Отрицание

Сигюн лениво ковыряла в тарелке предложенное мясное блюдо. В обеденной зале кроме нее и Рагны больше никого не было. Сквозь прозрачные светлые шторы комнату наполняло солнце, играя бликами в хрустальной посуде на столе, в начищенном столовом серебре, а через распахнутые двери залетал свежий ветерок. Через четыре часа князь Оддсон снова вернется с очередного заседания королевского Совета. Опять она услышит лошадиный топот и стук колес кареты. Опять служанка предложит ей принять ванну и надеть откровенный наряд. Опять её проведут по дому до дверей обеденной залы, в которой светильники будут гореть только в одном конце, оставляя в полумраке другой край комнаты. Сигюн вздыхала и покусывала губы, словно не замечая застывшую изваянием Рагну возле двери. Сигюн снова погрузилась в раздумья. В этот раз она даже не просила служанку уйти. Видимо, привыкла к постоянному присутствию. А вот как быть с остальным? Она понимала, что попала в весьма щекотливую ситуацию, и как ей теперь быть – просто не представляла. А вспомнить было что. Только от самих воспоминаний Сигюн заливалась стыдливым румянцем и сжимала вспотевшими ладонями салфетку. Между ног все заныло от предвкушаемого удовольствия. Вот уже пятый вечер она проводила в компании Фридрика, и пятый раз подряд ужин заканчивался одним и тем же. Стоило только ей попросить князя снять маску, как он послушно соглашался, гасил свет и начинал вытворять ётун пойми что. Позавчера, к примеру, в полной темноте князь поставил её на колени вон на тот милый диванчик и опять довел до яркого финала, лаская языком. Потом снова отвел наверх, оставил на пороге комнаты в одиночестве, как и в первый вечер. Поза, по мнению Сигюн, как и такой вид любви, были совершенно бесстыдными, но все равно она долго ворочалась в кровати, чтобы потом весь день снова ломать голову, как ей быть дальше. Сигюн все еще не отступилась от идеи выяснить, как выглядит князь, но как все реализовать – она не представляла. Ведь весь день Фридрик отсутствовал и возвращался только к ужину. Князь, похоже, прекрасно понимал, что она задумала, и сбивал её с толку каждый раз с помощью такого приятного, но развратного метода. Сладкая игра затягивалась, и пока счет шел не в её пользу. А на следующий вечер вновь был ужин в компании с князем. При этом ни поползновений на что-то большое, ни намеков за ужином о прошедших сладких минутах от него не последовало. Оддсон изящно расправлялся с едой руками, облаченными в белые перчатки, вел привычную светскую беседу с наложницей. Его лицо по-прежнему было скрыто капюшоном, оставляя на виду только узкую полоску губ. Но Сигюн уже знала, какими талантами обладают губы князя, как могут заставить её стонать от наслаждения. А еще она начала желать кое-чего большего. Какие-то затаенные, дремавшие где-то глубоко, порочные желания рвались наружу. Наблюдая, как княжеская рука в перчатке обхватывает прозрачные стенки бокала и подносит красный напиток к губам, она ощущала лихорадящий прилив крови внизу живота. От желания соития между ног начинало неприятно потягивать. Понимая, что она уже вся мокрая от простого созерцания мужчины, Сигюн краснела и утыкалась взглядом в тарелку. Оддсон же будто не замечал её замешательства и продолжал вести разговор на незначительные темы, доводя её до умопомрачительного состояния к концу ужина. Иногда Сигюн казалось, что ей подсыпают в еду какой-то афродизиак, иначе как еще объяснять те развратные желания, которые всё чаще её посещали. А князь даже не пытался требовать от неё исполнения супружеского долга, словно его всё устраивало, и это ставило Сигюн в тупик. Ётун пойми этих мужчин! Чего же тогда в карете устроил непонятно что? Приходя в себя после очередного финала, Сигюн давала себе обещание непременно поговорить об этом с Оддсоном. Но стоило князю выйти к ней на следующий вечер, галантно поцеловать руку и сесть рядом, как она снова чувствовала себя маленькой девочкой, с которой играется взрослый и умный мужчина, и как начать разговор, Сигюн просто не представляла. Так было и в этот вечер. Фридрик снова довел её, разомлевшую от пережитого удовольствия, под руку до дверей комнаты. В этот раз Сигюн долго копалась, делая вид, что пытается открыть плохо поддающуюся дверь. Но сама просто пыталась придумать, как остановить Оддсона сегодня. В том, что он сейчас галантно простится и опять оставит её, она нисколько не сомневалась. Всеотец, да она просто падшая женщина, раз ей приходят в голову только такие мысли! Но ведь так не может долго продолжаться. Она должна выяснить, как выглядит князь, увидеть его лицо. – Позвольте мне, леди, – князь без труда толкнул створку дверей, но для этого ему пришлось её коснуться. Фридрик пытался отойти, как Сигюн сама прильнула к нему. Она опять залилась краской, понимая, что ей, похоже, придется быть первой. Сигюн положила голову ему на плечо и прошептала: – Не уходите, Фридрик, пожалуйста. Князь резко развернул её к себе спиной, прижимаясь. Сигюн пришлось прогнуться, уходя от контакта. Она хотела видеть его лицо, но вместо этого почувствовала, как ей упирается в спину возбужденная мужская плоть, и едва не застонала от подобных ощущений. Снова шелест плаща и горячее дыхание опалило кожу на шее. Сигюн замерла. Он снял капюшон при свете? – Я так долго ждал этих слов от тебя, Сигюн, – довольно промурлыкал князь, заставляя её зажмуриться, чтобы прогнать ощущение дежавю. Ей опять кажется, или она четко слышит голос Локи? Но почему она не чувствует знакомого терпкого запаха? Князь же продолжал нашептывать. Голос обволакивал, заполнял каждую клеточку, вселял обожание, желание и что-то ещё, заставляя замереть и ждать, ждать неизвестно чего. – Завтра в полдень, прекрасная Сигюн, ты станешь совершеннолетней. Для тебя начнется новая жизнь, полная ярких, незабываемых мгновений. Твое положение в корне изменится, а сейчас же… Оддсон легонько подтолкнул деву к стулу у стены, прямо посреди коридора. Пальцы пробежали по застежке платья, быстро расстегнули петельки на пуговицах, потянули вниз, обнажая женское тело. Красивое одеяние скользнуло на пол. Властным движением ладони князь заставил дрожавшую Сигюн встать коленями на стул, прогнуться в бедрах. Тишину коридора вспорол хлесткий звон пряжки на ремне, а затем жужжание застежки. – Сейчас ты просто будешь со мной, – выдавил Фридрик, касаясь горячей влажной головкой восставшего члена её возбужденной плоти. Сигюн захныкала от нетерпения, когда он погрузился в неё совсем немного, на чуть-чуть, растягивая почти девственное женское лоно, ведь она была с мужчиной только несколько раз до этого. – Но только на одну ночь, – заключил князь, медленно погружаясь до конца. А Сигюн прогнулась еще больше навстречу ему, практически ложась на спинку стула. Фридрик был высоким, ей приходилось подставляться, чтобы он не причинял ей неприятных ощущений. Оддсон замер на мгновение, а потом толкнулся сильнее, заставляя ее закусить пальцы и плыть на волнах удовольствия. Каждое новое погружение воспринималось на грани, как по самым нервам. Будто сквозь воду она слышала, как противно заскрипел под ней стул, как князь принялся нашептать всякие пошлости, беря свое от долгожданного соития: какая же она узкая и маленькая, и будь его воля, он бы никогда с ней не расставался. Но и это потом стало не важным, потому что Фридрик двигался правильно, размашисто, с каждым ударом доставая до чего-то внутри так, что становилось потрясающе и с каждой мгновением хотелось, чтобы еще сильнее… Некоторое время спустя снова в темноте едва пришедшую в себя от нового оргазма Сигюн князь уложил на кровать. Ложе прогнулось рядом с ней, Фридрик тоже лег. Полусонная Сигюн прижалась к жилистому плечу и позволила себя обнять. На грани сна и яви засыпающая дева снова почувствовала знакомый терпкий запах младшего принца, но дрёма переборола желание разбираться что да как. Сигюн открыла глаза, видя над собой знакомый высокий потолок с изысканной лепниной. Тело приятно ломило после вчерашнего вечера. Она сладко потянулась в кровати и зевнула. Ладонь сама нащупала рядом еще не остывшую простынь. – Просыпайся, соня. Сигюн подскочила на месте, ища глазами источник звука. Но не наличие в комнате кого-то еще заставило её побледнеть и укрыться простыней. Нет, она много раз представляла себе их встречу, и даже продумывала, что скажет и как посмотрит в его глаза. Много раз, но только не так… Напротив кровати, заложив руки за спину, стоял асгардский принц в добром здравии. Темно-зеленая рубашка, расстегнутый камзол, перевязь с гербами королевской семьи Асгарда. А в одном из кресел лежал серый плащ князя Оддсона. – Где Фридрик? – спросила она сиплым голосом, хотя уже сама прекрасно знала ответ. Локи нахально улыбнулся. – Разочарую тебя, дорогая, но князь Оддсон умер в десятилетнем возрасте. Пару мгновений она просто смотрела на него, пытаясь найти в зеленых глазах хотя бы намек на какие-то чувства, но все было тщетно. Принц молча выдержал укоризненный взгляд, а потом спокойно достал из внутреннего кармана два свитка. – Почему? – Сигюн снова с трудом узнала собственный голос. Так ничего и не ответив, принц протянул ей свитки. Она молча приняла их, продолжая неотрывно смотреть на него. Скажи же, Локи, хоть что-нибудь скажи… Его Высочество отвернулся к окну. – А ты бы поехала со мной неизвестно ради чего в Асгард после всего, что я с тобой сделал? – тихо поинтересовался он через мгновение. В свете прекрасного утра его профиль выглядел совершенным творением гениального мастера, тонкая прядь вьющихся волос очаровательно спадала на высокий лоб. Только знакомые белесые шрамы несколько портили его внешний вид. Но гордая и величественная осанка выдавала в нем выходца из королевской семьи, воспитанного в среде, где монархический долг был в приоритете даже перед самыми близкими, самыми родными. «Какая холодная, отстраненная красота», – почему-то подумалось ей. Только сейчас она заметила цепочку розоватых рубцов поверх прежних, скрывающихся под темными волосами. Шрамы были явно свежими. Но откуда они у него? – Ну, вот и ответ, – спокойно констатировал принц, подбирая со столика перчатки. Не белые, как носил князь Оддсон, а вполне обычные, из тончайшей темной кожи. – Что это? – поинтересовалась она, когда взор упал на свитки в руках. – В этих свитках, Сигюн, ты найдешь ответы на все свои вопросы. Вкратце сообщаю, – голос младшего принца немного дрогнул, но он быстро справился и перешел на будничный, беззаботный тон. – Матушка просила меня исполнить данное тебе обещание. Мы нашли подлинник завещания твоего отца, которое твоя мачеха подделала, чтобы стать единоправной хозяйкой всего состояния. По закону Ванахейма ты можешь предъявить права на титул и состояние до двенадцати часов дня наступления совершеннолетия, то есть сегодня до полудня и только по месту нахождения любой из части наследства. Например, в доме своего покойного отца, – Его Высочество обвел комнату взглядом. – Завещание оформлено магическим способом. Это значит, что после подписания у асгардского и ванахеймского герольдов сразу появится запись о новоиспеченной княгине Асбранддоттир. Далее ты увидишь письмо от Розалинды. Испугавшись расправы за подделку документов, – принц позволил себе хитрую усмешку, – она бежала из столицы Ванахейма, но просила тебя простить её и подписать дарственную на скромную сумму в размере пяти тысяч асинцев. Иначе её дети останутся без средств к существованию. Так что у тебя целых, – Локи глянул на часы, стоящие на комоде, – два часа, чтобы вступить в наследство и решить судьбу мачехи. Да, пока не забыл, – Его Высочество достал из камзола новый свиток и положил на столик. – Твой контракт наложницы, Сигюн. Можешь его уничтожить или сохранить на память, это уже тебе решать. Я же тебя отпускаю. Такого поворота событий она не ожидала. Она никак не могла прийти в себя и просто смотрела, как принц принялся натягивать перчатки на руки. Чопорно, не спеша, с врожденным изяществом. – Я все же не понимаю, зачем весь этот маскарад? – пробормотала она, с трудом соображая, что к чему. Локи только тяжело вздохнул. – Ты должна была узнать о наследстве только в доме своего отца. Я не знаю, кто придумал подобные законы, но если наследник не объявляется в течение первого года после открытия наследства, вступает в силу правило «знание о должном без умысла по месту права»**, – принц явно процитировал чьи-то слова. – Меня ты знать не захотела бы, а увидев мою мать, поняла бы, зачем она пожаловала. Поэтому мне пришлось выдать себя за князя и привезти тебя в Асгард, как наложницу. А свою личность я скрывал с помощью магии. Теперь же ты княгиня, Сигюн. Советую для начала провести аудит всего состояния и сменить управляющего. Твоя мачеха вкладывала деньги совершенно бездумно и порядком уменьшила наследство князя Асбранда. Но этого все равно хватит на безбедное существование до конца твоих дней. Принц подхватил с кресла серый плащ и окинул прощальным взглядом комнату. Вот и все… Здесь должен быть кто-то, но только не он. – Локи, подожди! – путаясь в простынях, Сигюн попыталась слезть с кровати, но принц уже шагнул к дверям. Проклятье, да что же постельное белье такое большое?! – И все? – она смотрела ему в спину с затаенной надеждой. Сигюн старалась держаться, чтобы не выдать рвущиеся наружу слезы. Сколько раз она уговаривала себя, что принц просто сволочь, самая настоящая сволочь, но вот стоило увидеть его снова близко, так неизбежно близко… Боль от старой сердечной раны ожила. Она… Продолжает любить его, вопреки всему, что было?.. – Ты больше ничего не хочешь мне объяснить? Уйдешь просто так? – ей показалось, или в голосе проскочили просительные нотки? Неужели он не видит, что с ней происходит?! Принц постоял немного на пороге, потом медленно повернулся к ней вполоборота, будто не был до конца уверен, что это правильно. Он и так многим причинил боль, зачем еще все это? Разве он не решил для себя, что одиночество – самая верная для него стезя? Но даже сейчас он смотрел на неё с толикой превосходства и самовозвеличения. Замотавшись в покрывало, как в тунику, дева наконец смогла подняться. Впервые после такой долгой разлуки они посмотрели в глаза друг другу: он с какой-то пустотой внутри, она же – продолжая верить и любить, снова вспоминая измученного, изувеченного принца. Между ними оставалось всего лишь каких-то пять шагов, но уже сейчас это расстояние казалось труднопреодолимой пропастью. – Что ты хочешь услышать от меня, Сигюн? – устало спросил он. – Я не люблю выяснять отношения и не встану пред тобой на колени, не жди, – видя удивление на её лице, принц усмехнулся. – Удивлена? Да, я знаю, что сделал, но еще лучше я знаю, кто я такой и что из себя представляю. Я всегда буду благодарен тебе за твою доброту и поддержку. Скажу даже больше: если бы все сложилось несколько иначе, ты бы уже давно носила мое фамильное кольцо, прелестная Сигюн***. Сказано это было тоном Фридрика, отчего дева принялась неловко поправлять спадающую простынь. А еще до нее стал доходить смысл сказанного. Он что… Действительно хотел на ней жениться?! – А еще я понял две вещи, Сигюн. Что настоящая любовь – это когда ты возишься с обожженным спесивым уродом и не даешь ему при этом потерять чувство собственного достоинства, и что я никогда не смогу отплатить тебе тем же, как бы этого ни хотел. Сигюн смотрела на принца во все глаза, не веря в то, что услышала, но это было так – Его Высочество открыл ей сердце. Впервые за столько времени она видела вместо надменного Локи самолюбивого парня с тяжелой судьбой, с грузом совершенных ошибок, осознающего свою ущербность и почти смирившегося с этим. – Но ты был так ласков со мной, – пролепетала Сигюн, надеясь переубедить принца. Они еще могут быть вместе. Нужно только попытаться, попробовать… – Неплохая постановка, верно? – Локи едко усмехнулся. – Не зря ведь меня называют богом коварства и обмана. – Вечерами так особенно, – Сигюн залилась краской смущения, понимая, что взгляд асгардца бесстыдно скользит по её телу, ведь кроме простыни на ней ничего не было. – Такая непомерная плата за княжеский титул? Тебе было неприятно? – ехидно поинтересовался принц. – Зачем ты так? – с обидой произнесла она, а Его Высочество только приподнял брови. – А как надо? Нежно и любя? – уже с некоторым раздражением бросил он. – Избавься от придуманного образа, Сигюн. Я не сказочный принц, а ты не похожа на дурочку. Так просто поработай головой. Локи опять взялся за ручку двери, но слова у Сигюн вырывались сами по себе. Она столько думала о самой главной причине, что побудило принца так поступить, столько придумала ему оправданий, и вот теперь он уйдет просто так, даже ничего не объяснив? – Почему? – едва слышно спросила снова она. Локи сжал зубы так, что проступили желваки. Он понял, о чем идет речь, теперь Сигюн была абсолютно в этом уверена, но упорно молчал. Одинокая слезинка скользнула по щеке. – Почему? – настойчивее повторила она, понимая, что еще мгновение – и у нее начнется самая настоящая истерика. Она чувствовала себя сломленной и усталой. – Я не могу открыть тебе всей правды, Сигюн. Скажу лишь, что мои ожоги уже полностью зажили. Она непонимающе нахмурилась, ощущая, как все больше холодит лицо от непрошенной влаги. Что он хотел этим сказать?! Но принц не дал возможности ей подумать над его словами. – Знаешь ли, я не изменился за это время. Хочешь еще один совет? Забудь меня, начини новую жизнь. Ты ведь сама хотела. Так будет лучше. Для тебя лучше, со временем ты сама это поймешь. – Но, Локи, – она поспешила к нему, а принц уже шагнул за порог. – Не стоит, Сигюн, – он покачал головой. – Давай обойдемся без дешевых мелодрам. – Но это неправильно! – в эту минуту она пребывала в полном отчаянии, совершенно не зная, как ей остановить упрямца. – Давай хотя бы попробуем… – Прости меня, Сигюн, но все-таки нет, – Локи отвел взгляд, перекидывая плащ через руку. – Всего хорошего, княгиня! Его Высочество галантно поклонился и был таков, оставив её посреди роскошной, но пустой комнаты. Теплый ветерок влетел в распахнутое окно, сбросил на пол свиток с контрактом наложницы, прошелся по рыжим волосам и остудил влажные щеки. В ушах продолжали звучать слова, намертво впечатываясь в любящее сердце: «Прости меня, Сигюн, но все-таки нет». _____________________________________________________ *** По традиции асов в знак помолвки жених дарит невесте фамильное кольцо, показывая тем самым, что она скоро станет частью его семьи. ** «знание о должном без умысла по месту права». Правило наследования в Ванахейме. Если наследник не объявился в течение первого года после смерти наследодателя, то получить наследство он может по месту нахождения имущества, предварительно доказав, что не имел умысла на присвоение чужой доли, а только желает получить свое. Поскольку реализовать последнюю часть перед герольдом (тот, кто выдает грамоту на титул и свидетельство собственности) бывает довольно трудно, сложилась порочная практика, по которой наследник должен ничего не знать о причитающемся (или делать вид, что не знает). Занимаются его поиском душеприказчики или любые другие лица, которые желают заработать на процентах за оказанные услуги. Ни Фригг, ни Локи деньги, конечно же, не нужны:)))