Кто вы, командир Пиксис?

      Утро нового дня умыло Стохес коротким теплым дождичком, который поспешил уйти дальше по своим делам, открывая безбрежную синеву неба. Командующий вышел на балкон и сладко потянулся, прогоняя дрему. Да, вчера он позволил себе предаться веселью и немного отпраздновать, но не настолько, чтобы утром страдать от похмелья. Так что бутыль вина, заботливо оставленная Анкой на тумбочке возле постели офицера, отправилась в дорожную сумку. Пиксис справедливо полагал, что путь до столицы неблизкий и горло промочить еще захочется.       Тем временем, во дворе уже вовсю суетились готовящиеся к отъезду военные. Среди них цепкий взгляд командующего заметил Найла Доука, лично проверявшего сохранность повозки с кристаллом, в котором спрятала себя преступница. Чуть поодаль кучкой стояли разведчики, над которыми, словно скала, возвышался тот самый офицер, славившийся своим нюхом.       — Сэр Пиксис, — в дверь, после вежливого стука, заглянула Анка Райнбергер, — все готово к отправлению в столицу. Прикажите собирать людей немедленно или дождаться завтрака?       — Нет, Анка, сегодня медлить мы не будем, — неожиданно серьезно отозвался офицер. — Пусть солдатам выдадут паек. Праздник закончился и нам следует поспешить в столицу, чтобы все это не закончилось еще большими проблемами.       Анка, кивнув, исчезла за дверью, а Пиксис, подхватив свою сумку и нацепив на лицо обычное беззаботное выражение, поспешил найти Генри Нортона, чтобы отдать последние распоряжения и попрощаться. Командующий восточным округом совершенно справедливо решил, что ему стоит остаться в Стохесе и проследить за ходом ремонтных работ.       Когда Дот Пиксис, выполнив свою несложную задачу и, заодно, приняв на дорогу бокальчик коньяка, вышел на плац гарнизона, все уже были готовы к отправке. Чтобы не глотать пыль, командующий со своими адъютантами предусмотрительно занял место во главе колонны. За ними следовали подчиненные Доука, взявшие в кольцо повозку со своим арестантом. А в хвосте колонны, страхуя полицейских, двигались разведчики в полном вооружении.       После дождя дорога не пылила, так что, оглядываясь назад, офицер хорошо видел командора Смита, майора Зое, периодически разражавшуюся громким смехом и капитана Леви, каменному выражению лица которого могли бы позавидовать статуи королей во дворце.       — Сэр Пиксис, вы чем-то обеспокоены? — поинтересовался Густав, проследив за взглядом командующего.       — Вовсе нет, — Пиксис, с улыбкой, оторвался от созерцания колонны. — Точнее обеспокоен, но об этом пусть болит голова у Заклая.       — Думаете, ему будет интересно узнать про вашу вчерашнюю затею с носовым платком? — недовольно возразила Анка. — Даже я от вас такого не ожидала, сэр. Ведь вы даже пьяны не были.       — А что не так с шуткой про платок? — недоумевал Густав. — Это был хороший намек на то, что пора снова наполнить бокалы. Ах, да, ты же не одобряешь, когда командующий употребляет алкоголь…       — Густав, ты дурень или прикидываешься? — Анка буквально взвилась. — Платок был сложен на манер шейного платка капитана Леви, в самом названии «Носочист» был намек на его любовь к чистоте и вообще… Да что ты понимаешь! Это был удар по самолюбию лучшего воина человечества! Такое поведение недостойно командующего гарнизоном!       — Анка, не кричи так громко, в твой раскрытый рот может залететь ворона, — спокойно произнес Пиксис, глядя на дорогу.       — Что? — девушка встрепенулась и удивленно смолкла.       — Слушай меня внимательно, девочка, — со стороны казалось, что офицер абсолютно спокоен, но Анка заметила, как в золотистых глазах командира на миг вспыхнул сердитый огонек. — Я могу смириться с тем, что обыватели, не знающие меня совершенно, рассказывают сказки о моем пристрастии к вину. Но от тебя, которая служит бок о бок со мной уже не первый год, я вправе ожидать большей прозорливости.       — Но вы же унизили его…       — Не перебивай, — мягко, но, в то же время, строго осадил адъютанта командующий. — Если бы я хотел унизить Леви, я приказал бы ему дочиста вылизать комнату, отведенную для Эрена. Такой приказ я мог бы отдать даже через голову командора Смита, если хочешь знать. Тем не менее, я ограничился шуткой. Да, намек был однозначным, и я долго складывал свой платок так, чтобы добиться сходства. Однако мало кто принял эту шутку всерьез. Знаешь почему? Именно потому, что Леви — сильнейший воин, и все знают, что он скорее начистит нос титану, чем вычистит его своим платком.       — Тогда зачем? — теперь недоумение было написано на лицах обоих адъютантов.       — Чтобы напомнить капитану, что он не в Подземном городе и не сам по себе, — резюмировал Дот Пиксис. — Что он служит в армии, а не армия существует для него. И что командовать солдатами — это не значит использовать их по собственному усмотрению. Вчера он продемонстрировал всем, что плевать хотел на самомнение Эрена, не так ли?       — Согласна, тот пинок по лицу в присутствии командиров всех трех подразделений армии был перебором, — неуверенно произнесла Анка.       — И это несмотря на то, что я уже неоднократно давал понять, что такой подход не устраивает ни меня, ни Дариуса. Поэтому, — командующий назидательно поднял палец, — я показал капитану, что его самолюбие тоже волнует далеко не всех. Одним словом, я хотел дать ему повод задуматься, и, судя по его поведению, цели своей добился. Вот так-то, Анка. Не вином единым жив твой командир, что бы ты там себе не думала.       — Простите, сэр, я была бестактна, — смутилась девушка. — Если хотите, я даже верну вам вашу фляжку.       — Если твое раскаяние столь велико, — Дот улыбнулся в усы, — то лучше пригласи сегодня Густава на прогулку и не забудь угостить его твоими любимыми конфетами.       Заметив, как от этих слов на щеках его адъютантов вспыхнул румянец, командующий улыбнулся шире. Это могло означать только одно — его догадка верна, и Густав с Анкой давно неравнодушны друг к другу. Глядя на эту молодую пару, Пиксис невольно вспомнил свою Элизабет, по обществу которой уже успел соскучиться. Интересно, что она приготовит сегодня к ужину?       Раздумья офицера прервал голос Доука:       — Командующий, вы собираетесь отправиться к Заклаю сразу по прибытии в столицу?       — Разумеется, — невозмутимо ответил Пиксис, придавая лицу обычное беззаботное выражение. — Мы столько дел наворотили, что доложить о них лучше немедленно, пока события не обросли слухами.       — Тогда извинитесь перед ним за меня, — продолжил Доук. — Я хотел бы сперва заняться устройством нашего заключенного. Думаю, так всем будет спокойнее.       — Хорошо, я доложу и о ваших решительных действиях, Найл, — командующим вновь овладела легкая задумчивость. — Пусть мы захватили шпиона, но проблем от этого меньше не стало.       — И это так заботит тебя, Дот? — заинтересованно спросил полицейский. — Или так сложно придумать, как не втоптать полицию в грязь?       — Не всем же быть такими язвами, как ты, Найл, — Пиксис подумал и извлек из дорожной сумки ту самую утреннюю бутылку вина, осторожно откупорил ее и неожиданно спросил: — Скажи, у тебя дети есть?       — Конечно есть, — удивленно ответил Доук. — Жаль, что я не часто могу их видеть. Но они всегда рады, когда я приезжаю домой.       Некоторое время Пиксис молча наблюдал, как обычно угрюмое и аскетичное лицо этого офицера меняется при одном упоминании семьи и детей, и лишь потом добавил:       — А вот мы с Элизабет уже остались дома одни, наши дети выросли.       Командующий вздохнул и сделал хороший глоток вина, после чего протянул бутылку Доуку. Тот принял сосуд, но, прежде чем выпить, протер горлышко платком.       — К чему этот разговор, Дот? — спросил он, возвращая бутылку.       — Ты хотел знать, что меня беспокоит, так изволь, — ответил Пиксис, возвращая закупоренную бутыль обратно в сумку. — Я надеялся побывать в Каранесе. Наверняка мой сын сейчас там со своими хирургами, спасает жизни раненым разведчикам. Это была бы неплохая возможность повидаться с ним. Однако, как видишь, не сложилось. Я к тому, что жизнь не всегда складывается так, как мы планируем, но это не повод сетовать на злую судьбу.       — Намек понят, Дот, — Доук едва заметно улыбнулся, — я не буду возмущаться из-за мальчишки. Как ни крути, полиция все равно осталась в выигрыше, чего не скажешь о подчиненных Смита.       Доук развернул коня и вернулся к своим подчиненным, а Пиксис вновь устремил взгляд на дорогу впереди, стараясь разглядеть знакомые ориентиры и определить, как быстро они движутся.       — А ведь вы очень дорожите своим сыном, командующий, — подала голос Анка. — Я слышала часть вашего разговора, и… Знаете, вам нужно было отправить почтового голубя в Каранес.       — Я действительно очень люблю своего сына, Анка, так же, как и свою дочь, — ответил командующий, заметив, наконец, в знойном мареве приметное высокое дерево. — И уверен, что дети отвечают мне тем же. Потому что они и Элизабет — это самое дорогое, что есть у меня в этой жизни.       — Так почему же вы не сообщили сыну, что находитесь в Стохесе? Он бы наверняка приехал, чтобы повидаться с вами, — продолжила девушка.       — Именно поэтому я и не сообщил ему, — Пиксис прищурился, повернувшись к девушке. — Для того чтобы приехать ко мне, ему пришлось бы оставить своих пациентов. Если бы с кем-то из раненых случилось непоправимое, пока Брайан ездил ко мне в Стохес, он потом корил бы себя за это. А я слишком люблю моего сына, чтобы заставлять его страдать из-за моего эгоизма.       — Ух, — выдохнула Анка. — Второй раз уже за сегодняшний день вы словно окатываете меня ведром холодной воды. Кажется, я тупею на глазах.       — А, по-моему, ты слишком взволнована сегодня, — улыбнулся Дот Пиксис. — Ты слишком долго общалась с Ханджи Зое?       — Разве это так заметно? — девушка оглянулась и попыталась придать лицу серьезное выражение, но ничего не получилось. — Я действительно долго общалась, но не с майором Зое, а с Густавом.       — Тогда позволь, я угадаю, — командующий прищурился. — Густав наконец-то пригласил тебя на танцы? Пожалуй, по прибытии в столицу, тебе лучше сразу отправиться домой, в штабе я и без тебя разберусь.       — Все — то вы про всех знаете, — просияла девушка и добавила: — Спасибо.