Отрицание

Автор знает, что Локи всего лишь сканировал сетчатку глаза в Штудгарде, но здесь используется версия, сложившаяся на основе сплетен:))) Сигюн в растерянности перебирала влажную косу на плече, сидя на лавочке перед домом. Утреннее солнышко приятно согревало спину через тунику. Где-то там, в кроне дерева, весело чирикали птички. Только деве было далеко не до их беззаботного щебета. Она не знала, как вести себя дальше с Локи. Что вообще теперь будет? Стараясь рассуждать логически, Сигюн пришла к мнению, что принц только по одной ему известной причине неравнодушен к ней. Если, конечно, она верно истолковала то «купание» в море. Но дева дала слово королеве поставить Локи на ноги, а не соблазнять его. Или она неправильно поняла его поползновения? У неё же нет подобного опыта, она не знает насколько права. Да еще и сам Локи, кажется, ей тоже нравится… А это вообще неприемлемо! Лучше прекратить заглядываться на принца, пока не поздно. Но иногда он производил на нее почти гипнотическое воздействие. Взять, к примеру, руки Его Высочества. Юная ванийка пока сама не понимала, что такого было в руках Локи, но вот когда пальцы мужчины вернули былую изящность, то она уже пару раз ловила себя на том, что просто тупо смотрит на его манипуляции со столовыми приборами. Локи чопорно перехватывал кусочек хлеба, другой рукой брал нож так, словно тот был сделан из хрусталя и медленно намазывал масло тонким слоем, чтобы затем так же не спеша и чинно расправиться с бутербродом. А полчаса назад она впервые испытала такой фейерверк эмоций только потому, что Его Высочество позволил себе определенную вольность по отношению к ней. Сигюн снова покраснела, вспоминая горящий затуманенный взор младшего принца. Он вел себя так словно, словно… Нет-нет, этого быть не может. Она просто перечитала романтических историй в обители. Разве асгардский принц допустит такой мезальянс? Но что тогда ему от неё надо? Дева поднялась и стала нервно расхаживать в тени деревьев. Проклятье, она запуталась! Ей точно нужен совет. Но ни Герды, ни матери-настоятельницы рядом не было. Стоп! Как же она могла забыть о шаре связи, подаренном Жужелицей перед отъездом? Завидев, что Локи и князь Льет возвращаются к дому, Сигюн понеслась в свою комнату, полная решимости поговорить с настоятельницей. Если она могла кому-то довериться, то это была только благородная асинья, ставшая для неё самым близким человеком в обители. Шар связи вспыхнул розоватым мерцанием, заливая ярким светом комнату послушницы. В святящейся дымке над ним появилось лицо матери-настоятельницы. Было заметно, что Жужелица находилась в своем кабинете, значит, они могли поговорить спокойно. – Здравствуй, Сигюн! – асинья приветливо улыбнулась ей. – Как твои дела? Послушница тяжело вздохнула. Теперь она уже сомневалась был ли повод беспокоить настоятельницу. Может быть, это все глупости и она просто сама придумала себе проблемы? Но асинья уловила смятение Сигюн и попросила её все рассказать. Потупив взгляд, дева поведала о своей работе в должности «компаньонки». Как выяснилось, мать-настоятельница все же была наслышана о личности больного, за которого так хлопотала королева. Дойдя в рассказе до купания в море, дева совсем смутилась и покраснела. Жужелица некоторое время помолчала, а потом уточнила, осторожно подбирая слова: – Ты уверена, что он действительно… отреагировал на тебя? Послушница еще больше покраснела и прошептала: – Да, – а потом добавила горячо, – но я не собиралась его соблазнять! – Успокойся, дело не в тебе, – мать-настоятельница встала из-за стола и отошла к окну. Теперь деве в прозрачном шаре был виден её точеный, благородный профиль и гордо расправленные плечи. В который раз дева восхитилась умением этой женщины держаться. – Причиной тому послужили определенные обстоятельства, – начала Жужелица, а дева впитывала каждое слово. – Его Высочество долго пробыл в тюрьме, где у него не было возможности утолить естественные мужские потребности. Но сейчас он пошел на поправку, а ты единственная девушка в его окружении. Не обращай внимания на его поползновения. Порой у мужчин разум затмевается другими проблемами. Сигюн нахмурилась – и это все? Не обращать внимания? – Да, но я простолюдинка, а он принц, – дева никак не могла понять. – Разве его это не должно останавливать? – Должно, – согласно кивнула настоятельница. – Но ты ему нравишься больше, чем монархические условности. Отсюда спонтанность в его действиях. Ему сложно контролировать себя рядом с тобой, только и всего. Сигюн снова вспыхнула, вспоминая морскую лазурь, обжигающий взгляд принца и его надрывное: «Что же ты со мной делаешь?». Выходит, Жужелица права? Но как ей теперь быть? Видя сомнения девы, настоятельница понимающе улыбнулась. – Тебе нужно принимать мятное зелье, девочка! – Что это еще такое? – хрипло поинтересовалась Сигюн. Она никогда не слышала о таком. – Женское успокоительное, – Жужелица позволила себе хитрую улыбку. – Девочка моя, я всего лишь хочу, чтобы ты перестала вбивать себе в голову всякие глупости. Принц Локи – своенравный молодой человек, он точно не будет заботиться о твоем спокойствии. Позаботься о себе сама! Послушница согласно закивала. Настоятельница еще немного поговорила с любимицей, а потом простилась, сославшись на дела. Озадаченная разговором, дева поплелась на кухню, где нос к носу столкнулась с главной причиной своей головной боли. Асгардец в задумчивости глянул на неё, потом похлопал ладонью по скрученному свитку с печатями женской обители Альвахейма. – Это твой контракт, Сигюн,– пояснил Локи. – На всякий случай, вдруг мне больше не понадобится твое присутствие рядом. Дева хотела уточнить – как это не понадобится и разве не королева была её нанимателем? Но Локи только вздохнул и направился к лестнице. – Займись обедом, – в задумчивости кинул принц ей через плечо, поднимаясь наверх. – У нас скоро будут гости, а завтракать я не буду. Локи скрылся в своей комнате, а Сигюн так и осталась в недоумении стоять внизу. По правилам наниматель компаньонки или содержатель наложницы мог в любой момент отказаться от нее, ломая магическую печать на контракте и возвращая деву в обитель. Но зачем Его Высочеству контракт с ней? Она ему уже надоела? А как же то, что случилось на море? Он играл?! Только ответить на эти вопросы все равно было некому. Наверху, плотно закрыв двери, Локи пару мгновений смотрел в одну точку перед собой, а потом устало прислонился лбом к прохладной панели дверного проема. Предложение главы разведки было рискованным, опасным, но не лишенным определенного смысла. Ведь в свое время Локи был на хорошем счету у читаури. А теперь Асгард дает ему шанс обелить свое имя, предлагая сыграть роль приманки и предателя асов. По мнению Льета, в Асгарде действовала целая шайка метаморфов, и вывести их на чистую воду можно было только подыграв им. Враги готовили что-то особо неприятное для асов, раз убивать принца, судя по результатам расследования инцидента в тюрьме, прислали оверлорда – элитного воина войска читаури, одного из немногих, имеющих доступ к матери-королеве в Рое, ведь самка была только одна и для этой цели выбирались самые лучшие. А победивший оверлорда мог оспорить его право попасть в Зал Главного Инкубатора, то есть в сердце их цивилизации. Общество читаури жило по строгим законам классовой иерархии и подчинения простых биомеханоидов более сложным, усовершенствованным созданиям. Голова оверлорда могла оказать на врагов деморализующее действие, глупо не воспользоваться таким шансом. Обо всем этом Локи поведал князю Льету. Глава разведки в свою очередь рассказал ему о том, что является ключом к его ошейнику, показывая тем самым степень доверия к опальному принцу. Льет так же передал контракт Сигюн, позволяя Локи самому решить, когда стоит избавиться от свидетельницы, ведь любая утечка информации может поставить под вопрос всю операцию. Самому поставить знак препинания в извечном "убить нельзя помиловать"... «Вы – ас, Ваше Высочество, а значит, не мне вам говорить о понятии долга». Все, что теперь нужно было делать принцу – ждать сигнала от князя и восстанавливать физическую форму. Локи прикрыл глаза, запоминая то состояние умиротворения и спокойствия, которое царило в его сердце до появления князя Льета. Но пути назад уже не было. Он дал слово князю, что выполнит тайное поручение. Только хватит ли у него сил так поступить с Сигюн? *** Сигюн продолжала пребывать в растерянности от произошедшего, но послушно принялась готовить рыбу. Обкатывая в муке кусочки филе, через раскрытое окно дева расслышала, как на веранде стражники задвигали стульями, рассаживаясь на обед за маленьким столиком. Еду им только что привез посланник с чертога Одина, которому послушница передала записку для Тора с просьбой купить для неё мятное зелье. Служивые принялись за обед, обсуждая сплетни и новости столицы. Невольно слушая их разговор, Сигюн закатила глаза, вспоминая Герду. И кто сказал, что сплетни собирают только женщины? Да глупости все это! Гвардейцы Его Высочества обсуждали, кто пошёл на повышение и почему, а так же травили байки о любовных похождениях с местными рыбачками из поселка во время последней увольнительной. Но обед был съеден и постепенно разговор вернулся к причине, по которой они здесь находились. Только в этот раз досталось и Сигюн. – Запал наш принц на послушницу, это я вам точно говорю! – проговорил с набитым ртом капитан гвардейцев, усатый асгардец в летах. – Да с чего ты взял? – так же жуя, возразил Вили. – Он всегда к бабам холоден был. – Вот-вот, – поддержал третий вояка с трудным именем Аргнульв. – В чертогах даже поговаривали, что неспроста он так асинь игнорировал! Молодые воины дружно заржали, но капитан гвардейцев только раздраженно на них цыкнул. – А ну, хватить зубы скалить! Много вы понимаете, – потом продолжил уже несколько потише, так, что Сигюн пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. – По душе ему бабы, только ведь гонору много, вот и получается все через пень колоду. – Ты о том романе с придворной дамой Фригг, что ли? – насмешливо проговорил Вили. – Так все знают, почему она его отвергла. Не впечатлил он её, а Ида еще та охотница до любовных утех была! – Неправда это все, – упорно продолжал капитан. – Я знаю потому, что молодым служил в ту пору в карауле Её Величества. У Иды жених был, князь Бранд. А сама дева интрижек не чуралась. А тот дико ревновал эту красавицу. Ну и вызвал Локи на дуэль за оказываемые знаки внимания к той красавице, а Высочество вроде как согласился. Это притом, что дуэли запрещены были под страхом смертной казни. Капитан замолчал, отхлебнул компот из кружки. Молодые гвардейцы ждали продолжения, и Сигюн стояла, боясь пошевелиться. Надо бы закрыть окно, но соблазн узнать немного о прошлом Локи оказался сильнее. Оказывается, самый приближенный ко двору источник информации всегда был под боком, но она об этом даже не догадывалась. Все, что она слышала теперь, разительно отличалось от того, что ей рассказывала Герда и того, что она прочитала в книгах. Так где же правда? – А дальше-то что? – не выдержал Вили. – А что дальше? Убил принц этого князя в поединке, да только по-хитрому все сделал, что не подкопаешься. Но, думаю, Один все равно об этом знал. Ида после этого порвала с принцем. Как она кричала в королевском саду на него… Да ты такой, да ты сякой! Да меня от тебя воротит! Как он её тогда не придушил за такие слова – не знаю, ведь гордый, самолюбивый. Но после этого Ида уехала из Асгарда куда-то к родственникам на север страны, а Локи совсем замкнулся. А потом все эти дела с коронацией, изгнание Тора, сон Всеотца, Локи-царь. Не приняли такого царя придворные, хотя как по мне, так что принцу-то было делать? Ётуны армию начинали собирать, он по праву престолонаследования должен был возглавить Асгард. Что и сделал. Ну, а дальше сами знаете: Тьма, Рой читаури и Мидгард. Погубил наш принц народу в итоге знатно. – Да, зверствовал, – поддакнул Аргнульв, но капитан снова вздохнул. – Как был выродком, так им и остался, – пробубнил Вили себе под нос. – Эк вы на него всех собак навешали! – недовольно крякнул капитан. – Не все знают, что когда Всеотец в первый раз пошел с походом в Ётунхейм, то вырезал целые города, не жалея ни женщин, ни детей. Только об этом никто не помнит, а вот сотню убитых все почему-то Локи приписывают как самый страшный грех. – А в Рое он, небось, праведником был? – насмешливо спросил Вили. Было совершенно очевидно, что этот солдат проявляет ужасное непочтение к принцу, ни во что того не ставя. Сигюн только сокрушенно покачала головой. Разве можно судить о ком-то по сплетням? Капитан многозначительно промолчал и только через мгновение продолжил, но уже потише. Сигюн едва не застонала от разочарования, ловя слова служивого практически на грани слуха. – А про Рой, ребятки, забудьте. Те, кто попадают в Колизей, вообще редко нормальными возвращаются. Ломаются там даже асы… Да и как еще! Если убивать не будешь, то сам не выживешь. Так, что наш принц еще крепкий оказался. Представив себе такое место, дева содрогнулась. Почему-то она была абсолютно уверена, что в этом самом Колизее должно быть очень мрачно и неуютно. Вместе с тем пришло покалывающее ощущение в районе лопаток. Так, словно кто-то на неё пристально смотрит. О, нет, только не это! Дева медленно повернулась, сталкиваясь нос к носу с Локи. Как он смог подкрасться так тихо?! Принц выглядел разозленным, как тысяча ётунов. – Интересно? – прошипел он, злобно прищурив глаза. – И как, многое узнала? Локи шагнул прямо к ней, заставляя попятиться назад. Но только стол был позади, и отступать было некуда. А прямо перед ней был взбешенный принц, у которого от злости побелели губы. На веранде воцарилась тишина. Видимо, солдаты услышали речь принца и притихли. – Что там про меня говорили? – наигранно поинтересовался он. – Ах, да-да, припоминаю. Как я плохо обошелся с братцем, какая я неблагодарная скотина. А про то, как Лафея заколол над ложем Всеотца, не судачили? – процедил сквозь зубы Локи. Сигюн отчаянно замотала головой. Что он несет?! Не об этом речь шла. Но Локи понял все по-своему, в угоду уязвленному самолюбию, и продолжил: – А про то, как глаза смертным вырывал в Мидгарде, не говорили? Весьма впечатляюще, знаешь ли, выглядит глазное яблоко у смертных. Никогда не видела? – послушница вжалась в стоящий позади стол, стремясь быть от такого Локи как можно дальше. А принц самозабвенно говорил, понизив голос до зловещего шепота: – Такой упругий, скользкий белесый шарик. А как сердце у читаури вырезать, знаешь? Всаживаешь иглу под лопатку, – он облизнул пересохшие губы и прерывисто задышал, но у Сигюн от подобных жестов мурашки побежали по коже, – так, чтобы сильно не трепыхался, а потом выдираешь через место сочленения брони. Прелестно, истину тебе говорю, дева! И Локи зло усмехнулся, растягивая губы в гримасе торжества и злорадства. Сигюн испуганно ойкнула под испепеляющим взглядом изумрудных глаз. Все знания, полученные за часы «колыбельной» вмиг испарились. Тогда она приходила к осужденным, уже сломленным от предчувствия собственной смерти. Но с Локи совсем другая ситуация. Поэтому, что делать сейчас, она просто не знала, а рядом стоял взбешенный, неуравновешенный принц, с судорожным, хриплым дыханием, с искорками безумия в потемневших глазах. Мамочки мои, что с ним?! – Что же ты притихла, девонька? Не ожидала? – обманчиво сладким голосом пропел принц. – Чего молчишь? Он подвинулся еще ближе, нависая над испуганной Сигюн. Провел пальцами по подрагивающим губам послушницы, притянул рукой за шею ближе. По-звериному рыкнул, втянув запах волос дрожащей девы. Сигюн же только отстранилась от него, боясь до озноба этого мужчину. Снова полыхнул огонь плохо сдерживаемого бешенства в зеленых глазах. – Чего молчишь?! – сорвавшись, проорал Локи ей в лицо. Принц задыхался от осознания собственной беспомощности. Застигнутая врасплох Сигюн, жадно подслушивающая о нем, просто взбесила Лофта. Это сейчас-то, когда он стоит перед выбором в отношении неё – или-или? А теперь еще эта невинность, с которой она смотрит на него. Проклятье! Может, взять её силой и дело с концом? Получив желаемое, он станет жить спокойно. Легче будет решиться на трудный шаг. Ведь он никогда не был праведником, чего душой кривить? Никогда не стремился стать лучше, чем был на самом деле, никогда не заботился о ком-либо. А очередная сказка, пусть и близкая к истине, породит еще больше предубеждений в отношении него. И все повторится. Как с Идой. Как с Фригг, как с Тором… Но и поведать правду он не мог. Пока не мог. А вот потом…. Потом уже может быть слишком поздно. Так может лучше сразу выпустить всех демонов? Показать ей, как это больно, когда предают? Только вот почему на сердце стало так муторно от этих мыслей? Что же он за существо такое?! Лучше бы его читаури в тюрьме порешил, так бы всем лучше жилось. Локи чувствовал, как перехватывает горло от всепоглощающего желания ломать и крушить, как отчаянно трясутся руки, сжимаясь мертвой хваткой на шее послушницы… Беги, Сигюн… Просто беги… Горящие неистовым огнем безумия глаза принца раздевали и одновременно испепеляли, а прохладные пальцы, сжимающие шею с каждым мгновением все сильнее, навевали ужас. Сигюн стало по-настоящему страшно. Дева всхлипнула, понимая, что уже просто не может себя сдерживать. По телу прошла волна холода, и дева ощутила, как невольно меняет облик на свой настоящий. От подобного зрелища Локи замер, а потом непонимающе нахмурился, смотря на свои синеющие руки. Он невольно отпустил деву и растеряно отступил в сторону. Ярость ушла, оставляя после себя только звенящую пустоту. Он едва не задушил её… А что с ней? Она… Она – ётнуша?! Но Сигюн только закрыла синими ладонями лицо, чтобы не смотреть на Его Высочество темно-красными глазами. Это конец! Локи теперь точно сломает печать на контракте. Зачем ему ётунша-полукровка? – Сигюн?.. – ошарашено вымолвил принц, не в силах сказать что-либо путное. Дева всхлипнула и бросилась прочь от него. Пролетев мимо застывших в дверях с открытыми ртами гвардейцев, послушница взбежала по лестнице наверх. В повисшей тишине было хорошо слышно, как хлопнула дверь наверху, как щелкнул замок. Пару мгновений Локи тупо смотрел перед собой на то место, где только что стояла дева, а потом бросился за ней. – Сигюн! – принц требовательно застучал в закрытую дверь. – Я приказываю тебе, открой! Но ответом была тишина.