Беда

"… а тролли падки на любую выпивку". Бестиарий брата Адальберта

Матильда бежала. Оббегая проталины, разгоняя коричнево-жёлтую корку уставших от зимы листьев, она даже не обращала внимания на садящееся солнце. Лёгкий, едва ощутимый холодок даже не думал касаться тела шустрой девчонки. Напротив, жар охватывал тело и щёчки, придавая сил и открывая второе, да уже, наверно, и третье дыхание бегуну. Преодолев повалившееся высохшее дерево в один прыжок, она практически достигла своей цели, как вдруг ветка березы полоснула её лицо. — Ай, стерва! — вскрикнула Матильда, ухватившись за оцарапанную щёку. — Да чтоб тебя! Она, как обычно, бегала по окрестностям Каэр Морхена. Теперь, когда она оправилась, Весемир, несмотря на ворчание обеспокоенного Геральта, всё же позволял ей бегать до пруда, но никак не дальше, опасаясь того, что Матильда, всё же не познавшая до конца все прелести ведьмачьего цеха, напорется на виверну или же кого похуже. Геральт каждое утро, едва рассвет тронет Каэдвен, брал в руки серебряный меч и шёл по маршруту Матильды, «расчищая» поле для тренировки. Эскель каждый раз посмеивался над не в меру серьезным братом по цеху, но Матильде сего факта не рассказывал, опасаясь несносного характера. Пусть лучше пребывает в уверенности, что там безопасно, потому что монстры там не показываются, а не потому, что трясущаяся над ней наседка с кошачьими глазами своеобразно защищает её каждое утро. Матильда оторвала кусочек несвежей ткани с уже поношенного кафтана и, взобравшись на мостик, наклонилась, дабы намочить лоскут прохладной водой. За те прошедшие месяцы с момента, как она очнулась, и до сей поры, Матильда привыкла к тому, что каждая рана заживает на ней долго, нудно и мучительно. К её сожалению, трансмутации дали лишь частичный эффект. Да, реакция её, несомненно, улучшилась, слух стал острее, впрочем, как и зрение, осязание и обоняние. Матильда могла поспорить, что маленькими, белесыми волосками чувствует, когда кто-то приближается к ней со спины. Однако она не получила силы в той мере, в которой получили её уже взрослые ведьмаки. Она не могла переваривать многие эликсиры, будь то Ласточка, Касатка или же Зелье Петри. Оттого раны у нее затягивались, как у обычного человека. Сейчас она изучала знаки вместе с Геральтом и Весемиром. Матильда, открыв рот, смотрела, как легко дядюшке Весемиру даётся эта наука, в то время, как она едва не ломает пальцы, пытаясь изобразить Игни и только спустя пару часов упорных тренировок и концентрации, получила едва заметный, но безумный столп искр. Про Ирден и Аард и говорить не пристало. Эскель успокаивал её, говоря что-то вроде «Да какие твои годы», а Ламберт лишь молча наблюдал, стараясь игнорировать суровый взгляд Кейры. Пару раз он пытался подойти к Матильде, но что-то останавливало его. Что? Ведьмак не знал и сам. Каждый из ведьмаков, после того, как Матильда отошла от мутаций, посчитал своим долгом всыпать ей хороших люлей. Каждый, но только не Геральт. Он лишь укоризненно покачал головой из стороны в сторону и, махнув рукой, удалился, оставляя её на поругание. Он не разговаривал с ней месяц, и, лишь когда обеспокоенная их размолвкой Кейра всё-таки поговорила с ним, оттаял. Осмотрев себя в отражении мутной воды, она улыбнулась и поправила волосы. Сегодня ей безумно хотелось закончить с лесом, который уже успел ей надоесть, и вернуться в Каэр Морхен. Внезапный хруст веток, раздавшийся совсем недалеко от неё, долетел до ушей Матильды. Замечтавшаяся девчушка вздрогнула и, повернувшись, еле сдержала испуганный девичий писк. Она прикрыла рот ладошкой и, не придумав ничего умнее, чем таращиться во все глаза на страшный субъект, замерла с тупым лицом камбалы. Огромное чудовище, ростом выше любого обитателя крепости, смотрело на неё из-за дерева и чесало затылок. Всё существо было будто вырезано из камня, и даже его горб, что, казалось, прижимал его туловище к земле, был каменным и порос мхом. Лицо чудища было уродливо. Далеко посаженные глаза, ровно как и отсутствие носа и торчащие клыки, пугали. Его обросшие камнем ручищи доставали практически до земли. Матильда сразу узнала в чудище скального тролля. — У-а-хум, — всё еще почёсывая затылок, прогремел тролль, — кошка тощая, фу. Тролль опасно приближался к шокированной девочке. Медленно и упорно он шёл, ломая под собой ветки, не обращая внимания на то, что находится под его огромными лапами. Перед глазами Матильды пробежала вся её короткая жизнь. Такая смелая при ведьмаках, она впервые увидела тролля и растерялась. Судорожно складывая из своих пальцев Аксий, она жалела, что не взяла с собой меч. Да что уж там! Не взяла ведьмака с мечом. Тролль приблизился к ней и опалил её вонью из своей пасти. Его глаза опустились на панические жесты девочки, которая пытается вспомнить хоть что-нибудь, а затем встретились с её глазами, полными животного ужаса. Он смотрел на неё в упор, будто змея, гипнотизирующая свою жертву. — Поломанный видмак, — пробасил тролль. — Самогон есть? Матильда громко сглотнула слюну, прекратив попытки защититься. — Нет, — ответила она. — У-у-у-эх, — в голосе, который был словно из пустой бочки, чувствовалась грусть. Он двумя пальцами схватил её руку, приподнял, а затем, небрежно отпустил её. — Дохлая кошка, даже на суп фу. Матильда заметно расслабилась. — Но я могу принести, — нашлась она. — В крепости есть самогонка. Тролль почесал затылок и, шумно втянув ноздрями воздух, заключил: — Нет. Там целый видмак. У них палка железная, — задумчиво протянул он. — Ух-х. Побить. Матильда прогулочным шагом пошла к воде, чтобы еще раз намочить тряпку и протереть рану. — Стой! — зло громыхнул тролль, — Куда?! Матильда посмотрела на миновавшую угрозу, как на дурака. — Куда-куда… — уселась на мостик, — портки, сука, стирать. Тебя как зовут? — Мокс, — представился тролль, срывая охапку листвы с ближайшего куста. — На, кошка, приложи, — он протянул ей четырехпалую конечность с горстью листвы, — а то помрешь. Матильда с сомнением покосилась на заботливо протянутое лекарство. — Это ж крапива. Я ей себе пол-лица сожгу. — Тогда приложи камень, — нашелся тролль. — А вообще, — она встала и целеустремленно направилась к крепости, слыша, как тролль вышагивает позади нее. — Я спизжу для тебя самогон у Ламберта. Через пару дней принесу, хорошо? Тролль предложение оценил и удовлетворительно кивнул. — Кошка красть, Мокс мужикам продать, — воодушевлённо сказал тролль. Матильда хихикнула и, развернувшись, посмотрела на тролля. — А что, — она посмотрела на него, прищуриваясь, — внешность располагает. Вылитый торговец. Ты и шерстяные носки в 40-градусную жару местным впаришь, не то что самогон. Как долю делить будем? Тролль остановился и почесал затылок. — Давай 90 на 10? 90 — мне, 10 — тебе. По рукам? — Э-э-м, — тролль с сомнением покосился на девочку, — не обманывать. — Ясен хер! — Матильда протянула тощую ручонку. — Партнёр. Она пожала огромный палец тролля и направилась в Каэр Морхен.