Беда

Матильда вприпрыжку бежала в Каэр Морхен. Адреналин бурлил в её крови. Впервые она увидела тролля! Она была удивлена тому, что это существо, вышедшее при сопряжении сфер, полностью соответствует своему описанию в книгах брата Адальберта. А ещё больше Матильду поражал тот факт, что она ушла не то что живой, а целой и невредимой. Ей даже показалось, что они подружились. Девочка, приложив должные усилия, открыла огромные крепостные ворота и, улыбаясь что есть мочи, отправилась на поиски ведьмаков, дабы рассказать о своём уникальном приключении. Признаться честно, Матильда побаивалась рассказывать это Геральту, потому как мужчина очень сердился или как минимум хмурился, когда она говорила о том, что пора бы и поохотиться. Матильде было больше по нраву, когда он улыбался. «Тиль, давай обойдёмся без твоих глупых идей. Рано ещё», ― отвечал Геральт всякий раз, когда она начинала канючить. Естественно, не без доли сарказма и осуждающего покачивания головой. ― Я встретилась с троллем! ― закричала она, ворвавшись в зал. ― Он был огромный и каменный! И-и-и огромный! ― она развела руками, показывая размер монстра. Четыре пары кошачьих глаз были обращены к ней. Кейра, сидящая за столом, цыкнула и посмотрела на Геральта. Геральт подошел к Матильде и, посмотрев на неё из-под бровей, провел большим пальцем по царапине на щеке девчушки. ― А, это ветка, ― отмахнулась Матильда, ― просто ветка. Она забежала в центр комнаты и принялась во всех подробностях описывать встречу, само собой, избегая того факта, что она чуть портки от страха не испачкала. Она мудро решила, что к сути дела это никакого отношения не имеет. ― И что же моя госпожа пообещала троллю? ― сурово спросил Геральт. Матильда называла такой тон Геральта не иначе как «Пиздюлями несёт». Смекнув, что надо было просто соврать о том, что она убежала, а не рассказывать балладу мастера Лютика о похождениях храброй ведьмачки против сурового скального тролля, поэтически приукрашивая, она тяжело вздохнула и покаялась: ― Самогонку. Она, приняв «руки в боки», нелепо покачалась с пятки на носок и, бросив взгляд в потолок, спросила как бы в пустоту: ― А-кхм, ― Матильда сдула с лица спадающую прядь, ― у нас случайно пойла не осталось? ― Обойдёшься, ― пробурчал Ламберт, пытаясь скрыть улыбку. Ламберта история веселила и пугала одновременно. Он, безусловно, был рад, что Матильде удалось выбраться живой и невредимой. Веселило Ламберта то, как эта ушлая пройдоха уцелела, а беспокоило то, что он вообще смог эту ситуацию допустить. Весемир же, сориентировавшись быстрее всех, тут же стал призывать девочку к порядку. — Я думал, ты убил всех монстров на её маршруте, Геральт, — сказал Ламберт так, чтобы Матильда не услышала. — Ну хватит, — Кейра, убрав с лица прядь белых волос, поспешила на выручку к девочке, которая, казалось, вот-вот падёт под натиском моральных нотаций обеспокоенного старого ведьмака. — Матильда, — Кейра поправила шнуровку на куртке девочки, — как ты относишься к рыбалке? — Эм-м… — протянула Матильда неуверенно, а затем, взглянув на обеспокоенного Ламберта, тут же заявила, — отлично! Рыбалка — это моё любимое времяпрепровождение. — Матильда устало взглянула на Весемира. — После книг, конечно же. Ламберт исподлобья посмотрел на Кейру. Все прекрасно понимали, чего добивается чародейка. — Тогда, может, ты составишь компанию Ламберту завтра? — Кейра очаровательно улыбнулась и, не дожидаясь ответа, резко развернулась и ушла.

***

Утро было на удивление жарким. Солнце только что взошло, но уже припекало макушку так сильно, что создавалось ощущение, будто очутился в Зеррикании. Ламберт, облачённый в тёплую куртку, с удочками вместо привычных для него мечей целеустремленно шёл по направлению к озеру, не обращая внимания на окружающий его ландшафт. Матильда же лениво брела позади ведьмака, молча пиная камешки по дороге и так сбитыми сапожками. Она крепко сжимала мешок в потных ладошках, хмуро сверля спину ведьмака взглядом. — Ламберт, — нарушила тишину Матильда, — а какие знаки у тебя получаются лучше всего? Ламберт даже не замедлил шаг. — Все, — апатично отметил он. Матильда ускорила шаг и попыталась сравняться. — Ламберт, — снова вопросительный тон, — а каких монстров ты убивал? Ламберт тяжело вздохнул и всё так же апатично ответил: — Всяких. — Ламберт, а… — начала Матильда. — Пришли, — оборвал её вопрос мужчина. Ламберт закидывал удочки, пока девочка кидала в холодную воду камни. Ведьмак испытывал максимальный уровень неловкости. Он хотел убежать и спрятаться, как трусливый мальчишка, однако он пообещал Кейре, что проведет день, по словам чародейки «со своим ребенком», и разочаровывать её Ламберт не хотел. — Ламберт, — он закатил глаза, — а что такое любовь? Этого вопроса мужчина не ожидал. Он часто видел и слышал, как девочка задаёт вопросы об оружии, ведьмачьем ремесле и монстрах, но никогда не слышал от ребёнка вопросы о любви или вообще о жизни. Ламберт присел рядом с ней и ухмыльнулся. Достав из кармана бутыль с водой, он открутил крышку и лукаво посмотрел на Матильду. — Откуда мне знать, — он отхлебнул немного воды, — я ж ведьмак. Матильда кинула ещё один камушек. Он не долетел до воды и, ударившись о землю, прокатился пару сантиметров и уткнулся в корягу. — Я тоже, — она зажмурила правый глаз, потому сейчас на Ламберта смотрел один — кошачий. — Но я ведь всё чувствую… — Влюбилась что ли? — ведьмак беззлобно засмеялся. — В кого, позвольте спросить? В тролля? Или в Весемира? — он потрепал её волосы и удивился тому, что девочка не отпрянула. — Или может в Эскеля? — он поднес фляжку к губам. — В Геральта, — просто и отчётливо сказала Матильда, смотря вдаль. Содержимое рта Ламберта тут же окропило землю. Откашлявшись, он замямлил что-то невразумительное. — У меня впервые такое, — так же спокойно продолжила она. — Откуда ты знаешь, что это любовь, если никогда не любила? — резонно спросил Ламберт. — Я чувствую это, — она указала пальцем на живот. — Как будто съела гусениц, а они потом превратились в бабочек. — Матильда, — прошептал он неуверенно, — акх-м, — еще никогда его голос не был настолько неуверенным. — Понимаешь… — Что такое любовь, Ламберт? — ещё раз спросила она. Голос её был серьезен. Ламберт тяжело вздохнул и, как новый друг Матильды, почесал затылок. Ему не хотелось высмеивать девочку. Не место и не время. — Любовь — это нечто такое, чего нет. Она заставляет исчезнуть жалость. Это так будто строишь дом, но сжигаешь всё вокруг. Любовь — это когда хочешь, чтобы внезапно появился дракон, чтобы ты мог её спасти. Любовь — это безоговорочная капитуляция. Пойми, — он с теплотой во взгляде посмотрел на неё, — это нормально, влюбиться в того, кто взрослее, сильнее, опытнее тебя. Он кажется тебе чем-то большим, лучшим. Но это всё потому, что ты видела в своей жизни так мало… Это пройдёт, Матильда, как только ты повзрослеешь. Геральт тот ещё засранец, просто ты этого пока не видишь… Вообще не видишь недостатков, в принципе. Потому как ты ребёнок. Матильда грустно улыбнулась и, подперев щеку ладошкой, сказала: — Может, ты и прав… — она встрепенулась, словно маленький воробушек, и широко улыбнулась. — Если расскажешь об этом хоть кому-нибудь, клянусь, перережу тебе горло, пока ты спишь. Ламберт рассмеялся так громко, что птицы поблизости разлетелись. — А я, в свою очередь, обещаю тебе, что отрежу яйца тому, кто приблизится к тебе с гадкими намерениями. — Что за гадкие намерения? — будто бы не зная, о чём говорит Ламберт, спросила Матильда. — Может, ну её к хренам, эту рыбалку? — сменил тему Ламберт, вытирая со лба пот. — Картечь взял? — Ламберт кивнул. — Тогда давай поскорее разделаемся с этой скукой и потренируем знаки.