Кто вы, командир Пиксис?

      Командующий Пиксис медленно спустился с площадки башни в кабинет командора Смита, размышляя над тем, что он услышал сегодня. Итак, разведчики, ожидаемо, не доверяли рядовому Йегеру. Время покажет, правильно ли понял капитан Леви параллель, проведенную между ним и этим кадетом. В то же время, остальные кадеты, откомандированные в разведкорпус, держатся молодцом, несмотря на ужас, который им все пришлось пережить в Тросте. И к Эрену относятся, по-прежнему, как к своему товарищу. Хоть здесь у мальчишки есть отдушина. Об этом стоит поразмыслить на досуге, но сначала надо решить вопрос, возвращаться в столицу сегодня или заночевать на базе разведки, ибо уже вечереет.       Не найдя Смита в кабинете, командующий вышел во двор, где обнаружил разведкорпус в полном составе. Видимо, вечернее построение и было той причиной, по которой капитан Леви прервал их беседу с Йегером. При виде строя солдат, Пиксис невольно приосанился, как и подобает высокопоставленному офицеру. Его заметили и отсалютовали, после чего вернулись к перекличке.       — Командор Смит, стажеры разведкорпуса для вечерней поверки построены, — четко отрапортовал странноватого вида разведчик с повязкой на волосах. — Отсутствует кадет Кирштейн. Доложил командир Дита Несс!       — Только этого не хватало, — произнес Смит, — где может носить этого…       — Коня? — его прервал насмешливый мальчишеский голос.       — Кадет Конни Спрингер! — гаркнул командор.       — Я, сэр! — отозвался все тот же голос из заднего ряда.       — Наряд на чистку сортиров вне очереди за разговорчики в строю! — сурово распорядился Смит и продолжил: — У кого-нибудь есть идеи, где может быть Кирштейн?       — Кадет Спрингер, сэр! — коротко стриженый мальчишка снова подал голос. — Думаю, что он опять на северном склоне, сэр!       Командующий услышал, как Эрвин Смит пробормотал себе под нос:       — Снова там. Кого бы отправить за ним на этот раз?       — Пока ты занят со своими солдатами, Эрвин, — произнес командующий, решив, что сегодня они с Анкой точно переночуют здесь, — я как раз успею прогуляться по окрестностям и подышать вашим замечательным воздухом. Только выдели мне кого-нибудь из бойцов в качестве провожатого, чтобы не заблудиться. А потом мы продолжим нашу содержательную беседу.       — Я правильно понял вас, сэр? — командор Смит посмотрел на Пиксиса с удивлением.       — Да, правильно, — ответил высший офицер. — Заодно я поищу Кирштейна. Мне уже доводилось беседовать с этим кадетом, так почему не совместить приятное с полезным?       — Солдаты, — скомандовал Эрвин Смит, — командующему нужен один сопровождающий!       Все тот же стриженый мальчишка попытался высунуться вперед, но его осадил Йегер.       — Командующий Пиксис, разрешите сопровождать вас, сэр, — крикнул он.       Дот Пиксис взглянул на командора, и, получив утвердительный кивок, подал знак рядовому приблизиться. При этом Леви и его бойцы дернулись было последовать за ними, но офицер только махнул рукой, запрещая это.       — Почему ты вызвался меня сопровождать, Эрен? — спросил офицер, когда они отошли на достаточное расстояние от строя, чтобы их никто не услышал. — Насколько мне известно, вы с Жаном не особо ладите, мягко говоря.       — Потому, что, в отличие от придурка Конни, я не смеюсь над этой странностью Жана, — ответил паренек. — А еще, если быть честным, я надеялся, что в вашем присутствии смогу немного отдохнуть от презрительных взглядов капитана и его людей.       — О какой странности ты говоришь, Эрен? — заинтересовался Пиксис.       — Он очень переживает из-за гибели своего друга, Марко Ботта, сэр, — Эрен помолчал, вздохнул и добавил: — Я сам до сих пор горюю по своей маме, которую титан сожрал у меня на глазах. Но такого беспросветного горя, как у Жана, я еще никогда не видел. Понимаете, он просто сидит там, на склоне, и плачет, сжимая в руках что-то, что осталось у него от Марко.       — Да, ребятки, не сладко вам в Тросте пришлось, — задумчиво протянул командующий. — Где же нам его искать теперь?       — Мы пришли уже, сэр, — ответил мальчишка, — вон видите, там, под деревом. С вашего позволения, я подожду вас вот здесь, на пеньке — мы действительно не очень хорошо ладим.       — Хорошо, Эрен, так и сделаем, — офицер похлопал рядового по плечу и направился туда, где, под раскидистым деревом, маячил чей-то силуэт.       Подойдя ближе, Пиксис понял, что это действительно Жан Кирштейн, поскольку его пепельную шевелюру было трудно спутать с чьей-то еще. Юноша сидел, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, однако, услышав рядом шаги, поднял голову. Заметив командующего, Жан попытался вскочить на ноги, но офицер удержал его, положив руку на плечо.       — Ты пропустил вечернюю поверку, кадет, — Пиксис присел рядом на камень, — не думаю, что твой командир похвалит тебя за это.       — Я виноват, сэр, — ответил Кирштейн заметно дрожащим голосом. — Но почему вы здесь?       — У меня были вопросы к вашему командиру и к рядовому Йегеру, если ты об этом, — командующий достал кисет, набил трубку и, не торопясь, закурил. — Решил вот прогуляться перед сном, а заодно и с тобой пообщаться.       — Простите, сэр, но я не понимаю, чем мог вызвать такой интерес, — парень удивленно посмотрел на офицера, который отметил, про себя, что выглядело оно действительно заплаканным. — Я не настолько важная персона, чтобы быть достойным вашего внимания.       — Это уж позволь мне решать, Жан, — спокойно парировал Пиксис. — Мне важно знать, как на каждом из вас сказалась заварушка в Тросте, потому что таких случаев, чтобы кадеты до распределения попадали в реальный бой, у нас еще не было.       — Ах, это, — юноша вздохнул. — Что же, вот он я, смотрите. Вам ведь уже рассказали, да?       — Ты настолько сильно переживаешь потерю друга, парень?       — Командующий Пиксис, поймите, Марко был для меня не просто другом, — Кирштейн подавил всхлип. — С момента поступления в кадетский корпус, он был самым близким для меня человеком. Мы три года спали на соседних кроватях, делились друг с другом всеми бедами и переживаниями, даже самыми сокровенными, о которых никому не рассказать. Понимаете?       Выдав эту тираду, парень вновь уткнулся в колени, и, по подрагивающим плечам, командующий понял, что он снова плачет.       — Понимаю, Жан, — Пиксис протянул руку и коснулся пепельных волос на затылке юноши, так же, как, бывало, делал это, чтобы успокоить собственного сына.       — Сэр? — Кирштейн удивленно поднял голову, вытирая глаза руками.       — Я не буду осуждать тебя за эти слезы, — произнес командующий, продолжая поглаживать пепельный затылок. — Воину не стыдно плакать над погибшим товарищем. Стыдно — не плакать. Знаю, твои командиры придерживаются другой точки зрения, но боевой опыт говорит, что немногие могут действительно быть настолько бесчувственны, чтобы искренне исповедовать выбор без сожалений.       — Марко был не просто товарищем, сэр, — ответил Жан, все еще упрямо, но, постепенно смягчаясь, от непривычного ощущения теплой приятной волны, расходившейся по телу от затылка. — Марко будил меня по утрам, тайком приносил из столовой еды, если меня лишали ужина за провинность, защищал мою порцию за обедом от Саши Браус…       — Это та смешная девчонка, помешанная на еде, которую ты победил с помощью омлета? — припомнил Пиксис забавный случай с кулинарным поединком.       — Верно, сэр, — Жан даже слегка улыбнулся, и это было лучше, чем ничего. — Он был моим единственным настоящим другом. Единственным за всю жизнь. А теперь его больше нет. Когда я его нашел, у него была откушена верхняя правая часть тела и половина головы. Никто не знает, как он погиб. И прах его лежит в общей могиле, на которой еще даже надгробия нет.       — Поэтому ты носишь свою скорбь с собой, вместо того, чтобы держать ее на кладбище? Покажи, что у тебя в руках, — внезапно попросил Пиксис.       Нехотя парень разжал ладони и показал небольшую коробочку, в которой лежали несколько костей фаланг пальцев.       — Это все, что у меня от него осталось, сэр, — голос Кирштейна снова предательски дрогнул. — И когда мне становится очень грустно, я прихожу сюда и беседую с Марко, надеясь, что он слышит меня на небесах.       Чувствуя, что парень снова вот-вот заплачет, командующий задумался. Что же сказать ему сейчас? Как ободрить? Может быть так же, как утешал его самого Заклай, когда он оказался в подобной ситуации? Поэтому:       — Отпусти его, Жан, — командующий приобнял юношу за плечи. — Позволь Марко упокоиться с миром.       — Что мне сделать? — непонимающе переспросил парень.       — Просто похорони его останки. Хотя бы под этим деревом — это место не хуже прочих, — ответил Пиксис. — Память о Марко все равно сохранится в твоем сердце, а вам обоим будет спокойнее. Наверняка ты бы не хотел, чтобы твое мертвое тело таскали по частям там и тут. Думаю, что твоему другу тоже неуютно сейчас.       — Вы действительно так думаете, сэр? — боль в голосе Кирштейна медленно, но верно сменялась интересом.       — Я в этом уверен, парень, — мягко улыбнулся командующий, переходя на доверительный тон, — потому что сам пережил нечто подобное. Обстоятельства таковы, что нам часто приходится оплакивать погибших товарищей. Но, не смотря ни на что, жизнь продолжается. Об этом надо помнить, сынок, и продолжать жить ради живых, ради тех, кто тебя любит. Я смог это уяснить для себя, значит, сумеешь и ты.       — Вам довелось пережить подобное? — переспросил Жан. — Интересно было бы узнать, как вам удалось с этим справиться.       — Раз тебе интересно, то я расскажу, благо еще не совсем стемнело, — Дот Пиксис собрался с мыслями и отхлебнул вина из фляжки, так как становилось зябко.