Ури - город, вернувший нам друг друга

      Ури располагался не более чем в двадцати минутах езды от базы Кви. Это был потрёпанный войной с повстанцами, но всё ещё не сломленный небольшой город, население которого не превышало и двадцати тысяч человек. Двухэтажные и трёхэтажные дома в основном были сделаны из широких бетонных панелей, на некоторых их которых можно было заметить следы от пуль и другие последствия разбушевавшейся в городе преступности и криминала. Все двери и окна первых этажей были защищены крепкими решётками: всё в городе кричало о том, что людям пришлось пережить и с чем им до сих пор приходилось бороться. Однако проезжая по достаточно узким улицам Ури, Кёнсу не мог не заметить широкие и приветливые улыбки на лицах горожан, замечавших их машину. Многие даже махали им, а дети, веселясь, некоторое время бежали вслед за ними.       Несмотря на все тяготы, город выстоял, а его жители не потеряли способность радоваться мелочам и улыбаться. Эта мысль грела душу и давала До надежду на лучшее для всех этих людей.       Чонин остановился ближе к центру города, когда заметил впереди шедшую в их сторону женщину лет пятидесяти. Она была невысокой, её густые чёрные волосы были собраны в пучок, из которого кое-где выбивались слегка тронутые серебряной сединой пряди. Женщина казалась поджарой, много повидавшей за свою жизнь и даже с расстояния Кёнсу мог почувствовать такую силу духа и стойкость, исходившие от неё, что от волнения начинали подрагивать колени.       Тем временем Ким чуть съехал с узкой дороги на обочину и, с лёгкой полуулыбкой повернувшись на мгновение в сторону врача, вышел из машины. Правильно поняв немую просьбу младшего, Су последовал его примеру и открыл дверцу, выбираясь на улицу, где его лицо тут же огладили уже не такие яркие как утром лучи вечернего солнца.       – Майор Ким, мальчик мой! Как я рада тебя видеть, – услышал Кёнсу женский голос с еле заметной хрипотцой, которая часто бывала у матерей, благополучно воспитавших не одного ребёнка.       – Госпожа Хван, здравствуйте! – учтиво склонил голову шатен, по-детски ярко улыбаясь.       Кем бы ни была эта женщина, для Чонина она много значила, от чего До с ещё большим интересом наблюдал за разворачивавшимся разговором.       – Это что ещё такое? – Недовольно фыркну та, по-матерински стукнув ладонью по лбу растерявшегося солдата. – Балбес, я сколько раз говорила тебе: никаких «госпожа Хван». Я не такая старая!       – Что Вы? Я же из уважения, – стушевался Ин, потирая ушибленное место.       – Ох, в таком случае это я должна исправиться, господин Ким, – притворно сетовала женщина, в голосе которой не было ни грамма издёвки, только проскальзывавшие временами нотки веселья. – Вы же нас и оберегаете, и помогаете всем.       От такого обращения щёки майора покрылись лёгким румянцем, который так удачно скрыла от чужих глаз его смуглая кожа.       – Ой, нет-нет-нет, не нужно этого, – энергично замотал головой Чонин, выставляя ладони чуть вперёд, капитулируя.       Кёнсу еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Развернувшаяся перед ним ситуация была невероятно забавной. До никогда ещё не встречал человека, которому бы удалось за считанные секунды опытного и взрослого офицера южнокорейской армии превратить в милого маленького мальчишку, со слегка порозовевшими щеками. Что бы ни думал Ким, а Кёнсу за три месяца их отношений научился замечать очаровательный и почти незаметный румянец младшего.       – Тогда никаких «госпожа Хван», – выдвинула свои условия женщина.       – Так точно, никаких «госпожа Хван»!       – Вот и славно, мальчик мой, – победно улыбнулась она, а Чонин лишь покачал головой, понимая, что повёлся, как дитя. – Зови меня «нуна».       – Нуна, с тобой не забалуешь, – усмехнулся Ким, с нежностью глядя на собеседницу.       Эта женщина с первого дня знакомства поражала и восхищала Ина.       – Чонин-а, милый мой, у меня четверо уже взрослых детей и орава шалунов-внуков. Мне иначе никак, – с теплотой в голосе ответила Хван и перевела свой взгляд на стоявшего рядом с Кимом брюнета. – А кто этот симпатичный молодой человек?       Почувствовав на себе заинтересованный взгляд женщины, Су поспешил убрать с лица улыбку, уважительно поклонившись.       – Здравствуйте, меня зовут До Кёнсу, – вместо Кима начал представляться хирург, но был бесцеремонно прерван Хван.       – Милый, тебя тоже касается то, о чём я говорила минуту назад, – безапелляционно заявила женщина, сдвинув тонкие брови, и теперь уже пришла очередь Чонина сдерживать смешки, а До смущённо краснеть.       Су ничего не оставалось, как, признав поражение, согласно кивнуть.       – Кёнсу, это наша строгая, но справедливая и на самом деле очень добрая Хван Джихё. Она сердце этого города, – с широкой улыбкой произнёс Ин под ворчливо-смущённое «ох, и скажешь тоже» от Хван. – Нуна воспитательница в городской школе и наш связной в Ури. Она около пяти лет назад так же, как и ты, приехала сюда для выполнения волонтёрской миссии, да так и осталась в городе: заботиться о его жителях и помогать миротворцам восстанавливать Ури. Нуна, а это До Кёнсу – талантливый врач из Сеула, – представляя теперь парня, Ким неосознанно положил тому ладонь на плечо. – Он прилетел несколько дней назад, чтобы возглавить здесь медицинскую группу.       – Очень рада познакомиться с тобой, – мягко улыбнулась тому женщина, но её лицо быстро стало серьёзным, – Кёнсу, милый, могу я попросить тебя об одолжении? Одному из моих воспитанников в последние дни всё хуже и хуже, ты мог бы осмотреть его?       – Разумеется, – мгновенно перевоплотившись в собранного и профессионального врача, серьёзно кивнул До.       – Садитесь в машину, – столь же решительно и без тени прошлой улыбки указал Ким.       Через короткое время они уже были внутри небольшой квартиры ближе к окраине города.       Там на кровати в одной из маленьких комнат, куда привела их встретившая на пороге старушка, лежал мальчик лет десяти-одиннадцати. У него была тёмная загорелая на ярком солнце Ури кожа, которая, казалось, была натянута на голые кости: таким худым он был. Его карие, почти чёрные глаза были полуприкрыты, а слегка вздутый живот, не скрытый одеждой, рвано вздымался при каждом коротком вздохе мальчика.       Быстро оказавшись у кровати, Кёнсу мягко улыбнулся ребёнку, стараясь тем самым успокоить и приободрить его.       – Не волнуйся, я доктор и пришёл помочь. Всё будет хорошо, – вспомнив, что он не в родной стране, До решил перейти на английский, надеясь, что его поймут.       Вместе с этим он нежно провёл ладонью по лбу и коротким чёрным волосам ребёнка, мгновенно отмечая высокую температуру: у него, несомненно, был жар. С другого края кровати на корточки присел Ким, с лёгкой улыбкой глядя на тяжело дышавшего мальчика, и, бережно взяв того за руку, заговорил на неизвестном врачу языке.       В словах временами проскальзывали грубоватые нотки, но мягкий баритон Чонина сглаживал их, и хоть Су не мог понять ничего из того, что говорил Ким, он чувствовал, как голос младшего успокаивающе действовал на него.       Когда в ответ на слова майора мальчик еле заметно кивнул и перевёл затуманенный болезнью взгляд на врача, Кёнсу растерянно посмотрел на шатена, ещё раз погладив ребёнка по голове.       – Я передал ему твои слова. В городе не так много людей, кто знает английский, а корейский и того меньше, – правильно поняв немой вопрос старшего, сказал тот.       – Понимаю. Чонин, тогда ты мог бы помочь нам понимать друг друга? – снимая с плеч медицинский рюкзак, так удачно взятый с базы, спросил До, и Ин в ту же секунду согласно кивнул.       Аккуратно пальпируя чуть вздутый живот мальчика, Кёнсу осведомился у пожилой женщины, которая, как он предполагал, была бабушкой или другим родственником заболевшего, по поводу симптомов, сопровождавших болезнь.       – Недомогание началось четыре дня назад, – передавал её слова Ким, поглаживая ребёнка по голове, желая отвлечь от непривычных для того действий врача. – Сначала просто закладывало нос и начался насморк. Они списали это на обычную простуду. Потом мальчика начало тошнить и лихорадить, временами появляется онемение рук и ног, боль в костях, ухудшилось зрение…       Внимательно слушая Чонина, До тем временем осматривал мальчика, проверяя полость рта, глазные яблоки, с каждой минутой всё больше убеждаясь в диагнозе.       – У мальчика энтеровирусная инфекция, – в конечном итоге заключил Су, и Ким в ожидании продолжения посмотрел на сосредоточенно что-то искавшего в рюкзаке врача. – Волноваться не стоит, всё будет хорошо. Он поправится, – глядя на нервничавшую женщину, поспешил успокоить парень и его слова тут же перевёл шатен. – Необходимо соблюдать постельный режим, давать ему побольше воды и обязательно принимайте витамины и жаропонижающее, которые я вам дам, – продолжил инструктировать врач, после чего продиктовал Киму дозы и способ применения лекарств, чтобы тот записал их на листочке на понятном жителям Ури языке.       До перед тем как встать с края кровати, ещё раз взглянул на мальчика, который слабо улыбался, с интересом слушая шепчущего ему что-то на ушко Кима. Эта невероятно милая картина заставила сердце хирурга сжаться от нежности и теплоты. Кёнсу собирался попрощаться и дать ребёнку отдохнуть после утомительного осмотра, когда тёмно-карие глаза мальчика с детской благодарностью взглянули на него.       – Спасибо, дядя Доктор, – слегка запинаясь и путаясь в слогах, по-корейски произнёс он.       До заметил, как у Кима засверкали глаза: он гордился мальчиком и его успехами, и врач не смог не улыбнуться ребёнку, тронутый его словами и реакцией шатена.       Попрощавшись и ещё раз повторив провожавшей их к выходу из квартиры женщине о процедуре лечения энтеровирусной инфекции, парни вернулись к машине уже вдвоём: Джихё-нуна решила ещё ненадолго остаться со своим воспитанником и его семьёй.       Время на часах стремительно приближалось к началу девятого, и им пора было возвращаться обратно на базу, чтобы успеть до комендантского часа.       Дорога до Кви заняла у них не больше тридцати минут и всё это время Кёнсу, повернув голову к боковому окну, разглядывал горные пейзажи, которыми была богата здешняя местность. Не имея сил сдержаться, он иногда, незаметно для Кима, скользил по умиротворённому лицу младшего быстрыми взглядами, от которых приятное тепло окутывало его, нежно покалывая в районе сердца.       Сегодня в городе Чонин открылся для него с новой стороны. Нет, конечно, До знал, что младший легко находил общий язык с детьми, когда они ещё встречались, тот сам рассказывал ему о своей любви к племянницам, о том, как он всегда любил нянчиться и играть с ними, в такие моменты сам становясь маленьким игривым мальчишкой. Кёнсу знал об этом, но ему никогда не выпадал шанс увидеть такого Чонина лично. Брюнет видел в нём детские черты, озорных чертят в глазах, громкий смех и яркую улыбку, которая делала того похожим на личное солнышко Су, а когда младший болел, то вёл себя как забавный капризный ребёнок, умиляя старшего своим поведением.       Эти милые особенности парня всегда нравились Кёнсу, но то, что было сегодня… То, как нежно и успокаивающе Чонин гладил заболевшего мальчика по голове, как мягко ему улыбался, давая почувствовать себя в безопасности. Шатен не сюсюкался с ним, а разговаривал с мальчиком на равных, как с взрослым человеком, личностью. До слышал, как Чонин что-то нашёптывал тому на ушко, увлекая мальчика рассказом и отвлекая от не слишком приятных и, наверняка, пугающих своей неизвестностью действий врача. Кёнсу был поражён и до глубины души впечатлён поведением Кима, это ещё не вспоминая о том, как прекрасно в исполнении мягкого баритона майора звучал совершенно незнакомый хирургу местный язык.       Брюнет был готов слушать его вечно.       Погружённый в свои мысли, Кёнсу не заметил, как они заехали на территорию базы и если бы не позвавший его по имени Чонин, то он бы так и сидел на пассажирском сидении, глядя куда-то вдаль.       – Кёнсу? – повторил Ким и врач несколько раз быстро моргнул, очевидно пытаясь сориентироваться и понять, где он находился, и чуть удивлённо взглянул на младшего.       Парень и не заметил, когда тот успел выйди из машины и, обойдя её, открыть дверцу со стороны пассажира.       – Эм, спасибо! Так быстро доехали, – стараясь скрыть собственную неловкость, сказал первое, что пришло в голову Су.       – Да не особо, – слегка озадаченно почесал затылок Ким.       От города до базы они добирались минут на десять дольше необходимого времени, на самом деле Ин просто хотел ещё немного побыть в компании врача, но рассказывать об этом тому шатен был не готов.       Кёнсу уже хотел пойти в сторону поставленных специально для команды врачей армейских палаток, когда его чуть придержали за локоть, останавливая.       – Подожди минутку, я хочу кое-что тебе дать, – попросил Ким и, дождавшись слегка озадаченного кивка, подошёл обратно к машине, открывая багажник.       Когда Чонин вернулся к До, второй заметил у того в руках знакомую не слишком большую коробку из тёмно-зелёного картона. Су уже видел её сегодня: они были ещё в штабе, только вышли от генерал-лейтенанта О и собирались садиться в машину, когда неожиданно для брюнета Ким резко остановился и, попросив подождать его пару минут, быстрым шагом скрылся в одном из зданий штаба. Вернулся майор уже с той самой коробкой в руках и довольной улыбкой. Кёнсу тогда так и подмывало спросить, что находилось внутри, но в последний момент ему всё же удалось сдержать своё любопытство. Чонин был солдатом, и До, как врач, всегда знал, что с их профессиями у них были и будут секреты, которые они не могли рассказать друг другу. Поэтому хирург решил, что если тот сам посчитает нужным, то покажет содержимое старшему. Кёнсу только не думал и даже не надеялся, что это произойдёт так скоро.       – Я говорил раньше, но ты, наверное, уже и сам заметил, что здесь так себе обстоят дела с мобильной связью, – тем временем чуть усмехнулся Ким и Су, согласно закивав головой, вернул ему улыбку. – Поэтому я решил, что вам пригодится это.       С этими словами Чонин открыл крышку, показывая До небольшие армейские рации, аккуратно сложенные в коробке. Су в удивлении чуть приоткрыл рот и перевёл взгляд широко распахнутых глаз на Кима.       – К сожалению, мне удалось взять всего семь, но, если я верно заметил, многие твои ребята работают в парах или тройках, поэтому, думаю, должно хватить. А ты и Бэк возьмите отдельные, чтобы у вас всегда была связь со всеми, – Ин с тщательно скрываемым смущением протянул хирургу коробку, которую тот сразу же принял.       – Спасибо, Чонин! Это невероятно кстати, – со всей искренностью поблагодарил того До, у которого сердце готово было выпрыгнуть из груди от одной лишь мысли о том, что младший думал и беспокоился о нём и его команде, хотел, чтобы им было легко и удобно работать.       – Да не за что, – в привычном жесте, выдававшем его смущение, Ин слегка помассировал подушечками пальцев мочку правого уха. – Смотри, команда врачей может общаться на третьем канале, а если нужно будет связаться с нами, то выбери вот так первый канал и, удерживая вот эту кнопку, говори, – наглядно всё продемонстрировал Ким.       Кёнсу словно заворожённый следил за каждым движением шатена, вслушиваясь в каждое его слово и невольно вспоминая, как этот красивый баритон совсем недавно звучал совершенно новыми, неизвестными звуками, складывавшимися в слова чужого языка. Когда, закончив объяснять, Ин посмотрел на брюнета, их взгляды встретились, и обоих ударило током, заставляя сердца парней синхронно сделать кульбит.       – Спасибо тебе, – кое-как совладав с собственными желаниями, просипел старший. – Я пойду, уже поздно, а завтра так рано вставать, – продолжал бормотать он, делая еле ощутимые и совершенно неохотные шажки назад.       Когда До всё-таки удалось разорвать зрительный контакт с тёмно-карими и такими глубокими глазами, он развернулся, намереваясь пойти в свою палатку, но не вышло.       – Кёнсу, – парень обернулся к Киму. – Я рад, что ты здесь, – мягко признался младший, от слов которого хирург затаил дышать. – Спокойной ночи, Кёнсу.       – С-спокойной ночи, Чонин, – запинаясь, ответил он и чуть смущённо приподнял уголки пухлых губ, отвечая на лёгкую улыбку шатена.       Этот насыщенный день принёс столько эмоций и невероятных открытий врачу, но все они были до невозможного прекрасными и такими долгожданными.