Ложь или действие

      Закрывая за собой дверь машины, Хазан посмотрела на проглядывающийся через густую листву дом. Её взгляд задержался на одном из окон, в котором маячил высокий силуэт. Мужчина был повёрнут к окну лицом. Одной рукой он опирался о стол, а второй держал около уха телефон. По его угрюмому виду стало ясно, что разговор не из самых приятных. Девушка не замечала, как проходят секунды, а она всё стоит возле своей машины, держась за ручку дверцы, и смотрит в окно его кабинета. Сигналом для отвлечения послужили громкие всхлипы и вздохи, раздавшиеся из-за спины. Рядом с лестницей, ведущей к входной двери, на руках у незнакомого ей черноволосого парня, сидела её подопечная. Девочка часто и тяжело дышала, что мешало ей плакать и заставляло хрупкое маленькое тельце то и дело вздрагивать.              — Перестань хныкать, это же всего лишь птица. — Парень пытался успокоить малышку, однако это ему не совсем удавалось. Даже напротив — та начала выть ещё громче.              — Эм, что случилось? — Обеспокоенным голосом спросила Хазан, присев рядом с ними на ступеньки.              — К-к-к-о-о-т, — заикаясь промямлила девочка, не открывая красных заплаканных глаз, — он съел птичек. И Эльзу, и Анну… И Лето, и Моану тоже съел! Всех съел!        Хазан не знала, что и сказать. Факт того, что среди диснеевских принцесс каким-то образом затесалось Лето, удивил её не меньше, чем новость о значительном уменьшении популяции птиц в домашнем саду Эгеменов.              — Папа купит тебе новых птиц. — Незнакомец, что вполне мог оказаться тем самым дядей Синаном, вновь предпринял попытку успокоить надрывающуюся малышку. — Или даже все за ними сходим! Правда, няня? — Он посмотрел на Хазан умоляющим, ищущим поддержки, взглядом.              — Нет! Ты обманываешь! Ты никогда не выполняешь обещаний. Хазан не слушай его, это он впустил кота! — Девочка кинулась к той в объятья, уткнувшись лицом в распущенные волосы.              — Но я не специально, клянусь! — Резко дёрнулся парень и уставился на Хазан так, словно оправдывался перед ней, а не перед племянницей. — Он с самого утра валялся на полу в кухне около полной миски. Я решил, что он сдох! — Реакцией на эти слова послужил наполненный злобой писк девочки, что ещё сильнее прижалась к няне.              Хазан всё не могла подобрать слов, чтобы успокоить её. Она не знала, что Мира так любила птиц. До этого дня она не знала даже их имён и их точное количество. Девушка покрепче обняла свою подопечную, понимая, что та замёрзла. Оглядев озадаченным взглядом лес, распростёртый всего в нескольких метрах от дома, она задумалась. Стоит ли озвучивать внезапно пришедшую на ум идею?                     — И почему я только должен в этом участвовать? — Раздражённо выпалил Гёкхан.              Сухие ветки под его ногами трещали всё чаще и громче. Его шаги были твёрдыми и такими быстрыми, что казалось, будто он вот-вот сорвётся и убежит. Подальше от непоседливой племянницы и её няни, по вине которых ему пришлось встать намного раньше задуманного. В это утро он явно не планировал копать братскую могилу для домашних птиц где-то в лесу.              — Они были членами семьи и все должны с ними попрощаться! Правда, Хазан? — Девочка одёрнула руку няни.              — Угу… — Пробурчала в ответ та, дожёвывая последний кусочек пирога, испечённый Андреа специально по случаю птичьих поминок.              — Так, думаю, мы уже достаточно далеко зашли. Прекрасное место для кладбища домашних животных! — Гёкхан резко вонзил край лопаты в землю рядом со старым коренастым дубом и оглянул небольшую полянку. — Может, вы таки просветите меня, почему мы не можем сделать это во дворе?              — Они же птицы! И должны быть в лесу. — Решительно заявила Мира. — Тут красиво, спокойно и много места. Им бы здесь понравилось! Ты хорошо придумала, Хазан!              Девушка закашлялась. Осознав, что может не пережить испепеляющего взгляда Эгемена и остаться тут вместе с птичками, она решила ретироваться.              — Чудесное место! Самое то! Вы тут, наверное, начинайте копать, а я схожу за твоим папой, покажу, где мы остановились.              Хазан шла не оборачиваясь, пока два звонких голоса за её спиной не затихли. Зашли они действительно далеко. И когда рядом с ней больше не было других людей, лес стал казаться более густым и туманным. Девушка уже успела бы испугаться, как вдруг заметила два силуэта впереди себя.              — Да, знаю, сейчас не лучшее время.Поминки и всё такое… — Хохот эхом разнёсся по округе. — Но… — Кудрявый силуэт притих. Он опустил взгляд вниз и почесал затылок. — Мне на днях звонили из Бостона. Угадаешь, из какого заведения?              Хазан замерла. Глаза её сузились в непонимании. Она не могла знать, о чём идёт речь, и любопытство, уже не раз губившее её, вновь разгорелось с новой силой. Желание побыстрее подойти к ним улетучилось в долю секунды. Девушка прижалась к толстому стволу рядом стоящего дерева и прислушалась.              — И что ты на этот раз разболтал?              — Ничего такого, о чём она бы не догадывалась. Она лишь хотела знать всё ли у вас в порядке. Я сказал, что вы в норме.              — И это всё? — Ягыз остановился. Голос его стал заметно мягче и тише. Но они подошли достаточно близко, чтобы Хазан всё ещё могла хорошо их слышать.              — Нет. Передала тебе кое-что. — Синан тоже замер, теребя в руках футбольный мяч. — Сказала: «Передай ему, что я понимаю…».              — Понимает… — Эгемен старший устало улыбнулся и перевёл взгляд на картонную коробку, усеянную наклейками, которую нёс под мышкой всё это время. — Отлично. А что понимает, не сказала?              — Слушай, я просто решил, что ты должен знать…              — Теперь знаю. Тема закрыта. А ты больше не отвечаешь на бостонские звонки. — Ягыз смирил брата нахмуренным взглядом и пригрозил указательным пальцем, на что тот лишь пробубнил «как скажешь», вскинув руки в театральном жесте «сдаюсь!».              — А что я, кстати, разболтал? Никто ничего не узнает. Я же пообещал. Да и с Евой я всего раз говорил…              — Я имел в виду Хазан.              Девушка, прячущаяся за деревом, насторожилась.              — А-а-а… История с няней. — Синан вновь рассмеялся. Они продолжили движение. — Ну, тут-то всё и так понятно. Ты — свободен, она, вроде как, тоже. Она — привлекательная, ты тоже ничего. И к тому же — она тебя хочет. Так в чём проблема? — Веки Хазан резко распахнулись от удивления. Руки, крепко вжавшиеся в ствол дуба, не дали ей поскользнуться на влажных листьях и скатиться прямо мужчинам в ноги.              — Я ничего не утверждал. И рассказал тебе точно не для того, чтобы ты издевался. — Голос Ягыза оставался спокойным, таким, каким был всегда, когда он с ней разговаривал. Бесстрастный, ровный, с небольшим вкраплением самоуверенности.              Факт того, что он хотя бы не смеётся над ней, немного успокоил Хазан. Она сжала губы и, прикрыв глаза, упёрлась лбом в дерево. Братья быстро прошли мимо, и чем закончился их разговор, она уже могла только гадать. Единственное, что ей сейчас оставалось делать, — это прийти в себя, догнать Эгеменов и постараться вести себя максимально непринуждённо, что, как она уже предвкушала, будет не так легко.                     — … Лето… Ты был для меня особенным, или особенной… — Малышка Мира задумалась. — Не знаю. Но тебя я любила больше остальных. Так уж вышло. Простите меня другие птички, но даже у родителей всегда есть любимчики. Хорошо, что я одна. — Трое мужчин переглянулись. — Ты был самым бесстрашным, и это погубило тебя, глупыш. Надеюсь, что тебе и остальным тут понравится, и вы будете спать спокойно. А ещё надеюсь, что Принц не подавится вашими перьями, и нам не придётся его усыплять. Аминь. — С этими словами девочка закончила свою прощальную речь, бросив на свежевырытую могилу горсть земли.              — Всё, мы закончили? А то я проголодался. — Гёкхан устало зевнул и почесал живот. Выглядел он так, будто разбудили его не утром, а посреди ночи.              — Подождите! Папа, ты нашёл большой камень? Хочу оставить его, чтобы мы потом могли приходить сюда к ним. Дядя Синан, дай рисунок, а ты, Хазан, выложи немного листьев тут, чтобы было красиво. — Скомандовала Мира, но заметив на себе строгий взгляд отца, добавила:              — Пожалуйста. — Девочка взглянула на няню и быстро-быстро заморгала длинными ресничками.              Отказать Хазан, конечно же, не смогла. Она взяла охапку жёлто-оранжевых листьев и принялась аккуратно раскладывать их на птичьей могилке. Неожиданно рядом с ней приземлился большой булыжник. Девушка подняла голову и встретилась взглядом с Ягызом, чьи глаза теперь приняли цвет ясного голубого неба.              — Спасибо за идею, Хазан.              — Ребёнок рыдал на улице, пока вы были заняты. Я не придумала ничего лучше, чтобы успокоить её.              — Это не было сарказмом. — Мужчина засмеялся. Ей нравилось, когда он смеялся, ибо видеть его улыбку для неё было редкостью. — Я действительно благодарен. Мы уже давно не делали ничего вместе. — В ответ Хазан лишь грустно улыбнулась, вспоминая подслушанный разговор.              — Интересный рисунок. — Над ними раздался голос Синана. — Только не могу понять, что на нём ест Ягыз? Мясо? Почему он ест?              — Он не ест! Это раки! Он их не ест, а лечит! — Мира в секунду оказалась рядом с дядей и вырвала у того из рук свой рисунок. — Я оставлю его птицам, чтоб они нас не забыли.              — Я пытался ей объяснить. — Эгемен взглянул на смеющуюся Хазан.              — Плохо, значит, пытались. Сожалею о вашей утрате. — Девушка встала и сочувственно похлопала мужчину по плечу.              Похороны, к счастью всех взрослых, наконец, закончились. Они молча шли в сторону дома, пока «кормильцу голодных котов» не захотелось поиграть в футбол.              — Эй, Гёкхан, лови! — Крикнул он самому сонному брату.              Тот, как ни странно, увернулся. Но вот Хазан, что шла впереди Гёкхана, этого повторить не удалось. Мяч овальной формы настигнул её внезапно. Она даже не успела обернуться, как тут же свалилась на землю, прихватив с собой и девочку, которую всю дорогу держала за руку. Листья немного смягчили удар, и серьёзных травм удалось избежать. Однако приземление нельзя было назвать удачным. Подбородок, локоть и колени пронзила острая боль. Мира вскрикнула. Старшие Эгемены тут же подбежали к ним.              — Синан! Придурок, твою мать! — Выпалил мгновенно проснувшийся Гёкхан.              — Где болит? — Ягыз обеспокоенно глядел на дочь, глаза которой уже стали красными от слёз.              — Рука. — Промямлила девочка и протянула отцу правую ручку. — Поцелуй, чтобы прошло.              Губы Эгемена расплылись в улыбке и припали к тёплой гладкой коже. Он крепко прижал руку дочери к щеке и прикрыл глаза.              — Прошло?              — Прошло. — Малышка весело закивала.              Хазан с земли поднял Гёкхан. Она сощурилась от боли и потёрла ушибленный локоть.              — Простите, правда. Мне жаль. — Отозвался с виноватым видом Синан. — Я не рассчитал силы.              — Ничего. Удар был не таким сильным. — Чамкыран смерила его снисходительным взглядом.              — Хазан тоже ударилась. — Мира подбежала к няне, потянув отца за собой. –Её руку тоже поцелуй!              — Как ты? Не сильно ушиблась?              — Нет. Всё в норме.              — Нет, сильно. Она обманывает, смотри, руку трёт! Давай, её тоже поцелуй! — Никак не унималась Мира.              Я уже не буду заходить. — Обратился Ягыз к Хазан, когда они подошли к дому. — Мне пора на работу. А вы держитесь от Синана подальше, чтобы он вас не убил. — Мужчина перевёл взгляд на брата, который как раз переступал порог. Улыбнувшись, девушка утвердительно кивнула. — И ещё… — Он подошёл к няне ближе и, ухватив её руку, поднёс к губам.              Одна секунда, и электрический разряд прошиб всё тело. От этого тёплого, почти невесомого прикосновения его губ, она зарядилась энергией больше, нежели её телефон от зарядного устройства. По крайней мере, так ей показалось.              — Прошло?              — Прошло…