Ури - город, вернувший нам друг друга

      Главный хирург больницы Иньсэнг, одной из ведущих больниц в столице Южной Кореи, битый час корпел над бесконечными стопками бумаг, то и дело потирая слегка воспалившиеся от усталости глаза и без конца бросая взгляд на настенные часы, стрелки которых, точно издеваясь, почти не меняли своего положения. Молодой врач не мог дождаться окончания рабочего дня, когда в его кабинет бесцеремонно ворвался жизнерадостный вихорь, вызывая чувство дежавю.       – Кёнсу-я! – почти пропел невысокий пепельный блондин, закрывая за своей спиной дверь и по-хозяйски разваливаясь на небольшом диванчике, стоявшем чуть в стороне от рабочего стола.       Да, человеком, мечтавшим как можно скорее оказаться далеко не на своём рабочем месте и уж точно не в компании неиссякаемых документов, отчётов и историй болезни был До Кёнсу. Именно тот Кёнсу, который каких-то несколько месяцев назад почти жил одной лишь работой.       – Бэк, ну чего тебе неймётся? – устало отложив ручку и закрыв очередную папку, с лёгкой улыбкой посмотрел на друга брюнет.       – Ой, ещё скажи, что ты сам не гипнотизируешь как умалишённый стрелки часов, которые как настоящие враги народа, совершенно не хотят идти, – подловил старший друга, когда тот в очередной раз не удержался и поднял взгляд на почти бесшумно тикающий предмет интерьера, за последние несколько часов ставший самой ненавистной для До вещью в собственном кабинете.       – Тебя пациенты не ждут? – стараясь скрыть смущение, парировал брюнет.       – Слава Богу, нет, – с искренним облегчением выдохнул Бён и тут же, добавив в голос жалобные нотки, признался: – Я совершенно не могу сегодня работать.       И Кёнсу его прекрасно понимал. Целый день ему казалось, что будь он у хирургического стола на операции по удалению межпозвоночной грыжи, точно бы принялся вырезать аппендикс – столь несобранным он был весь день. Одно лишь успокаивало – никаких операций запланировано не было.       Причиной столь мечтательного состояния одних из самых ответственных и профессиональных врачей столичной больницы стали два засранца-солдата.       С момента их с Чонином разговора на втором этаже управленческой будки прошло два месяца. Два невероятно счастливых для вновь возобновивших отношения молодых людей месяца. Нельзя было сказать, что Ким мгновенно забыл разбившие когда-то его сердце слова брюнета, осадок всё равно остался, да и До не перестал волноваться, что мог стать причиной краха карьеры младшего и не был готов полностью простить самого себя за всю боль, что он причинил самому дорогому человеку. Им ещё многое нужно было преодолеть, со многим справиться, но в этот раз, учась на собственных ошибках, они пошли другим путём и были предельно честны и искренни друг с другом, что делало их до безумия счастливыми.       Оставшихся на базе Кви волонтёров забрали домой спустя полторы недели после первой волны, но за это время Чонин и Кёнсу, не желая больше терять попусту время, начали заново узнавать друг друга. Они мило беседовали за столом во время обеденного перерыва, целовались в укромных уголках базы, словно влюблённые подростки, прятавшиеся от зоркого взгляда учителей под лестницами в школьных коридорах, и нежно обнимались, сидя на всё ещё тёплом после дневного солнца песке и глядя на усыпанное яркими звёздами небо.       На следующий же день после разговора с Кёнсу Ким пришёл в медблок, чтобы выйти вместе с Тэмином. Напоследок Чонин мягко взглянул на До, получая в ответ ободряющую улыбку. Шатен не хотел больше тянуть кота за хвост. Он должен был быть честным и искренним с Тэмином, ведь Ким любил его и дорожил им, но совсем не так, как того хотел сам Ли. Поэтому правильным было поговорить начистоту с другом, что тот и сделал.       Нельзя было сказать, что лейтенант воспринял это легко. Чонин изо всех сил старался подобрать правильные слова: меньше всего он хотел причинить своему другу боль и страдания, но как бы он ни старался, принимать отказ от любимого человека – это всегда тяжело. Тэмину нужно было время вдали от Кима, наедине с собой и своими мыслями, поэтому, выслушав его, он лишь коротко кивнул и, не говоря ни слова, ушёл, скрываясь за углом одного из складских зданий. Останавливать его ​Чонин не стал. Как бы ему ни было страшно потерять близкого друга, он понимал и уважал желание Ли приостановить их общение. Ким лишь надеялся, что это не навсегда.       Бэкхён и Чанёль в свою очередь не отставали от друзей. Наконец-то узнав о взаимности своих чувств, парни потеряли все тормоза: беспрерывно и как-то по-особенному флиртовали и заигрывали друг с другом, то и дело пропадали и возвращались спустя долгое время донельзя счастливыми. Пак даже сплёл им парные фенечки, вогнав в ступор Кёнсу и Чонина, и получив от иммунолога страстный поцелуй, который не весть чем мог бы закончиться, если бы тихонько посмеявшиеся друзья многозначительным покашливанием не напомнили, что тем стоило поумерить свой пыл или хотя бы скрыться в палатке, пока их ещё никто не заметил.       Парочки были чертовски счастливы и даже то, что вскоре врачам пришлось покинуть Кви, их несильно расстроило. На базе произошло множество запоминающихся и важных для каждого из них событий и моментов, но уже спустя чуть больше недели вслед за врачами в Сеул вернулась и вся команда 1288, за последнее время очень хорошо сдружившаяся с хирургом и иммунологом. А вместе с ними стали появляться новые моменты и дорогие сердцу воспоминания.       Были, конечно, и тяжёлые дни с бессонными ночами, когда офицеров специального предназначения вызывали на очередное сверхсрочное и сверхсекретное задание, а Кёнсу и Бэкхёну оставалось только преданно ждать своих солдат с миссии и верить в них и их благополучие. В такие дни друзья часто проводили время вместе: в те свободные минуты, которые не удавалось загрузить себя работой. Они, забираясь с ногами и укрываясь мягким пледом на двоих, устраивались на уютном диване дома у одного из них и с баночкой мороженного или другой вкусной, но чрезвычайно вредной едой коротали вечера за просмотром многосерийных дорам и тихими разговорами. В другой ситуации они бы здорово посмеялись над собой, но лёгкий сюжет сериала и немая поддержка самого близкого друга, прекрасно понимающего и разделяющего все твои переживания, были единственным, что помогало им не сойти с ума от беспокойства, и парням было совершенно всё равно, как это могло выглядеть со стороны. Они были живыми людьми и справлялись с трудностями так, как умели.       На этот раз всё произошло так неожиданно, что врачи даже не успели всё осознать, как их парни, подарив поцелуи на прощание, уехали. У Кима и Пака, как и у других членов команды, в шкафу всегда лежала собранная армейская сумка со всем необходимым, однако обычно парням давалась хотя бы пара часов на сборы, которые те тратили на семью и вторые половинки. В этот же раз ни Кёнсу, ни Бэк даже не знали, как долго может продлиться миссии. День? Неделю или даже месяц? И именно неизвестность сводила с ума больше всего.       После отъезда команды прошли долгие восемь дней и на девятый врачи наконец-то услышали долгожданные звонки, в которых самые родные голоса заверили, что с ними всё хорошо и уже сегодня вечером они вернутся в Сеул. Сказать, что До и Бён почувствовали облегчение – ничего не сказать. Их охватило непередаваемое сочетание эйфории и бессилия, словно разом из них вытянули все силы. О работе врачи, как ни пытались, думать совершенно не могли. Совсем скоро они своими глазами смогли бы убедиться, что с их любимыми всё хорошо, они здоровы и невредимы, и это было единственное, о чём те могли думать.       – Су-я, ты же помнишь, что мы идём в кафе все вместе? – вывел Кёнсу из раздумий голос друга, который заметив молчание младшего, спешно добавил: – И даже не думай, что вы с Каем отвертитесь!       – Да, придём мы, придём, – покачал головой До.       Конечно, он не забыл. Как он мог, ведь это стало уже их небольшой традицией. После очередной миссии с участием 1288 друзья всей компанией устраивали посиделки в их любимом кафе в нескольких кварталах от больницы. Обычно такие встречи тянулись до самого утра, а под конец у солдат можно было невооружённым взглядом определить высокий уровень алкоголя в крови.       – Что же ты никак не угомонишься? Это же всё равно будет только завтра, – вздохнул брюнет.       Завтрашний день казался таким далёким.       – Конечно, завтра! Меня никто в жизни не вытащит сегодня из кровати, где будет мой Чанни!       – Хён! – слегка покраснев от смущения, возмутился До.       – Ой, сама невинность! Скажи мне ещё, что вы с одним конкретным и очень горячим майором Южно-Корейской армии сегодня всю ночь напролёт будете мультики смотреть. Так я и поверил! – откровенно хихикал блондин, замечая, как щёки друга с каждой секундой наливались краской смущения всё сильнее.       – Бэкхён!       – Ладно-ладно, – продолжая посмеиваться, сжалился над другом Бён, а в следующее мгновение, точно вспомнив что-то важное, подпрыгнул на диване. – Кстати, о завтрашнем дне. У меня есть идеальный кандидат!       До без лишних объяснений понял, о чём шла речь, а загоревшиеся азартом карие глаза друга лишь подтверждали его догадки. Проведя ладонью по коротким волосам на затылке, брюнет тяжело вздохнул.       – Хён, может не нужно? Все прошлые попытки ничем хорошим не закончились, – неуверенно попробовал вразумить друга он.       – Су-я, не разбив яиц, омлет не приготовишь, – со знанием дела покачал головой старший. – На этот раз я нашёл идеального кандидата! Отвечаю, это стопроцентный вариант!       Кёнсу оставалось лишь смириться и надеяться на то, что в этот раз друг окажется прав.       Вся эта суматоха началась примерно через неделю после того, как солдаты, закончив миссию в Ури, вернулись в Сеул. В один из вечеров, проводя время в кафе, друзья так разоткровенничались, что в какой-то момент разговор зашёл о вторых половинках, во время которого основными ораторами стали Сухо и Лей, рассказывая о своих любимых. Чанёль в этот момент лишь крепче обнял плечи Бёна, а Чонин с мягкой улыбкой взял Кёнсу за руку и переплёл их пальцы. Оба друга искренне и открыто наслаждались близостью своих пар.       В этот вечер в голову Бён Бэкхёна и пришло осознание того, что из всей их компании одиноким оставался только О Сехун. Но ведь парень был для них как младший брат! Разве могли они оставаться в стороне в такой ситуации? Хотя, для справки, самого Сехуна в этот момент никто не спрашивал.       Кёнсу так и не понял, как Бэкхёну удалось его убедить, но вот уже через пару дней после того вечера в кафе у иммунолога появился первый кандидат на руку и сердце самого младшего члена команды 1288. На сегодняшний день это был уже четвёртый вариант, и Су не мог сказать, что прошлые их попытки увенчались хотя бы небольшим успехом. Единственный результат, которого они добились – это испуганный взгляд О Сехуна, когда тот видел идущих в его сторону двух конкретных врачей больницы Иньсэнг.       – Может не стоит? – аккуратно предпринял ещё одну попытку вразумить друга До.       Как и ожидалось, Бён не воспринял его слова всерьёз, весь переполненный предвкушением и осознанием своей гениальности. В реальности последнего Кёнсу сильно сомневался, но понимал, что сейчас переубедить блондина такая же непосильная задача, как и голыми руками сдвинуть с места Эверест.       – Ты помнишь нашего нового сотрудника клинической педиатрии?       – Ты про Лухана?       В ответ Бён лишь многозначительно поиграл бровями.

***

      Бэкхён ушёл из кабинета друга только тогда, когда стрелки часов показали половину седьмого. За всю смену не было ни одного срочного вызова, в кабинет главного хирурга больницы никто не влетал с вопросами, точно они были государственной важности, не меньше. Это была самая тихая и спокойная смена: без рабочей суматохи и экстренных операций. В любой другой день друзья были бы благодарны и по достоинству оценили бы столь редкий в их профессии подарок, но только не сегодня.       В начале дня они были только рады тому, что срочных дел не намечалось, ведь их мысли витали далеко от работы, что могло бы обернуться серьёзными и даже смертельными последствиями для окружающих с учётом уровня ответственности работы врачей. Однако ожидание сводило их с ума, а безделье никак не помогало отвлечься от переживаний и нетерпения. В какой-то момент Кёнсу поймал себя на постыдной мысли, что был бы чертовски рад срочной и крайне сложной операции, которая бы заняла его тело и мысли как минимум часов на семь.       Умом они прекрасно понимали, что их волнение было иррациональным: все члены команды 1288 были живы и здоровы, о чём во время телефонного звонка в два голоса заверяли своих любимых Чонин и Чанёль. Им оставалось только дождаться вечера, когда военный самолёт вернёт солдат домой. Однако осознание долгожданной встречи и медленно тянущееся как нуга время не облегчали задачу.       Так друзья и провели последние несколько часов смены вместе, разговорами на всевозможные темы отвлекая друг друга.       По подсчётам Чунмёна их вертолёт должен был приземлиться в назначенном месте без пяти минут шесть, а до больницы Иньсэнг одному неприлично сексуальному и по-детски игривому майору южно-корейской армии и очень высокому лейтенанту с маняще топочущимися ушами нужно будет добираться около часа. Поэтому стоило только минутной стрелке пройти полпути, а часовой совсем близко подойти к отметке «7», как Бён подлетел с облюбованного им дивана. С взволнованной улыбкой скрываясь за дверью кабинета, иммунолог успел крикнуть другу пожелание горячей ночи и напомнить о завтрашнем походе в кафе.       Проводив блондина слегка ошарашенным взглядом, Кёнсу встал со своего кресла и начал собираться. Убрав со стола заполненные документы и собрав в стопку папки, до которых ещё не дошли руки, До надел бежевое пальто, лёгкое, но хорошо защищавшее его от переменчивости вечерней погоды. Спускаясь на лифте в вестибюль больницы, брюнет никак не мог успокоить своё сердце. Встречи после очередного задания Кима были самым волнующими: в один и тот же момент Су хотел как можно скорее увидеть младшего, оказаться в его крепких руках, обнимая в ответ, и в то же время его не отпускало беспокойство, что задание прошло не так гладко, как ему сказали, и шатен был ранен.       Отогнав беспокойные мысли, Кёнсу ускорил шаг, направляясь к стеклянным дверям.       Они никогда этого не обсуждали, но небольшой парк перед центральным входом в больницу стал местом их встречи. Именно там они встречались после каждой миссии Чонина и неспешно шли по городу, сворачивая на аллею к дому старшего. Ещё в самом начале их отношений Ким часто встречал врача у его работы, и, незаметно для обоих, эти прогулки стали чем-то особенным и до безумия дорогим.       Выйдя из здания, Кёнсу сразу заметил силуэт, лишь немного освещённый одним из уличных столбов, но этого было более чем достаточно, чтобы он узнал в нём заслуженного майора и капитана спецподразделения южно-корейской армии, который для него был Чонином – самым любимы и родным человеком, его семьёй.       Ин, сразу заметив брюнета, развёл руки в стороны, чем вызвал тихий смех старшего. Скажи До кто-то каких-то несколько лет назад, что он будет так счастлив такому жесту и словно маленький мальчишка побежит в раскрытые для него объятия, он бы лишь на доли секунды нахмурил свои густые брови и забыл бы сказанное, как какую-то глупую шутку. Сейчас парень, не раздумывая, сократил разделявшие их метры, оказываясь в кольце сильных рук.       Спрятав прохладные ладони под раскрытой кожанкой младшего и обхватив его крепкую талию, Кёнсу почувствовал лёгкий поцелуй в макушку и всем телом ощутил мягкий смех шатена.       – Дурак, – с любовью и не переставая широко улыбаться выдохнул До, – вообще-то это ты младше меня.       На это Ким только игриво подмигнул брюнету и чмокнул в пухлые губы, заставив сердца обоих пропустить удар. Конечно, их отношения не длились несколько долгих лет, и историю нельзя было назвать простой, но с момента знакомства они успели многое пережить. Порой им казалось, что они знают друг друга долгие годы. Один понимал другого без слов, разделял его чувства и мысли, но, несмотря на всё это, каждый поцелуй ощущался словно первый – такой трепетный и волнительный, горячий и ненасытный.       Слегка покраснев от смущения, Кёнсу осознал, что не находись они сейчас на улице, где их мог заметить любой прохожий, простым поцелуем всё бы не закончилось. Стараясь удержать под контролем свои желания, До ещё крепче прижался к крепкой груди Кима.       – Я скучал, Кённи, – словно невзначай касаясь губами мочки уха старшего, выдохнул Ин.       – Пошли домой, – из последних сил сохраняя благоразумие, почти взмолился Кёнсу.       Чонин без лишних слов поддержал идею, и уже спустя пять минут пара шла бок о бок по слабо освежённой аллее.       Прогуливаясь по ночному Сеулу, Ким веселил брюнета неловкими и забавными историями, в которые попадали члены его команды за прошедшую неделю. Детали миссии шатен рассказать не имел права, но это ведь не значило, что Ин не мог поделиться со своим парнем тем, как Сехун так приглянулся одному дворовому коту, что тот по нескольку раз на дню оказывал профессиональному снайперу различные знаки внимания. Лохматый бандит оказался настолько изобретательным, что подарками в виде полудохлых мышек на койке О дело не закончилось.       Кёнсу хохотал почти до слёз, сочувствуя бедному Хуну и восторгаясь напористостью мохнатого обольстителя.       – И чем же всё закончилось? – не переставая посмеиваться, поинтересовался До.       – Ну-у, – с хитрой улыбкой протянул Ким, – теперь у нашего Сехуна новый сосед по квартире.       – Ты шутишь?       Ким лишь покачал головой, широко улыбаясь. От этой новости Кёнсу вновь не смог сдержать смех.       – Так что теперь ваши с Бэком попытки найти для О пару ещё больше осложнятся, – заметил шатен. – Ведь ей придётся пройти жестокую проверку от когтистого собственника.       – Не думаю, что Бэкхёна это остановит.       – И то верно, – согласно кивнул молодой мужчина.       Неожиданно для старшего, Чонин остановился и взял руки озадаченного хирурга в свои.       – Ты чего? – только и успел спросить До, когда почувствовал как крепкие и горячие пальцы мягко начали растирать его замёрзшую от прохладного ветра кожу. Всего через полминуты Су почувствовал, как руки перестало покалывать от холода, а ладони до самых кончиков пальцев охватило приятное тепло. До этого момента он и не замечал, как сильно замёрзли у него руки.       – Спасибо, – Кёнсу поймал наполненный заботой и нежностью взгляд шатена.       Чонин улыбнулся в ответ, и они продолжили путь домой, на этот раз не отпуская рук друг друга.       Оставшаяся дорога до квартиры заняла не больше семи минут. Всё это время пара шла в тишине, в которой не было ни неловкости, ни гнетущей неуверенности. Только лёгкость и радость от долгожданной встречи. Однако… было и ещё кое-что. Огонь желания, разгоравшийся от близости друг друга всё сильнее с каждой секундой, отчего под конец Чонин и Кёнсу, еле сдерживая по-детски игривые улыбки, почти бежали домой.       Ввалившись в квартиру, Ким чудом успел задвинуть щеколду входной двери, запирая её. В следующее мгновение он уже был прижат к той самой двери спиной, а его губы охотно отвечали на неистовый поцелуй, который оборвался также резко, как и начался.       Мягкие и немного влажные губы До перешли на правую скулу шатена, медленно спускаясь к ярко выраженной линии челюсти, и слегка прикусили бронзовую кожу в районе ключицы. От такого контраста безудержного поцелуя и нежных, еле ощутимых ласк Чонин сходил с ума. Он желал в ту же секунду развернуться, меняя их местами, и уже самому прижимать стройное тело брюнета к двери. С жадностью всасывать бледную кожу на тонкой шее, окрашивая её в яркий цвет страсти. И он обязательно это сделает, но позже. Сейчас Ин, мужественно сдерживая собственные порывы, стоял смирно и позволял узким ладоням Кёнсу исследовать его тело. Со стороны могло показаться, что то, как подушечками пальцев старший мягко и плавно опускался по груди до каменного пресса шатена, как оглаживал бока и крепкие бёдра, было лишь прелюдией, выражением искренней любви и нежности. Отчасти так оно и было. Но лишь отчасти. На самом же деле, каждый раз, когда Ким возвращался домой с очередного задания, До не мог вздохнуть спокойно, пока лично не убеждался, что младший цел и невредим. Он аккуратно исследовал тело солдата, внимательно следя за эмоциями на его лице, боясь увидеть на нём отголоски боли.       Этот небольшой, но успокаивающий сердца и души обоих ритуал длился обычно не больше нескольких минут, после которых Ким переставал сдерживаться и перехватывал инициативу на себя. Именно так, как в тот момент нужно было его парню – властно и немного дико. Так, чтобы До каждой клеточкой своего тела чувствовал Кима и отдавал всего себя его напору.       Вот и в этот раз. Стоило только Чонину заметить, как расслабились плечи молодого хирурга, как он тут же развернулся, подхватив Су за упругие ягодицы и прижав его спиной к двери. Оказавшись навесу, Кёнсу в то же мгновение скрестил свои стройные ножки за спиной Чонина, пятками упираясь в жёсткий ремень на поясе его джинсов. Он и не заметил, когда с него успела слететь обувь.       Не разрывая влажного поцелуя, Ким лёгким движением сбросил с плеч брюнета пальто, за которым сразу же полетела и серая кофта врача. Невольно прислонившись голой спиной к прохладной поверхности двери, Су зашипел дикой кошкой, ощутимо укусив Ина за нижнюю губу в знак протеста. Чонин в долгу не остался и звонко шлёпнул широкой ладонью по аппетитным ягодицам, вырывая из уст старшего удивлённо-возбуждённый вскрик. Не переставая сминать в ладонях стянутые тканью штанов мягкие полушария, молодой мужчина прошёл вглубь квартиры, на этот раз прижимая Кёнсу к одной из стен гостиной. Одна ладонь Чонина огладила поясницу брюнета и опустилась ниже, проникая за пояс чуть топорщащихся штанов старшего и теперь уже сминая гладкую кожу без тканевых преград. От ощущения сильных пальцев, до лёгкой боли сжимавших его ягодицы и словно невзначай проскользнувших по ложбинке между ними, Кёнсу протяжно застонал в губы Ина.       От страстного и ненасытного поцелуя у обоих перехватило дыхание. Напоследок еле ощутимо проведя кончиком языка по нёбу старшего, тем самым заставив тело в своих руках вздрогнуть от яркой вспышки щекочущего удовольствия, Чонин поцелуями-укусами перешёл на молочно-белую шею любовника, давая себе и ему немного отдышаться.       Шатен терзал нежную кожу, оставляя на ней метки страсти и любви и заставляя Су с каждой секундой стонать всё громче, а стройное тело содрогаться от наслаждения всё сильнее.       В умелых руках Кима Кёнсу сходил с ума. Он больше не мог контролировать собственное тело, которое жаждало лишь одного – быть как можно ближе к любимому мужчине. Изгибаясь в пояснице, До неистово тёрся возбуждением о крепкое тело солдата, в награду получая полурык-полустон каждый раз, когда его пах проходился по топорщащейся ширинке Кима. В очередной такой раз, когда Кёнсу сексуальной волной выгнул спину и ещё ближе прижался своей голой грудью к младшему, Чонин не выдержал и, в считанные секунды оказавшись в их спальне, бросил того на кровать.       Не успел До сообразить, что произошло и почему вместо горячих широких ладоней на своей пояснице он вдруг ощутил мягкие, но слегка прохладные простыни, как сильное тело солдата вжало его в матрас. Кёнсу застонал от приятной тяжести и ладонями проник под рубашку Кима, оглаживая ярко выраженные кубики пресса. Вдоволь насладиться ему не дали, перехватив запястья и крепкой хваткой удержав их над головой брюнета.       Второй рукой Чонин огладил тяжело вздымавшуюся грудь парня, на мгновение задержавшись на затвердевшем соске и несильно сжав его между пальцами. Бесчисленный за этот вечер стон прошёлся по спальне. Спускаясь всё ниже, Ин добрался до пояса брюк и ловким движением высвободил пуговицу из плена тканевой петли. Огладив бедро Кёнсу, ощутимо сжав его ближе к колену, Чонин вернулся к ширинке и, взявшись за собачку, медленно потянул её вниз. Вслед за ней последовали и сами штаны, оголяя стройные ножки с аппетитными бёдрами.       – Я скучал, – горячее дыхание опалило чувствительную шею хирурга, а пухлые губы опустились на соблазнительно очерченные ключицы, сначала лаская одну, затем другую.       Су безуспешно пытался совладать со своим голосом, чтобы ответить взаимностью, но смог лишь простонать что-то неразборчивое. Брюнет решил выразить свои чувства не словами, а действиями. Его руки всё ещё были крепко зажаты над головой, но это его не остановило. Скрестив лодыжки за спиной Кима и резко приподняв бёдра, Кёнсу с силой вжался своим явным возбуждением в пах шатена, в мокром поцелуе ловя его стон.       Как же он желал, наконец, по-настоящему почувствовать Чонина, прижаться кожей к коже, оказаться зажатым между мягкими простынями и горячим обнажённым телом своего мужчины. Вот только Ким до сих пор был полностью одет, что одновременно невыносимо раздражало и возбуждало ещё сильнее. Чёрт, его идеально накаченные руки всё ещё сексуально обтягивала кожаная куртка! Кёнсу наслаждался этим зрелищем, но желание почувствовать Чонина без всяких преград был сильнее.       Когда Ин освободил его руки, Кёнсу мигом схватился тонкими пальцами за воротник кожанки и потянул вниз, надеясь поскорее выкинуть её в сторону. Но чёртовый элемент гардероба упрямо не поддавался. Брюнет попробовал ещё раз и вновь поражение. Ким в это время продолжал сводить его с ума, губами исследую его чувствительную шею, а широкими ладонями с лёгким нажимом оглаживая его бёдра и жаждавший внимания член через тонкую ткань трусов.       – Чонин-а, хватит, – еле слышно захныкал Су.       – Хватит что? – с хитрой улыбкой Ким оторвался от шеи и, нависнув над старшим, посмотрел прямо в полуприкрытые глаза.       – Хватит издеваться, – взмолился До и ещё раз приподнял бёдра, словно на этот раз могло произойти чудо и на полпути его бы встретили не жёсткие джинсы, а горячее обнажённое тело.       Чуда не случилось. Застонав от разочарования, Кёнсу не смог сдержать мольбы. В тот момент для него было жизненно важно почувствовать Чонина рядом, убедиться, что он был с ним, с головой погрузиться в любовь своего мужчины, по которому скучал чёртовые полторы недели:       – Чонин-а, пожалуйста, пожалуйста, я больше не могу.       Больше просить Кима было не нужно. Он впился в приоткрытые губы пламенным поцелуем и уже через мгновение отстранился, но лишь для того, чтобы сбросить со своих плеч куртку. За ней сразу же последовала и кофта солдата. Взяв руки старшего в свои, Чонин положил его ладони на свою обнажённую грудь. Да так, что кончиками пальцев тот мог почувствовать слегка прохладный металл кулона, пара к которому всё это время на цепочке висела у самого сердца Кёнсу.       – Я здесь, Кённи. С тобой, – Ким навис над старшим, смотря тому прямо в глаза.       Очередной поцелуй не заставил себя ждать, но в этот раз Кёнсу мог насладиться не только им, но прикосновениями кожи к коже.       Огладив поджарые руки своего мужчины, Су спустился ладонями по сильной, широкой спине, на минуту останавливаясь на пояснице у самого пояса джинсов. Чувствуя, как Чонин ласкал в поцелуе его язык, До сменил направление ладоней и направил их вниз, пройдясь по рельефному прессу и остановившись внизу напряжённого живота. Расстегнув ремень, а за ним и пуговицу на джинсах шатена, Кёнсу забрался ладонью под два слоя ткани и блаженно выдохнул в губы Ина. Пальцы прошлись по влажной головке, опускаясь на ствол и чувствуя каждую вздутую венку. Стоило старшему будто невзначай пройтись коротким ногтём по сверхчувствительной уретре, как его с напором вжали в кровать.       Зарычав от болезненного удовольствия, электрическим разрядом прошедшего по всему телу, Ким со звериной страстью во взгляде, посмотрел на брюнета. Только что Кёнсу чувствовал опьяняющую тяжесть тела своего любовника, как вдруг она исчезла, а его самого одним резким движением перевернули на живот, заставляя уткнуться лицом в мягкие подушки.       – Ах, – только и успел удивлённо выдохнуть Су, когда с его слетели трусы, оставляя парня полностью обнажённым.       – Хватит игр, Кёнсу, – Ким властно сжал пальцами бёдра старшего и приподнял их, вынуждая того встать в коленно-локтевую. – Пора по-настоящему насладиться нашей встречей.       Чонин оттянул чуть в стороны белоснежные ягодицы, подув на привлекательно сжимавшееся колечко. Теперь уже по телу До прошла волна наслаждения, прогибая его тело в пояснице и выставляя на показ солдату аппетитные формы.       Чаще всего в постели Ким совмещал в себе неистовое желание и щемящую нежность, чередуя их в своих прикосновениях и доводя тем самым старшего до безумия. Но в такие разы, которым предшествовали бессонные, полные волнения и тоски по любимому ночи, Кёнсу хотел всеми фибрами души и каждой клеточкой своего тела чувствовать своего мужчину. Ощущать на своих бёдрах сильную хватку натренированных армией рук, сгорать от яростных поцелуев, оставлявших на его теле долгожданные метки любви, сходить с ума от резких и глубоких толчков.       Ему был нужен Чонин.       Весь, без остатка. Ким знал это и был рад дать Кёнсу то, в чём тот так нуждался. А нежностью он доведёт того до пика наслаждения во второй раз.       – А-ах, – протяжно простонал До, когда почувствовал прикосновение влажного горячего языка к упругому колечку мышц.       Руки предательски задрожали, и он обессиленно упал лицом в подушку.       Ещё пару раз огладив напряжённые мышцы и кончиком языка чуть толкнувшись внутрь, Чонин заменил его смазанными в лубриканте пальцами. Круговыми движениями помассировав неразработанный ещё проход, Ким прижался к нему подушечкой среднего пальца, проникая на одну фалангу.       – М-м, – в очередной раз не в силах сдержать стон, До чуть напрягся от болезненных ощущений. Всё-таки недельный перерыв в интимной жизни сыграл свою роль.       Чонин остановился, давая старшему привыкнуть, но уже спустя неполных тридцать секунд, уже весь палец был внутри и исследовал мягкие стенки, заставляя Кёнсу подрагивать от удовольствия. Вслед за этим пошёл и указательный палец.       Ким раздвигал их по типу ножниц, всё лучше подготавливая До, и раз за разом массировал чувствительный комочек нервов, посылая по разгорячённому телу хирурга электрические разряды и вырывая из прикушенных в наслаждении пухлых губ сексуальные стоны удовольствия.       Достаточно растянув мышцы, Чонин грубым толчком прижался пахом к приоткрытым ягодицам. До и не заметил, когда младший успел снять с себя оставшуюся одежду.       – Боже! – простонал Су и неосознанно качнул бёдрами назад за новым прикосновением.       Ему вторил тяжёлый выход Кима.       Последовал второй толчок. Третий, четвёртый, пятый. Возбуждённый член солдата скользил между отставленных ягодиц, задевая чувствительное колечко мышц, а потяжелевшие яйца с силой ударялись о разгорячённую кожу.       Чонин навис над Кёнсу, прижимаясь тяжело вздымавшейся грудью к влажной от пота спине. Одна рука перехватила старшего поперёк талии, при каждом новом толчку притягивая его ближе к себе, а вторая накрыла пах и чуть сдавила его, не позволяя наслаждению выплеснуться наружу.       – Ин, я… Чёрт, я… Ах! – пытался прекратить эту сладкую пытку До, но от каждого нового толчка трение становилось всё сильнее, а пульсация в по-настоящему не тронутом колечке мышц невыносимее.       –Чёрт, пожалуйста! – задыхаясь, всё-таки смог прокричать Су и в следующую секунду всё прекратилось.       Кёнсу обессилено лежал на подушках. Он бы и бёдра уронил на мягкую простынь, но их крепко удерживали сильные руки солдата, не позволяя этого сделать. Стараясь прийти в себя, До прикрыл глаза, но уже в следующую секунду его за плечи потянули наверх, заставляя оторвать грудь от кровати и опереться на руки. Су судорожно втянул в лёгкие воздух, когда смазанная лубрикантом головка члена прижалась к его разработанному и сверхчувствительному после интенсивного трения колечку мышц.       Резкий толчок и под протяжный стон Кёнсу Чонин полностью погрузился в горячее тело. Не давая толком старшему времени привыкнуть, Ким почти вышел из До и с силой качнулся обратно. Взяв сумасшедший темп, молодой мужчина перехватил брюнета поперёк груди и притянул к себе, соприкасаясь всем телом. Развернув голову Кёнсу влево, Ин, не прекращая толкаться в податливое и охотно принимающее его нутро, смял пухлые губы в кривом, но не менее жарком поцелуе. Пососав язык старшего и прикусив напоследок нижнюю губу, Чонин ощутимо, но не сильно толкнул того в спину, отчего Су пришлось вытянуть руки и облокотиться о стену над изголовьем кровати.       От изменения положения угол проникновения стал иным и теперь Чонин входил в Кёнсу ещё глубже, с каждым толчком попадая по простате.       – А-а… А-а… А-ах!       Крепко сжав молочные бёдра До, Ким откровенно насаживал парня на свой член, поцелуями-укусами осыпая плечи и спину. Опустив одну руку вниз, Ин сжал жаждущие внимания яички старшего и перешёл на сочащееся естественной смазкой возбуждение. От двойного наслаждения у Кёнсу задрожали бёдра, а тело потеряло всякую силу. Он всё ещё стоял на коленях, а не упал на кровать только благодаря Чонину, который не позволял ему опустить руки и почти вдалбливал его в стену. Горячая ладонь в такт размашистым интенсивным толчкам ласкало его член, приближая к краю. Уже спустя пару минут Кёнсу почти закричал, выгибаясь в пояснице, и излился в руку солдата.       Выйдя из Су, Чонин опустил того на кровать, перевернув на спину, и быстрым движением снял презерватив. Ин не прерывал зрительного контакта, несколькими сильными скольжениями по своему возбуждению доведя себя до предела. Его семя смешалось с семенем Кёнсу, а несколько капель попали на плоский живот старшего. Опустившись на кровать, Ким перевернул их так, что теперь Су всем телом лежал на солдате. Согнутая в колене нога Ина удобно разместилась между бёдер брюнета, а чистая рука нежно гладила влажную кожу на спине До.       Им потребовалось долгие пять минут, наполненных мягкими прикосновениями и невесомыми поцелуями, чтобы выровнять дыхание и немного отойти от оглушительного оргазма.       – Я скучал, Кённи, – Ким погладил большим пальцем влажную от поцелуев нижнюю губу врача, с обожанием глядя в родные глаза.       – Я тоже скучал, – на этот раз голос не подвёл.       Кёнсу опустил голову, удобно устроив её на груди Кима. Прямо там, где уверенно билось сильное и смелое сердце солдата:       – Так скучал, Нини.       Кёнсу с наслаждением вслушивался в каждый удар жизни. В удары сердца, которое билось только ради него. Возможно, это была слишком громкая фраза, слишком наивная и мелодраматичная, но Чонин был уверен в её правильности. Он был солдатом, не раз бывал в горячих точках, а каждое новое задание ему и его команде готовило массу далеко не приятных и даже смертельно опасных сюрпризов. Он шёл вперёд, выполняя свой долг, но никогда не забывал об очень важном обещании, данном своему парню. Кёнсу стал для него путеводной звездой, к которой он стремился вернуться, выбравшись из любой передряги.       – Прости. Я знаю, это очень сложно, – крепче прижав к себе стройное тело До, Ин поцеловал того в лохматую со слегка влажными волосами макушку.       – Чонин-а, я всегда знал, каким человеком ты являешься и кем работаешь, – приподнявшись на локтях, Су с улыбкой посмотрел шоколадного цвета глаза. – И я люблю тебя именно таким, так что тебе не нужно извиняться.       – Вот значит как? – в опьяняющем баритоне проскользнули игривые нотки, а горячие ладони огладили округлые ягодицы хирурга.       – М-м, – согласно промычал в ответ До, чувствуя у своего бедра уже вновь возбуждавшийся орган Кима.       – Думаю, нам нужен душ. Как считаешь?       – Определённо, – млея от ласкающих его рук, выдохнул Су.       Ночь только начиналась.