Между местью и наказанием есть разница: наказание производится ради наказуемого, а мщение — ради мстящего, чтобы утолить его гнев.
Матильда привязывала вожжи к толстому сосновому стволу, украдкой наблюдая за Асгримом, который несдержанно, резкими движениями подготавливал оружие. Его спина была неестественно прямой — казалось, что это его первый серьёзный бой, к которому он не готов ни морально, ни физически. Такой же нервной девушка была во время первого заказа, который она получила вместе с Лето около четырех зим назад. Она так сильно старалась скрыть своё волнение, что самым очевидным на свете становился именно сам факт её страха. — Чего ты улыбаешься? — Асгрим повернулся к девушке и криво, но добродушно улыбнулся. Матильда тихо прокашлялась и усмехнулась. — Вспомнила, как впервые пошла на серьёзную охоту. Это была моя первая муля. — она посмотрела на Асгрима и, убедившись, что он её слушает, продолжила. — Я прыгала по всему полю и уворачивалась от её зубов до тех пор, пока она не устала за мной скакать и отбросила прочь своё вампирское высокомерие. Было не больно, а смешно. — Почему смешно? — серьёзно спросил парень. Матильда бегло взглянула на лицо парня и, боясь быть замеченной, опустила взгляд под ноги. Было в лице Асгрима что-то очаровательное, дьявольское. Может, дело было в самоуверенной улыбке или в прищуре глаз? Черты лица смазливые, скорее девичьи, чем грубые мужские, свойственные северянам. Кожа мягкая. Да и сам он, в общем-то, телосложением, если приглядеться, был весьма худосочным, однако это не значило, что он был слаб. Напротив. Хотя Матильда ни разу не видела его в деле, она была готова поспорить, что он был очень сильным и юрким парнем. Асгрим повторил свой вопрос. — Не знаю, — очнулась Матильда, — Возможно, я не хотела выглядеть испуганной в глазах ведьмака. — А что, все ведьмаки смелые? — Асгрим пошел вперёд, Матильда последовала за ним. — Да, конечно, — без тени сомнения проговорила девушка, — Например, мой отец Ламберт, хоть и ленив немного, но ничего не боится. Думаю, нет чудовищ, способных его напугать. Есть только маленькая награда. Ему даже Весемир не страшен, а это о многом говорит. — Матильда хихикнула. — Или Эскель… — она тепло улыбнулась, — Он самый спокойный из всех, кого я знаю. Его хладнокровие… Ух! И Геральт, конечно… Да, и Геральт тоже… — она замялась. — А ты? Ты боишься чего-нибудь? — Смерти, — твёрдо сказал Асгрим. — Передвигай ногами быстрее, Матильда, дочь Ламберта, или цель покинет мир живых раньше, чем ты её увидишь.***
— Глупая идея, — в тишине огромного зала эхом отразился глубокий, спокойный мужской голос. Омерта вздрогнула. Тяжёлая, старая книга выпала из её рук и с глухим хлопком приземлилась на каменный пол. Пара пожелтевших страниц выпали, и холодный ветер, проникавший через открытый балкон, в мгновение ока разнёс их по залу. Женщина повернулась на звук и увидела рослого мужчину, который стоял, облокотившись на стеллаж с фолиантами. Она сразу поняла, кто это. Встреча была хоть и нежелательна, но весьма предсказуема. Омерта вспомнила описания и рассказы Гюнтера, который очень красочно описывал ей встречу, наверное, с самым необычным существом во всем мире. Однако Омерте всегда казалось, что Гюнтер приукрашивает или сгущает краски. Сейчас, увидев его впервые, благодаря всего одному взгляду, брошенному на Геральта, она только убедилась в правоте и мудрости своего возлюбленного. — О чём вы? — переспросила Омерта. — И как вам удалось пройти мимо стражников? — Похищать мою… — ведьмак замялся, — Воспитанницу — это очень глупая идея. А ещё глупее — заключать сделку с Господином Зеркало. Вы или очень безрассудны, или очень тупы. — его слова звучали угрожающе. — Где Матильда? Зачем она вам? — Зачем? А зачем она вам? Ваша воспитанница является моей дочерью… — Омерта отодвинула стул и присела, — Пожалуйста, оставьте оружие у книг и сядьте. Угостить вас чаем? — она, не дождавшись ответа, достала колокольчик и позвонила в него, — Говорят, северные травы очень полезны для организма. Я давно искала Матильду. И, представьте себе, каково же было моё удивление, когда я узнала, что она ведьмачка. Да к тому же, не совсем корректно прошедшая мутации. Куда вы смотрели? — Дочь? — повторил Геральт. Омерта тяжело вздохнула, но, видя, как смыкается челюсть Белого Волка, острить не стала. — Да. Думаю, Матильда сама может вам всё рассказать, когда вернётся с работы. С ней всё в порядке. Моему человеку поручено присматривать за ней, и поверьте, пока он ни разу нас не подводил. — от слов Омерты тело Геральта парализовало от злобы. — Гюнтер, — напомнил Геральт. Тревога всё нарастала. — Не ваше дело, — отмахнулась Омерта. — Не ваше… Думаю, Геральт из Ривии, вам пора. Вас проводят. — Геральт криво усмехнулся, взял оружие и направился на выход. До его ушей долетел голос Омерты. — Надеюсь, мы подружимся, ведьмак. Не останавливаясь, Геральт процедил: — Сомневаюсь… Едва ведьмак успел пройти пару коридоров, как его встретил рослый мужчина, телосложением напоминавший Лето. Держась на почтительном расстоянии от Геральта, он вежливо проговорил: — Пройдёмте, мастер ведьмак. Госпожи еще нет, но, думаю, после столь долгого пути пара часов ожидания не доставит вам неудобств. «Ещё как доставит» — крутилось в голове Геральта. Однако ведьмак ничего не сказал. Он сохранил свойственное ему безучастное выражение лица и пошёл вслед за мужчиной. Он хотел лишь поскорее увидеть её. Всё, что он видел или слышал, да вообще всё, что с ним происходило до этого момента или же произойдет после, отодвигалось на второй план. Он чувствовал себя максимально неуклюжим, самоуверенность его куда-то испарилась, весь хвалёный опыт развеялся, как дым, и он стал ощущать себя самым неуверенным человеком на земле. А что, если он проделал весь путь понапрасну? Вдруг Матильда, его маленькая Матильда счастлива без Каэр Морхена, без странной семьи, что так беспокоилась за неё... без него. Что, если всё, что она чувствовала к нему так много лет назад, действительно было лишь детской влюблённостью, глупостью, порождением бушующих гормонов? Он боялся, что всё, чего он желал, о чём он мечтал, рассыпается прахом. В эти часы Геральт был так близок к встрече, к которой он так давно шёл, но он совершенно не знал, что ему делать. Действительно не знал. Быть может, стоит сказать, что все обитатели крепости ведьмаков просто беспокоились за свою дочь, и он был отправлен убедиться, что с ней все хорошо? Сказав это, он соврёт лишь отчасти, но это всё равно будет ложью. Такой же ложью, которую он сказал ей, прежде чем кинуть письмо Йеннифер в огонь.***
Матильда и Асгрим подошли к высокому частоколу, за которым скрывались небольшие постройки. Со двора доносились весёлые детские крики. Судя по голосам, веселились юные мальчики. Один из них дразнил и науськивал другого, а второй, хохоча, бегал за ним. — Напомни мне, что мы тут делаем? — прошептала Матильда. — Где же тот страшный зверь, о котором говорила Омерта? Пока я слышу только детский смех, треск горящих сосновых поленьев... а ещё пахнет свежими булками. Асгрим нервно улыбнулся. — Пойдём, познакомимся, что ли… — Нет, мы так не договаривались! — шикнула Матильда и, схватив парня за плечо, потянула его назад. Асгрим убрал её руку со своего плеча, повернулся и спокойно сказал: — Я знаю. Не всегда всё идёт так, как тебе хочется, Тиль. Если хочешь, можешь уйти. Пришло время мне ослушаться Омерту повторно. — А первый раз когда был? — спросила Матильда. — Когда я тебя поцеловал. Не обращая внимания на возмущение девушки, он резко отворил деревянные ворота и уверенно вошёл внутрь. Встревоженная Матильда старалась держаться за спиной Асгрима и не показываться. Ей не нравилось всё, что сейчас происходило. Всё шло совершенно не так, как она себе представляла. Дети вздрогнули, увидев Асгрима, и тут же затихли. — Эй, парни! — Асгрим широко улыбнулся, — Где хозяин? Мальчик повыше закрыл своего товарища спиной. — А вы кто? — дерзко спросил он голосом, который ещё даже ломаться не начал. На вид парнишке было не больше семи лет. — Друзья, — вкрадчиво ответил Асгрим. — Мы уходим, — Матильда осматриваясь дёрнула Асгрима за рукав, но тот лишь отдёрнул руку. — Аси, позови папу… — прошептал мальчик. Услышав имя, Асгрим лишь тихо рассмеялся. — Какая ирония... — голос мужчины приобрёл недобрые тона. Матильда слышала, как от тяжелых шагов заскрипели доски лестницы в паре метрах от них. — Мальчики, быстро в дом! — скомандовал незнакомец. Мальчики, побросав ветки на землю, стремглав бросились в постройку. — Я уж потерял надежду, Асгрим. Думал, ты не придёшь, — голос мужчины был раскатистым. — Уж было решил, что не хватит мужества. Или совесть не позволит. Матильда выглянула из-за плеча Асгрима. Перед ней, в грубой льняной серой рубахе, рукава которой были закатаны по локти, да в льняных зелёных штанах, стоял мужчина. Несмотря на холодную погоду, он совершенно не выглядел замёрзшим. Его волосы были черны, как смоль и слегка завивались. Бороду он уже давно не стриг, однако при этом выглядел опрятным. Нос прямой, без горбинки, глаза угольно-чёрные, подбородок волевой. Присмотревшись, Матильда заметила ожоги, начинавшиеся от левой стороны шеи и, видимо, проходившие по всей левой стороне, до кончиков пальцев, на которых частично не было ногтей. Шрамы от ожогов были старыми. Кожа в этих местах была бугристая, сморщенная, цвета от бежевого до бордово-синего. Особенно пострадала кисть руки. Она была почти багряная, на стянувшейся коже проглядывалась масса лунок и прожилок. — Сыновья? — Асгрим указал рукой на бревенчатый дом. — Да, — мужчина утвердительно кивнул. — Кай и Асгрим. — Так глупо, что даже забавно, Кайол… Надеюсь, ты с ними справляешься лучше, чем наш отец с нами? Матильда сглотнула. Она понимала, что ей нужно уходить. Осознавала, что не имеет к данной ситуации никакого отношения, но бросать Асгрима ей не хотелось. Она чувствовала напряжённость, которая вот-вот должна была вылиться во что-то ужасное. Однако её мучил вопрос — зачем она здесь? Зачем Омерта и Асгрим её обманули? А обманули ли? Никто и слова не сказал, что объект — это брат Асгрима. Она должна была только проследить за мужчиной. Если бы Асгрим не пошёл, вскоре она бы уже наверняка скакала на лошади по направлению к дому. Она могла уйти, но по какой-то причине осталась. — Ты помнишь, каким был наш отец?! — спросил Кай раздраженно. — А какой была наша мать, ты помнишь?! Какими были наши сёстры и брат?! — Я был ребёнком, Кай, — прошептал Асгрим. — Мы были детьми… Я не знал, не думал! — Ты помнишь, — продолжил Кай. Его голос срывался на крик, движения рук были нервными, — Как горела твоя семья? Как маленькая Агнета плакала в объятьях матери?! А я помню, брат! Я помню визг, от которого лопались барабанные перепонки, и который до сих пор по ночам звучит в моей голове! Я знаю, как пахнут их горящие волосы, как смердит их плавящаяся кожа! — голос Кая перешел на одержимый шёпот. — Единственное, что я не знаю, так это то, зачем ты приехал, Асгрим. Убить меня... или умереть самому? — Я не хочу тебя убивать, Кай, — Асгрим сказал это искренне. В его голосе чувствовалось раскаяние. — Один раз ты уже пытался. Я убью тебя, а затем доберусь до дьявола, который сотворил с нами это, — он вытянул левую руку, демонстрируя ожоги. Матильда вышла вперед, заслоняя собой Асгрима. Она подняла руки перед собой и успокаивающе зашептала: — Не надо, мы уйдём, − Тиль бросила взгляд на стойку со стальными мечами, к которой неспешно отправился мужчина. — Здесь дети… Кай!.. — Ведьмачка? — в пустоту вопросил Кай, — я видел таких, как ты. Мутантов. Но вот из Школы Волка, — он взял одноручный меч и указал остриём на медальон ведьмачьего цеха на её шее, — Никогда. А скажи мне, ведьмачка, жёстки ли ваши тренировки? Матильда утвердительно кивнула. Тянуться к своему стальному мечу девушка пока не решалась. В груди ещё тлела маленькая надежда на благоприятный исход встречи. Надежда исчезла, когда она услышала лязг оружия за спиной. — А у тебя когда-нибудь появлялось желание убить своих учителей за их труд? Ты желала им смерти? Девушка отрицательно мотнула головой. — Надо же, Асгрим, даже твоя спутница не такая вшивая, как ты! С этими словами он кинулся на своего брата. Асгрим успел оттолкнуть Матильду и заблокировать удар. Падая в снег, девушка задела рукой жаровню. Пепел и угли тут же осыпали Матильду, прожгли платье и испачкали её лицо, волосы, одежду. Кай нападал как разъярённый медведь. Его и без того тёмные глаза налились кровью. Каждый удар наносился со звериным рыком, но и каждый удар Асгрим парировал. Ещё до того, как Кай собирался нанести удар, Матильда увидела по движению тела, что этот удар Асгрим не отразит. Вытащив меч из-за спины, девушка, словно змея, вскочила и юркнула между двумя мужчинами. Её стальной меч с трудом остановил меч Кая. Ещё бы пара секунд — и Асгрим остался бы без головы. — Уйди, Матильда! — прорычал запыхавшийся Асгрим, который только и делал, что ловко блокировал атаки Кая. Наносить ответные удары ему не хотелось, хотя удачных возможностей было очень и очень много. Матильда смотрела прямо в глаза Каю. Тот убрал меч, отошёл чуть назад и рассмеялся. — У меня стойкое ощущение, что такое уже было... не так ли, Асгрим? — хохот Кая становился всё безумнее. Асгрим чуть отступил. — Я не хочу убивать тебя, Кай. — Асгрим бросил меч на снег. — Я ни о чём так не жалею, как о прошлом. Оно преследует меня каждую минуту каждого дня. Ты прав, я не видел всего этого, но поверь, одного знания достаточно. Я готов к искуплению. Прости меня… − Асгрим упал на колени. Матильда выжидающе посмотрела на Кая. Мужчина растерялся. Голубые глаза встретились с чёрными. Он долго смотрел в лицо Асгрима, затем подошел ближе и сел перед ним на колени, лицом к лицу. — Ты так похож на нашу мать, Аси… Так похож… — Кай провел обожжённой рукой по щеке младшего брата. — В твоем лице я вижу её… Но душа твоя чернее души Кьёла!!! С этими словами Кай вонзил меч в живот брата. Матильда слышала, как сталь разрывает плоть, разрубает рёбра и позвоночник. Видела, как окровавленное лезвие меча выходит из спины Асгрима чуть выше точки удара. Видела, как алая струйка густой крови вытекает из рта мужчины. Отчетливо слышала, как проворачивается металл и как лопается лёгкое. Слышит, как Асгрим, хрипя и захлёбываясь шепчет: — Я люблю тебя, брат! Кай прижал тело младшего брата к себе. Голова Асгрима упала на плечо Кая, окропляя его рубаху кровью. — Да простят тебя Боги, Аси, — прошептал Кай, убирая светлые косы Асгрима. Мужчина быстро вытащил меч из тела и аккуратно уложил ещё горячее тело своего мёртвого брата на снег. — Уходи, ведьмачка, — Кай чувствовал, как остриё меча колет ему затылок. Он поднялся с колен и, повернувшись к Матильде, вкрадчиво произнёс: − Или ляжешь рядом с ним. Рука Матильды, наверное, впервые в жизни дрожала. Сталь еще никогда не казалась ей такой тяжёлой. Слёзы, застилая глаза, катились по щекам, оставляя на испачканном сажей лице светлую бороздку. Она впервые в жизни потеряла друга. И каково ей было? Больно. Непривычная, неосознанная, опустошающая боль. Как будто меч проткнул не только тело Асгрима, но и её. Неожиданно, резко и безоговорочно. Она чувствовала себя так, будто нырнула на дно самого глубокого моря, а выплыть из него не смогла. Казалось, что воздух в её легких заканчивался, она только и могла задыхаться и сгорать изнутри. — Нет, — чётко проговорила она. Матильда почти мгновенно атаковала мужчину. Тот едва успел парировать удар. Отпрыгнув на небольшое расстояние, Матильда сделала выпад. Меч прошёлся по касательной и слегка распорол левый бок Кая. На льняной рубахе проступила алая жидкость. Кай не обратил внимание на ранение, а лишь занёс меч и рубанул. Топорно, резко.. но сильно. Матильда едва успела увернуться и сохранить руку. Она отпрянула, а Кай всё продолжал наступать. Секунда — и клинок уже на уровне её груди. Только благодаря ведьмачьим рефлексам девушка отклонилась туловищем назад, так, что её руки коснулись земли. Кувырок, прыжок, пируэт — и вот, она уже за спиной Кая. Лёгкий замах... слишком медленный. Кай схватил её за руку, резко развернул Матильду спиной к себе, прижал крепко, будто путами. Мгновение — и холодное лезвие нежно прошлось по её шее. Секундное пощипывание, свист, похожий на звук печальной флейты, ледяной холод, а затем тепло. Успела ли Матильда осознать, что произошло? Нет. Она резко развернулась, только продляя разрез до левого уха. Момент — и нож, который висел у нее на поясе, был уже в сердце у Кая. Матильда слышала только то, как лезвие проходит между рёбер, и то, как булькает её глотка. Она не слышала женский крик. Лишь когда Кай мешком упал у её ног, она машинально схватилась за горло, пережала рану, что было сил, и посмотрела перед собой. Расплывчатый силуэт визжащей женщины и заснеженный двор, окрасившийся в красный — это всё что она увидела. Матильда по-волчьи оскалилась. И без того бледное лицо стало еще белее, зубы стали красными. Говорить девушка не могла. Она развернулась, медленно, неуклюже отправилась к воротам. Пройдя мимо тела Асгрима, она бросила на него прощальный взгляд и вышла. Добредя до лошади, Матильда открыла кожаную сумку с травами. Достав оттуда лепестки белой омелы, она смяла их и, разжав пальцы на горле, поместила в рану. С трудом вскарабкавшись на седло, она наклонилась, всё ещё зажимая рану, прохрипела: — Домой…***
На улице уже смеркалось, когда бродивший у закрытого дома Геральт услышал стук подкованных копыт. Лошадь была только одна. Ведьмак увидел в сумерках гнедую лошадь, на спине которой болталось безжизненное, худощавое тело. — Матильда! — прорычал Геральт. — Ох, Матильда... Зараза! Белый Волк подбежал к лошади, стянул Матильду с седла на землю. Судорожными движениями мужчина убрал от лица девушки слипшиеся от крови волосы. — Тилли… Тилли… — как мантру повторял ведьмак имя девушки, слегка, почти невинно касаясь холодными, сухими губами белого лица девушки. — Геральт, — одними синими губами прошептала Матильда. Девушке снился прекрасный сон: она дома, в крепости ведьмаков, в окружении своей семьи и Геральта. Она слышала его голос, и этот голос был таким райским, таким успокаивающим, убаюкивающим. Геральт обнял её, и она ещё никогда не чувствовала себя более защищённой, чем сейчас. Хотелось уснуть в его крепких, тёплых объятьях. Её сердце билось — медленно, но билось. Он разжал её закостеневшие пальцы и, увидев рану, выругался. Геральт взял Матильду на руки и понёс в дом.