Не с тобой

Дублин, Рождество Взгромоздившись на стремянку, Алиса потянулась и нацепила ангела на верхушку елки. — Ну, как? — спросила она, оглянувшись. Орион нетерпеливо переступил с лапы на лапу и склонил голову на бок. — Нравится? — уточнила она. Поддерживая диалог, пес гавкнул оглушительным басом, внезапно прорезавшимся у него несколько недель назад. За последние месяцы непоседливый шкодливый щенок вымахал в здоровую добродушную псину с крайне компанейским характером. Исключительное дружелюбие и общительность, а также преданность хозяйке заставляли его сопровождать Алису повсюду, вплоть до спальни. Но тут уже бунтовал Колин. Присев перед Орионом на корточки, он терпеливо втолковывал ему, веско тыча пальцем в давящуюся от хохота Алису: — Послушай, приятель, понимаю твои чувства, но все же хочу тебе напомнить: это — моя женщина! И сплю с ней я! Лабрадор умильно глядел на него, всем своим видом выражая понимание и согласие с приводимыми доводами, и даже норовил лизнуть в лицо. Однако каждое утро неизменно начиналось со скрипа открываемой двери, приближающегося цоканья когтей по паркету и тихого деликатного поскуливания. — Вот же настырная псина! — бормотал Колин и засовывал голову под подушку. — У вас с ним биологические ритмы не совпадают, — смеялась Алиса. Колин и в самом деле был ярко выраженной совой, и встать рано утром, чтобы выгулять собаку, являлось для него чем-то сродни подвигу. Поэтому ничего удивительного не было в том, что именно к Алисе Орион питал искреннюю и горячую любовь, а она, в свою очередь, относилась к нему, как к близкому приятелю, который по странному недоразумению не умеет разговаривать. Вот и сейчас, спустившись и убрав стремянку, Алиса отошла на несколько шагов, присела, обхватив Ориона за шею. — Красивая у нас получилась елка! Елку вчера приволок Колин, огромную, пушистую. Когда Алиса вернулась из госпиталя, та уже стояла в гостиной, упираясь верхушкой в потолок и распространяя одуряющий аромат свежей хвои. — Вот, как ты и просила! — самодовольно ухмыльнулся Колин, широким жестом указывая на дерево. Алиса неуверенно приблизилась, потрогала мягкие иголки, вдыхая запах близкого Рождества. — У нас даже елочных украшений столько нет! — пробормотала она. — Купим! — оптимистично заявил Колин. — Вот прямо сегодня и купим. Они долго бродили по магазинчикам и торговым залам Stephen's Green Centre, слившись с оживленной и деловитой толпой и, зараженные вирусом всеобщего предпраздничного помешательства, накупили массу забавных и приятных, но абсолютно ненужных вещей. Только здесь в Ирландии Алиса прониклась духом настоящего Рождества. В ее семье не существовало подобной традиции. И дед и бабуля, интеллигенты бог весть в каком поколении, всегда были атеистами, по крайней мере, никаких внешних проявлений религиозности за ними замечено не было. Примерно ту же позицию занимали и ее родители. Поэтому единственным зимним праздником, который праздновался широко и с размахом, был Новый год. И только попав в Дублин, Алиса увидела, какое огромное значение придается в Ирландии главному празднику католического мира. Со временем она не хуже бывалых ирландских хозяек научилась готовить фаршированную жареным картофелем индейку, маковые кексы и традиционный рождественский пудинг, а обычай помещать в Сочельник на подоконнике свечи красного цвета, чтобы осветить путь любому прохожему, до сих пор вызывал у нее какой-то детский восторг. Это Рождество должно было стать особенным, ведь впервые за несколько лет они с Колином встретят его вдвоем. Еще немного полюбовавшись на таинственно замершую в начинающих сгущаться ранних зимних сумерках елку, Алиса прошла на кухню. Орион заинтересованно потрусил за ней, сунулся к своей миске и вопросительно посмотрел на хозяйку. — Ты собака благороднейших кровей, но, прости, аппетит у тебя, как у вечно голодной бездомной дворняги, — покачала головой Алиса, насыпая в миску корма. Заглянув в духовку и убедившись, что главное рождественское блюдо еще на стадии, далекой от готовности, она заварила себе чай и включила ноутбук. Открыла текст статьи, которую писала для British Medical Journal, и некоторое время изучала написанное. Работать не было никакого желания. И даже пресловутая самодисциплина не помогала. Быстро убедив себя, что времени еще достаточно, она закрыла документ и заглянула в почту. Там ожидало письмо от родителей. Они поздравляли ее и Колина с Рождеством и довольно немногословно делились новостями. С отцом и мамой Алиса общалась не так уж и часто. Родили они Алису в неполных восемнадцать лет и, будучи студентами, сразу же подкинули свое неожиданное дитя в заботливые руки бабушки. После окончания университета оба с головой ушли в науку, оказавшись в команде таких же молодых, энергичных и инициативных врачей, стоявших у истоков открытия Балтийского института репродуктологии человека. Все это время Алиса жила в Петергофе с бабушкой и дедом. Несколько сблизиться с родителями ей удалось лишь во время совместной жизни здесь, в Дублине. И то она никак не могла отделаться от мысли, что они совершенно не представляют, что же им делать со своим уже вполне взрослым ребенком и как себя с ним вести. «Им бы розовощекого пупса в распашонках, а не пятнадцатилетнюю самостоятельную девицу», — даже с каким-то сочувствием думала она. Пупса они себе завели, вернувшись в Россию. И теперь у Алисы была семилетняя сестра, которую она знала лишь по рассказам, фотографиям и видео. Но судя по обилию этих фотографий, которые присылались ей с завидной регулярностью, с родительскими чувствами там все было в порядке. Решив ответить на письмо позднее, она открыла WhatsApp, где висело сообщение от Александры, изобилующее восклицательными знаками и прямо-таки россыпями смайликов. Алиса улыбнулась — экспрессивная Сашка была в своем репертуаре. Судя по прикрепленным фотографиям, находилась она сейчас в Пакистане, снимая лагерь беженцев. Ее решение о смене профиля деятельности и переходе в Associated Press, к которому многие друзья и знакомые отнеслись, как к преходящей блажи, неожиданно оказалось целиком взвешенным и зрелым. Александра моталась по миру, выныривая то в одной, то в другой горячей точке, и чувствовала себя, наконец, полностью удовлетворенной. Алиса ее энтузиазма не разделяла, твердо уверенная, что там, где идет война, женщине не место. Однако, зная Александру, переубеждать ее в чем-то она даже не пыталась. Было в подруге некое благородное безумие. «Буду возвращаться через Лондон. Может быть, сверну к вам на денек, — писала Сашка. — У меня целый ворох новостей! Соскучилась страшно!». Как всегда, все в кучу. Алиса вздохнула. Оставалось еще одно непрочитанное сообщение. Алиса отхлебнула почти остывший чай и щелкнула, открывая текст. Всего лишь три скупых строчки поздравления — предельно вежливых и совершенно безликих. «Поздравляю… света и добра… будьте счастливы…» И ни капли былой теплоты. Как будто Джаред напрочь вычеркнул ее из своей жизни. Хотя с Колином они порой подолгу болтали в чате, обсуждая какие-то свои туманные актерские дела. Но ни разу он не изъявил желания поговорить с ней. И от этого было как-то по-детски обидно. Она считала его другом… Она скрупулезно отлавливала информацию об их группе в интернете. Знала, что песни не достигают высоких позиций в чартах, а продажи альбома идут не самым блестящим образом. Быть может, все дело в этом. Максималист Джаред должен был тяжело переживать крушение ожиданий. Такая деятельная и амбициозная натура не могла удовлетвориться малым. Ему ведь нужно было все, сразу и навсегда. Хлопнула входная дверь. — Я дома! — во все горло объявил о своем прибытии Колин, уверенно топоча в сторону кухни. — Стой! — крикнула Алиса, вскакивая. Колин озадаченно остановился в дверном проеме. Алиса подскочила к нему и, обняв руками за шею, прижалась губами к его твердым, прохладным с улицы губам. Может, Колин и не совсем понимал причины такого радушия, но сориентировался он в ситуации быстро, подгребая ее к себе и легко перехватывая инициативу. — Чем обязан такому приему? — поинтересовался он спустя несколько минут. Алиса хитро улыбнулась и указала рукой куда-то вверх. Колин поднял глаза и обнаружил закрепленную над дверью ветку омелы. — Теперь наш дом никогда не покинут достаток и счастье, — серьезно сказала Алиса. Колин крепче прижал ее к себе, покрывая мелкими поцелуями волосы. — Ну, о достатке я как-нибудь позабочусь, — пробормотал он и вдруг отстранился. — Погоди, ты что, сама на березу за омелой лазила? — Нет, я попросила Шона. Шон был соседским мальчишкой, предметом зависти и обожания которого являлся Орион. Он оказывал Алисе массу мелких услуг за право поиграть с лабрадором. — Ну, хорошо, что не его папашу! — пробурчал Колин, хмуря темные брови. — Его не было дома, — невозмутимо ответила Алиса. — Ах ты… — он наклонился и куснул ее за мочку уха. Алиса взвизгнула. Иногда в своей ревности он был просто неотразим. — И вообще, можно было в сувенирной лавке купить. — Оч-чень романтично, — покачала она головой. Потягивая горячий ароматный глинтвейн, Алиса рассеянно перебирала пальцами густые отросшие волосы Колина. Они устроились на белом пушистом ковре перед камином. Колин растянулся, уложив голову ей на колени. Тишину нарушало лишь мерное потрескивание поленьев в очаге. — Кажется, у меня есть новая роль, — негромко сказал он, не отрывая взгляда от игры языков пламени. — Какая? — поинтересовалась Алиса. — Как ты смотришь на то, чтобы я сыграл самого великого полководца древности? Алиса отставила бокал и склонилась над Колином. — А как на это смотришь ты? — серьезно спросила она. Он слегка задрал подбородок, встречаясь с ней взглядом. — Быть может, это та роль, которую я ждал всю свою жизнь, — прошептал он. Некоторое время они молчали. Потом Алиса ласково провела ладонью по его щеке. — Все ведь уже решено, да? — с легкой грустью спросила она. Колин виновато потер переносицу. — И когда ты улетаешь? — После Нового года, — он поймал рукой ее ладонь, крепче прижал к своей щеке. — Оливер ясно дал понять, что заинтересован в моей кандидатуре. Пойми, я не могу упустить этот шанс. — Ты и не должен, — возразила она. — Фильм пока на стадии препродакшн. Съемки начнутся ближе к лету. Алиса покачала головой. — Колин, почему ты говоришь это так, словно пытаешься оправдаться? Это твоя жизнь. Твой выбор. Ты же не можешь все время сидеть в обнимку со мной. Я всегда знала, что рано или поздно появится новая роль, и тебе придется уехать. И я всегда готова к этому. Он зачарованно смотрел на нее. — Ты необыкновенная! — прошептал он. «Да уж!» — тоскливо думала она. Жизнь сделала очередной виток. Все начиналось сначала. Алиса подняла голову. — Колин! — вскрикнула она. — Посмотри, снег! Они вскочили и бросились к окну. Медленно кружась и сплетаясь в замысловатом танце, на землю опускались крупные пушистые хлопья. — Посмотри, сколько нападало! — в восторге проговорила Алиса. — И как мы раньше не заметили! Это был первый рождественский снег за последние восемь лет. Громко зовя Ориона, Алиса метнулась в прихожую, завозилась там, потом заглянула в гостиную. — Ну, что ты стоишь! — воскликнула она, приплясывая от нетерпения. — Одевайся же скорее, Колин! — Боишься, что зима закончится? — улыбнулся он. — Уже иду! — Догоняй нас! — крикнула она и выскочила за дверь. Со двора раздался заливистый лай Ориона и счастливый Алисин смех. Он уже натягивал куртку, когда услышал звонок мобильного. «Ну, и черт с ним!» — подумал он, однако трели не умолкали. Выругавшись, он вернулся в гостиную, отыскал трезвонивший аппарат. — Алло! — Привет, Колин! — отозвался смутно знакомый женский голос. — Привет! — нейтрально ответил он. — О, ты меня не узнал, — в голосе проскользнула улыбка, и девушка представилась. «Что ей нужно?» — с неудовольствием поморщился Колин. — Я должна тебе кое-что сказать. — Ну что ж, говори, — согласился он, прижимая телефон плечом и застегивая куртку. Ее речь была совсем короткой. Колин окаменел. — Этого не может быть, — проговорил он. — Это случилось, — возразила она. — Предвосхищая твой вопрос — да, я в этом уверена. Он молчал. Сказанное не укладывалось в голове. — Еще можно что-нибудь сделать? — глухо спросил он. — Я не собираюсь ничего делать, — ответила она. — Собственно, мне ничего от тебя не нужно. Просто я подумала, что ты имеешь право знать. И она положила трубку. Колин медленно опустил руку и, зажмурившись, уперся лбом в стену. Что теперь будет? Господи, чем он думал тогда? Хотя, известно — чем. К тому же он был пьян, как свинья! Как, ну как он сможет сказать об этом Эли?! — Колин! — раздался со двора возмущенный вопль Алисы. — Ну что ты там возишься? Натянув на лицо улыбку, Колин открыл дверь.