Ури - город, вернувший нам друг друга

      Восемь месяцев назад (спустя три недели отношений)…       Кёнсу всегда любил книги. До встречи с Бэкхёном именно они были его лучшими друзьями. Брюнет читал взахлёб как современную и классическую художественную литературы, так и научно-популярные труды. Он мог с головой погрузиться в издание о научных достижениях в области химии, биологии, астрономии, физики, инженерии и в любой другой. И если в первых двух он вполне неплохо разбирался в связи с его профессией, то с другими был знаком весьма и весьма посредственно. До никак не мог подтвердить или опровергнуть ту или иную теорию, например, по архитектуре и, возможно именно поэтому однажды брюнета зацепила психология. Читая научные книги о поведении людей, он часто мог увидеть в прочитанном самого себя или кого-то из знакомых. Это по-настоящему завораживало, пока Кёнсу не взял в руки работу одного известного уже ушедшего из жизни психолога.       Слова, напечатанные в книге, не просто заставили парня задуматься, а сильно напугали его. Автор рассказывал о детстве людей и о том, как воспитание родителей могло повлиять на будущее человека. В частности он писал о детях, которые не получали от своих матерей и отцов любви и внимания, он писал о самом Кёнсу. Сколько брюнет себя помнил, его родители были полностью поглощены работой и вместе пытались пробиться вверх по карьерной лестнице, добиться высокого статуса и уважения в обществе. На сына времени совершенно не оставалось… Маленький Су до позднего вечера оставался в детском саду или же сидел с постоянно менявшимися нянечками, пока домой не возвращались уставшие родители, у которых после трудового дня не оставалось ни сил, ни желания возиться с мальчиком. Но ведь Кёнсу никогда не просил многого… Он лишь хотел, чтобы родители замечали его, обнимали, жалели, когда он, играя, разбивал коленку, хвалили его за красивый рисунок. Мальчик всего лишь хотел любви и внимания своих мамы и папы.       До читал книгу, в каждом слове видя собственное детство, свои переживания и тоску. Безответную любовь к родителям. И вот он дошёл до момента, где автор рассказывал о будущем таких детей, и ужаснулся. По словам психолога, зачастую такие дети, вырастая, неосознанно искали в партнёры людей, которые, как в детстве родители, не могли дать им любви и внимания, и та жажда ответных чувств и боль от отказа, что они испытывали будучи детьми, возвращались вновь. Словно замкнутый круг, который невозможно было разорвать.       В тот вечер Кёнсу вспомнил своего бывшего парня и ужаснулся от понимания того, что тот действительно был во многом похож на его отца: холодный, но вспыльчивый и даже властный парень, который за весь год отношений даже ни разу не сказал До о своих чувствах к нему, отвечая на заветные три слова отстранённым «знаю» или «ты и так знаешь о моих чувствах». И ведь Су действительно думал, что ему известны чувства парня, и он мог обойтись без их озвучивания, но, как и с родителями, порой брюнет нуждался во внимании и открытой любви своей второй половинки, которые тот так и не дал.       Неужели такова его судьба? Кёнсу не мог и не хотел в это верить, но прошлое говорило само за себя, не давая даже призрачной надежды на счастливый исход. После прочтения той злосчастной книги До впал в тоску и даже подумать боялся о новых отношениях. Разве был в них смысл, если результат всегда один и тот же? Су смысла не видел и довольно долго был уверен в правильности своего решения, пока в одну позднюю сеульскую ночь в тёмном проулке за него не заступился молодой солдат.       После того случая в его жизнь вошёл Ким Чонин – его парень и самый невероятный человек, которого До когда-либо встречал. Его Нини был добрым и искренним, любил открыто выражать свои чувства и не боялся эмоций. Он с их первой встречи заботился и был невероятно внимателен к Кёнсу, беспокоился о нём, интересовался его жизнью, искренне хвалил за успехи на работе и делал всё, чтобы с лица врача не сходила немного глуповатая, но безумно счастливая улыбка. Чонин был мягким, по-детски забавным и понимающим, но при этом сильным и ответственным мужчиной, готовым поддержать и защитить в любую минуту. Он был полной противоположностью отца брюнета и любого, с кем когда-либо старший пытался строить отношения. Он был всегда рядом. И сегодня, спустя три недели со дня знакомства, Чонин первым признался Кёнсу в своих чувствах к нему.       В этот день они пошли далеко не на первое их свидание в качестве пары. Ким уже привычно встретил старшего у дверей больницы, как делал это по окончании каждой смены врача с самой первой недели их знакомства. Когда у брюнета выдавался тяжёлый день, Ин заезжал за парнем на машине, чтобы отвести домой и, наказав скорее идти отдыхать, пожелать приятных снов, а в такие дни, как этот, младший оставлял иномарку у своей квартиры и они не спеша гуляли по освещённому миллионами разноцветных огней городу.       Кёнсу хоть никогда и не был суеверным, но безумно боялся сглазить и всё испортить. Иногда ему казалось, что Чонин был слишком идеальным, чтобы быть настоящим. Даже недостатки младшего До считал милыми и очаровательными.       Пару раз Ким оставался у старшего на ночь, когда они, так увлёкшись компанией друг друга, до позднего часа засиживались в квартире врача. До на отрез отказывался отпускать того кромешной ночью на улицу, поэтому шатен целовал Кёнсу перед сном и удобно располагался на широком, но не достаточно длинном для него диване в гостиной. Именно благодаря таким ночам Су узнал о том, что младшего почти невозможно разбудить по утрам, он был настоящей соней, из-за которой До уже пару раз умудрился опоздать на работу, чего раньше никогда себе не позволял. Это должно было раздражать и даже злить брюнета, но стоило ему только взглянуть на сонную мордашку Чонина, на то, как тот надувал без того пухлые губки и морщил носик, по макушку зарываясь в тонкий плед, чтобы наглые солнечные лучи не мешали ему спать, Кёнсу не мог сдержать умилённой и счастливой улыбки, напрочь забывая о работе и чём-либо ещё, кроме того чуда, которое так неожиданно оказалось в его руках.       С каждым новым днём До всё больше и больше убеждался в том, что Ин был словно создан именно для него, воплощая собой все самые заветные мечты старшего. Это было невероятно, поэтому Су старался не думать об этом, боясь, что Ким мог исчезнуть, словно прекрасное ведение. Бесследно раствориться в воздухе. Врач отчаянно, но не очень успешно пытался сдерживать собственные чувства и эмоции, чтобы не привязываться слишком сильно, чтобы потом не было невыносимо больно. Слова из той чёртовой книги о его неминуемом будущем всё ещё стояли перед глазами. Вот только самому Чонину были не веданы и безразличны какие-то психологи с их исследованиями. Он каждой частичкой своей души чувствовал, что Кёнсу был его родственной душой: ему было хорошо и легко с ним так, словно они знали друг друга целую вечность, но при этом парень оставался для него интереснейшей загадкой, завладевшей всем его вниманием.       Он видел, что старшему нужно было время, и давал его, старался не давить, а просто быть рядом, поддерживая и оберегая, но в тот день, вернувшись вместе с Кёнсу с прогулки к старшему в квартиру, чтобы продолжить их общение за вкусным ужином, приготовленным До, Чонин не смог сдержать исходивших от самого сердца слов.       Они сидели в мягко освящённой кухне за небольшим столом напротив друг друга. Старший увлечённо рассказывал о каком-то забавном случае, произошедшем с ним на смене, а Ким не мог налюбоваться брюнетом, совершенно позабыв про медленно остывавший на его тарелке ужин. До очаровывал Чонина каждым своим движением, каждым произнесённым словом. Шатен раз за разом ловил себя на мысли о том, что даже несмотря на то, что знакомы они были не больше месяца, он уже не мог представить свою жизнь без самого упорного и красивого врача, которого он когда-либо встречал.       В какой-то момент, потонув в бесконечной глубине больших глаз, сверкавших так ярко, Чонин не смог сдержаться, полностью раскрывая перед старшим свою душу и мысли.       – Я люблю тебя, – ни секунды не сомневаясь в своих словах, произнёс он. – Возможно, ты решишь, что я слишком тороплюсь, но это то, что я чувствую, – молодой мужчина с нежностью смотрел на замершего с палочками в руке До. – Я люблю тебя, Кёнсу. Люблю так сильно, что дух захватывает. Я никогда в жизни подобного не испытывал, но это чувство… оно так прекрасно, Кённи, – младший не смог сдержать широкую и счастливую улыбку, произнося нежное и такое любимое самим До прозвище. – Я больше не могу представить своей жизни без тебя в ней. И хочу всегда быть рядом. Хочу, как сегодня, встречать тебя после работы, гулять, наслаждаясь каждой минутой, и делиться друг с другом тем, как прошёл день.       – Чонин… – поражённо выдохнул Су.       От слов шатена сердце молодого хирурга готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Он впервые в жизни на собственном опыте ощутил значение выражения «порхали бабочки в животе». Самый дорогой ему человек любил его! Любил ни чуть не меньше, чем сам До любил шатена, и от осознания этого у старшего сбилось дыхание.       Ким, расценив затянувшееся молчание брюнета по-своему, взволнованно прикусил губу, начиная слегка тараторить:       – Понимаю, ты вряд ли мечтал о том, что твой парень будет солдатом. Думаю, никто о таком не мечтает, кроме разве что пересмотревших дорам девушек. У меня не самая спокойная работа. Мне действительно могут позвонить в любой момент, и я буду вынужден уехать на пару дней, недель или даже месяцев и возможно не смогу сказать тебе куда и надолго ли. Знаю, это не слишком похоже на нормальные отношения, но, Кёнсу, я обещаю тебе, что всё остальное время я буду рядом, всегда буду любить тебя и сделаю всё, чтобы ты был счастлив.       Отчаянно стараясь показать старшему искренность своих чувств к нему, Ким даже не понял, что тот поднялся со стула и, обойдя кухонный стол, встал совсем рядом с шатеном. В тот момент, когда до него это всё-таки дошло, он уже чувствовал на своих губах пылкий и одновременно трепетный поцелуй.       – Я люблю тебя, безумно люблю тебя, Нини, – между поцелуями шептал брюнет, благодаря сильным рукам Кима оказываясь удобно сидящим у того на коленях. – Я люблю всё в тебе, мой капитан Ким Чонин. Я со всем справлюсь, буду ждать тебя, когда тебе придётся уходить. Об одном прошу: Нини, обещай, что раз за разом будешь возвращаться. Обещай, что будешь возвращаться ко мне, – сквозь тихие стоны взмолился До, откидывая голову назад и открывая шатену доступ к своей тонкой шее.       – Обещаю, – слегка посасывая нежную молочную кожу чуть выше ключицы, ответил Ин.       Младший не врал, он собирался всеми силами выполнять данное хирургу обещание.       – Чонин.. я… Чонин-и, а-ах, – Кёнсу не смог договорить, протяжно простонав от того, что шатен чуть приподнял свои бёдра, потираясь ими о нараставшее возбуждение старшего.       Без лишних слов поняв его, Ким огладил стянутые светлыми джинсами округлые ягодицы парня, слегка сминая их в своих ладонях и ловя губами томные вздохи. Жар внизу живота разгорался всё сильнее и сильнее, и одних лишь страстных поцелуев было уже слишком мало. Чувственно извиваясь на бёдрах младшего, каждым своим движением заставляя того тяжело выдыхать, До с нескрываемым наслаждением пробрался тонкими ладонями под лёгкую футболку шатена, подушечками пальцев изучая рельефные мышцы живота.       Не в силах больше сдерживать своё желание, Ким, не выпуская из объятий брюнета, резко встал со стула, вынуждая Су ногами обхватить его за талию, чтобы не упасть. Удерживая старшего за ягодицы и не прерывая жаркий поцелуй, шатен почти вслепую понёс свою драгоценную ношу в сторону спальни. В этот момент Чонин был невероятно благодарен своим армейским навыкам, которые позволили ему с полузакрытыми глазами добраться до комнаты, попутно не разгромив половину квартиры.       Опустив Кёнсу на широкую кровать, Ким стянул с того рубашку, открывая своему взору прекрасный вид на подтянутую молочно-белую грудь с парой соблазнительных родинок на верхней части плоского живота. Нежно прикоснувшись губами к каждой из них, Чонин провёл цепочку влажных поцелуев по груди до правого соска, начиная играть с ним языком, чередуя лёгкие укусы с нежностью пухлых губ. До извивался под мужчиной, закатывая глаза от наслаждения и жгучего желания. Переключившись на другой набухший в предвкушении сосок, Ким огладил бока парня, опускаясь к молнии на безумно мешавшихся в тот момент джинсах. Через считанные секунды До уже лежал на кровати в одних лишь серых боксерах, прогибаясь в спине от ощущения горячих ладоней на внутренней стороне своих бёдер, где нежная кожа была сверхчувствительна и отдавала лёгкими разрядами тока по всему телу брюнета от каждого прикосновения к ней.       Горя желанием, Кёнсу порывисто обнял младшего за плечи, крепче прижимая к себе, и в следующую секунду разочарованно простонал, не почувствовав такого необходимого контакта с бронзовой кожей. Ким до сих пор был полностью одет, что категорически не устраивало второго. Счастливо посмеиваясь от умилительно милой реакции Су, Чонин не мог, да и не хотел сдерживаться, припадая жарким поцелуем к обиженно надутым губкам.       – Нини, не издевайся, – прохныкал До, но охотно приоткрыл губы, позволяя умелому языку младшего исследовать его рот.       Сжалившись, но не переставая довольно улыбаться, Ким одним быстрым движением стянул через голову свою футболку, откидывая её куда-то в сторону и вновь опускаясь на приглашающе распластанного на мягких простынях брюнета. От долгожданного контакта кожи к коже они оба не сдержали стона наслаждения.       Шире разведя в стороны колени, Кёнсу скрестил пятки на пояснице младшего, притягивая того ещё ближе к себе и покрывая смуглую шею и крепкую грудь лёгкими поцелуями, дурея от приятной тяжести любимого. До казалось, что шатен был вежде: его широкие руки с нажимом оглаживали бока и проходили жаркими волнами по аппетитным бёдрам, спускаясь к коленям, его мягкие, но настойчивые губы терзали нежную кожу над ключицами старшего, оставляя на ней яркие метки и вырывая из уст врача рваные стоны. Бёдра парней вжимались и тёрлись друг о друга, от чего низ живота неистово обжигало возбуждением.       Узкие джинсы болезненно стягивали пах шатена и тот, не разрывая влажного поцелуя, стянул их со своих ног, откидывая в ту же сторону, куда совсем недавно полетела его футболка. Тонкие ладони старшего тут же прошлись по накаченной спине вниз по позвоночнику и остановились под крепкими ягодицами, ещё сильнее вжимаясь пахом в пах Кима и откидывая голову на подушки от наслаждения.       Всё тело До горело от возбуждения. Хотелось ещё больше, ближе, сильнее, и Чонин, словно прочитав его мысли, резко вскинул бёдра, имитируя половой акт, и замер, вызывая тем самым нетерпеливое хныканье брюнета.       – Пожалуйста, – задыхаясь от желания, Кёнсу принялся извиваться под крепким сексуальным телом своего парня, потираясь о внушительный бугорок своим, от чего по позвоночнику прошла новая волна удовольствия.       Крепче прижав собой До к постели, Ин подцепил пальцами края серых боксеров и потянул их вниз, чуть отстраняясь, чтобы лучше рассмотреть желанное и теперь полностью обнажённое тело старшего. Су в смущении прикрыл глаза и порозовевшие щёки ладонями, сильнее сжимая коленями бёдра шатена.       – Не прячься, ты так прекрасен, Кённи, – выдохнул в самое ушко тому Ким, и До почувствовал, как его ладоней нежно касаются руки младшего, отводя их в стороны и переплетая пальцы. – Я люблю тебя.       – Чонин-а, – простонал парень то ли от нежных и таких нужных в тот момент слов, то ли от чувственных действий. – Люблю тебя.       Следующей упавшей куда-то на пол вещью стало бельё самого Кима, и теперь парни могли насладиться друг другом без всяких преград. От ощущения горячей широкой ладони на собственном возбуждении Кёнсу со свистом втянул в себя воздух, неистово сминая в кулаках простынь, чтобы не сойти с ума от столь ярких и невероятно приятных ощущений, когда младший, проведя дорожку поцелуев-укусов от его шеи до низа живота, невесомо прикоснулся мягкими губами к истекавшей предэякулятом головке.       Пробуя чуть солоноватую кожу на вкус, Чонин полностью лёг на кровать между разведённых ног брюнета, оглаживая руками его твёрдые соски и останавливая ладони на выпиравших тазовых косточках, фиксируя метавшиеся по постели округлые бёдра. Из горла До вырвался громкий стон наслаждения, когда Ин смачно провёл языком по всей длине его члена, в конце чуть поиграв кончиком с уретрой, от чего врача ощутимо подкинуло на кровати.       Выпустив из рук простынь, Кёнсу вплёл тонкие пальцы в мягкие каштановые волосы, слегка массируя кожу головы, получая в благодарность поистине кошачье мурлыканье Кима, который ещё раз лизнув порозовевшую головку, вобрал плоть в рот, смачно посасывая.       До метался по кровати, стонал и пытался вскинуть крепко удерживаемые Ином бёдра вверх. Было так горячо и влажно, каждым движением языка и мягких губ Чонин сводил брюнета с ума, всё ближе подвозя к финалу, который хотелось одновременно ощутить как можно скорее и ещё хоть на немного отсрочить. Этого было слишком мало. Кёнсу желал большего: он хотел почувствовать всего Кима, мечтал стать с мужчиной одним целым.       Когда терпеть стало уже невозможно, До крепче сжал в ладонях мягкие каштановые пряди, чуть оттягивая их назад.       – Чонин-а, я.. я больше не могу… пожалуйста, о-остановись, я хочу… – сбивчиво простонал старший, в наслаждении закатывая глаза и всеми силами стараясь не излиться в умелый рот Кима.       В следующую секунду шатен чуть отпрянул, облизывая свои влажные и так развратно припухшие губы языкам, который мгновение назад доводил Су до безумия. Молодой хирург не смог сдержать разочарованного стона, когда его плоть обдало прохладным, по сравнения с огненным жаром рта Кима, воздухом. Потянув того за плечи вверх, он вернул ощущение приятной тяжести любимого на своём теле и вновь обхватил бёдра младшего своими ногами, полностью сокращая расстояние между ними.       Без преграды в виде белья интенсивные толчки Чонина ощущались в разы острее. Пах с силой проезжался о пах, посылая по телам обоих электрические разряды. Они стонали в унисон, восхитительно совмещая в каждом своём действии и прикосновении друг к другу огонь желания и трепет взаимной любви.       Чонин до лёгкой боли оттянул зубами ставшую сверхчувствительной нижнюю губу До и, не прерывая неистового поцелуя, дразняще провёл смазанным в смазке ребром ладони по впадинке между округлыми ягодицами старшего. Кёнсу в ответ на действия младшего издал жаждущий большего стон и чуть приподнял низ поясницы над кроватью, давая тому лучший доступ к своему пылавшему желанием телу, а точнее к одной конкретной его части. Ещё раз огладив аппетитные полушария и влажно поцеловав яркую, до невозможного возбуждающую родинку на внутренней стороне бедра, Ким круговыми движениями обвёл подушечками пальцев нежную кожу у самого входа, слегка надавливая.       Шатен склонился над подрагивавшим телом, припадая губами к чувствительной шее старшего, посасывая и покусывая её, оставляя свои метки. Он облизывал набухшие соски Кёнсу, отвлекая того от неприятных ощущений, когда уже три пальца тщательно подготавливали того к главному. Чонин всеми силами старался не спешить, действуя крайне аккуратно, чтобы не причинить любимому боли. Он мягко оглаживал пальцами бархатные стенки, растягивая молодого хирурга и раз за разом находя заветный комок нервов, от даже самого лёгкого нажатия на который брюнета подкидывало на кровати, а поалевшие от бесконечных поцелуев полные губы раскрывались в немом стоне.       – Пожалуйста, – заскулил До, уже вовсю подмахивая бёдрами, желая получить ещё больше наслаждения.       Просить дважды было не нужно.       Напоследок прикусив зубами кожу над выпиравшими ключицами старшего, Чонин удобнее устроился между красивых ног врача, подставляя головку покрытого презервативом члена к подготовленному входу. Расставив крепкие руки по обе стороны от плеч Кёнсу, шатен ещё сильнее навис над разгорячённым телом, медленно и плавно погружаясь в манящую тесноту, после чего замирая, чтобы дать До привыкнуть.       Спустя неполную минуту Су на пробу чуть двинул бёдрами на встречу младшему и откровенно простонал от таких желанных ощущений. Получив немое разрешение действовать, Чонин сделал первый настоящий толчок, сразу задевая простату, заставляя Кёнсу откинуть голову на подушки, давясь воздухом.       Ким то замедлял, то ускорял темп, сводя До с ума этим непостоянством, делавшим удовольствие ещё более ярким и дурманившим. Он полностью опустился на Су, закрывая того своим телом и чувствуя, как старший крепко обвил его плечи руками, от наслаждения сжимая тонкими пальцами накаченные и двигавшиеся в такт толчкам лопатки. Чонин, не жалея старшего, входил в того медленно и глубоко, иногда замирая, когда лишь одна головка ещё находилась внутри, и после резко вскидывая бёдра вперёд, а в следующую секунду набирал бешеный темп, всем своим весом вжимая До в матрас. Кёнсу не мог сдержать громких стонов, от особо сильных ударов по простате переходивших в неистовые вскрики, и закатывал в сумасшедшем удовольствии глаза.       У парня не было никакой возможность подстроиться под шатена: тот был совершенно и до невозможного шикарно непредсказуем, совмещая в себе трепетную нежность и необузданную страсть.       Чувствуя, что старший уже был на грани, Ин стал ещё больше набирать обороты, входя до предела, и, обхватив возбуждение брюнета, круговыми движениями принялся доводить того до края, идеально попадая в непредсказуемый ритм своих толчков. Кёнсу не потребовалось и десяти секунд, чтобы почувствовать, как всё его тело прошибло сладостным током, заставляя его кошкой выгнуться на кровати и мощно излиться на их всё ещё прижатые друг к другу животы.       – Нини-и, – то ли прокричал, то ли громко простонал До, задыхаясь от невероятно сильного оргазма и чувствуя, как спустя несколько толчков Ким последовал за ним, крепко сжимая его ладони в своих.       – Кённи-и, – с наслаждением прорычал молодой мужчина, тяжело дыша.       Не позволяя себе провалиться в столь желанный сон в объятиях любимого, Чонин, приподнявшись на руках, под тихий выдох аккуратно вышел из старшего и стянул с себя использованный презерватив, хорошенько его завязывая. Шатен, видя, что у Су не осталось никаких сил, нежно улыбнулся парню и, на пару секунд выйдя из комнаты, вернулся уже без презерватива, но с влажной тряпкой в руках. Бережно обтерев не перестававшего довольно улыбаться Кёнсу и очистив его и свой животы, Ким вновь устроился на кровати, в этот раз перемещаясь так, что хрупкий и полностью расслабленный парень удобно улёгся сверху, устраивая взлохмаченную голову на смуглой груди.       – Кённи, я так рад, что ты здесь, со мной, – прошептал тому в макушку шатен, блаженно потираясь носом о мягкие волосы старшего.       До ещё крепче обнял молодого мужчину и немного приподнял голову, чтобы поймать взгляд глаз цвета чёрного кофе. Не успел он толком выполнить задуманное, как почувствовал на кончике своего носа трепетный поцелуй. По-детски яркая улыбка Ина делала брюнета по-настоящему счастливым, формируя из его губ очаровательное сердечко.       – Я люблю тебя, Нини, – зарываясь лицом в изгиб крепкой шеи младшего, выдохнул Су и нежно поцеловал смуглую кожу.       Он тоже был безумно рад тому, что Чонин был с ним, был его.       Наши дни…       Кёнсу не сдержал недвусмысленного стона, медленно выбираясь из крепких объятий сна. Ему было невероятно жарко, а низ живота сладко скручивало от… возбуждения? От осознания произошедшего До снова простонал, но в это раз тихий звук был жалобным и полным смущения.       Ему приснился мокрый сон! Ему, чёрт возьми, приснился их с Чонином первый раз! И сейчас он лежал под тонким одеялом, боясь пошевелиться и чувствуя свой каменный стояк, который отдавал болью каждый раз, стоило только брюнету невольно увидеть перед глазами яркие, полные эротического контекста картинки с участием его и Кима.       – Вижу, ты уже проснулся, маленький шалун, – как гром среди ясного неба прогремел голос его лучшего друга и коллеги, с которым он делил палатку. – Как спалось? Как-то жарковато тут, не находишь? – откровенно смеялся над ним Бён, от чего у второго не осталось никаких сомнений: блондин заметил его утренний казус и его причину. – Ты вчера так поздно вернулся и сразу лёг спать, что я даже не успел поинтересоваться: как прошла поездка с Каем? Мне вот кажется, что очень даже хорошо.       Если бы До не зарылся лицом в подушку, он бы заметил, как при последних словах его друг многозначительно поиграл бровями.       – Умоляю, заткнись, – прохныкал хирург, чувствуя, как от смущения всё сильнее начинали гореть щёки и кончики ушей.       – Да ладно тебе, Су-я, – добродушно посмеивался блондин. – Раз такие сны снятся, то вчера точно всё прошло очень и очень хорошо. Рассказывай.       – Бэкхён! – возмущённо вскрикнул До, всё-таки отрываясь от подушки, но всё ещё всеми силами прикрывая очевидную проблему одеялом. – Ничего не было, и я тебе уже говорил, что и не может быть, – уже спокойнее ответил парень. – Просто… это же Чонин. С ним невозможно оставаться собранным и хладнокровным.       – Может и не надо? – перестав подкалывать друга, серьёзно спросил Бён.       Брюнет лишь отрицательно качнул головой, устало потирая лицо ладонями.       – Знаешь, я всё ещё считаю, что тебе стоит попробовать вновь. Дать второй шанс вашей любви, которая, я уверен, всё ещё жива, – не отступал от своего иммунолог и, чуть сжав в знак поддержки плечо друга, вышел из палатки, чтобы дать тому время собраться с мыслями и привести себя в порядок.       Новый день уже начался, и им пора было приступать к работе.       Спустя полчаса Кёнсу вместе с Бэком и другими врачами уже был в медблоке, тщательно разбирая и сортирую имевшиеся в их распоряжении препараты и другие медицинские принадлежность. Сегодня им наконец-то должна была прийти гуманитарная помощь от ООН с продовольственными товарами, медикаментами и иными необходимыми вещами. Специальная группа 1288 уже с раннего утра отправилась навстречу миротворцам, чтобы обеспечить их безопасное прибытие на базу Кви.       Врачам же оставалось только ждать и готовиться к их приезду.       Когда всё было с умом разложено по нужным полкам, шкафам и ящикам, слегка уставший Кёнсу присел за свой стол, мысленно ещё раз проверяя, всё ли они сделали. В виду своей профессии и характера До был весьма терпеливым человеком, но он всей душой ненавидел неизвестность. Чонин и его команда выдвинулись с базы, когда ещё не было и пяти утра, а сейчас часы на запястье хирурга показывали половину первого дня. Су не знал, задерживались ли солдаты или это было в порядке вещей, но не мог не волноваться.       Плохое предчувствие, точно удав, оплетало брюнета, не давая ему сделать глубокий вдох.       Бён сидел рядом с другом, нервно подёргивая ногами под столом и неосознанно прикусывая внутреннюю сторону щеки. Ему тоже не нравилось затянувшееся ожидание, которого в прошлые его визиты в Ури не было. Другие же врачи наслаждались свободными минутками, ведя между собой непринуждённые беседы.       В какой-то момент относительную тишину медблока прервало шипение, издаваемое одной из переданных хирургу вчера Чонином раций. Именно той, которую брюнет оставил себе.       – Приём, приём, Доктор До Кёнсу, Вы слышите? – сквозь ужасные помехи еле разобрал слова Су и, сделав точно так, как учил его шатен, ответил.       – Доктор До, слушаю.       – … повстанцы… грузовики с провизией подверглись нападению… – еле различимыми обрывками раздавался низкий голос, как показалось брюнету, лейтенанта Пак Чанёля.       Резко подорвавшийся со своего места Бэкхён, стоило только тому услышать первые слова из оживившейся рации, подтверждали его догадку.       – Пожалуйста, повторите, Вас не слышно, – взволнованно попросил До.       – Есть раненые. На горной дороге нужна срочная медицинская помощь.       Громкий голос Пака стих также резко, как и возник в динамике рации, а в следующую секунду, как по команде, в медблок влетело несколько солдат, которым было приказано доставить группу врачей к пострадавшим.       Мгновенно схватив всё необходимое, хирург вместе с несколькими врачами, среди которых был и его лучший друг, поспешил за солдатами.       Кёнсу даже думать боялся, что среди раненых мог оказаться Чонин…