Не смей сдаваться

В эту самую секунду Микаэлла любила Малькольма Джонсона. Той любовью, которую воспевают в поэмах и трагедиях, любовью матери к своему первенцу, любовью Джульетты к Ромео. Пройдет бойня — и чувство это пройдет, но сейчас она была готова петь о своей любви. Если бы была в состоянии. Полли, припав на одно колено, мучительно щурилась: зеленая предобморочная пелена застлала глаза, не давая нормально целиться из карабина, ребра все еще отдавали тугой болью от удара наемника, из руки насквозь торчала стрела, а из живота — кинжал. Нельзя упасть в обморок. Нельзя снова умереть. Неизвестно, что будет, если ее сердце повторно остановится, будет ли работать магия Эарода в этом случае. Живи, смотри, ищи — эльфов много и все они должны умереть. Стук собственного сердца заглушал звуки битвы, нос закладывало от запаха гари и крови. А Микаэлла любила Джонсона. За то, что тот выжил в этом чудовищном взрыве. За то, что не дергается, усугубляя ситуацию, за то, что удерживает себя в сознании, за то, что не закрывает глаза, уродливо высвеченые на обгорелом до черной корки лице. Даже в такой плачевной ситуации он знал, как надо действовать, не впадал в панику, медленно моргал, глядя в небо. Прикрывая пораженного огнем товарища, Микаэлла пропустила две стрелы и одного остроухого с кинжалом, но она, подобно Джонсону, запретила себе терять сознание. Она во что бы то ни стало должна выжить — от этого зависит жизнь Малькольма. Свистящие тяжелые выдохи мужчины приводили Майкла в жгучее исступление, будто говоря ей «Проморгала, тупица.» Она должна была сразу заметить эту печать. Должна была сама предупредить. Теперь, в ответ за свой промах, Микаэлла должна была жить как можно дольше. Чтобы Джонсона успели спасти. И подороже продать свою жизнь. — Красноглазка там вконец охуел? — звук собственного голоса бодрил. — Сколько можно спать? Они оказались в невыгодной позиции с точки расположения армий: эльфы Соласа напали на шеренгу с севера, напали совершенно бесшумно и внезапно, а вражеские маги в первую очередь, судя по всему, попытались вывести из строя командование и наемников. Майкл не слышала характерных для ее мира взрывов, а значит, грузовики и их содержимое не успели тронули. Она слышала длинные пулеметные очереди, рев мотоцикла — Лоран. Она слышала ровные пистолетные выстрелы «по три» с интервалом в секунду — так стрелял Рональд. Кажется, наемники живы. Она верила, что они живы. Она устала считать — благо, основная бойня была не здесь, сюда добирались только редкие единицы эльфов, которых она успевала снять. Она просто устала. Острая боль прошила спину — еще стрела. Майкл завалилась на бок, фокусируя взглядом лучника, очередь, как подкошенный падает. — Малькольм… — она чуть не захлебнулась кровью. Ответом ей был лишь неразборчивый хрип, но женщина была готова поставить бутылку Джэк Дениэлса, что он пытался сказать «Заткнись, дура». «Я не хочу умирать. Только не снова.» Кто-то резко выдернул из нее все стрелы и кинжал, но она не умерла. Голова прояснилась, туман отступил, раны затянулись, а мышцы зарядила невиданная доселе энергия. Микаэлла увидела перед собой Дэамора, который, используя кровь павших эльфов как аккумулятор, проявил свою запретную магию во всей красе. Он использовал ее, как смертоносное оружие, как лечение для раненых. Майкл, дав себе секундную передышку, вскочила на ноги и присоединилась к Лавеллану в сокращении популяции эльфов. — Как спалось? — с издевкой спросила Полли, продвигаясь ближе к эпицентру битвы. — Вполне, — не меняясь в лице, ответил Лавеллан. — Если бы еще Солас не навидался, так вообще б шикарно было. Разговоры решили оставить на потом. Это был не наступательный отряд и не толпа разведчиков, как в прошлый раз — это была натуральная армия и они давили Инквизицию числом. Даже с оружием афганских наемников и сильнейшей магией Дэамора они, кажется, не справлялись. Если бы не воля, видимо, самого Создателя. Эльфов стало больше в какой-то момент, но кое-что моментально бросилось в глаза: валласлины. Солас освобождал своих слуг и воинов от татуировки «рабства», но вдруг, среди рядов появились те, чьи лица пестрили разными узорами. И они набросились на собратьев с жестокостью берсерков. В основном вооруженные короткими мечами или кинжалами, их было едва видно в гуще схватки, удары их были быстры и смертоносны, а движения не заметны от скорости. Сперва воины Соласа даже не поняли, откуда пришла проблема. А когда поняли, было уже поздно. Атаку возглавлял не Ужасный Волк, а какой-то эльф-маг, видимо, кто-то из приближенных. Он скомандовал что-то на эльфийском, скорее всего, приказ к отступлению, но резко замер. Его кожа вскрылась, словно тонкая ткань от клинка — он взорвался, как кожаная кукла перекачанная водой. За громом сердца в голове Микаэлла ни сразу отследила, что битва кончилась. — Эй, — окликнул ее Дэамор, указывая на остатки от главы эльфов. — Это был не я. — Это была я, — Майкл дернулась от услышанного голоса. Среди пришедших на помощь эльфов женщина увидела, видимо, их лидера — совершенно тонкую, как соломинка, большеглазую черноволосую девушку, улыбающуюся во весь рот детской невинной улыбкой, будто не она сейчас расхерачила остроухого на куски. — Мерриль, — благодарно выдохнула Полли. — Как же я рада тебя видеть. — Как только я получила письмо Варрика, я сразу сняла клан с места, — рассказывала Мерриль, проводя окровавленными кончиками пальцев по обгоревшему телу Малькольма — черная корка медленно отпадала от тела, а под ней виднелась здоровая новая кожа. Лоран держал руки лидера, Филипп — ноги, а Эван перетягивал Джонсону рот ремнем, чтобы тот не откусил себе язык от боли: магия крови Мерриль, исцеляющая наемника, была очень болезненной, и мужчина просто не мог терпеть этой агонии и кричал, кричал, кричал. — Нам понадобилось много времени, чтобы пересечь Недремлющее море, поэтому мы опоздали к вашей стоянке до Морозных гор… Era seranna-ma, falon, потерпите еще немного! Так вот, нам пришлось нагонять вас, ведь мы нашли оставленное послание Варриком, что вы собираетесь пересечь Долы… и мы опоздали, — она грустно покачала головой. — Вы не опоздали, вы пришли очень даже вовремя, — Майкл решила, что оставит благодарственные лобызания на потом, когда Мерриль закончит с раненными. — Терпи, блять, Малькольм! Ты своим воем распугаешь армию Соласа, с кем тогда воевать будем? — Маргаритка, ты не представляешь, как я счастлив, — Варрик совершенно обожающим взглядом смотрел на нее. — Я думал… — он запнулся. — Думал, что увидишь меня в рядах Фен’Харела? — Мерриль натянуто улыбнулась, но было видно, что эти слова даются ей нелегко. — Я… не смогла. Я едва объединила кланы Вольной Марки под единым знаменем, чтобы храмовники не трогали наших магов… как вдруг мы все, мы все, узнаем, что Ужасный Волк… что он, — она покачала головой и посмотрела сперва на Варрика, потом на Микаэллу. — Клан решил, что пойдет за мной, что бы я не решила. И я не смогла заменить дружбу на иллюзорного эвануриса. — Я боюсь, Маргаритка, как бы тебе это не аукнулось. — Вы с Гарретом не оставляли меня и мой клан, хотя, я была вас совсем чужой, — вдруг твердо произнесла эльфийка. — Пусть хоть Создатель станет вашим врагом — я не отвернусь от вас. Оставшиеся в живых, чье количество составляло две трети от начального числа, теперь наплевали на скрытность — Солас знает об их нахождении в Долах, сейчас надо было как можно скорее отсюда убраться. Даэмор снова взял командование над Инквизицией. Микаэлла видела, что ему все еще плохо, и физически и морально, она видела, как его периодически пробирает крупная дрожь, но эльф, как во времена живой Инквизиции, быстро и четко раздавал приказы, координируя своих людей. А Мерриль лечила раненых, ведь ее знания в исцелении были куда шире, чем у Лавеллана. Она вытащила Малькольма, кажется, с того света — используя кровь павших, как ранее Дэамор, она смогла исцелить его ожоги, которые, без такого вмешательства, могли сделать наемника инвалидом до конца жизни. На обновленной коже Джонсона не было ни единого шрама, как и волос — когда мужчина худо-бедно пришел в себя, он долго палил свою лысину в отражение щита, после чего произнес: «Принцесса, если ты спутаешь меня со своим любимым Соласом и подстрелишь — я за себя не ручаюсь». Но Мерриль уверила его, что волосы его отрастут, и наемник наигранно вздохнул с облегчением. Наемники были живы. Более того, даже сильно не пострадали, если исключать Малькольма — хвала Создателю. Микаэлла обняла Мерриль до хруста костей, когда та закончила с исцелением. — Господи, Мерриль, я так тебе благодарна, — прошептала она в шею эльфийки. — Я не знаю, если бы он умер, я… — Не нужно о плохом, Орлесианка, — прервал ее Варрик. — Сейчас, главное, все хорошо. — Как себя чувствуешь? — Майкл неторопливо отрезала большим ножом кусочки яблока и по очереди закидывала их в рот, морщась — не дозревшее. — Поразительно хорошо для человека, который схлопотал полный ожог всего тела, — ответил Малькольм, лежащий на импровизированном матрасе из курток и мешковины — Псы попытались соорудить своему лидеру как можно более комфортабельно лежбище. — Эта ваша Мерриль хорошо постаралась, из нее целитель явно лучший, чем из альбиноса. — Насколько я поняла, первым целителем и даже воскрешателем Инквизиции был Солас, — Микаэлла хмыкнула. — Ой, как удобно, — рассмеялся мужчина, поворачиваясь на бок и глядя на Полли. — Эй, Принцесса, — он дождался, когда подруга поддержит зрительный контакт. — Спасибо, что ли. — Э? — высокоинтеллектуально переспросила она. — Спа-си-бо, — улыбнулся наемник. — Это ж ты мне подохнуть не дала. — А, херня, — Майкл махнула рукой. — Обращайся. Джонсон спорить не стал — знал, что на благодарности и комплименты Принцесса отвечать не умеет. — Я вижу, ты живее все живых, — Майкл чуть не поперхнулась яблоком от смеха: Кассандра всеми силами пыталась произнести эту фразу как можно более раздраженно. — И тебе привет, леди Пентагаст, — Малькольм послал ей воздушный поцелуй, чем вызвал румянец на ее щеках и самое недовольное выражение лица. — Ну, как же я мог оставить мою ненаглядную Искательницу? Кассандра, кажется, устала смущаться его комплиментов, и, устало покачав головой, уселась рядом с Майклом. — Идиот, — констатировала она. — Если бы не Хранительница, ты бы уже стал ужином Лорана — с корочкой. — Не, мы все договорились с Лораном, что он не будет нас жрать, если мы умрем раньше, — Малькольм цокнул языком. — Не бойся, Кассандра, этот хер еще всех нас переживет, — Майкл предложила яблока Искательнице, но та отказалась. — А ну, руки! — она шлепнула по пальцам Джонсона, когда тот попытался выхватить кусок с ножа. — Тебе нельзя, Мартин сказал. — Ну, заебись, опять на пресной каше сидеть вечность, — Малькольм обреченно откинулся на «подушку». — Ненавидите вы меня. — Именно, — Полли слизала яблоко с лезвия и направила нож на наемника, как указкой. — Поэтому будешь сидеть на холодном не сладком чае, каше и вареном мясном пюре. Если увижу, что пытаешься что-то стащить из запасов или хоть грамм бухла в рот возьмешь, — она сделала характерный жест ножом по горлу, — пожалеешь, что не сдох от пламени. Майкл обернулась на Кассандру — та смеялась. — Поразительно, — произнесла она, с улыбкой глядя то на Полли, то на Джонсона. — Микаэлла запрещает кому-то бухать. — Почувствуй себя Кассандрой Пентагаст, — Майкл обтерла нож об штанину и спрятала в ножны в сапоге. — Я еще не забыла, как ты меня от бухла огораживала, я чуть на тот свет не отъехала. Грузовик остановился, водитель заглушил двигатель. — Сколько мы уже так ехали? — спросила Микаэлла, выглядывая наружу. — Достаточно долго, чтобы сделать привал, — ответила Кассандра. — Людям надо поспать — после отдыха сделаем финальный рывок и покинем эти проклятые Создателем Долы.