Не с тобой

Наверное, он с гораздо большей радостью остался бы сегодня дома. Но Рита была, как всегда, настойчива, а Алиса никогда не могла ей отказать. Почему-то обе они любили эти традиционные семейные сборища за праздничным столом, в то время как он уже спустя полчаса начинал зевать и маяться, мечтая о мягком диване. Мать сердилась, Алиса делала большие глаза, призывая его держаться в рамках приличия, любимые братец и сестры откровенно развлекались. Нет, маму, конечно, можно было понять — она хотела хоть раз в год видеть всех своих детей под крышей родительского дома. И он ничего не имел бы против, если бы празднование Рождества не проходило по раз и навсегда утвержденному сценарию: подарки, фаршированная индейка с клюквенным соусом, сливовый пудинг и рождественские хлопушки под аккомпанемент неторопливо журчащей беседы, которая рано или поздно неизменно сворачивала к его скромной персоне. Алиса пребывала в состоянии радостного оживления. Несколько раз проверив наличие и количество подарков, она, подобно добропорядочной ирландской жене, взялась за него. — Господи, Колин, ну не эти же джинсы! — ужаснулась она и дернула его за ремень. — Надень что-нибудь поприличнее! Он с недоумением оглядел себя и пробормотал: — Да? А, по-моему, вполне приличные. В другой раз он не преминул бы воспользоваться ситуацией и максимально растянуть процесс переодевания, а еще лучше заменить его куда более интересным и увлекательным занятием. Но сегодня, целиком во власти своих мыслей, он был способен лишь покорно стащить одни штаны и напялить другие. Так же рассеянно он уселся на место рядом с водителем, хотя обычно дальновидно вел машину в направлении «туда», по-мужски эгоистично оставляя Алисе направление «обратно». Если она и удивилась, то виду не подала. Тем не менее, он несколько раз ловил на себе ее короткие взгляды. Она смутно ощущала перемену в нем, его невероятно чуткая кошка, просто еще не могла понять, чем эта перемена вызвана. И он искренне надеялся, что ему удастся решить проблему прежде, чем Алиса начнет обо всем догадываться. Хотя он по-прежнему не представлял, каким образом сможет это сделать. У матери их поджидал сюрприз. Имон пришел не один, а в компании друга Стивена, высокого, плотного блондина с мягкими чертами лица. Впервые брат решился представить своего парня семье, и Колин видел, как Имон был взволнован. Впрочем, волновался он напрасно. Мама, носительница, без сомнения, передовых для своего поколения взглядов, тепло обняла оробевшего молодого человека и расцеловала в обе щеки. К ней тут же присоединились Кэт и Кло, которые ловко подхватили Стивена под руки и, непринужденно щебеча, потащили к столу. Умница Алиса, зная, что Стивен профессионально занимается живописью, тут же вовлекла его в светскую беседу о состоянии современного искусства. В общем, все старательно делали вид, что пара, состоящая из двух мужчин, есть самая естественная вещь в мире. И только один Колин рассматривал пассию брата с каким-то настороженным любопытством. Нет, конечно же, он был прекрасно осведомлен о наклонностях и симпатиях Имона, свыкся с этим знанием и научился принимать брата таким, каков он есть. Однако где-то очень глубоко в нем до сих пор жили отголоски того болезненного недоумения, охватившего его, когда много лет назад он понял, что Имон не такой, как все его сверстники, не такой, как он сам. И до конца искоренить это чувство убежденный гетеросексуал Колин не мог, как ни старался. — Ну? — Имон перехватил его в коридоре, ведущем в столовую, и теперь нависал над ним, пытливо заглядывая в глаза. — Что — ну? — Как он тебе? — нетерпеливо повторил он. Колин вздохнул. — Имон, я не могу глядеть на него твоими глазами! — он чуть не ляпнул «к счастью». — Парень как парень. Робкий, правда, какой-то. — Робкий?! — трагическим шепотом завопил брат. — Да ты знаешь, чего мне стоило притащить его сюда? Я скормил ему все успокоительное, какое только у нас было. А он все равно трясся, как осиновый лист. Да и я, признаться, тоже. — Да ладно! — Колин с некоторым сомнением окинул мощную фигуру брата, который был выше его чуть ли не на полголовы. — Все ведь нормально. Смотри, он всем понравился. — Ох, надеюсь, — покачал Имон головой. — Понимаешь, старик, у нас ведь с ним все очень серьезно. Кажется, я его люблю. И, думаю, он любит меня тоже. — Рад за вас! — поспешно сказал Колин. Некоторое время Имон смотрел на него, словно ожидая, что тот скажет еще что-нибудь. Но Колин молчал, и брат вздохнул: — Ты не понимаешь… «Да как такое можно понять!» — едва не заорал он, но вслух успокаивающе произнес: — Я все понимаю. И я, правда, рад видеть тебя счастливым. Он несильно толкнул старшего в плечо и улыбнулся: — А теперь пошли уже. Есть очень хочется. Непринужденная беседа за столом под мерное позвякивание приборов несколько отвлекла его от прежних мрачных мыслей. Освоившийся и немного расслабившийся Стивен оказался вполне милым и интеллигентным парнем. Колин только теперь заметил, что он очень молод, гораздо моложе Имона. «Он хоть совершеннолетний?» — с некоторой опаской думал Колин, поглядывая то на Стивена, то на брата, который сиял, как новенький цент, и выглядел совершенно счастливым. Мало участвуя в общем разговоре, Колин занял позицию отстраненного наблюдателя, отмечая мимолетные взгляды, которыми обменивались влюбленные, легкие незаметные касания, переплетения пальцев на краткий миг. «Я привыкну. Наверное», — мужественно решил он для себя, так и не сумев отделаться от острого чувства противоестественности подобных отношений. Ему хотелось потянуться к Алисе, усадить ее к себе на колени и крепко обнять, тем самым восстанавливая пошатнувшееся равновесие своего пострадавшего мировоззрения. Однако сделать это прямо за столом не было никакой возможности. Колин незаметно вздохнул и покосился на ее изящный профиль. Как всегда, Алиса почти мгновенно почувствовала его взгляд и слегка повернула голову, вопросительно улыбаясь. «Хочу тебя!» — беззвучно, одними губами произнес он, с удовольствием наблюдая, как она стремительно розовеет, отлично его поняв. Даже сейчас, спустя столько лет, проведенных вместе, она оставалась удивительно целомудренной во всем, что касалось их интимных отношений. При этом она никогда не отказывала ему ни в одной, даже самой смелой его фантазии. Это восхищало его больше всего — ее многоликость, за которой таилось сочетание притягательной греховности и одновременно непорочности. Он не знал ни одной женщины, в которой бы так легко соединялось несоединимое, абсолютные противоположности, и которая при этом была бы так естественна в каждой своей ипостаси. Она прерывисто выдохнула и опустила ресницы. Он медленно и с наслаждением раздевал ее глазами, скользя взглядом по обнаженным хрупким плечам, дерзко погружаясь в низкое декольте темно-вишневого платья, лаская мгновенно напрягшуюся грудь и спускаясь еще ниже к самым сокровенным тайнам ее тела. Видимо взгляд его был совсем уж осязаемым, потому что Алиса непроизвольно плотно сжала колени. Руки ее мелко задрожали, и она осторожно положила вилку на край тарелки. Ее явное волнение привело его в бурный восторг. Она бросила на него умоляющий взгляд, на что он лишь покачал головой, улыбаясь. Занятый своей упоительной игрой, Колин не сразу понял, что к нему обращаются по имени. И, похоже, уже не в первый раз. С трудом оторвавшись от Алисы, которая совсем запунцовела и уткнулась в тарелку с видом воришки, он вопросительно обвел взглядом все семейство, которое выжидательно смотрело на него. — Ты сегодня на редкость красноречив! — съехидничала Кэтрин. — Я просто задумался. — Ну-ну, — покивала Кэт, прекрасно видевшая причину, по которой младший выпал из общего разговора. Ничуть не смутившись, Колин поинтересовался: — И что я пропустил? — Мы обсуждали твою новую роль, — сообщил Имон. — О, как, — пробормотал опешивший Колин и уставился на Клодин, которая сидела с совершенно невозмутимым видом. — Кто-то не умеет держать язык за зубами? — Тоже мне тайны мадридского двора! — фыркнула его личная ассистентка. — Да об этом не написал разве что ленивый! Все только и обсуждают впечатляющий бюджет и звездный состав будущей эпопеи. — Не надо иронизировать! Для меня это серьезно, — пробурчал Колин. — Мы знаем, — вмешалась Рита, — и очень рады за тебя! — Рано радоваться. Все еще несколько м-м-м… аморфно. — Врет! — безжалостно продолжала сливать информацию Кло. — Контракт уже две недели как подписан. Куда уж определеннее! — Уволю! — хмуро заявил он. Клодин хмыкнула и насмешливо изогнула фамильную фаррелловскую бровь, имея, видимо, все основания не доверять столь грозным обещаниям. — А кого еще утвердили? — заинтересовался Имон. — Да там такая текучка, — пожал плечами Колин. — Роль Гефестиона, к примеру, все еще вакантна. Уж и не знаю, отчего Стоун поторопился заключить со мной контракт, за полуторагодовую верность проекту, что ли. — Просто он опасался, что ты затребуешь гонорар, эквивалентный суммам за твои последние работы. И тогда он не сможет тебя себе позволить. А, смею заметить, несмотря на то, что на пробах ты все время что-то проливал и ронял, глядел в стол, тряс ногой и, вообще, выглядел полным идиотом, Стоун на тебя запал. — Кло! — укоризненно протянула Рита. — Спасибо за столь высокую оценку моего актерского таланта! — едко произнес Колин. — Всегда пожалуйста! — любезно ответила сестра. «Вот гадюка!» — с любовью подумал Колин. Так само собой получилось, что из всего немалого семейства именно с Кло у него сложились самые близкие отношения, и их бесконечные перепалки и даже ссоры ничуть этой близости не мешали. Сестра оставалась его самым верным другом. «А может быть, рассказать ей все? — вдруг пришла в голову мысль. — Может быть, вдвоем нам удастся что-нибудь придумать? Кло всегда была сообразительной…» Мысль показалась невероятно заманчивой. Клодин он мог довериться. — Так кто тогда будет играть Гефестиона? — спросил Имон. — Он ведь самый близкий друг Александра, да? — Ближе не бывает, — проникновенно сказал Колин. — Я не знаю. Кастинг не завершен. Хотя… Он замолчал, задумавшись. Все выжидательно смотрели на него. — Хотя, — повторил он, — если бы поинтересовались моим мнением, я думаю, что смог бы предложить отличную кандидатуру. В конце концов, если мне предстоит целоваться с мужиком, пусть это будет кто-нибудь знакомый. Он искоса глянул на Риту. — Я, надеюсь, не шокировал тебя, мама? Рита подперла щеку рукой. — Ну что ты! — меланхолично ответила она. — Меня теперь очень трудно шокировать. Стивен почему-то покраснел и глянул на Имона. — Не принимайте на свой счет, мальчики, — успокоила их Рита. — А что, по сценарию Александр открытый гей? — заинтересованно уточнил Имон. Колин сделал скучное лицо, а Клодин закатила глаза: — Да не скажет он тебе ничего! Он контрактом связан. — Бисексуал он по сценарию! — недипломатично отрезал он. — Давайте уже пудинг есть, что ли. Домой засобирались, когда уже совсем стемнело. Первым ушел Имон со своим другом. За ними стали прощаться и Колин с Алисой. Слегка разомлевший от выпитого вина, он утратил бдительность и пропустил удар. Впрочем, тот пришел оттуда, откуда он его совсем не ждал. Провожая их у самой двери и любовно поправляя то шарф на Колине, то воротник пальто Алисы, Рита вдруг засмеялась и обхватила их обоих за шеи. — Господи! Какие же вы у меня красивые! Ну, сколько ж уже можно, когда вы решитесь? — На что решитесь, Рита? — спросила, улыбаясь, Алиса. — Когда внука мне уже подарите, а? Дыхание остановилось. Сердце сумасшедше замолотило о ребра. Он с усилием сохранил улыбку на лице. Давай, Колин, ты хороший актер! — А чего сразу мы? — пробубнил он. — Ну, так кто же еще? — всплеснула рукам Рита. — Не на Имона же мне надеяться! Да и у девчонок сплошное затишье на личном фронте. — Спасибо, мама, что так веришь в нас! — крикнула из гостиной Клодин. Рита даже ухом не повела. — Только вы и остаетесь! — Мы обещаем подумать, — Алиса глянула на него с лукавой улыбкой. — Да, обещаем, — поспешно согласился Колин, мечтая, чтобы этот идиотский разговор, наконец, завершился. — Только не затягивайте, — строго сказала Рита, поочередно глядя то на одного, то на другую. — Я надеюсь, что скоро смогу именоваться бабушкой. «Ты даже себе представить не можешь, насколько скоро, мама», — мрачно подумал Колин.