Другая история

      Утром Кохуро, Гандзю и Ханатаро привычным путем выбрались из канализации и отправились к небольшому «городку», развернувшемуся вокруг высокой белой башни. Их путь был свободным и безопасным, и они позволили себе немного расслабиться и меньше контролировать обстановку вокруг. Но счастье длилось недолго.       Потоки сильной реацу окружили их. Они давили на легкие, спину, не позволяли лишний раз вздохнуть. Путники остановились, осмотрелись — по близости никого не было. Кохуро хотел скомандовать двигаться вперед, но по его телу прошло странное чувство, а над ухом беспощадно заключили:       — Так ты самый сильный.       «Что это значит?» — испугался Атанабаши, заметив, что рядом с ним по-прежнему никого не было.       — Вы как? — поинтересовался он у товарищей.       Он был растерян подобной обстановкой, но никогда не позволял себе забывать о других. Так и в этот раз.       Гандзю едва стоял на ногах, а Ханатаро и вовсе упал и едва дышал. Кохуро напрягся. Каждый из них чувствовал это чудовищное давление, но только Атанабаши мог спокойно стоять на ногах. Но все это не отменяло того факта, что кто-то обнаружил их. Сами же они не знали даже местоположение врага. Оставалось только ждать нападения. Но вокруг был лишь удушающий танец реацу.       Только через некоторое время Кохуро уловил звук бубенцов за спиной. Он обернулся.       — Ты услышал их и все еще стоишь на ногах? Я не ошибся, — недалеко от них стоял рослый мужчина не самой приятной наружности.       Ее можно даже назвать странной и непривычной: черные волосы стояли торчком в разные стороны, грубая кожа хоть и была привычного светлого цвета, но отдавала серыми и коричневыми оттенками, а завершал эту необычную картину желтый глаз, горящий хищным огнем, — второй при этом закрывала черная повязка.       Кохуро остолбенел. И уже сам не мог понять: сбивал ли его с толку вид нового противника или же его столь близкое местоположение.       Этот мужчина казался очень сильным, к тому же он смог незаметно подобраться так близко к ним. Стоило бежать? Или же принять бой? Кохуро помнил о словах Йоруичи — он предостерегал ребят о битвах с капитанами, которых лучше избегать при любой возможности. Но что они могли сделать сейчас?       Решение пришло быстро — им стоило разделиться. Кохуро виноват в положении Рукии, поэтому, как сам и решил, он должен был остаться. Атанабаши покосился на Гандзю:       — Ты можешь бежать?       — По сравнению с этой козявкой, я найду в себе силы, — на выдохе ответил он, утерев проступивший на лбу пот.       — Тогда хватай Ханатаро, и бегите к Рукии. Я отвлеку его.       — Ты в своем уме?! Ты представляешь, кто перед тобой?! — выругался Гандзю.       — С таким хвостом Рукию нам не спасти, — Кохуро злобно посмотрел на него. — А я не хочу все запороть. Не в этот раз! Поэтому хватай Ханатаро и беги!       Гандзю хоть и был не согласен, но спорить не стал. Вскоре шлейф его реацу затерялся в близстоящем повороте.       Кохуро вновь посмотрел на противника. От одного его вида ноги начинали болезненно неметь, но сам Атанабаши тоже не был слабаком. К тому же вряд ли он смог бы что-нибудь спланировать. Все-таки сложно ориентироваться, не имея ни малейшего представления о способностях врага. Но Кохуро удивляло другое — его противник даже не сдвинулся при побеге Гандзю и Ханатаро. Видимо, он был не сильно заинтересован в погоне.       — Хотя… похоже, я его больше заинтересовал, — заключил Атанабаши, проследив за въедливым огоньком в единственном видимом глазу противника.       — Правильно мыслишь. Кажется, ты единственный стоишь моего внимания, — подытожил мужчина, сильнее выдавливая басистые нотки в голосе.       — Тебя не интересуют слабаки? Интересный подход. Кажется, что-то подобное говорил Иккаку о своем капитане…       Незнакомец оживился — на его лице появилась довольная ухмылка.       — Так это ты сражался с ним? Тогда ты точно тот, кто мне нужен. Говорят, ты единственный временный шинигами среди вашей группы. Хотелось бы взглянуть на вашу силу, которой так кичился капитан пятнадцатого отряда.       Кохуро насторожился. Глазами он стал скользить по противнику, выискивая возможные слабые места. Но заметил лишь одну примечательную деталь — на плече у незнакомца сидел ребенок, — девочка лет восьми — который цеплялся за его плечо маленькими ручками.       — Носишь с собой ребенка? Как-то это неправильно оставлять ее вот так во время сражения, — прогнусавил Атанабаши.       — Она не помешает, — буркнул в ответ капитан.       — Да-да, — рассмеялась девочка и переместилась на крышу одного из зданий, откуда крикнула: — Отлично повеселись, Кен-тян!       — Что ж, продолжим, — незнакомец схватился за края косодэ и потянул их так, чтобы открыть широкую грудь. — Я позволю тебе первому нанести удар.       — Ты, кажется, совсем сдурел! Кто ж такое предлагает неизвестному противнику?! — искренне удивился Кохуро, даже на время позабыв, что сам был легкой тростиночкой на фоне этого рослого баобаба. — Похоже, мне тоже стоило сбежать, — пробубнил он себе под нос, сам не зная почему.       — Ты можешь рассуждать о равенстве бесконечно, но битва есть битва — либо ударишь ты, либо ударят тебя. Я даю тебе шанс начать первым.       Кохуро понимал, что здесь скрывался какой-то подвох, но выбора у него было мало — он точно не мог сказать, когда нападут на него. Атанабаши вздохнул, вытащил меч из ножн и бросился в атаку, вложив всю силу и жажду убийства в этот удар, как и учил его Рюу.       Но по струям крови, омывшем руку, он понял, что ранил только себя…       — И что, по-твоему, ты делаешь? — на лице Рюу были смешанные эмоции: он явно не знал, смеяться ему над учеником или начать ругать его.       Уруру не заставила себя долго ждать и перевязала раны, образовавшиеся полосами на руке Атанабаши. Он же находился в какой-то прострации от непонимания. Кохуро атаковал, но вместо этого пострадал сам, хотя противник даже не поднимал меча. Как подобное вообще было возможно?       — Хватит витать в облаках, — дал ему затрещину Урахара и присел напротив.       — Я не понимаю, как это возможно… — проблеял Атанабаши.       — Потому что вместо того, чтобы оценить обстановку и атаковать с нужной силой и скоростью, ты бьешь в тупую. Подобное сработает со слабым противником, но если он равен тебе или сильнее, то получишь то же, что и сейчас, — хотя внешне Рюу не скрывал презрения и возмущения, но все равно старался все досконально объяснить.       Этим он даже нравился Кохуро, хотя иногда казалось, что Урахара только и ждал момента, чтобы убить Атанабаши.       — Сам же говорил про вложенную силу и жажду убийства. Сейчас же говоришь совсем другое, — возмутился Кохуро.       — Эти слова не взаимоисключающие, — холодно усмехнулся Рюу. — Сражение — это не деревянными палками махаться, здесь нужна совокупность различных факторов. Иногда даже целесообразней дать себя побить, прежде чем атаковать самому.       — Так и умереть недолго…       — Если будешь продолжать так же, как и сейчас, то до могилы несколько шагов, — Рюу поднялся, прошел чуть вперед. — Попробую объяснить тебе на примере. Вот есть я. Я отличаюсь большой силой удара и выносливостью. Поэтому мне проще всего атаковать врага в лоб и в зависимости от его особенностей использовать свое преимущество для атак или обороны. Также есть Ичиго, он отличается от меня. Он не наносит сильных ударов, к тому же его способности позволяют ему атаковать из укрытия, незаметно для противника или противников. Поэтому его сильные стороны — скрытность и скорость. И попробуй он атаковать в лоб, как это делаю я, и у него много шансов просто погибнуть. И наоборот, если я начну пытаться использовать скрытность, то вероятней всего погибну, даже не использовав все преимущества. Также следует поступать и тебе. Анализировать, а не только атаковать. Использовать сильные стороны, но и не забывать о слабых местах. Теперь ты понял?       — Не особо…       — В любом деле нужно думать наперед, — рыкнул Рюу, уже внутри обругав нерадивого ученика. — Тем более в битве реацу. Если будешь атаковать в тупую, то у врага есть все шансы перенаправить весь урон на тебя самого, иногда даже неосознанно. Поэтому сейчас пострадал лишь ты один. А будь на моем месте кто посильнее — ты бы остался без руки.       Кохуро напрягся и даже погладил пострадавшую руку. После поднялся и вернулся к их тренировке.       Тогда он смог разобраться в словах Рюу, но вновь повел себя беспечно и совершил эту же ошибку. Поэтому теперь пострадала лишь его рука, а противник даже не шелохнулся и разочарованно протянул:       — И это все? Кажется, я зря потрачу время на тебя.       — Это еще не все… — прошипел Кохуро, схватившись за руку.       После он повернул меч кончиком верх и произнес:       — Разгорайся, Кайка!       Сначала лезвие разгорелось неприятным холодным светом, но после он стал теплым, с примесью оранжевого и красного цветов. За светом показались язычки пламени, после чего лезвие приняло более округлую форму, кончик его искривился и направился в сторону Кохуро, остановившись на половине пути. Не изменилась лишь рукоять.       — Значит, так выглядит твой шикай? Что ж, я уже заинтересован, — глаз капитана вновь блеснул привычным огоньком.       Кохуро не понял, что сказал ему противник, но предпочел атаковать, а не задавать вопросы. Лезвие слегка полоснуло кожу капитана. Атанабаши отступил.       — Уже лучше, парниша, — безразлично взглянул на ранение незнакомец.       — Как грубо, — фыркнул Кохуро. — И я не парниша, мое имя — Атанабаши Кохуро.       — О, я и забыл об этих формальностях. Капитан одиннадцатого отряда Зараки Кенпачи.       Кохуро не смог скрыть накатившего страха от одного этого имени, хотя прежде он слышал лишь о могуществе капитана одиннадцатого отряда и ни разу о его имени. Теперь Атанабаши понимал, что не зря решил активировать силу зампакто сразу.       — Фаяданцу! — крикнув это, Атанабаши вызвал самую простую технику, на которую только способен был его меч.       Язычки пламени один за другим вышли красными шарами из закругленного лезвия и направились в сторону врага. Он не успел увернуться. Кожа на груди обуглилась, от нее шел еле различимый дым. Кенпачи сухо рассмеялся и промолвил:       — Интересно!       После чего сам бросился в атаку, обнажив поломанный меч с грязно-желтой рукоятью странной формы.       Первая стычка вышла вничью, окрасившись заметным скрежетом лезвий. Кохуро сразу же отступил и выкрикнул привычное:       — Фаяданцу!       Язычки пламени в этот раз лишь зацепили белое хаори, немного подпалив края, и это позволило Кенпачи удачно атаковать. Кохуро еле сдержался, чтобы не взвыть, и лишь схватился за поврежденное плечо, из которого тонкими струями сочилась потемневшая кровь. Но долго он не сокрушался по этому поводу, в голове уже созрел новый план — вырубить противника и сбежать. И вместе с этим продолжало неприятно стучать: «Мне не победить. Мне не победить. Мне не победить!»       Третье столкновение принесло еще одно ранение Кохуро — в этот раз зацепило грудь, но он лишь почувствовал слабость, из-за чего сделал вывод, что рана не смертельна. Но ноги все равно предательски тряслись. Он все же не был готов к реальной битве с сильным противником, поступил так же глупо, как и Абарай недавно.       «Тогда лучше использовать это», — решил он в одно мгновение.       Атанабаши смог воспроизвести эту технику только один раз и то не в полную мощь, но выбора особо не было. Он обхватил рукоять обеими руками, а клинок поднял лезвием вверх.       — Хи но шики!       Кенпачи, будто почувствовав опасность, задрал голову. На него сверху быстрым потоком надвигался столп огня, который уже через несколько мгновений полностью его накрыл. Кохуро не стал ждать результатов и просто побежал, обходя горящего противника. Но из дымовой завесы его остановила рука, впечатав Атанабаши лицом в стену. После держа Кохуро за шею, Зараки поднял его над головой.       — Это было мощно! Но если это все, на что ты способен, то я разочарован.       Одним точным ударом он ранил Атанабаши в межребье. Кровь хлынула изо рта и открывшийся раны. После чего Зараки бросил противника в сторону и протяжно произнес:       — Скучно…       Кохуро захлебывался в собственной крови, неуклюже закрывал рану рукой и, утирая скудные слезы, молил смерть о пощаде. Он попытался и проиграл. Но Атанабаши не мог себе представить, что конец может быть таким болезненным. Смерть уже нависала над ним прежде, но тогда он мог сделать хоть что-то: послушаться Рукию, сдаться, отступить. Но сейчас Кохуро мог лишь глотать кровь вперемешку со слезами и молить о том, чтобы все это благополучно для него закончилось.       Он слаб, бесполезен, беспомощен. Он лишь смог всеми этими приключениями доказать, что он ни на что не способен. Вся его решимость — мишура перед реальной опасностью.       Бесполезный…       Провал вернул его в ту картину, которую он наблюдал первый раз в Мире Живых. Тогда весь этот мир канул в пропасть, но теперь Атанабаши вновь оказался посреди этого чудесного поля, цветущего и пахнущего на все лады.       Кохуро был здесь не один. Сначала он подумал, что недалеко от него стоит Кайка, которого Атанабаши встретил тогда. Но вид у незнакомца был другой: внешне он не отличался от зампакто Кохуро, но был скорее его белой копией: и одежда, и волосы, и кожа отливали мертвецки-белым цветом. Отличались лишь глаза: черный белок и желтая корона вокруг зрачка. Незнакомец усмехнулся (хотя больше это походило на звериный оскал) и заговорил странным, пугающим голосом, словно его пропустили через какой-то фильтр:       — Вот ты и пришел, приятель.       — Кто ты такой?       Незнакомец проигнорировал этот вопрос. Он демонстративно поднял запечатанный зампакто и мягко протер подушечками пальцев лезвие, заключив:       — Славное у тебя оружие. Жаль, досталось такому пустоголовому.       Эти слова насторожили Кохуро. Он ощупал спину — ни ножн, ни самого меча там не было. Подобное лишь сильнее разожгло внутреннее беспокойство.       — Не думал же ты, что можешь использовать его, как свою собственность? Это тебе не деревянная палка.       — Ты даже не представился, а уже поучаешь меня, — рыкнул Кохуро в ответ.       — Разгорайся! — активировал меч незнакомец.       Атанабаши сделал шаг назад. Все это точно не сулило ничего хорошего.       — Отличный зампакто! — восхитился незнакомец. — Но нельзя же с кем-то подружиться, зная лишь имя и некоторые особенности. Это как-то неправильно, не считаешь? — он атаковал, даже не произнеся привычное «Фаяданцу».       Кохуро еле увернулся. Но слова незнакомца все же взволновали его. Он явно говорил про Кайку… Неужели тот обиделся на него? Это неудивительно, ведь слова незнакомца не были ложью. С самого их знакомства Кохуро общался с ним только один раз. Все остальное время он внимал про взаимоподдержку шинигами и его оружия, но на деле тащил все на своих плечах. Он полагался на Кайку, как на меру защиты, но совсем не думал о его чувствах.       — Ты всегда был таким, — разразился хохотом неизвестный. — Всегда считал дружеское отношение к тебе дружбой. И к чему это привело? Ты сидишь и подбираешь сопли, трагично рассуждая о том, любят ли тебя или все же используют. Ах, бедняжка, — вновь атаковал.       Один из снарядов попал в Кохуро, но не нанес серьезного ущерба, лишь пощекотал нервы приступом боли. Сильнее ранили слова незнакомца. Кохуро поднялся. Он прежде не замечал некоторые вещи. Но теперь, когда Атанабаши знал все это, он мог действовать дальше. Узнать Кайку лучше — стать вместе с ним сильнее! Именно это и пытался показать ему зампакто все это время, но мысли Кохуро были заняты иными вещами. Именно этого он и хотел.       Его недопонимание привело Атанабаши ко дну. Он не понял Рукию, когда она просила его не вмешиваться. Он много раз не понимал Ичиго и все еще имел вопросы к нему. Он потерял единственную ниточку, связывающую его с Урю. Он забыл о том, что не одинок, поэтому теперь лежал и захлебывался в собственной крови.       Кохуро боялся битв, потому что сражался один. Но на самом деле все это время с ним был его зампакто. Так почему он не доверился ему, а надеялся побыстрее убежать? Теперь он понимал, как глупо поступал все это время. Как позволил Кайке почувствовать тоже самое, что и он сам! Но с этим теперь покончено!       Атанабаши уверенно пошел в сторону незнакомца. Тот пустил в него снаряд, но Кохуро просто обошел его. Со следующим также. И так до тех пор, пока они не стоял практически вплотную.       — Это я заберу себе, — Кохуро грубо вырвал меч из рук незнакомца.       — Эй! — возмутился тот и хотел уже вернуть его обратно, но остановился, его взгляд потускнел. — Как глупо, — процедил он сквозь зубы. — Как можно поверить, что столь невнимательное к окружающим существо может понять тебя?       Последние слова Кохуро уже услышал лишь легким отзвуком в водовороте. Он проснулся и теперь вновь был на поле битвы. Зараки удалялся от него, но находился еще достаточно близко.       Решимость разожгла сердце Атанабаши. Он не один, с ним Кайка. И вместе они расправятся с любым противником. Зараки обернулся и явно уловил эту решимость в глазах, его лицо украсила некрасивая ухмылка.       Они атаковали одновременно, но рану нанес лишь Кохуро — его меч впился в плечо, практически рядом с шеей. Кровь хлынула ровной струйкой, но никого это не остановило. Еще один удар — легкое ранение руки Атанабаши. Он едва почувствовал это. Следующий пересек переносицу Кенпачи. Тот лишь смеялся и продолжал атаковать. Кохуро отступил, когда зацепил повязку Кенпачи и увидел, что со вторым глазом тоже было все в порядке. Зараки же не расстроил факт такого обнаружения, он лишь рассмеялся и произнес:       — Эта повязка нужна мне для растягивания удовольствия. Не знаю уж, что там сделали эти придурки из двенадцатого отряда, но она отлично поглощает мою реацу. Но теперь ее нет. Время настоящего веселья!       Реацу хлынула через край. Сейчас он сильнее напоминал Кохуро демона в золотистом одеянии из собственной силы.       Битва разгорелась нешуточная. Атанабаши начинал выдыхаться, хотя и продолжал спокойно отражать атаки, лишь легкие раны увеличивались на телах противников. Все начинало затягиваться: глаза уже не успевали следить за чужим мечом, а тело понемногу теряло былую бодрость.       «Но я ведь не один», — мелькнула приятная мысль, притянув за собой лишь один возглас:        — Хи но шики! — он вложил в эти слова всю свою мощь, выжил себя до последней капли и почувствовал, как Кайка отозвался на эту решимость.       Зараки двинулся на Кохуро, но его со всех возможных сторон атаковали столпы огня, столько пламени Атанабаши прежде не видел. Все вокруг окрасилось ярко-красным цветом. Когда дым рассеялся, Кохуро смог увидеть нынешнее положение дел: Кенпачи едва стоял на ногах, окутанный слабой дымкой, исходившей из его тела и разрушенного фундамента вокруг. Его одежда почти полностью сгорела, а на губах виднелась спекшаяся кровь.       — Славно… Победа за тобой, — прохрипел он и рухнул на землю.       — Я бы не стал называть такой отстой победой, — буркнул Кохуро и сам упал.       Полученные раны уже давно не кровоточили, но Атанабаши совсем выдохся — последняя техника сожрала почти все его силы. Тело неприятно немело, а в глазах уже была чернота. Он потерял сознание.       Возле них приземлилась кошка. Она осмотрела их обоих, после повернулась к Кохуро и задумчиво произнесла:       — Тебе достался сильный противник, Кохуро. Прости, что я не успела к тебе на выручку. Но сейчас я позабочусь о тебе.       После этого всех охватил белый свет.