведя руки.
— Но… он… — ну же, мозг. Работай! — Он выбирал начинку для торта! — Дин вспоминает разговор, посреди которого он вошёл в дегустационную комнату, о человеке без чувства вкуса. О. Может, это была не старая история.
Сэм пожимает плечами.
— Я не знаю. Это не я встречался с ним целый долбаный месяц.
У Дина в голове внезапно возникает миллион вопросов. Все эти «Но что насчёт» и «Тогда почему» теснятся и сливаются в один огромный вопросительный знак, который он почти видит у себя над головой. Сотня маленьких обрывков разговора вновь проносятся перед ним — и теперь он смотрит на них немного под другим углом, и это всё совершенно сокрушительно, и от одного только воспоминания он холодеет.
— Вот чёрт! Вот чёрт, Сэм!
— Что? — Сэм выглядит так, будто ожидал другого осознания собственной глупости его братом.
Дин восстанавливает в памяти последний разговор с Касом. Слова вроде «нравственный», «неправильно» и «Библия» звонят в его голове колокольным звоном.
— О боже, он думает, что я какой-то себяненавидящий гомофоб, из тех, что «возбудим и не дадим»!
— Чт… — мозг Сэма на всякий случай пропускает часть насчёт «возбудим и не дадим», лишь слегка на ней застопорившись. — С чего бы ему считать тебя гомофобом?
— Э, прошлым вечером… — Дин в смущении потирает шею.
— Я думал, ты сказал, что прошлым вечером ничего не произошло.
— Так и есть! По большому счёту. Он меня поцеловал.
— И?
— И что, хочешь, чтобы я описал его язык? Эй! — Дин моргает, когда Сэм стукает его по руке. — Мы поцеловались. Я не сдержался и всё высказал. Он меня выставил. Возможно, потому, что я сказал какую-то тупую лажу, которая для него прозвучала даже ещё тупее.
Разрываясь между ужасом, сочувствием и неудержимым смехом, Сэм приходит к компромиссу — смёется в ужасе и делает большие щенячьи глазки.
— Я даже не представляю, как такая история могла случиться на самом деле. Это как если бы ты был Беном Стиллером, а он — Рене Зельвегер.
— Иди лесом, я по меньшей мере в два раза горячее Бена Стиллера, — Дин должен врезать ему из принципа, но улыбки сдержать не может. Вся ситуация — полный отстой, и он чувствует десять оттенков своего идиотства, но это так… так невообразимо, что можно только смеяться. Возрастающее облегчение, и надежда, что Кас не совершенно недосягаем, тоже уменьшают боль. Это почти как потерять лёгкое и получить его обратно — в мире будто стало больше воздуха.
— Поверю тебе в этом на слово. Итак! — Сэм заносит руку, и Дин вздрагивает, но он только хлопает его по плечу и фыркает. — Тебе нужно пойти поговорить с ним.
Да. Если не считать того, что он не знает, что сказать. Извини, думал, ты трахаешь свою сестру? Весь этот месяц был ложью, но вот как насчёт секса?
— Не знаю.
— Ты не знаешь? Ты шутишь? — Сэм кладёт руку на другое его плечо и наклоняется к нему, чтобы заглянуть прямо в глаза. — Если я ещё хоть один день буду вынужден наблюдать, как ты блуждаешь вокруг, как томящаяся от любви королева выпускного бала, я повешусь. Понял? Я сам его сейчас найду, если ты не хочешь.
— Ладно! Ладно, — Дин отпихивает руки Сэма и предупреждающе подымает свою. — Я поговорю. Просто… сейчас не то время. Тут нужно подумать, он вряд ли захочет со мной разговаривать.
Сэм тычет в него пальцем и смотрит серьёзно, впериваясь взглядом:
— Клянёшься?
— Клянусь. И что — королева выпускного? Так никто не обзывается.
Сэм смеётся, забирая поднос и направляясь наружу.
— Обзываются! Но я хороший человек и ничего больше не скажу в течение следующего месяца. В конце концов, с этим уже покончено. Я собираюсь подкалывать тебя до конца дней твоих.
*****
«То время» наступает неожиданно быстро.
Благодаря удаче (или Сэму) именно Дин доставляет шампанское на главный стол. Не то чтобы он собирался сказать что-то при всех этих людях, но Дин пытается поймать взгляд Каса, ставя бокал перед ним и чувствуя грызущую потребность поговорить, сказать что-то теперь, когда он знает правду. Кас едва смотрит на него, взгляд пробегает сквозь него со скоростью молнии, губы бормочут беззвучное «спасибо». Это не вдохновляет.
Он идёт дальше — в конце концов, он, несмотря ни на что, обещал быть профессионалом. Всё же был один неприятный момент — когда он собрался уходить от главного стола, Эд и Гарри (свидетели Чака и его лучшие друзья из Интернета) отказались его отпускать. Они прилетели из Лос-Анджелеса и, как оказалось, у них был сценарий фильма, в котором была идеальная роль для Дина. Они уже дошли до «как «Барбарелла», только под водой», прежде чем Дин смог сбежать, спасая свою жизнь.
Вскоре официальные представления и первые тосты закончились, сменившись относительным затишьем. Это Дину на руку — даёт ему время подумать минутку и составить план нападения.
Или нет, потому что Сэм является из ниоткуда и тащит его в дом.
— Сэм, какого хрена?
Сэм тараторит и всё ещё тащит его в дом, и потом через дом, пока они не добираются до лестницы.
— Они используют гостевую спальню как гардеробную, он только что отнёс туда пару курток, там больше никого нет. Двигай.
— Но… — Дин вынужден сделать шаг вперёд, чтобы не упасть мордой вниз.
— Двигай.
— Я… — ещё шаг. Сэм охрененно сильный, когда упрётся.
— Двигай, или я тебя отнесу.
Дин затыкается, раз уж ни к чему хорошему это не приведёт. Сэм ещё раз подталкивает его, и он проходит ещё две ступеньки, потом отворачивается от Сэма и идёт дальше, бросая сердитый взгляд через плечо. Ублюдочный йети. Он слышит шуршание за дверью справа. Это, должно быть, Кас. Он подавляет неприятное шевеление надежды в животе, делает глубокий вздох, поправляет волосы и открывает дверь.
Кас стоит к нему спиной, раскладывая гору пальто на кровати в каком-то порядке. Или пытается. Одна гора разваливается, когда он переходит к следующей.
Дин прочищает горло, и Кас оборачивается с вежливой улыбкой, которая пропадает, когда он видит, кто его побеспокоил.
— Дин, — это тот же ровный голос, с едва уловимой настороженностью.
— Привет. Ээ, — он подходит к Касу, остановившись в нескольких шагах в неуверенности. Он помолился бы кому-нибудь или чему-нибудь, кто бы выслушал, чтобы всё прошло нормально, но, стоя вот так лицом к лицу с Касом, он забывает всё, что хотел сказать. — Мне надо с тобой поговорить.
Кас наполовину отворачивается от него, снова возвращаясь к пальто.
— Не думаю, что это разумно.
— Всего секунда, — Дин поднимает руку, умоляя.
— Я так не думаю. Это… — Кас надолго переводит взгляд на ковёр, прежде чем принять решение. — Твои проблемы — это твои проблемы. Извини, Дин, — быстрыми шагами он направляется к двери.
Дин в отчаянии хватает его за локоть.
— Подожди! Нет никакой проблемы, я…
Кас перебивает его — голос у него такой же напряжённый, как и рука, за которую его держит Дин.
— Если тебе есть что сказать мне насчёт сегодняшнего вечера, мы можем поговорить об этом внизу. Если нет, прошу меня извинить.
— Нет, — твёрдо говорит Дин. Он должен до него достучаться. — Это просто недопонимание. Останься и…
Дин не может скрыть своего удивления, когда Кас вырывает руку из его хватки, а его рот зло кривится.
— Ты вообще представляешь, насколько ты несносен? — он отступает, к счастью, не к двери, а затем снова делает шаг вперёд, уперев руки в боки. — Заверяю тебя, я очень хорошо всё понял.
Он стоит очень близко, в личном пространстве Дина, и сверлит его взглядом. Это было бы сексуально, если бы не… чёрт, это сексуально. И неожиданно пугающе.
— Я провёл достаточно времени в своей жизни с людьми, которые не знали, как им себя принять. Не важно, хочешь ли ты извиниться, или что-то обсудить, или ты пришёл сюда, рассчитывая по какой-то причине, что мы можем заняться сексом, я…
Он замолкает на долю секунды, ненадолго, глядя на Дина будто в поисках инструкции. Его голос смягчается, когда он снова смотрит ему в глаза, но взгляд такой же твёрдый.
— Ты… прекрасен… и ты тёплый… и… в тебе очень много любви. Но ты хочешь провести свою молодость, ненавидя себя, и это твой выбор. Мой выбор — не жить такой жизнью. Больше нет. Теперь я могу идти?
Даже сейчас, когда над ним висит огромная неоновая вывеска, орущая «Вот твой шанс, балбесина!», Дин теряется. Слишком много слов сейчас в него бросили. Важных слов.
— Нет, я…
Он видит, что Кас собирается сказать ещё что-то более резкое, подняв руку сердитым движением, так что он повышает голос и быстро говорит:
— Я думал, ты женишься на своей сестре!
Эти слова срабатывают как бомба, заправленная молчанием.
Лицо Каса изображает что-то сложное, будто пытаясь быть пятью лицами одновременно. Его рука зависает в тесном пространстве между ними.
— …Что?
Дин продолжает медленно, пытаясь убедиться, что его понимают.
— Я думал, что ты жених Анны, а не её брат.
Лицо Каса так и не решило, какие эмоции нужно показывать.
— Не… Почему…
Это риск, но Дин берёт занесённую руку Каса в свою, пытаясь сплести их пальцы.
— Я знаю, что вёл себя странно. Действительно странно. Но я клянусь, что поэтому. Той первой ночью, в баре… Мне сказали, что может появиться жених Анны, и тут приходишь ты, и все тебя обнимают, и… она поцеловала тебя. Я и предположил… кое-что.
— Помню. В щёку. Она поцеловала меня в щёку, — Кас выглядит озадаченным, и Дин уже почти привык к тому, как он наклоняет голову. Он думает, что хорошо бы определять настроения Каса по углу наклона его головы.
— Я думал, она изображала леди и всё такое, — Дин не может не улыбнуться, увидев, как поднимаются брови Каса в ответ на это. Потому что это выглядит забавно, да, а ещё потому, что он чувствует, как напряжение улетучивается из комнаты.
— Но что насчёт… — вопросы толпятся теперь в голове Каса.
Дин перебивает его, не давая их высказать, сжимая его руку и потом отпуская.
— Я не знаю, я сам себя об этом спрашиваю. Но это всё можно и позже выяснить. Прямо сейчас, мне… всё, что я вчера тебе наговорил… я думал…
Внезапно оказывается, что сказать кому-то, что ты считал его сволочью-изменщиком, — не очень хорошая часть плана.
Кас выпрямляется, внезапно поняв.
— Ты думал, мы совершаем адюльтер.
— Да! — Дин широко улыбается, и облегчение заставляет его слова ломануться наружу, не дожидаясь очереди. — Да. Я не ненавидящий себя гей, прячущийся от себя в шкафу. Или би, неважно. Дело в том, что это не я. Чёрт, Бобби даже знакомил меня с мужиками! Огромными, жуткими мужиками. Думаю, один из них был дровосеком. В смысле, настоящим дровосеком.
Кас издаёт на это какой-то негромкий звук. Может, это смешок. Это лучший звук из всех, что Дин когда-либо слышал, но удовольствие исчезает, когда Кас снова мрачнеет.
— Дин, — Кас медленно выдыхает. — Это хорошие новости. Странные, но хорошие. Но… есть кое-что, что я хотел бы выяснить, если бы это продолжалось как нормальные отношения.
Звучит не очень хорошо.
— Например?
— Я не… заинтересован в недолгих отношениях. Чисто физиологических. Я хочу тебя, — он замолкает, пробегая взглядом по Дину, как когда-то у портного — лаская. — Не в этом вопрос. Но я хочу чего-то более серьёзного, чем это. Чего-то большего. Это… я обычно упоминаю это в начале возможных отношений, но ты был такой… переменчивый. Я никак не мог понять, хочешь ты этого вообще или нет.
Дин скрещивает руки на груди, выглядя задумчивым.
— Ты много возможностей теряешь такими речами, верно?
Кас снова смеётся, на этот раз немного мрачнее и более самоуничижительно.
— Да. Редко кто-то разделяет мои убеждения.
Дин молчит довольно долго. На самом деле ещё слишком рано произносить всё то, о чём он думал. Но ведь как раз то, чего он не сказал, в первую очередь сюда его и привело. Он решается и выпрямляет руки, а потом кладёт их Касу на плечи.
— Кас, слушай… — хм, может звучать как начало отказа. — Последний раз, когда я чувствовал нечто подобное, я сделал ей предложение шесть месяцев спустя. Звучит достаточно серьёзно?
Кас удивлённо вскидывает голову и поднимает брови.
— О!
— Да, — Дин опускает голову под наплывом воспоминаний. — Я не имел в виду, что женат. Она не так на меня запала, как я на неё, или она запала на кого-то другого больше, но… неважно. Я просто хочу, чтобы ты…
Прикосновение пальцев заставляет Дина замолчать, и он смотрит на то, как Кас ласково обхватывает его запястья. Голос Каса тихий.
— Это важно, — лёгкое пожатие запястья и сочувствие в его глазах заставляют Дина забыть о грустном. — Спасибо.
Простое слово, но это именно то, что хотел услышать Дин.
— Итак… — Дин проводит большими пальцами по плечам Каса, нажимая на косточки. Он вопросительно улыбается Касу. — У нас всё в порядке?
Кас улыбается в ответ, тепло и открыто.
— Кажется, да.
Его взгляд опускается немного ниже, и Дин облизывает губы в ответ. Он всё ещё смотрит на рот Дина, когда снова заговаривает, причём в его глазах вспыхивает огонёк.
— Знаю, что в прошлый раз я не спросил, может, мне стоило, и мы бы раньше выяснили наше недопонимание, но… могу я поцеловать тебя?
Это, возможно, самый тупой вопрос из всех, что когда-либо слышал Дин. Он кивает ещё до того, как Кас успевает его закончить.
— Боже, да.
Кас тянется вперёд, наклоняя голову. Дин закрывает глаза в последний момент, резко вдыхая и успевая уловить промелькнувший аромат чего-то сладкого перед тем, как все его ощущения отходят на задний план перед этим.
Касание губ ненастойчивое, просто лёгкое прикосновение. Губы Каса сухие и мягкие, податливые под натиском губ Дина. Это короткий, но самый сладкий поцелуй, который помнит Дин. Впрочем, его память сейчас вряд ли достойна доверия.
Они отстраняются, буквально на дюйм, и Дин использует это мгновение, чтобы убрать руки с плеч Каса и взять его за руки, перемещая их за свою шею. Кас понимает намёк, и его рука проскальзывает дальше, обнимая Дина за затылок. Они снова сталкиваются ртами, а потом ещё раз; быстрые, дразнящие поцелуи с едва различимыми касаниями языков.
Дин легко проводит рукой по телу Каса, двигаясь вниз, проникая под расстёгнутый пиджак, ладонью медленно вырисовывая круги на его спине. Кас прижимается ближе, уже обе его руки обхватывают шею Дина, пальцы восхитительно ласкают затылок.
Всё становится немного быстрее, когда они прижимаются друг к другу, и немного грязнее. Дин проталкивает язык между губ, вылизывая его рот. Кас в ответ на это обсасывает его язык, и тело Дина переходит от «это действительно мило» к «секс, немедленно» где-то за наносекунду. Он сдавленно стонет и начинает тянуть за рубашку Каса, пытаясь вытянуть её из брюк. Ему нужна кожа под его пальцами прямо нахрен сейчас.
— Дин, — губы Каса отстраняются, и Дин просто целует то, что оказывается ближе. Ухо. — Дин, стой.
Он бы остановился, но рубашка наконец высвобождена, и его руки на голой коже, и кожа нижней части спины Каса такая гладкая и соблазнительная.
— Дин, — Кас зарывается рукой в его волосы и оттягивает Дина от себя, заставляя посмотреть себе в глаза. — Я не собираюсь заниматься сексом в гардеробной на свадьбе моей сестры.
Дин ухмыляется — так пошло, как только может.
— Ты это начал. И кровать прямо здесь.
Кас с сожалением качает головой, вылавливая руку Дина у себя за шиворотом.
— Да. Но я всё ещё не собираюсь заниматься сексом в гардеробной на свадьбе моей сестры. И точно не на пальто, — он вздыхает с сожалением. — Мне нужно кое-что сделать внизу.
— Да, и тебе тоже, Дин. Если только ты не хочешь отдать мне половину своего чека, — голос звучит откуда-то сзади, и этот голос раздражающе занудный.
Дин поворачивает голову к проходу — и да, там стоит Сэм. Он поворачивается обратно и утыкается головой Касу в плечо, издавая разочарованный стон.
— Кас, познакомься с моим сволочным братом Сэмом. Сволочной брат, это Кас.
— Очень приятно. Мы уже разговаривали по телефону, помнишь? — Сэм закатывает глаза перед тем, как улыбнуться Касу. — Привет. Поздравляю с тем, что ты не изменяющий ублюдок.
Кас высвобождается из захвата Дина, прежде чем торжественно кивнуть Сэму.
— Спасибо. Я извиняюсь, что задержал твоего брата так долго.
Дин чувствует мстительное удовлетворение, видя, как Сэм потерянно моргает, чувствуя себя неловко и виновато после такого извинения. Сам Дин вполне уверен, что Кас это несерьёзно. У него хорошее чувство юмора, если знать, где искать. Он издаёт разочарованный стон, когда Кас заправляет рубашку и поправляет галстук.
— Ты же знаешь, что это твой дом. Ты не должен слушать его только потому, что он такой здоровенный и у него грустные глаза.
— Согласен, но у меня всё ещё много дел. Как и у тебя, — Кас ждёт, пока Сэм освободит проход, и выходит из комнаты, оборачиваясь и спокойно улыбаясь Дину. — Мы поговорим позже.
Они действительно будут издавать своими ртами кое-какие звуки, насколько это будет зависеть от Дина, но он вряд ли назвал бы это «поговорим». Дин ждёт, пока на лестнице затихнут шаги Каса, а потом грубо толкает Сэма в плечо, сердито шепча.
— Поверить не могу, что ты оставил меня без секса!
— Замки, Дин! У дверей есть замки!
*****
После этого Дин не пригоден ни для чего, кроме разглядывания Каса и потешания над раздражением Сэма. Ну да, он разливает напитки, но Сэму приходится исправлять за ним слишком много ошибок и терпеть дважды вылитую на его обувь водку. Дин удивлён, что у его брата не появился тик к тому времени, когда начинают произносить тосты. Не то чтобы Дин особо вслушивался в чью-нибудь болтовню, кроме слов Каса.
Это обычные слова — «я люблю свою сестру», «согревающая сердце детская сказка», «ты хороший человек, Чак, но, если ты её обидишь, твоё тело никогда не найдут». Конечно, всё это звучит более по-касовски, но суть всегда одна. Дин в основном смотрит ради того, чтобы насладиться зрелищем взлохмаченных волос Каса, зная, как именно это произошло. Он подмигивает ему, когда Кас бросает взгляд в его сторону, и старается не ухмыляться, когда тот запинается посреди тоста.
Дин открывает ещё несколько бутылок пива, после первых танцев, когда Сэм больно пихает его локтем в бок:
— А вот и твоя секс-игрушка.
Дин смотрит на него смущённо и с некоторым неприятием, прежде чем повернуться в ту сторону. Он думал, там стоит Кас, потому что Сэм — полный извращенец, неважно, как сильно он это отрицает, но это почти всегда к лучшему.
— Ура! Торт!
Джессика и Мэг вносят его. Он почти квадратный и не особо большой, с золотыми ленточками поверху, возможно, съедобными, но не особенно аппетитными. Впрочем, торт довольно красивый. Дин не представляет, где его прятали, потому что на кухне его точно не было. Он не уверен, что смог бы устоять, хранись он на кухне.
Он бессознательно облизывает губы.
— Как думаешь, у них останется лишний торт?
— Ты не можешь есть их торт. Боже, Дин!
— Что? Я просто спросил.
Он всё же разочарован, когда весь торт исчезает после нарезки, и, видимо, не особенно хорошо это скрывает, потому что Сэм корчит издевательскую рожу, поймав взгляд Дина на пустую тарелку. Скотина.
Но тут из мрака является герой — Кас приносит две полные тарелки, и из его кармана торчат две вилочки. Он только успевает сгрузить торт, быстро улыбнуться Дину и сказать «не за что» перед тем, как снова уйти — для каких-то там официальных танцев.
Сэм снова корчит рожу, надув губы, и едва не получает вилкой в бедро. Дин серьёзно рассчитывает на оба куска — это то же орехово-тыквенное великолепие, которое он помнит, — но иногда иметь семью значит идти на жертвы. Сэм определяет торт как «нормальный» и снова почти получает воткнутую в ногу вилку.
*****
Вечер заканчивается быстро. Танцы, тосты, ещё танцы, и вдруг — большой Последний Танец Анны и Чака перед их уходом. Оказывается, ночь они проведут в номере для молодожёнов, а с утра вернутся распаковывать подарки, устроив пастельное озеро из ленточек в гостиной Каса.
Они говорят что-то благодарственное после танца; Анна плачет, Чак целует её, и, хм, они действительно милая пара. Они задерживаются, чтобы лично поблагодарить Сэма и Дина. Это неожиданно оказывается одним из кульминационных моментов вечера, потому что Сэм внезапно теряет голову, увидев Чака вблизи, и сходит с ума, как двенадцатилетняя девочка. Чак без бороды известен также как Карвер Эдлунд, автор серии «Чёрные просторы» и «О боже, лучший писатель в мире», если верить Сэму. Дин старается как может, делая вид, что никогда в жизни не встречал своего брата, и улыбается Анне и Чаку улыбкой «не могу его отсюда убрать», когда Сэм убегает за чем-нибудь, что мог бы подписать Чак.
По крайней мере, Дину теперь будет что припомнить Сэму через месяц, когда он начнёт свои издёвки.
Чак гораздо сильнее радуется тому, что они уходят, после всего этого. Не то чтобы Дин винил его в этом; шесть с хвостиком футов фаната, вешающегося на тебя, кого угодно заставят захотеть свалить. Итак, они с Анной наконец уходят, и остаётся только уборка.
Ну, уборка остаётся Сэму. Дину остаётся в основном наблюдать, как Кас сгибается и разгибается, передвигая стулья, а потом, когда Кас исчезает в доме, представлять, как он сгибается и разгибается. Сэм терпит десять минут, пока Дин не роняет коробку («Чувак! Стекло!») и бросает на брата раздражённый взгляд.
— Боже, иди уже!
Дин моргает и смотрит на бутылку, которую считает. Она выглядит подозрительно похоже на три предыдущие и, ладно, он действительно не очень понимает, что здесь происходит.
— Э… извини.
— Да ничего, иди. Ты больше создаёшь работы, чем делаешь. Я тут закончу и заберу тебя утром.
— Серьёзно?
— Пожалуйста. Кроме того… ээ, — Сэм немного краснеет. — Я сказал Джессике, что могу подвезти её до дома.
О, действительно? Похоже на то, что Сэм решительнее, чем он думал.
— Неплохо! — он с силой толкает Сэма в грудь. — Никакого секса в машине, смотри мне! Я не собираюсь иметь дело с твоими таинственными пятнами.
— Ты отвратителен.
— Абсолютно! — Дин притягивает брата за уши и шумно и смущающе целует его в щёку. Радость и предвкушение, похоже, сделали его немного чокнутым. — Но ты всё равно меня любишь. Хорошо провести время!
Он проходит мимо Сары, которая, должно быть, это видела, потому что она хихикает, как школьница, и последнее, что он видит перед тем, как войти в дом, — Сэм, с отвращением вытирающий щёку и трясущий головой. Хa.
*****
Каса нет нигде внизу, и Дин вынужден спросить, где он, у единственного знакомого ему человека.
Уриэль понимающе улыбается.
— Что, готов теперь для гранд-тура?
Дин вздыхает. С этим дерьмом он имеет дело ради… ээ… близких, личных отношений.
— Мне просто нужно с ним поговорить.
— Ммм, — Уриэль незаинтересованно отворачивается, преисполненный чопорной уверенности. — Он наверху. Постараюсь убедиться, чтобы вас никто не побеспокоил.
Эй, это было менее зубодробительно, чем опасался Дин, может, этот парень не такой и ублюдок, как он считал. Он быстро взлетает наверх, но, поднявшись, замедляет шаги, внезапно растеряв уверенность. Кас в общем-то не приглашал его остаться на ночь. «Мы потом поговорим» может означать кучу разных вещей, например, действительно разговоры на каком-нибудь свидании попозже. Чёрт. Ну, вряд ли ему придётся труднее, чем за пару часов до этого, так что какого чёрта.
Он видит открытую дверь, за которой оказывается спальня Каса. Он может быть там, но Дин всё ещё не уверен, потому что у него очередной приступ, как в прошлый раз с духовкой — он видит внушающую благоговение огромную кровать у противоположной стены. Она огромная, с внушительной спинкой тёмного дерева, и она, должно быть, королевская, в ширину больше, чем в длину. Мозг Дина издаёт звуки, не имеющие отношения к человеческой речи.
— Дин?
О, смотрите-ка, Кас здесь, стоит у шкафа уже без пиджака.
— Привет… эээ… милая кровать.
Кас смотрит на неё, закусив нижнюю губу.
— Ещё одно излишество. Это смешно, я знаю.
— О нет. Нет, нет. Тебе бы… — Дин обходит кровать и становится за ним, всё ещё восхищённо таращась. — Тебе стоит позволять себе такие излишества настолько часто, насколько возможно.
Кас кивает.
— Заманчиво. Извини, если ты искал меня внизу, я просто хотел снять пиджак.
— Чёрт, я собирался сам это сделать, — его одержимый кроватью мозг не сразу успевает понять, что он сказал, но, поняв, Дин бросает на Каса неуверенный взгляд. — Э… не собирался. Рассчитывал. Я ничего не хотел требовать…
Кас улыбается ему незаметной, искренней улыбкой.
— Не хочешь остаться со мной на ночь?
На это есть бесчисленное множество смешных ответов («Пф», «А вода мокрая?», «Как насчёт в следующем году?»), но Дин знает только один подходящий.
— Хочу.
Кас, впрочем, оказывается любителем поиздеваться, потому что он хмурится и делает шаг к двери.
— Ну, сначала мне нужно помочь убраться внизу.
Дин берёт его за локоть, как в прошлый раз, и тянет обратно.
— Там твои друзья, мне кажется, они всё поняли. Останься?
Кас стоит близко, принимая решение, и кладёт руку на грудь Дина.
— Хорошо.
Кас снова идёт к двери, и Дин даже не успевает смутиться, когда слышит щёлканье замка. Умница. Кас, не отпуская ручку, оборачивается и смотрит на Дина. Он выглядит почти скромным, когда его голова вот так повёрнута через плечо. Пульс Дина подскакивает, и, безо всякого на то принуждения, ноги сами несут его вперёд, он разворачивает Каса и прижимает его к двери.
Они целуются, и Дин обхватывает плечи Каса, вцепляясь в них, пока они изучают рты друг друга. Кас занят расстёгиванием пуговиц пиджака Дина, и, когда он заканчивает, Дин пытается не отрываться от него, сбрасывая пиджак на пол и оставляя его там валяться.
Когда его руки снова свободны, он поддерживает Каса за заднюю часть шеи, сплетая пальцы. Они наконец разрывают поцелуй, Кас задыхается, и Дину ничуть не лучше.
— Извини. Я знаю, ты сказал, что сейчас вернёшься, но я не мог ждать, — криво усмехается Дин и подставляет грудь пальцам Каса, расстёгивающим пуговицы его нижней рубашки.
— Возможно, это мудрое решение с учётом огромного количества слоёв одежды, которое нужно с тебя снимать, — Кас сосредотачивается на своём занятии, пристально глядя на пуговицы и проворно работая пальцами.
— Ну, тебе это нравится, — Дин проводит пальцами сквозь мягкие волосы, когда Кас заканчивает, лениво позволяя ему снять с себя ещё один слой одежды. Он чувствует, как пальцы щекочут его шею, потом тянут, и вот Кас поражённо смотрит на галстук-бабочку на застёжке в своей руке. Кас смотрит на Дина, Дин смотрит на Каса, они оба снова смотрят на галстук, а потом Дин отбирает его и швыряет на груду остальной одежды.
— Ни слова.
Кас закусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку.
— Никогда.
— Дай мне свои руки, — Кас подчиняется, и Дин расстёгивает его манжеты. Он подносит руку Каса к губам, закончив, касаясь губами узкого запястья, зацепившего его, ещё когда они встретились впервые. Зубы прикусывают бледную кожу, и Кас вздрагивает, прижимаясь ближе.
Кас почти не дышит, говоря:
— Кровать прямо у тебя за спиной, ты же знаешь.
Дин смеётся.
— Умник нашёлся. Ну пойдём, — он наматывает конец длинного галстука Каса себе на кулак и пятится, не оставляя Касу иного выбора, кроме как последовать за ним.
Когда они доходят до кровати, Кас берёт Дина за руку, держащую его галстук.
— Это не поводок.
Дин раздумывает над их позой.
— Ну, а очень похож. Как насчёт этого, — он дёргает за него, притягивая Каса на пару дюймов ближе. — Говори, — Кас открывает рот, но Дин перебивает, отклоняясь: — Нет, подожди, — он дёргает сильнее, резко рванув Каса на себя, балансируя у кровати. Оскалившись, он склоняется к самому лицу Каса: — Наклонись.
Кас, честное слово, рычит и впивается в губы Дина, жарко его целуя. Кажется, его немного заводит грубость. Теперь его пальцы, расстёгивающие рубашку Дина, куда более неуклюжи, и он трётся о Дина всем телом, двигаясь, как штормовая волна. Касание ткани о ткань по ощущениям просто фантастика, и Дин чувствует вставший член Каса, трущийся о его собственный. Дин стонет, раздвигая ноги.
— Сними, — Кас говорит низким и грубым голосом, и Дин издаёт вопросительный звук в его губы. Кас отвечает ему между влажными касаниями губ. — Мой галстук. Сними.
Дина не нужно просить дважды, он расслабляет узел и тянет узкую полоску ткани через воротник Каса медленным скользящим движением. Он роняет его на кровать и отклоняется назад, опираясь на локти и изгибая бровь.
— Не хочешь нормально залезть на кровать, или займёмся делом здесь?
Кас наклоняется вперёд и кусает его подбородок.
— Я тебя не останавливаю.
— И правда, — Дин отстраняется, чтобы получить немного пространства и раздеться до трусов, а потом развернуться и быстро забраться на кровать. Не существует способа сделать это грациозно, особенно на кровати такого размера, так что он решает, что лучше сделать это быстро. Он переворачивается, добравшись до противоположного края, откидывается на подушки и бросает на Каса самодовольный взгляд.
— Ты там где?
Кас только смеётся и трясёт головой, сбрасывая обувь и снимая носки, а потом следует за Дином, всё это время не отводя от него взгляда. И нет, он тоже не особо грациозен, но до чёртиков горяч. Дин облизывает губы в предвкушении, пока Кас буквально ползёт по его телу, коленями разводя его бёдра. Кас останавливается, когда он почти достаточно близко, чтобы его поцеловать, и скользит рукой по груди Дина, широко разведя пальцы и надавливая. Он наклоняется и прижимается губами к животу Дина. Мышцы просто скачут от удовольствия, когда он прокладывает свой путь языком и зубами.
— О чёрт, — Дин закатывает глаза и изгибается дугой, когда Кас достигает соска, мягко, но всё же прикусывая. — О, чёрт, да.
— Тебе нравится? — спрашивает Кас, и Дин думает, что это просто грязные разговорчики, пока не ловит взгляд Каса. Он действительно хочет знать ответ, и Дин вспоминает, что они друг для друга — что-то новое, хотя и кажется, что до сих пор всё шло как по накатанной.
— О, да. Здесь вообще. мм! — Дин стонет, сжав губы, и Кас втягивает сосок в рот, а его пальцы наконец находят второй.– Здесь мне вообще всё нравится, да, — Дин кладёт пальцы на те, которые пощипывают его сосок, показывая, с какой силой лучше нажимать. — А тебе?
Кас отстраняется с влажным хлюпаньем, и его взгляд полон желания, когда пробегает по телу Дина.
— Не настолько, как тебе, но тоже нравится, — он снова опускается, действуя уже смелее и прикусывая чувствительную кожу. Бёдра Дина толкаются вверх, пытаясь найти что-нибудь, вжаться во что-нибудь.
Дин не сразу собирает мысли в кучу.
— Так а что же тебе нравится больше?
Рот Каса сменяет его рука, оба больших пальца теперь рисуют уверенные круги вокруг сосков Дина. Ощущения от них отправляются прямо к члену, и тот уже такой твёрдый, что это немного больно. Дин рычит, когда Кас садится и обдумывает его вопрос, перенося вес на бёдра Дина.
— Руки, наверное. У меня очень чувствительные пальцы, — он кажется немного неуверенным, несмотря на прямой ответ, и Дин отвлекает его, расстёгивая пуговицы его рубашки. — Или… или шея. Она тоже чувствительная.
— Отлично, — Дин хватает его за полы расстёгнутой рубашки и тянет вниз, прижимаясь губами к пульсирующей жилке на шее Каса и присасываясь к ней. Кас не сдерживает стона, будто от боли, и его бёдра вздрагивают и вжимаются в Дина. Оооо да, это было хорошее движение. Дин заводит руки Касу за спину, вытягивая его рубашку из брюк и задирая её, чтобы впиться ногтями в спину Каса. Для равновесия он действует ещё и зубами, и тогда бёдра Каса находят нужный ритм, и его скрытый под брюками и явно уже вставший член находит то идеальное положение, в котором он трётся вдоль члена Дина. Дин толкается навстречу с каждым хриплым стоном Каса, когда вдруг понимает, что он уже близок, чертовски близок к тому, чтобы кончить от такой яростной прелюдии. Это смущает, на самом-то деле.
Он опускает руки на бёдра Каса, пытаясь притормозить их движения.
— Ладно, ладно, мы… чёрт! Давай уже дальше, или я кончу в трусы.
Кас перестаёт о него тереться и неохотно приподнимается, сбрасывая рубашку. Она прилипла к вспотевшей спине.
— Мы могли бы их постирать, — он улыбается на фырканье Дина. — Но если ты настаиваешь… Так куда, ты сказал, дальше?
— Э, — руки Дина останавливаются на бёдрах Каса, лаская большими пальцами острые косточки. — Ты знаешь. Я хочу, если и ты… О, стой, — Дин с содроганием жмурится. — У меня с собой ничего нет. Презервативов и прочего. Я на самом деле не ожидал… э, тебя.
— Я очень хочу, и всё, что нужно, в столике справа, — Дин расслабляется, ласково проводя ладонями по его бокам. Кас вздрагивает и втягивает воздух, а потом поднимается, на четвереньках добирается до края кровати и тянется в ящик стола, чтобы всё достать. Боже, какая здоровенная кровать, как будто всё футах в пяти от всего.
Дин следует за ним, переворачиваясь и растягиваясь вдоль тянущегося Каса; ступни, икры, голени, бёдра — и вот они прижаты друг к другу, оба на коленях. Он заводит руки вперёд — одна протискивается под рукой Каса, прижимаясь ладонью к его противоположному плечу, другая скользит к местам более низким и неприличным, расслабленно дотягиваясь до члена Каса.
Кас стонет протяжно и хрипло, роняя тюбик и маленький пакетик из фольги, которые теперь забытыми валяются между его коленей.
— Дин!
Дин прижимается головой к его голове и прикусывает кожу под его ухом.
— Да, я тебя слышу. Хочешь меня трахнуть?
Кас вздрагивает всем телом и запрокидывает голову к плечу Дина.
— Пожалуйста.
После этого распластать Каса на кровати, расстегнув его брюки и стянув их, занимает немного времени. Руки Дина прокладывают путь снизу вверх, оглаживая и щекоча волосатые бёдра, останавливаясь у паха. — Мило, — Дин отмечает натянутые трусы. Фиолетовые шёлковые трусы. Кас бросает на него грязный взгляд, переходящий в ещё более грязный стон, когда Дин наклоняется и берёт в рот головку сквозь влажную ткань. Его бёдра толкаются вперёд, и Дин крепко сжимает их, чтобы удержать на месте.
— Секунду, — Дин быстро стягивает нижнее бельё Каса, а потом переходит к своему. Пакетик из фольги разрывается, и он раскатывает презерватив по члену Каса, после этого сжав его и несколько раз проведя рукой вверх-вниз. Он твёрдый и горячий, и Кас стонет от облегчения под его прикосновениями. Боже, это будет великолепно.
Обнажённый, он разводит бёдра Каса. У него недостаточно времени на то, чтобы восхититься очертаниями лежащего под ним тела или прочувствовать прижимающийся к его ягодицам жар, потому что рука Каса находит его член. Он запрокидывает голову и стонет от удовольствия:
— О да…
Это почти пытка — то, как медленно Кас касается его вначале, проводя пальцами по кругу головки, размазывая предэякулят. Дин пытается толкаться в его руку, но она только следует за его движениями, а его другая рука впивается ногтями в кожу Дина чуть выше бедра.
Дин хватает небольшой тюбик и выдавливает смазку, не жалея. Он не отводит глаз от Каса, отстраняясь, одной рукой держась за ногу Каса и двумя пальцами второй растягивая себя.
Кас стонет от желания, переводя взгляд с члена Дина на его лицо, на исчезающую в нём руку, но Дин ждёт, чтобы они снова встретились взглядами, прежде чем проскользнуть пальцами внутрь. Быстрое обжигающее растяжение заставляет его напрячься и издать резкий стон-вскрик. Ответный стон Каса звучит почти так же напряжённо, как сжимается его рука на члене Дина.
Дин дышит быстро, двойное удовольстие от руки Каса и собственных пальцев заставляет его и активнее двигаться внутри себя, и сильнее толкаться навстречу Касу. Тот смотрит на него, раскрыв рот, совершенно захваченный зрелищем растягивающего себя Дина, и он чувствует, как вздымаются бёдра Каса, как настойчиво трётся о его горячую кожу у самых яиц его член.
Ему не нужно много времени, чтобы подготовиться — настолько, насколько он считает нужным. Будет немного больно, ясное дело, но он знает, что потом будет хорошо. Переход от боли к удовольствию — его почти любимая часть. Руки Каса на его талии останавливают его, когда он поднимается, чтобы сменить положение на более удобное.
— Этого не могло быть достаточно.
Кас звучит потрясающе, его голос хриплый, низкий и неимоверно трахательный.
— Всё нормально, всё нормально, — Дин сглатывает, заводя руку за спину и направляя член Каса в нужную сторону. — Честно, — он кладёт другую руку на руку Каса на своей талии, успокаивая. После этого только глубокий вдох, и движение вниз, и…
Боже, чёрт, да!
…и Кас внутри него. Хорошо, горячо, заполненно. Он сдерживает шумное дыхание, пытаясь расслабиться и нуждаясь в большем.
Кас впивается ногтями в бока Дина, издавая один длинный, хриплый стон. Его бёдра неуверенно дёргаются, и Дин наклоняется вперёд, одной рукой опираясь на кровать и одной хватаясь за Каса.
— Дай мне секунду, всё хорошо, очень хорошо, только одну секунду.
Кас кивает, глядя на него широко распахнутыми глазами.
— Да, Дин, пожалуйста, пожалуйста.
В голосе Каса отчаянная мольба, и Дин чувствует, как бешено колотится его сердце.
Дин опускается ещё немного ниже и стонет, цепляясь за покрывало. Боже, Кас всё ещё умоляет его своим надломленным низким голосом — и это всё, что нужно Дину, чтобы продолжать, чтобы принимать Каса в себя. На какое-то мгновение это слишком, слишком много, напряжение его буквально ослепляет, заставляет запрокинуть голову, переполняет лёгкие.
Всё останаливается, если не считать того, как они дрожат, и того, как едва слышно постанывает Кас. Потом, будто дорвавшись до воздуха, Дин с трудом вдыхает — и мир снова оживает.
Всё ещё пытаясь справиться с дыханием, Дин начинает двигаться вверх и вниз — не очень резко, почти незаметно для Каса. Руки Каса вовсю блуждают по нему — цепляются за бёдра, пробегают по груди, скользят по шее, подбородку, губам, будто не могут остановиться. Дин отклоняется в вертикальную позицию, вздрагивая от смены угла, он хватает руку Каса и подносит её ко рту. Он вылизывает его ладонь, так влажно, как только может, обсасывает его пальцы и насаживается глубже, быстрее.
Кас издаёт слабые короткие стонущие всхлипы с каждым выдохом, его глаза потемнели и едва ли что-то различают, когда его пальцы проскальзывают в рот Дина, подчиняясь заданному ритму. Решив, что они уже достаточно влажные, Дин толкает его руку вниз и обхватывает ей свой член.
— Ну же, ну же, коснись меня, вот так.
Кас двигает рукой с заданной Дином скоростью, его покрытая слюной ладонь скользит просто великолепно. Он уже приподнялся на одном локте, наблюдая, как Дин двигается на нём.
Дин ускоряет темп. Не то чтобы он хотел, чтобы это быстро закончилось, он просто… просто очень долго ждал этого, и теперь он наконец получал желанное. Он чувствует, как Кас вжимается пятками в кровать, как наконец начинает толкаться в него, как с глухим звуком сталкиваются их тела, заставляя его всего содрогнуться. От более резких движений он в руку Каса толкается резче, и это просто идеально — член Каса сзади и его рука спереди.
Он снова наклоняется к нему, пытаясь дать Касу больше пространства, и это охрененно правильное решение. Угол как раз тот, что нужен, чтобы Кас задевал нужное место с каждым толчком. Он кладёт лоб Касу на грудь, на слипшиеся от пота волосы, и умоляет, понятия не имея, что говорит.
— Дин, я не могу… этот угол… тебе надо… — Кас задыхается, он едва может говорить. — Дин, дотронься до себя для меня.
Дин даже не заметил, что рука Каса исчезла с его члена. Впрочем, он прав: под таким углом ему не вжаться, как следует. Дин переносит больше веса на грудь Каса, щекой прижимаясь к его плечу, и его рука скользит между ними и крепко обхватывает его член.
Так гораздо лучше. Кас может обнять его обеими руками и действительно нахрен дать ему это, вколачиваясь в ту самую заветную точку. Дин близок к концу меньше, чем через секунду после этого, его трясёт, и он кусает плечо Каса и ласкает себя грубо и несдержанно.
— Кас, боже, Кас!
А потом, святой ад, Кас хватает его за волосы и тянет, поднимая его голову.
— Дай мне посмотреть, я хочу это видеть.
Боже, звёзды будто взрываются перед его глазами, и Дин едва осознаёт происходящее, опираясь свободной рукой о кровать и приподнимаясь. Кас смотрит вниз, туда, где их тела сплетаются, всё ещё жёстко толкаясь внутрь него, когда видит, что рука Дина слетает с его члена.
Дин резко выкрикивает, и Кас крепче хватается за его волосы, и это оно, самое оно. Дин чувствует, как его яйца дёргаются и напрягаются — и затем вспышка, обвал, и он кончает себе на руку и Касу на живот. Он дрожит и задыхается, опускаясь ниже на член Каса, пытаясь успеть выжать из этого все ощущения, какие только можно.
Мир неожиданно переворачивается, и он уже лежит на спине, всё ещё дрожа в прежнем ритме. Кас над ним, он каким-то образом всё ещё внутри него, он забрасывает ноги Дина себе на талию и толкается в него глубже. Он вколачивает Дина в кровать, вцепившись в его бёдра, и резко и жалобно стонет с каждым выдохом, беззвучно произнося имя Дина.
Дин раскидывает руки в стороны и просто принимает его в себя, с каждым толчком Каса его член дёргается в ответ. Он приподнимает ноги повыше и обхватывает ими Каса, меняя угол, и Кас вскрикивает. И вот Кас уже на нём, прижимаясь своей грудью к его, разводя ноги Дина шире, хватая Дина за плечи и отрывая их от кровати. Дин чувствует свою липкую сперму, когда Кастиэль прижимается к нему животом. Он почти жалеет о том, что кончил, потому что в этой позиции он бы кончил точно, может, даже без помощи руки. Кас над ним, вокруг него, потный, стонущий, крепко за него ухватившийся, толкающийся в него, совершенно потерянный, и Дин хотел бы быть потерянным вместе с ним.
Но недолго он об этом жалеет, потому что руки Каса вдруг перестают стискивать его плечи. Он чувствует, как Кас раскрывает рот и стонет ему в шею, кончая. Он глубоко в нём, его член вошёл настолько далеко, насколько это возможно, прижимая задницу Дина к кровати, почти уже не толкаясь, просто прижимаясь ближе.
Придя в себя, Кас резко падает на него, его тело совершенно расслабленное, будто из него пропали все кости. Дин позволяет своим ногам безвольно упасть на кровать. Какое-то время они не шевелятся, наслаждаясь послеоргазменной негой, и единственные звуки, которые раздаются в комнате, это звуки их выравнивающегося дыхания.
Наконец Дин находит в себе силы поднять руку и медленно погладить Каса по спине.
— Эй… ничего не имею против, но мы слипнемся, если ты останешься там ещё на пару минут, — он говорит тихо, пытаясь сохранить спокойную атмосферу настолько, насколько это возможно.
Кас суетливо вздрагивает и поднимает голову. Боже, он выглядит — Дин будет отрицать то, что он так подумал, до последнего издыхания — но он выглядит божественно. Широко распахнутые потерянно-затуманенные глаза, вспыхнувшее порозовевшее лицо, волосы безнадёжно растрёпаны — просто куча торчащих во все возможные стороны коричневых пучков. Дин не может подавить дурацкую улыбку.
— О, — Кас, кажется, наконец вспоминает, где он, поднимаясь на четвереньки и, вздрогнув, выходя из Дина. — Извини.
Он начинает отодвигаться по какой-то идиотской причине, когда Дин останавливает его взглядом.
— Куда ты там ещё собрался?
Кас вопросительно наклоняет голову.
— Я…
На четвереньках он очень подозрительно похож на щеночка.
— Мы тут ещё не закончили с обнимашками. Тащи свою удивительно выносливую задницу сюда.
Кас усмехается, придвигается и ложится рядом с Дином, лицом и плечом на его груди. Дин чувствует влажное прикосновение мягкого уже члена к бедру, и это не так уж неприятно, как бывало раньше. Это… мило, на самом деле. Интимно. Он обнимает Каса за плечо, ленивый и расслабленный.
Кас кладёт руку ему на грудь, играя с волосами на груди.
— Удивительно выносливую? С тобой всё будет нормально?
Дин смеётся Касу в волосы.
— Да. Мне нравится, когда ощущение остаётся до следующего дня. Кстати, неплохо придумано с тяганием за волосы.
Рука на груди замирает на мгновение, Кас прочищает горло.
— Ну… тебе понравились укусы, и я… предположил.
— Мм, да, начинай грязные разговорчики, — Дин чувствует, как Кас трясёт головой, волосы щекочут его подбородок. Он улыбается сам себе и прижимает Каса ближе. — Так я могу ведь остаться?
Кас не сомневается и не задумывается, просто сонно соглашается.
— Конечно.
Конечно. Дину нравится, как это звучит.
Последнее, что он помнит после того, как они вымылись и заползли под разворошенные одеяла, это мягкое касание губ Каса к его лбу. Он засыпает, улыбаясь.
*****
Дин просыпается на следующее утро с тем особенным ощущением потерянности, когда просыпаешься в странной кровати в незнакомой комнате. Он лежит на боку, обнимая одной рукой тёплое тело, и воспоминания приходят все разом. Он издаёт хриплый звук удивления, согретый приятностью воспоминаний.
Кас шевелится от этого звука, переворачиваясь на спину. Он моргает, медленно открывая глаза, и косится на Дина.
— Привет.
Его голос хрипловат ото сна.
— Дбрутро, — Дин приподнимается на локте.
Кас всё ещё пытается выморгать сон.
— Доброе.
Дин смеётся.
— Тебе по утрам нужно какое-то время, чтобы разогнаться, да? — у него было две секунды на то, чтобы заметить, куда отправилась рука Каса, перед тем, как он чувствует сильный щипок за ягодицу. — Эй! Вот оно как.
Ухмыляясь, он укладывает Каса на спину, держа за плечи, и целует его, как следует.
Выражения лица после этого у них одинаковые. Да, утреннее дыхание, не айс.
— Э… ладно, это нельзя игнорировать. У тебя же найдётся лишняя зубная щётка?
Кас кивает.
— И не одна. Зубная гигиена очень важна.
Дин ложится обратно на кровать, укладывая голову на сцепленные ладони.
— Ну да, ну да. Итак… — он перебивает себя зевком. — Что ты, кстати, пишешь?
Кас придвигается ближе, устроившись головой на его плече.
— Теологические учебники и эссе о духовности. И одну кулинарную книгу как-то раз.
Дин приподнимает бровь.
— Непростое чтиво. Ну, кроме кулинарной книги, наверное.
— Она тоже была вполне солидной. Я знаю много рецептов.
Театрально вздохнув, Дин легонько шлёпает Каса по затылку.
— Ты действительно умник, т… — он замолкает, повернувшись к двери и прислушавшись. — Это… — он уже уверен — это звук приближающихся шагов. Быстро приближающихся. — По-моему, кто-то…
В дверь стучат, скорее легонько скребутся, на самом деле, и с той стороны звучит по-суфлёрски шепчущий голос.
— Кас… Кас… Кастиэль!
Трудно определить, но Дину кажется, что он женский. Он переводит взгляд на Каса, который кажется таким же растерянным, как и он сам.
— Кас, просыпайся!
Кас моргает, озадаченный, и громко спрашивает:
— Анна?
Дверь открывается, и Дин притягивает одеяло к груди, чувствуя себя немного нелепо. Он видит копну рыжих волос и слышит вскрик, и тут Анна уже в комнате, аккуратно закрывает за собой дверь. Дин смотрит на неё, открыв рот. Какого хрена?
— Анна, что… — Кас выглядит так, будто вообще не представляет, как закончить предложение, и удивлённо морщит лоб.
— Что ты делаешь! — Анна смотрит на обоих в ужасе, рукой прикрыв рот, когда её голос почти срывается на последнем слове. Она смотрит обратно на дверь, обеспокоенная.
Кас приподнимается на локтях и тоже начинает выглядеть обеспокоенно. И немного раздражённо.
— Думаю, могу сказать то же самое. Анна, что ты делаешь?
Она смотрит теперь на них обоих, но больше всё же на Каса.
— Не могу поверить, что ты это сделал, сам же знаешь! А ты! — она поворачивается к Дину, указывая на него пальцем. Он облокачивается на спинку кровати, гадая, насколько ему полагается быть напуганным сумасшедшей новобрачной. — Стыд и позор!
Он был бы оскорблён, если бы знал, в каком дерьме его хотя бы обвиняют. Она даже не выглядит смущённой от того, что находится в одной комнате с голым братом и ещё одним голым парнем, которого её голый брат трахал ночью. Это действительно удивляет Дина.
— Анна, пожалуйста, не могла бы ты просто объяснить…
— Его парень там внизу! И ищет его!
Стоп, что?
Челюсть Дина отвисает на мгновение.
— Мой кто? Я не… — он поворачивается к Касу, резко посерьёзнев. — У меня нет парня, клянусь. И девушки.
Кас кивает и поворачивается обратно к сестре, поднимая бровь и ожидая её ответа.
— Он… ну как же, он был твоим партнёром вчера!
О господи боже, опять? Дин морщится и прикрывает лицо ладонью.
— Да, это мой брат.
— Но ты… — она растерянно наклоняет голову к плечу, очень похожая сейчас на своего брата. Он жалеет, что не уловил это семейное сходство на предсвадебной вечеринке. — Сара видела, как ты поцеловал его!
— Э. Да, но… — ну, технически это правда. — Это был просто подкол. Честно. Брат.
Краем глаза он замечает, как Кас зарывается под одеяла. Дин не может его в этом обвинить, он бы тоже хотел спрятаться.
— О, — голос Анны неуверенный и смущённый. — О! О боже, мне так жаль! Я пойду. И скажу ему, что ты будешь. ээ, скоро? — ещё раз обеспокоенно нахмурившись, она пулей вылетает за дверь, причём её лицо становится почти такого же цвета, как волосы.
Дин со вздохом плюхается обратно на кровать. Он понимает её, на самом деле. Он был на её месте совсем недавно. Но всё же трудно проявлять понимание в сколько там часов утра. И какого хрена Сэм делает здесь? Ещё и восьми нет. Или нет, о, уже пол-одиннадцатого, если верить будильнику. Ой.
Он поворачивается сказать, что действительно нужно вставать, когда замечает звук из-под груды одеял на половине кровати Каса. Это вроде неудачно сдерживаемого хмыканья, сопровождаемого странным изгибанием одеял. Дин хватает одеяла за край и откидывает их в сторону.
И да, маленький ублюдок смеётся, беззвучно хихикает, пытаясь закрыться ладонями. Увидев лицо Дина, он и вовсе теряет контроль и просто разрывается от хохота, не в силах сдержать слёз смеха. Он снова зажимает рот обеими руками, пытаясь остановиться, но делает только хуже. Его глаза просто горят от смеха.
— О, ты думаешь, это забавно? — с негодованием спрашивает Дин.
Кас отрицательно трясёт головой, но смеётся ещё пуще, падая на Дина и зарываясь лицом на его груди, пытаясь вдохнуть немного воздуха.
Дин обнимает его.
— Это не смешно!
Он срывается на последнем слове, хохоча в подушку. Он не может сдержаться, он не уверен, что кто-то смог бы удержаться рядом с Касом, который до этого разве что хихикал, когда он вот так по-мужлански рогочет.
Кас скоро отстраняется, вытирая глаза и падая на спину.
— Ох, ох, извини, Дин, — новый приступ смеха. — Я. Я просто… кажется, я видел фильм, и там была та же история.
Дин не успевает найти нужные слова, потому что Кас улыбается ему, и он помнит эту улыбку. Это та же улыбка, которую он увидел в ночь их знакомства, которой Кас улыбнулся Анне и которая убедила его, что они любят друг друга настоящей любовью. Та же улыбка, если не считать того, что сейчас она даже лучше, шире и, главное, она принадлежит ему.
Дин улыбается в ответ.
— Но я же красивее Бена Стиллера, правда ведь?