You Dance Dreams

      Ле Гро был, возможно, лучшим танцором балета на планете, правда, пока в течении трёх месяцев дважды не порвал связку, что, очевидно, являлось ярчайшим показателем врождённого везения. Ле Гро — крепкий мужчина с широкими плечами и крупным телосложением, больше подходящим для рестлера, чем для танцора. Впрочем, несмотря на удачливость и обладание не самой подходящей фигурой, он был одним из тех немногих людей, которые знают своё дело — это и стало главной причиной появления Грантера на его уроках. Занятия, которые ведет Мадам, такой привилегии лишены, хотя Флореаль уверена, что любой здравомыслящий человек не будет так рисковать. Примечательно, что Грантер отнюдь не был здравомыслящим человеком.       Грантер не был фанатом Ле Гро. Особенно ему не нравился этот снисходительный, содержащий в себе полное отсутствия какого-либо впечатления взгляд, которым Ле Гро одаривал каждого спорящего с ним студента, коим зачастую был именно Грантер. Последний питал к этому преподавателю почти дружескую ненависть, которая, как известно, не имеет ничего общего с настоящей враждой. — Ты хочешь сам поставить танец для всей оперы? — говорит Ле Гро, и — вот оно — посылает этот взгляд, пропитанный высокомерием. — Без опыта работы с постановкой танца, тем более в таком жанре? Или собираешься оставить Флореаль без партнёра? — Я собирался предложить и ей, вообще-то. И, к тому же, я смогу танцевать с ней весной — на прослушиваниях — если она не пошлёт меня.       Ле Гро прищуривается, смотря на Грантера так, будто читает длинный — очень длинный — список его грешков, и, конечно, не сомневаясь в будущих. Но вдруг он, к удивлению, почти растерянности, Грантера, улыбается. — Я думаю, ты сможешь. Я поставлю тебе зачёт за этот и следующий семестры. Не вижу причин, почему мне не стоит засчитывать эту оперу как зачётную работу. — Вы думаете, мне стоит этим заняться? — Это может быть очень хорошо для твоей будущей карьеры, может быть очень плохо. Если ты не сможешь распределить время, то не уделишь должного внимания весенним прослушиваниям. Я надеюсь, что ты всё-таки хочешь попасть в труппу. — Это причина моей специализации на танцах, так что да, конечно, — Грантер вздохнул, — Я думал об этом и решил, что это будет неплохо смотреться в резюме для какой-нибудь небольшой компании, у которой нет специалиста по хореографии или средств, чтобы нанять хорошего. Тогда приду я.       Грантер помолчал. — И это значит, что я не собираюсь работать на Metropolitan Ballet. — Ты можешь, если захочешь, — уверенно произносит Ле Гро, и Грантеру кажется, что он подразумевает больше, чем говорит. — Это зависит от тебя и немного от меня. Тебе не стоит забывать, что кое-где твоей хореографией будут впечатлены, пока ты способен придумывать что-то новое, а не действовать по шаблону. Не делай ничего без моего разрешения, понял? — Понял, — Грантер ерзает на месте. — Вы сказали в своем сообщении, что хотите поговорить о моей партнёрше? — Я хотел поговорить о твоих верхних конечностях и о том, что я планирую заставить Флореаль надевать шлем, если ты не будешь лучше следить за своими руками, — Ле Гро в своих лучших традициях начал отчитывать Грантера, постепенно переходя в выражении своего недовольства на то, что черноволосый студент был до сих пор в джинсах и кедах, а, следовательно, не готов к занятию по танцам. Справедливости ради стоит сказать, что танцев здесь было совсем немного, чего не скажешь об удушливом запахе пота, являвшимся постоянной и неотъемлемой частью зала для тренировок.       Ле Гро прозанимался с ним около получаса, уча и переучивая движения грантеровых рук. Здесь стоит невзначай упомянуть, что Грантер ещё ни разу не уронил Флореаль, что не помешало Ле Гро со всей серьёзностью сказать ей, что если он когда-нибудь совершит сей ужасный поступок, то она может смело — а главное, безнаказанно — ударить Грантера по яйцам. Сам Грантер боялся того дня, потому что балерины обычно бьют ногами не хуже, чем быки — рогами.       Тренировка закончена, тренируемый — истощён и ворчлив. Не смотря на это, Грантер берёт свою сумку и ползёт в зал для практики. Он знает — Флореаль часто тренируется днём, просто потому что она одна из тех невыносимых жаворонков и делает все свои дела в светлое время суток.       Грантер видит её на привычном месте: у хореографического станка в одном из её любимых залов для практики. На Флореаль надеты традиционно светлые пуанты, она делает давно заученную разминку, которую давным-давно выучил и сам Грантер просто потому, что она не менялась с тех пор, как они начали работать вместе. Он не здоровается с ней, а делает уверенное замечание: «Твоё pliе́s* не достаточно глубокое». — Пошёл ты, может мне сразу на шпагат сесть? — она беззлобно отзывается, возвращаясь в первую позицию и отдыхая. — Приходила Ирма, спрашивала, будешь ли ты ходить с нами на занятия по танцам на шесте. — Чёрт, я бы хотел, но не уверен, что смогу. Я, похоже, буду хореографом в опере. Не хочешь поучаствовать? — С каких это пор ты хореограф? — С тех самых, когда композитор этой самой оперы попросил меня и с тех, когда Ле Гро дал добро. Ты в деле? Это не потребует от тебя каких-то обязательств, потому что они потребуются от меня. У тебя будет куча времени на подготовку к прослушиваниям. И участие в опере будет прекрасно смотреться в резюме. Плюс, Комбефер сказал, что у него есть дуэт для нас. — Ты знал, что я не смогу отказаться, — почти осуждающе говорит она, возвращаясь к стойке и принимая вторую позицию. — Чёрт с тобой, я в деле. Я думаю, ты будешь хорошим хореографом — всё-таки половина финального танца для прошлого семестра была придумана тобой. Кстати, я бы согласилась с ещё большим удовольствием, если бы ты нашёл кого-то из своих милых друзей, кто смог бы снять нас на видео.       Грантер лихорадочно пытается вспомнить, кто из его друзей может заниматься чем-то подобным. Все они в основном выступали и чаще были теми, кого снимали. — Фейи? — предполагает Грантер. Фейи всегда выкладывает миллион фотографий после концертов и шоу на Фейсбук. Большего он не мог предложить Флореаль. — Может быть, — она вздохнула, поравнялась и наклонилась. Тренировка Флореаль — так думает истинный ценитель Грантер — удивительно похожа на собирающего что-то кусочек за кусочком инженера. Эта мысль заставляет танцора усмехнуться, но виновница его воодушевления вновь подает голос, отвлекая. — Тебе все-таки стоит записаться на эти занятия по танцам. Всего шесть занятий, один раз в неделю — прекрасно для развития мышц. — Посмотрим. Так ты будешь участвовать в опере? — Если получу зачёт, за это. Вообще, это интересно. Прямо как в «Призраке…» — всегда хотела быть как Мэг Жири, — она вытягивает ногу в сторону до тех пор, пока не выполняет позицию идеально, возвращает её назад и повторяет всё заново. — Итак, мне бы очень хотелось знать, насколько твое желание принимать в этом участие зависит от горячего непорочного блондина?       Проблема быть слишком публичным относительно своих глупых влюблённостей как никто другой и быть </i>почти</i> уверенным, что давно справился с ним — то грантерова проблема. У Флореаль есть достаточно причин, чтобы не верить тому, что он преодолел свою пассию. — Насколько твоё желание заниматься танцами на шесте зависит от мистера Уолл-Стрит? — Я знаю, ты думаешь, что оскорбляешь его, когда называешь так, но он думает, что это забавно. Кроме того, то, что творится в моей спальне, абсолютно точно не твое дело. — Young Republican? J Crew? — Я понятия не имею, что ты имеешь против тех, кто учится на кафедре бизнеса, — третья позиция, — Кроме того, я не понимаю, как ты живешь с таким количеством друзей-музыкантов. У них же огромное эго.       Грантер пожимает плечами. — Не замечал. И я ничего не имею против бизнесменов, только против одного, потому что он украл моего партнёра по танцам и единственную настоящую любовь всей моей жизни. — Если бы я поверила этому, я бы попросила прощения, — она вздохнула, — я устала от этого разговора. Я буду участвовать в твоей опере, если ты дашь мне возможность похвастаться на камеру и получить зачёт. Сделай свою часть сделки, а я сделаю свою. И я запишу тебя на занятия с Ирмой, тебе это будет полезно, — Грантер фыркает на этом моменте, но не спорит, потому что знает, что Флореаль, возможно и правда лучше него осведомлена, что для Грантера лучше, а что хуже. — Никогда не знаешь, когда в опере появится шест. — Отличная мысль. Я предложу это Комбеферу. — Это тот, который композитор? Он довольно горяч в своих очках, когда играет на пианино, правда? — Правда.       Флореаль переступает с ноги на ногу. — Теперь либо присоединяйся ко мне, либо прекращай отвлекать и сваливай.       Грантер в ответ корчит рожу. — Кто-то же должен умолять на коленях об освобождении от занятий для нас. Так что, боюсь, я тебя оставлю — только не расстраивайся.       Флореаль фыркает. — Отлично, — она отмахнулась, и наверное, в тот же момент забыла о нем. Грантер задерживается лишь на несколько секунд, чтобы понаблюдать за её аккуратной работой перед тем, как уйти.