***
Сэм воспринимает новость в штыки. Он и так-то не был доволен, а теперь вообще капут. –Ты о чём? Хочешь Земо из тюряги забрать? Мы, блин, где? Ты спятил совсем? – вопросы летят градом. – У нас ни зацепок, ни плана. Ничего. Как будто это здравый аргумент. В воздухе висит пыль и запах железа. – Зато у нас есть один из самых опасных людей. За решёткой. Сэм многозначительно выделяет интонацией последние слова, уверяя себя в том, что Барнс спятил не до конца. – А ещё у нас есть восемь суперсолдат. На свободе, – парирует Баки, подсвечивая фонариком. – Земо нам мозги запудрит. Тебе особенно, без обид. Включает рубильник резким движением. Какие уж тут обиды. Его ахиллесова пята известна, поди, всему миру. – Я в курсе. Суперсолдаты идут против всего, во что он верит. Он сумасшедший, но с принципами. – Ага, и у меня они противоположные, эти принципы. И у тебя тоже. Он, нахрен, взорвал ООН, убил короля Т’Чаку и всех собак на тебя повесил! Забыл? Вакандцы, думаешь, забыли? Это риторический вопрос, если что. Ничего они не забыли. Я знаю, почему это для тебя важно. Но это же тебя и сбивает с панталыку. – Сэм, мы не знаем, откуда они берут сыворотку! Даже сколько их не знаем. Слушай, чисто гипотетически расскажу. Можно? – Что ты сделал? – напрягается Сэм и оборачивается. Надежды Сокола развеяны как пушинки одуванчиков на ветру. Этот клоун престарелый явно что-то учудил. – Ничего я не делал. Слабейшее место в любой системе – это не программное обеспечение или оборудование. Это персонал. Это люди. В этом месте девять заключённых на охранника. Если двое начнут драться, по протоколу четверо охранников должны вмешаться. Ну бля. – И чего это двое зэков вдруг начнут драться на ровном месте? – Кто знает? Всякое бывает. Суть в том, что ситуация обострится. Запустятся протоколы изоляции. И пока эта заваруха происходит, паре человек несложно будет выскользнуть из коридора. А если ещё и пожарная сигнализация включится… Кто-то может этим воспользоваться. – Мне что-то не нравится, как буднично ты об этом рассуждаешь. На тебя непохоже. Ты… – терпение Уилсона подходит к концу. – И вообще: мы где, чувак? В гараже драматично появляется Земо в форме охранника. – Воу. Эй, эй! Сейчас Сэма Уилсона хватает только на междометия. Одни эмоции, слов нет. Он почти готов поколотить Барнса. – Послушай, – пытается вклиниться Баки. – Он чего тут забыл? – накидывается Сэм. – Я тебе заранее не сказал, потому что ты бы меня остановил. – Ты чего наделал?! Сэм знал: за правое дело идиот-Баки подставит себя под любой удар, не поведя бровью. Стив явно учился этому у него. – Он нам нужен. – Ты отправляешься обратно в тюрьму! – взрывается Сэм, тыча пальцем в сторону мужчины в форме охранника. – Могу ли я… – вежливо снимает кепку Земо, тихо пытаясь вмешаться в спор, подозрительно напоминающих ругань двух престарелых супругов. Они реагируют тут же, синхронно: – Нет! – Извиняюсь. – Когда Стив отказался подписывать Заковианский договор, ты был на его стороне, – понеслось; старина Барнс начал толкать мотивационно-душеспасительные речи. – Ты нарушил закон и подставился ради меня. Я тебя прошу снова это сделать. – Я полагаю, что являюсь неоценимым… – вновь начинает Земо. – Завали! – взбрыкивает Сэм. Молчание зависает в полутёмном гараже. Усиленно крутятся винтики в голове Сэма. Он только начал вставать на ноги после всего, а теперь снова втянут в какое-то дерьмо. – Ладно, – тяжело вздыхает Уилсон, больно ткнув Баки в грудь фонарём, и поворачивается к беглецу. – Без нашей команды ты и шагу не ступишь. – Честное пионерское, – подозрительно быстро и послушно отзывается тот. – Ладно, Земо. С чего начнём?***
– Ты чо, всё это время был богачом? Сэм не осуждает, но в голове тут же возникает образ сестры, пытающейся взять очередной кредит. А у кого-то, гораздо менее достойного, частный, сука, самолёт и прислуга! Престарелый дворецкий выглядит как довольная собака, встретившаяся с хозяином после долгой разлуки. Он очень услужлив по многим причинам. – Я барон, Сэм. Моя семья почти королевской была до тех пор, пока вы не разрушили мою страну. Аристократ провоцирует Баки весь полёт. Поддевает, смотрит на реакцию. Записная книжка – раньше принадлежала Стиву – с именами. Сэм, будто не замечая, подхватывает, начинает что-то говорить о музыке, которую порекомендовал Кэпу. Эти двое напирают, затирают что-то про Марвина Гэя и его гениальность. Игнорируют или вовсе не замечают того, что у Баки чуть ли не пар из ушей валит от их колкостей. Потом Земо переходит на Стива. Про пьедестал и всё такое. В чём-то Барнс с ним согласен, но Стив таким никогда и не был. Вот новый разряженный шут – пожалуйста. В какой-то момент бруклинец понимает, что барон чертовски напоминает ему Кристину Рейнор: тоже без стеснения давит на болевые точки, и делай с этим, что хочешь. Услышав, что придётся снова стать Зимним Солдатом – понарошку, конечно – мужчина весь сжимается и замирает. Это отчетливо видят остальные.***
США, Нью-Йорк Фьюри, вернувшийся из затянувшегося, но заслуженного отпуска, поспособствовал М.Е.Ч.у, отыскав брата Ванды. Количество связей, налаженных у этого хитроумного агента по всему миру, не только восхищало, но и пугало. В течение недели заковианца нашли, уговорили вернуться и, соответственно, перевезли в США. Пьетро, чуть одичавшего и отвыкшего от сумасшедшего американского темпа, привели в порядок и отправили в Вествью, но было уже слишком поздно. Через барьер, который выставила Ванда, теперь было не пробраться. Пьетро даже понадобилась помощь медиков, когда он безуспешно пытался проникнуть в аномальную зону на таких же аномальных скоростях. Как отлично натренированный секьюрити, силовой барьер не пропускал никого к своей начальнице. Ванда была начеку, кажется, оставаясь совсем без отдыха. Обо всём этом Пьетро рассказал сам, когда на перекладных добрался до Института Ксавье. Когда выяснилось, что его родство бесполезно, никто с парнем церемониться не стал. Ладно хоть денег дали на несколько автобусных билетов. Скитаться ему было не впервой. Ртуть был одним из тех, кто остался на Земле после Щелчка Таноса. Жил на ферме у синьоры Лючии, вместе они выращивали овощи и фрукты, собирали урожай, делали заготовки и катались по рыночкам в округе. Пьетро и сам не понял, как втянулся: никогда бы не подумал, что работа на земле будет приносить удовольствие. Он возмужал, даже как будто заматерел: щетина, загар, морщинки в уголках глаз. Фигура стала плотнее от каждодневных хозяйственных работ. В феврале ему исполнилось двадцать семь, а Ванде, фактически, всё ещё двадцать два. Теперь можно говорить, что он старше неё, без всякой натяжки. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, сидя в окружении нескольких людей из прошлой жизни. Бобби Дрейк, с которым Ртуть сошёлся в период тренировок на Базе, и Роза, освободившись после уроков, слушали его рассказ в опустевшем кабинете музыки. Ороро была слишком занята даже для такого важного гостя. – Ну, как-то вот так. Да, хм… – он хмыкнул, обведя пальцами рот. – Что теперь с ней будет? В его речи выскакивал теперь акцент: итальянский, заковианский ли? Чёрт его знает, в плане фонетики слишком уж похожи эти языки. Роза видела по ауре, что он очень взволнован и одновременно напуган. – Если она даже тебя не пропустила, то остаётся только ждать, – пожала плечами Роза. – Может, ты всё-таки поедешь? Вы с ней были близки, – Пьетро бросил короткий, но полный мольбы взгляд. – И ты умеешь всякое… Он изобразил пальцами «колдовские штучки», как он всегда называл всякие телекинетические способности. Человек-лёд хмыкнул, а Роза отошла к комоду со всякой необходимой мелочью, якобы чтобы налить воды. Руки подрагивали. – Были. Умею. Но она дала мне понять, что всё это теперь не так уж важно. Пока она будет продолжать лелеять свою боль, никто ей не поможет. Нужно, чтобы она захотела жить дальше сама, без Вижена. Розе на секунду показалось, что говорит-то она совсем не о Ванде. – Это чертовски сложно, – философски протянул Бобби. – Заставь её, – робко предложил Пьетро. Пульс Розы сбился, давление подскочило. Он, видимо, совсем отчаялся, раз просит поработить разум своей сестры. – Она мне такого не простит никогда. Пьетро смачно выругался и спрятал лицо в руках. Они долго молчали, думая каждый о своём. – И к этому мы пришли? Все разобщены. Никакой команды больше. Кто умер, кто слился, кто с ума сходит. Роза фыркнула. Интересная классификация. – А ты, Пьетро? Слился или с ума сходишь? – Скорее первое, чем второе, – отозвался парень. – Но, кажется, пора возвращаться в ряды супергероев. Понять бы только, кому я сдался тут. Мстителей уже нет. – Будет кто-то вместо, – пожал плечами Бобби. – Иксмены как были, так и остались в строю. А замена Мстителям – это дело времени. Фьюри уже что-то налаживает, ты не думаешь? Не вернулся бы он просто так. – Ну, мне он ничего не сказал. Хотя этот чертяга всегда всё втихую проворачивает. Бобби сослался на кучу тетрадей и попрощался, кинув короткое: «До ужина». Когда он вышел, Пьетро воровато оглянулся по сторонам, как будто кто-то ещё мог подслушать, и задал неловкий вопрос: – Ну… А ты сама-то? Как? Чего с Барнсом? Роза не смутилась, но была удивлена. – Я теперь учусь и учу, как видишь, – женщина улыбнулась и раскинула руки, обведя взглядом просторный кабинет. – С Барнсом что – не знаю, мы не общаемся. – После Ваканды? – Не знаю, – притворно наморщилась она. – Он мне не говорит. – Может, к чертям собачьим эту гнилую Америку? Махнём к Лючии, будем спокойно жить, выращивать томаты и гнать настойки. В Италии люди лучше, я тебе говорю. Роза хмыкнула и посмотрела прямо ему в глаза: – Заманчивое предложение, Пьетро. Но я уже начала строить жизнь здесь. Кроме того, твоя девушка может начать ревновать. – Да ну вас, телепатов, – он разочарованно махнул рукой. – Даже и пошутить нельзя. Сразу надо в голову лезть. – Ты счастлив там? – Да. Но Ванда в беде. Она меня никогда не бросала. И я не брошу.***
Индонезия, Мадрипур – С эти надо что-то сделать. Я единственный выгляжу как сутенёр. Ему ужасно неудобно в этом плотно сидящем костюме из материала, похожего на парчу. Выглядит как павлин. Баки едва заметно ухмыляется: не только же ему постоянно пребывать в дискомфорте, в самом деле. А вот Земо в этом кричаще пошлом пальто с богатым воротником явно чувствует себя просто чудесно. – Только американец может принять стильно одетого темнокожего мужчину за сутенёра, – кажется, в этой фразе Земо можно уловить как комплимент, так и оскорбление. – Выглядишь точно так, как тот, кого играешь. Изысканный, обольстительный африканец-повеса по имени Конрад Мэк, так же известный как Улыбающийся Тигр. – У него даже прозвище хреновое, – закатывает глаза Сэм и ещё раз смотрит на экран телефона, приглядываясь. – Хотя похож на меня. Они напоследок ещё раз любуются сверкающей панорамой Мадрипура, а потом отправляются в нижний город. Баки ненавидит светить бионической рукой, но сегодня это часть плана. Неон красиво размывается по вибраниуму, привлекая всяческого рода внимание. Несколько человек отвешивают настолько неприличные предложения, связанные с его рукой и их половыми органами, что Баки стискивает зубы до скрежета. Однако они уже в курсе, кто перед ними, что за важная птица. Легенда по меркам их преступного мира. Громкая музыка, басы заставляют тело пульсировать в такт. Много оружия, много грязных денег. Наркотики фасуют прямо на улице перед барами. Он уже бывал здесь много лет назад. Столько подозрительных личностей, что рефлексы заставляют быть на взводе всё время. Когда бармен разрезает живую змею, Земо с наслаждением наблюдает за лицами этих святош: – А, твой любимый, Улыбающийся Тигр. Частое пристальное моргание Сэма не сулит ничего хорошего. Баки с тщательно скрываемым отвращением отводит взгляд от тушки рептилии. Когда Сэм, не морщась, глотает содержимое шота и притворяется, что это ужасное вкусно, Барнса едва не разбирает смех. Бармен уходит: Улыбающийся Тигр проверку прошёл. Какой-то левый бородатый мужик передаёт сообщение от Торговца Силой: им здесь не рады. Земо парирует, отбивая одну реплику за другой. Он чувствует себя как рыба в воде. – Торговец Силой, серьёзно? – вполголоса спрашивает Баки, иронизируя над пафосным титулом. – Каждому королевству нужен король. Помолимся, чтобы оставаться вне его радаров. – Знаешь его? – напрягается Сэм. – Репутация идёт вперёд него. В Мадрипуре он судья, присяжный и исполнитель в одном лице. Спиной Земо чувствует приближение кого-то недружелюбного, Баки ловит тот самый взгляд и согласно кивает. – Зимний Солдат, вперёд в атаку. Если они выберутся, он собственноручно найдёт ему репетитора по русскому, потому что от этих кривых звуков чуть не кровь из ушей. Баки выворачивает чужой правый плечевой сустав без малейшего усилия, едва только рука наёмника опускается на плечо Земо. Оттаскивает мужика, прикладывает спиной о бетонный пол. Земо довольно кивает и улыбается точно отец на утреннике: он помнит это чувство контроля над суперсолдатом. Публика уже достаёт смартфоны, уже снимает, пока Баки делает вид, что ему всё равно. Его опять заклеймят и посадят. В лучшем случае. – Он быстро вспомнил, каково это – быть Зимним Солдатом. Этого замечания барона в шуме и стонах поверженных Баки не слышит, но чувствует буквально то же самое. Это как нацепить на ноги разношенные ботинки, которые знакомы уже с каждым миллиметром твоей ноги и не натирают. Тело и разум слились воедино, превратив его – звучит пошло, но так и есть – в идеального убийцу. Он швыряет тела налево и направо до тех пор, пока не начинают слышаться щелчки взведённых курков. Земо напоминает жестом: оставайся в образе, иначе всё коту под хвост. – Ты в порядке? – взволнованно спрашивает Сэм едва слышно. Впервые за долго время с него слетает маска шутника. Он не на шутку встревожен перевоплощением Барнса: будто старику и не вправляли мозги на место. Уилсон поймал себя на мысли, что едва не сорвался с места, чтобы помочь засранцу. Баки только резко втягивает носом воздух, а это сложно интерпретировать как положительный ответ. Их отводят к Селби по отмашке бармена. Сопровождает конвой: по крайней мере, конвой так думает. Земо, флиртующий с Селби, был просто тошнотворен. Вот он уже выставляет Зимнего Солдата на витрину, суля преступнице все возможные и невозможные преимущества владения им. Звонок Сары всё портит, и Сэм понимает это ещё до того, как принимает вызов под дулом автомата. Проколоться на такой мелочи – ужасно глупо. После этого начинается очередной перестрелочный ад. Убивают Селби, за ними гонится добрая половина нижнего города. Сэму дико неудобно бежать на каблуках, в конце концов! Вишенкой на торте оказывается встреча с Шэрон, которая сначала спасает от погони, а через минуту уже вешает на них всех собак, обвиняя в том, что они разрушили её жизнь. Что, если честно, не так уж далеко от правды. – А ты что тут делаешь? – Я украла щит Стива, припоминаете? А ещё твои крылья, придурок, чтобы ты спас этого придурка от вот этого придурка. И Мстители меня не прикрывали. Оставалось только залечь на дно в Мадрипуре. Дуло пистолета обвинительно указывает по очереди на Сэма, Баки и Земо, соответственно. Вопросов ноль. Всё так. – Эй, не нагнетай. Я тоже в бегах был, – пытается защититься Сэм. – Был и находишься сейчас – две большие разницы, – она жёстко кроет. – Не общаюсь семьёй, потому что не могу. Мой отец не знает, где я. – Послушай, – встревает Баки, подавшись вперёд. – Пожалуйста, Шэрон. Нам нужна твоя помощь. И ведь это срабатывает. Как засранцу всегда удаётся уговорить на всякие авантюры? Она привозит их к себе в верхний город. Берлога преступницы, бывшей агентки Щ.И.Т.а, чудовищно наворочена и полна баснословно дорогих артефактов. Тут мог бы жить Старк или Улисс Кло, но Шэрон?.. Они начинают разговор о произведениях искусства, Сэм чувствует себя полнейшим дураком, совершенно несведущим в этой теме, и шутит на этот счёт. Баки замечает, что мог бы поучиться у него самоиронии. Шэрон отвешивает двусмысленный комплимент Сэму без рубашки, становится даже как-то неловко. – Что творится, Шэрон? Домой не хочешь? – Меня посадят, если вернусь. А Мадрипур не позволяет экстрадировать преступников. – Я должен был позвонить, прости, – искренне произносит Сэм, надевая водолазку. – Но этот Щелчок, и хаос после… – Эй, ты же знаешь, что вся эта супергеройская тема – шутка, правда? В смысле, ты сам отдал щит, потому что понимаешь, что всё это абсолютно лицемерно. – Он знает, – вальяжно отзывается барон, пробуя виски. – И совсем не в глубине души. – Как там новый Кэп, кстати? Шэрон выглядит искренне заинтересованной. – Даже не спрашивай, – Баки сомневался, задаст ли она этот вопрос. – Ой, ну ладно. Ради этих полосок, звёзд и прочей херни ты душу продашь. До того, как стать ручным психопатом, ты был сам мистер Америка. Лучший друг Кэпа. – Вау. Она чего-то поплохела, – скептично обращается он к Сэму. После совместных скитаний Баки сложно представить, что она превратилась в циничную преступницу. Темнокожий военный начинает игру, торгуясь с Картер, пытаясь выбить хоть какую-то информацию про учёного, воссоздавшего сыворотку. Она, кажется, не верит, что Сэм в самом деле готов добиться её оправдания и помилования в Штатах. После словесной перепалки они заключают сделку. Барнс одновременно рад и не рад.***
Уилфред Нейгел оказывается на поверку той ещё занозой с комплексом бога или нарциссическим расстройством. Наслушавшись его бредней, Земо выстреливает: в прямом и переносном смысле. После этого начинается перестрелочный ад под номером два за этот визит. Доки наполняются наёмниками, с которыми Шэрон приходится какое-то время справляться самой. Земо пропадает, а потом триумфально спасает троицу американцев из-под обстрела, да ещё и умудряется свистнуть раритетную тачку. В отместку за прошлое Баки не двигает своё сиденье. И его и Сэма впервые за долгое время разбирает смех. Стресс сказывается. Щит стал камнем преткновения полгода назад и продолжает оставаться больной темой. Они снова спорят в самолёте. Земо – страннейший персонаж, которого они встречали когда-либо – изучающе наблюдает за происходящими диалогами. Сам-то он хочет одного: найти новых суперсолдат и уничтожить. Сэм хочет уничтожить щит и тех, кто проводил опыты над Исайей. Баки хочет уничтожить мысли в своей голове и телефон. Давно пора закинуть её номер в чёрный список. По какой-то причине сообщения стали приходить реже и нерегулярнее. Это его беспокоило. Хотя, чёрт возьми, какое он право имел переживать о её судьбе, игнорируя который месяц?***
США, Нью-Йорк Новости о том, что Ванда стала Алой Ведьмой и отпустила жителей Вествью, разлетелись по тайным каналам их сообщества почти так же быстро, как бегает Пьетро. Удивительно, но Моника Рамбо, с которой заковианка не была даже знакома толком, сыграла не последнюю в этом роль. Никто, конечно, не знал, куда она подалась. Военные и служаки М.Е.Ч.а проследить за мутанткой не смогли. Ртуть рвал на себе волосы: Ванда точно учудит что-нибудь ещё. Из них двоих она всегда была первой, кто творит глупости на скорую руку. Он влетел в кабинет музыки прямо во время урока, дав ученикам возможность начать шуметь. – Делай что хочешь, но ищи её. Роза запустила реакцию по его нервам и железам, давая организму парня посыл о том, что необходимо успокоиться. Вывела в коридор, усадила в кресло и велела ждать конца её уроков. Поиски заняли какое-то время. Роза нервничала: ещё с возвращением Пьетро она ощутила, как её прежняя жизнь, полная авантюр, граничащих с преступлениями, начала прорываться в жизнь новую. Она даже не успела толком привыкнуть к своему новому порядку и расписанию. А теперь мысли и энергия утекали совсем не туда, куда ей хотелось. Всё же Роза где-то подспудно, обманывая саму себя и гоня множество мыслей, пыталась отсечь прошлую себя. Знала, что это нечестно и невозможно. Но хотела начать с нового листа. Она пыталась не слить одну-единственную – свою – жизнь.***
Швейцария Нежелание Ванды вступать в общение с внешним миром было слишком очевидным: она окружила свой новый дом и большой радиус вокруг почти таким же барьером, что был в Вествью. Озеро в кольце гор, заливные луга, избушка, сказочная, похожая на домик волшебницы. Рай на одного, негостеприимный к прочим пришельцам. В какой-то мере это было очень разумно. Роза приблизилась к невидимому барьеру, явно его ощущая. Пьетро следовал её совету и не рисковал, не носился как угорелый. Женщина приложила ладони к плотной оболочке, пытаясь прочувствовать, из каких энергий она состоит. И тут же услышала смех Ванды у себя в голове. │ «Какая же ты упрямая, Реутова! Долго искала?» │ «Не так долго, чтобы отчаяться и бросить эту затею». │ «Зря, Роза, зря…» │ «Это прозвучит глупо, но мы пришли с миром. Только Пьетро и я. Никаких спецгрупп». │ «Да уж знаю. Сегодня я в настроении, заходите». Как же самодовольно это прозвучало; как непохоже на неё! Барьер рассеялся ровно настолько, чтобы пропустить вперёд Ртуть и Белую Невесту, а потом снова затянулся. Роза сглотнула, по коже побежали мурашки. Почему-то у неё было такое ощущение, словно она попала в лабиринт Минотавра, а вход завалили огромным камнем. В голове навязчиво зазвучала ария Ариадны. Женщина вся подобралась: как на миссии. Это было ужасно: встречу с подругой воспринимать как задание от главы Департамента. Ванда встретила их с холодком, изучающе. Всё вокруг кричало об опасности и обмане. Роза знала это чувство: в такой обстановке проходили испытания, когда она участвовала в программе «Белая Невеста». Казалось, что Ванда искренне отвечает на их вопросы, но это был только фасад, а внутрь, под эту корку Роза совсем не хотела смотреть. Знала, что не понравится. Так и оказалось, когда Ванда показала им свою астральную копию, изучающую «Проклятую книгу». Роза едва не задохнулась, узрев темнейшую версию Ванды в каком-то ужасающем демоническом облачении. Багряное одеяние, острая корона в виде буквы «М», алые сгустки энергии с червонными прожилками. Тёмный туман окружал чародейку, маниакально листающую книгу. Глаза её выглядели совершенно безумными. Роза сталкивалась с безумием раньше, но в случае с Вандой пугала ещё и её огромная сила. Поэтому пока не знала, что делать дальше. Пьетро тоже был в смятении. А потом они ужинали на берегу озера как ни в чём не бывало. Откуда ни возьмись появился мангал, типичный для выходных в Восточной Европе. Рыба сама выпрыгивала из озера, сама очищалась от чешуи, сама падала на решётку и шкворчала. За исключением этого всё было по-человечески, по-простому. Они курили, расшвыривая угольки палкой. Вспоминали какие-то глупые моменты, которые несколько лет назад казались архиважными. Все эти эмоции, эти эпизоды будто происходили с ними в прошлой жизни. На улице было уже прохладно вечерами, поэтому они жались к тлеющим углям до последнего. Пьетро, привыкший к строгому режиму, рано отправился спать. Роза молча проводила его взглядом и продолжила прихлёбывать пиво из тёмной бутылки. Ванда изучающе глядела на неё. – Тебе ведь точно есть что сказать, Роза. Почему бы не обсудить всё, как это делают взрослые люди? – Ты права, – глубоко кивнула Роза, понимая, что заходит на топкое место, а ведёт её туда сама Ванда. – Когда произошёл Щелчок, как ты это ощутила? – Не лучшее воспоминание. Как будто провалилась куда-то… А ты? – Я исчезла не сразу, через пару недель. И точно так же вернулась, с задержкой, в отличие от остальных. – Занятно, – протянула Ванда, рассматривая свои руки. – И для тебя прошло не несколько секунд, а все пять лет? – Откуда тебе известно? Роза отступила на шаг назад, сжимая прохладное стекло. – У меня было так же. Я чуть с ума не сошла. Это «чуть» ножом резануло слух русской. Она была почти уверена, что Ванда всё-таки не в себе. – Я тоже. Ты знаешь, с кем-нибудь ещё так было? – Соцопрос не проводила, – скривилась Ванда. – Но такое совпадение только укрепляет меня в мысли о том, что мы с тобой очень похожи. Что ты тоже ведьма. – Ванда, – голос Розы впервые дрогнул за всё время их общения. – Так меня называли раньше все, кому не лень. Ты-то знаешь, что мы – мутанты. – Ты невнимательно слушала, когда я рассказывала про стычку с Агатой. Ведьмы – отдельный вид. Мы живём дольше, мы можем не стареть, круг наших способностей неограничен. Мутанты такого не умеют. – Я старею, Ванда. И я не всесильна. – Потому что у тебя не было ресурса. – Предлагаешь мне тоже почитать «Даркхолд»? – саркастично улыбнулась Роза и достала ещё одну сигарету из пачки. – Только представь, каким мы можем сделать этот мир. – Ванда, точно так говорил Танос. – Ладно, если не мир, то мы сами можем быть счастливы. Этого нам больше никто не позволит, если мы сами не вырвем это право. Роза вздохнула и поёжилась: – Для этого магия не нужна. И способности не нужны. Можно просто… жить. – Разве мы не заслужили больше, чем просто жить? После всего. – Ванда, счастье, оно… его не построить на иллюзии или контроле разума. Я скажу это один раз и повторяться не буду. Максимову как будто немножко заклинило: прищурился левый глаз, голова наклонилась влево, будто упав по-кукольному. Роза чувствовала, как в подруге начинает закипать та самая тёмная энергия, которую сейчас перекачивала астральная копия. Русская осторожно поставила бутылку пива к ножке уже почти потухшего мангала. Она двигалась медленно, зная, что в качестве предлога Ванде подойдёт любая малость. – Ванда, я переживаю за тебя. Ты не из тех, кто будет наслаждаться такой властью, ведь так? – Но я наслаждалась, – хрипло произнесла она. – Там, в Вествью, всё было идеально. Вижн, я, дети. – Всегда есть иной путь. – Я устала их искать. Я устала уступать людям, лишь бы никого не ранить. Никто не делал этого для меня. – Я, Кэп, Пьетро, Лючия? И другие есть. Мы всегда будем рядом, чтобы тебя поддержать. – Так сделай же это сейчас, – прошипела Ванда, меняясь в лице; её глаза начинали наполняться алым. – Пройди этот путь со мной, мы станем сёстрами. – Я и так считаю тебя близким человеком, Ванда. Это не взаимно? Резкий крик прорвал мирный воздух, в Розу полетел неоформленный сгусток алого. Женщина увернулась. – Пьетро! – закричала она, посылая телекинетический импульс. Оставлять его здесь было небезопасно. Роза отбила ещё несколько зарядов Ванды. Заспанный, Пьетро вылетел из дома и вмиг подобрался к Ванде, хватая её за руки. – Что за херня, сестрёнка?! – потрясённо смотрел он в её глаза. Даже в моменты ненависти к Старку она не была такой, оголённой точно провод. – Она ничего не понимает, Пьетро! Она тратит свою жизнь впустую! – Это её право, милая. Всё хорошо. Успокойся. – Никогда не успокаивай меня, – взревела Ванда и оттолкнула Пьетро силовой волной. Нужно было уходить. Роза не медлила. Она телепортировалась сначала к Пьетро, схватила его за куртку, а следующим помыслом отправила их двоих на баскетбольную площадку Института Ксавье. В процессе Розу всё-таки зацепило алой силой, поэтому они свалились на бетон примерно с метровой высоты. Пьетро рвал на себе волосы и плакал. Уже был объявлен отбой, но некоторые из старших студентов ещё сидели по окнам, болтали или курили; эта сцена возвращения разыгрывалась перед ними как на ладони. – Ты видела её глаза? И она никогда, никогда не делала мне больно. – Да, Пьетро, я знаю. Она неловко подползла к нему и приобняла за плечи; её левая рука пульсировала и сильно болела после удара Ванды. – Я не знаю сейчас, может ли ей кто-то помочь. – Это, Роза, уже не главное, – он хлюпнул носом. – Теперь придётся защищать людей от неё. От моей сестры. Они, кряхтя, поднялись и пошли в сторону здания школы. Роза подлатала сначала Пьетро, хотя он и так заживал довольно быстро. Потом, уже в своей комнате, занялась собой. Она ненавидела излечиваться. Этот непрекращающийся зуд, когда хочется изодрать кожу до крови. Глаз упал на партитуру и пособия по педагогики. Вот это сейчас должно занимать её разум. Но мысли крутились вокруг Ванды. Она подумала и набрала Шторм, не имея ни малейшего желания выходить из своего небольшого и пока доступного ей мирка. «Мне нужен телефон Фьюри», – только и сказала она директрисе. Давно было пора это сделать.***
Латвия, Рига Восточная Европа всегда была ему по душе, тут необъяснимо спокойно. Радостно даже просто бродить по улице. Каждая старая улочка кажется знакомой, каждый спальный район – уже когда-то виденным. Земо разглагольствует о том, что Заковию поделили страны-соседки после известных всем событий. Вменяет в вину то, что они не были у мемориала. Этого только не хватало. Столько памятников было в жизни Баки, что уже не надо больше. Он замечает вакандийские примочки вовремя и успевает уйти на прогулку, не вызвав никаких подозрений. Переулок кажется обманчиво пустым, но он чует запах, который они всегда носят, отправляясь на задание. – Ты что-то уронила. Оборачивается несколько раз, гадая, с какой стороны ждать нападения. Или не ждать? Он буквально слышит её тигриные движения. – А я всё думал, когда объявишься. – Я здесь ради Земо, – хищно произносит темнокожая Айо на родном языке. Естественно. У Чёрной Пантеры теперь, когда барон на свободе, развязаны руки. – Как ты мог его освободить? – Нам нужна его помощь. – После всего, что Ваканда для тебя сделала? Т’Чалла, Шури, мы? В её голосе неприкрытое негодование, но в остальном держится воительница с поразительной выдержкой. – Я благодарен за всё, что вы сделали, – он говорит правду, как учила Рейнор. – Он убил короля Т’Чаку в ООН. Нашего короля. Которого мы поклялись защищать. Барнс не сомневался: смерть отца всё ещё висит у молодого короля тяжёлым грузом на душе. И у его доблестных Дора Миладже. – Я понимаю. – Видно, совсем чуть-чуть. Эта потеря, этот позор… Её голос мог бы стать голосом его совести, серьёзно. – Он может помочь положить конец всему этому, – переходит он на язык коса. – Восемь часов, Белый Волк. И мы придём по его душу. Он ничего не отвечает, только отдаёт шарики из вибраниума, собранные по дороге в этот переулок. Он помнит, как Шури разрабатывала их концепт.