Отрицание

Сигюн сладко зевнула и потянулась в мягкой большой постели. За окном уже рассвело, дева оглянулась, рассматривая изысканно обставленную комнату вокруг. Прошлой ночью, когда после утомительной дороги Фридрик внес её в спальню на руках, обстановка показалась сонной деве какой-то угрюмой. Но сейчас выяснилось, что все было совсем не так уж плохо. Спальня оказалась воистину огромной. Обитые шелком стены, приятный светло-бежевый цвет мебели, ковра и штор визуально увеличивали пространство, делая комнату еще более свободной и светлой. Большой, почти на всю стену платяной шкаф, туалетный столик с зеркалом и милым пуфиком перед ним, маленький столик прямо под окном, пара кресел, камин… Сигюн села на кровати, ощущая, как приятно утопают босые ноги в длинном ворсе ковра. Потом подошла к шкафу и толкнула створку. Дверца откатилась почти до конца, являя вереницу нарядов, аккуратно разложенную по полочкам одежду, ряд различных туфель внизу… И это все ей?! Ванийка ошарашено заглянула в висящее рядом зеркало. В отражении мелькнуло бледное веснушчатое лицо и всклокоченные после сна рыжие волосы. Главная проблема девы – непокорная шевелюра, так никуда и не делась. Вода, ей срочно нужна вода. Только она поможет убрать этот бардак на голове после сна. Туалетная комната тоже поражала своими размерами. Казалось, что здесь без труда смогут устроиться те гвардейцы, которые охраняли Локи на берегу Асгардского моря. Все было такое новое, свежее, блестящее, словно было приготовлено специально к её приезду. А что снаружи? Позабыв о расческе, Сигюн подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу раскинулся сад. В лучах утреннего солнца бабочки порхали с одного цветка на другой, пели птицы, а в маленьком пруду покачивались зеленые листья кувшинок. Вид был прекрасным для любившей природу Сигюн, будто князь хорошо знал о её вкусах. Только темная земля на клумбах и под деревьями, кое-где повядшие цветы, словно их посадили только накануне, подсказывали, что еще несколько дней назад здесь все было совершенно иначе. – Доброе утро, Ваша Светлость! Сигюн обернулась на голос. В дверях стояла юная асинья, послушно потупив глаза в пол и сложив руки на белом переднике. Горничная. Ванийка приветливо кивнула той, потом беззаботно поинтересовалась: – Как тебя зовут? Но служанка ответила не сразу. – Рагна, Ваша Светлость. Сигюн приблизилась к девушке, стремясь найти с ней общий язык, но служанка потупила взор, уходя тем самым от контакта. – Под окнами такой красивый сад. Вот только клумбы совсем свежие. – Все специально готовилось к вашему приезду, леди Сигюн, – горничная, как и прежде, не поднимала глаз, являя собой просто образец вышколенной прислуги. Ванийку же раздирало любопытство. Князь так стремился ей угодить, что приказал посадить сад за одну ночь? Странно как-то это все. Но внешне она старалась не показывать свою заинтересованность. – Да ни за что в это не поверю. Наверняка у Его светлости был чудесный сад и раньше. – Еще несколько дней тому назад сад и дом были заброшенными, леди Сигюн. Все специально готовилось к вашему приезду, – повторив, Рагна боязливо покосилась на дверь, словно проверяя, насколько плотно та была прикрыта. Такое поведение не укрылось от внимательной девы. – В чем дело? Ты кого-то боишься, Рагна? Асинья встрепенулась. – Нет-нет, что вы! Просто хозяин наказывал с вами не вступать в беседы… – Почему же? – Сигюн была искренне удивлена такому ответу. – Чтобы мы не выболтали чего лишнего, – девушка испуганно закрыла рот ладонью, а бывшая послушница только ласково улыбнулась, хотя внутри постепенно подступало беспокойство. – Я сделаю вид, что ничего не знаю,– поняв, что не добьется нужного ответа, наложница решила сменить тему. – Расскажешь мне о Фридрике? Горничная замотала головой. – Не могу, правда, не могу, – в глазах прислуги промелькнул самый настоящий испуг. – Вот через неделю спрашивайте все, что пожелаете, но только не сегодня. Таков приказ. Сигюн только разочарованно пожала плечами. Что за странные приказы отдает Фридрик? Почему именно неделя? Хорошего утреннего настроения как не бывало. Мало того, что князь Оддсон все больше приобретал черты непостижимого и даже безжалостного существа, этакой темной лошадкой, так еще и происходящее вокруг будто нарочно способствовало все большему смятению. Вон как горничная трясется от простого вопроса. Дело явно нечисто. Ну, зачем, зачем она поспешила с подписанием контракта?! Наложница решила продолжить общение с несговорчивой прислугой. Вдруг узнает еще что-то? – Почему ты называешь меня «Ваша Светлость»? Я ведь не благородная. Горничная учтиво поклонилась. – Так велел хозяин. Он приказал всем слугам относиться к вам, как к княгине. Сигюн вздохнула. Почему она сразу не догадалась, что и на этот случай были даны указания? – А зачем князю нужны маска и перчатки? Наложница ожидала очередного ответа вроде «приказ хозяина», но Рагна только побледнела и со слезами в голосе умоляюще произнесла: – Прошу вас, леди, не спрашивайте меня больше ни о чем, иначе вы погубите меня. Вот так дела! Дева пару мгновений переварила услышанное и в итоге решила оставить горничную в покое, опасаясь, что от очередного вопроса та попросту упадет в обморок. – Ваша Светлость будет одеваться к завтраку? – учтиво поинтересовалась служанка через пару мгновений. – Да, конечно буду, – задумчиво пробормотала ванийка, погруженная в свои мысли, а затем спохватилась, – а Фридрик… – Он уехал по делам во дворец, леди. Велел передать, что будет только к вечеру и просил вас отужинать вместе с ним. Оддсоны входят в состав королевского Совета? Это что-то новенькое. Послушница хорошо помнила, что ранее этот род допускался только к участию в различных военных походах во славу Всеотца. Впрочем, все течет, все меняется. Возможно, Один посчитал присутствие Фридрика необходимым. Но сам князь и словом не обмолвился, что является королевским советником. Вопросы, кругом одни вопросы. Из раздумий её вывела горничная. – Вы будете готовиться к ужину, княгиня? Сигюн непонимающе нахмурилась: зачем с утра готовиться к ужину, но потом догадалась, – это приказ князя. Значит, у Рагны есть указания и на этот счет. – А князь поведал, когда будет этот ужин? – Да, в девять. Сигюн печально вздохнула. Так поздно ужинать… Впрочем, если только все это не делалось с одной-единственной целью. Опять ей пришлось бороться с неприятным чувством, что она позволила себя снова обвести вокруг пальца. Все, что нужно от нее Фридрику – это наследник. Видимо, князь не желал повременить с этим делом. Даже вчерашний вечер и реакция Сигюн не смогли внести изменения в его планы. Но разве он не говорил ей об этом прямо? Так на кого же тогда нужно злиться в первую очередь? Продолжая надеяться, что она может быть интересна Фридрику не только как способ продления княжеского рода, Сигюн дала себя причесать и переодеть. Рагна сделала все быстро; чувствовалось, что у нее большой опыт в этом деле. Смотря на то, как ловко девушка укладывает непокорные волосы в прическу, ванийка искренне радовалась, надеясь, что асинья расскажет еще что-нибудь интересное. – А у тебя здорово получается. Служанка тепло улыбнулась ей, но на провокацию не поддалась. Жаль. Осталось вытерпеть нудную процедуру одевания. Еще раз поправив плотно обтягивающий лиф, Сигюн посмотрела на себя в зеркало. Длинное платье оливкового цвета струилось мягкими волнами до самого пола, а талию и грудь подчеркивал обшитый бисером корсет. Плечи остались открытыми, лишь пара рыжих локонов с высокой прически ниспадали на них. По мнению наложницы, платье было слишком открытым для простого завтрака, но, задав вопрос, она получила исчерпывающий ответ, что подобная одежда – это приказ князя. Дева печально вздохнула. Просто замечательно,но она сама же в это ввязалась. Сигюн шла по коридору, стараясь запомнить наставления Рагны, рассмотреть высокий, украшенный лепниной потолок и разглядеть картины, висящие вдоль стен. – Здесь библиотека, леди, здесь тренировочный зал, а здесь купальня с бассейном… Ванийка послушно кивала, поражаясь размерами особняка Оддсонов. Князь Фридрик оказался весьма влиятельным и богатым асгардецем, если мог позволить себе иметь в доме бассейн с минеральными водами. Участками, где протекали подземные источники, награждались только верные короне подданные. Сигюн в который раз поняла, что на самом деле ничего не знает о роде Оддсонов. Как странно, а ведь в обители их хорошо обучали истории. Снова неприятной иглой внутри заныло нарастающее беспокойство. А когда, проходя по коридору, в одном из углов под стулом наметанный глаз девы заметил клочок пыли, какой может появиться там, где очень долго никто не убирал, наложнице и вовсе сделалось не по себе. Выходит, особняк действительно пустовал, и его готовили к приезду ванийки. Но где же тогда настоящий дом князя Фридрика? Еще одна загадка добавилась к тому списку, что был до этого. Путь закончился на первом этаже, в обеденном зале, который был по размерам немного меньше, чем столовая в обители. Вдоль стен стояла богатая мебель, а посредине – длинный стол. Интересно, какова площадь этого дома в целом? У длинного, накрытого белоснежной скатертью стола выстроилась прислуга, приветствуя новую хозяйку дома. Рагна по очереди представила Сигюн еще двух горничных, повариху, дворецкого, конюха и садовника. После знакомства ванийка всех отпустила, надеясь, что сможет поесть в тишине и одиночестве, как привыкла, но Рагна бесшумной тенью застыла у стола. – Почему ты осталась? – Его Светлость приказывал не оставлять вас одну, леди. Сигюн со звоном опустила вилку, аппетит пропал мгновенно. Просто прекрасно. Её, похоже, стерегут. Заметив, что она лениво ковыряет в тарелке, Рагна молвила: – Леди не нравится приготовленный завтрак? Вы можете наказать повариху, приказав её высечь на конюшне. Сигюн в недоумении уставилась на служанку. Шутит, что ли? Но горничная была совершенно серьезна. Страшная догадка посетила деву. – И часто хозяин вас… наказывает? – ванийка настороженно ждала ответ. – Когда как, – спокойно молвила асинья. – У Его Светлости сложный характер. Наложница решительно отодвинула тарелку прочь, поднимаясь из-за стола. – Завтрак просто чудесный, но я не хочу есть. Наверное, не отошла еще от поездки, – пояснила Сигюн служанке. От учтивого взора прислуги, заглядывающей ей чуть ли не в рот, деву в этот раз передернуло. Срочно захотелось выйти в сад и побыть в одиночестве. Что она и сделала, решительно направившись к раскрытым на улицу дверям. – Леди желает прогуляться? – Рагна преследовала её по пятам. – Да, и желательно одна, – ей пришлось приложить все усилия, чтобы сказанное прозвучало холодным тоном. Она не привыкла кому-то указывать или отстаивать свое мнение. В обители большая часть девочек были приветливыми и покладистыми, вредины сразу получали всеобщий бойкот. Но, похоже, теперь ей придется быть самой за себя. Горничная благоразумно замедлила шаг, но, даже дойдя по дорожкам до маленького прудика, Сигюн все равно чувствовала пронзительный взгляд в спину. На поверхности пруда плавала желтоватая ряска и большие, точно блюдца, зеленые листья кувшинок. Наложница присела на траву, смотря, как на бархатной верхушке камыша покачивалась от ветра голубая стрекоза. Сигюн всегда хорошо думалось на природе. Вот и сейчас, хмурясь и покусывая губу, дева размышляла. Пускай она была воспитанницей закрытой школы и мало что знала о практической стороне большого мира, но все же, по мнению девы, количество недомолвок и тайн за последние пару дней превысило всевозможные пределы. Мысленно возвращаясь к моменту знакомства с князем Оддсоном, дева стала корить себя, что не пошла сразу к Жужелице и не попыталась получить как можно больше информации о таинственном Фридрике. Теперь вот сиди да гадай, что да как. По-прежнему главной проблемой была необычная скрытность князя. Поначалу дева предположила, что в прошлом с Фридриком произошло несчастье, из-за чего он получил увечья и теперь стыдится своего вида. Но князь не выглядел больным, у него не было проблем с координацией движений, прекрасно работали пальцы. А если так, тогда зачем перчатки? Не менее странной была привычка князя кутаться в длинный плащ. Да, возможно, его лицо обезображено, поэтому он носит маску, но к чему капюшон? Ведь она даже не знает, какого цвета у него волосы. Непонятным для Сигюн был и срок, указанный Рагной. Получалось, что через неделю должно случиться нечто особенное, после чего она будет вольна знать все, что пожелает. Возможно, речь шла о каком-то знаменательном событии. Сигюн принялась вспоминать, что знала об асгардских государственных праздниках, и получалось, что следующее торжество состоится не ранее, чем через месяц. Проклятье, но почему именно неделя?! Еще у Фридрика яркие зеленые глаза и он служит в королевском Совете. Так же, как и Локи. А еще он такого же роста, как и асгардский принц, и тоже маг… От пришедшей на ум безумной мысли в следующее мгновение дева даже подскочила с места. Что если Фридрик это и есть… Локи? Сигюн встревожено прошлась по берегу пруда. То ли она сошла с ума, то ли мир, который она знала, вдруг перевернулся с ног на голову. Нет, этого просто быть не может. Фридрик обращался с ней на равных и даже отдал соответствующий приказ прислуге. Локи же только и делал, что кичился своим происхождением, не упуская случая продемонстрировать крутой нрав. А еще, и, пожалуй, самое главное, – она не чувствовала знакомого запаха младшего принца, вот ни капельки. Неужели ётунское происхождение на этот раз сыграло с ней злую шутку? Всеотец, сколько предположений! Дева остановилась, снова смотря на отражающееся в поверхности пруда голубое небо. Она сможет разрешить все загадки, если только князь снимет маску. Вот только как это сделать? Но ни веселая стрекоза, ни порхающие над цветами бабочки конечно же ничего не могли подсказать деве. *** Так ничего путного не придумав, к обеду Сигюн пришлось вернуться в особняк Оддсона, который начинал давить атмосферой, полной тайн и загадок чуть ли не на каждом шагу. Рагна встретила её на пороге, предлагая перекусить, но наложница отказалась. Почему-то при виде настырной горничной, которая все больше смахивала на соглядатая, у нее пропадал аппетит. Однако голодать тоже не годится, и дева заставила себя съесть фрукты и кусочек легкого торта. А потом началось… Вначале Сигюн повели в купальню с минералами. После бодрящего бассейна предложили горячую ванну с какими-то добавками. Затем легкий массаж, эпиляция всего тела, которую Сигюн стойко перенесла, и новая ванна, на этот раз успокаивающая, во время которой две горничные привели в порядок ногти на руках и ногах. Потом очередь дошла до волос. Несколько раз Рагна чем-то намыливала их и смывала. Дева хотела было возмутиться такому издевательству. Она порядком устала от подобных приготовлений, но когда волосы без труда были расчесаны, а затем легли послушными, гладкими волнами, Сигюн благоразумно промолчала. Надо же, а она была уверена, что её лохматую шевелюру ничем не покоришь. Наконец настал черед лица. Пару часов спустя, поглядывая на себя в зеркало, наложница, скрепя сердцем признавала, что изменения были разительными. Оказывается, косметические кристаллы могут творить чудеса. Полностью исчезли веснушки, а подчеркнутые глаза и губы делали её более выразительной, чем прежде. Из зеркала на нее взирала повзрослевшая милая девушка. За всем этим день пролетел практически незаметно. Ближе к вечеру ей дали возможность отдохнуть, чтобы затем уложить волосы в прическу и подбирать наряд для вечера. Стрелки часов неумолимо приближались к отметке «девять». Сигюн робко отворила двери и заглянула в обеденный зал. В этот раз помещение было пустым. Стол накрыт для двоих. В левой половине зала, вдоль стен, горело множество светильников, в то время как в противоположном конце залы света не было. Гадая про себя, зачем такое чудачество, наложница направилась к столу. Но стоило ей опуститься на стул, как позади послышалось шуршание плаща и раздался голос Оддсона: – Как вы отдохнули с дороги, леди? Сигюн едва не подпрыгнула от неожиданности. Князь же, не замечая её испуга, сел слева от нее, спиной к свету и лицом к темной половине зала. Яркий свет, слепящий деве глаза, и надвинутый капюшон по-прежнему скрывали от нее лицо асгардца не хуже любой маски. – Спасибо, уже хорошо. Я выспалась и имела возможность отдохнуть перед ужином. Фридрик кивнул, затем позвал слуг. Вышколенная прислуга быстро подала еду, разлила вино по бокалам и так же безмолвно исчезла, как и появилась. В зале воцарилась тишина, нарушаемая только позвякиванием позолоченных столовых приборов и мелодичным звоном хрустальных бокалов. Поначалу Сигюн робко ковыряла в тарелке, ожидая от Оддсона новых поползновений. Интересно, он потребует исполнение супружеского долга именно сегодня? При этих мыслях сердце снова сделало фортель и ушло в пятки от волнения. Вроде бы понятно, для чего он её привез сюда, но в то же время, сама ситуация вызывала в ней в бурю совершенно непонятных, противоречивых эмоций. – Как вам дом, леди Сигюн? – утолив голод, поинтересовался князь чуть погодя. Фридрик откинулся на высокую резную спинку кресла и взял в руки бокал с вином. – Очень красивый и богатый особняк, Ваша светлость, – Сигюн рассматривала красноватый отблеск вина на белоснежной скатерти. К своему бокалу она даже не притронулась. – Фридрик, леди. Сейчас и впредь – я для вас Фридрик, – приглушенно попросил князь. Дева скосила глаза в его сторону. Вроде бы маски нет, но голос звучал так же хрипло и негромко. Наложница согласно кивнула, а князь продолжил расспросы: – Вы всем довольны? Возможно, желаете что-нибудь изменить в доме? Сигюн помедлила с ответом. Конечно же, её не все устраивало. Взять хотя бы дотошную и противную Рагну. Но что, если Фридрик сейчас её попросту проверяет? К тому же служанка сама сказала, что у князя тяжелый характер. Что, если за её словами последует строгое наказание для прислуги, которая, по сути, только старается угодить своему спесивому хозяину? Да еще Сигюн во что бы то ни стало решила заставить князя показать лицо, а тут, кажется, не все так просто. – Все просто чудесно, Фридрик, – она постаралась мило и беззаботно улыбнуться князю, только щеки немного покраснели, как бывало, когда дева вынужденно лгала. Хрустальный бокал недовольно звякнул, зацепив подтарельник, когда благородный асгардец резче, чем следовало, поставил его на стол. – Я понимаю, моя леди, что был слаб духом, и вчера преступил черту дозволенного, – в этот раз голос князя звенел от плохо скрываемого негодования. – Но мне всегда казалось, что уважительное и доброе отношение способно перекрыть те недоразумения, которые возникли между нами. Неужели я настолько вам противен, что вы мне врете даже по такому пустяку? Сигюн нервно сглотнула, понимая, что вляпалась по–полной. Ну не умеет она лгать, не умеет! Даже еще Жужелица иногда подтрунивала над ней по этому поводу, называя лицо девы индикатором правды. Проклятье, но, похоже, что её поведение князя задело и даже больше, чем вчера. Оддсон резко встал, намереваясь уйти. Рукав плаща зацепил вилку и та со звоном упала на мозаичный пол. Князь направился к выходу. Сигюн торопливо вскочила, видя, как он поспешно покидает обеденную залу. Во всех его движениях, в его сутулом силуэте сквозило желание покинуть комнату как можно быстрее. Вот он уже приоткрыл дверь… – Фридрик, постойте! – выпалила дева. Асгардец замер практически на пороге, а Сигюн набрала побольше воздуха и начала бойко говорить: – Простите меня, милый Фридрик. Вы нисколько мне не противны. Наоборот, я хочу узнать о вас как можно больше, но в силу своей неопытности, я просто не знаю с чего начинать. К тому же, как я могу сказать вам, что чем-то недовольна? Вдруг вы рассерчаете и прикажете наказать невиновную прислугу, а я слышала, что такое часто бывает в домах благородных. И вчера, в карете, – она запнулась, понимая, что снова начинает краснеть, но уже от стыда, – я просто испугалась, не ожидая от вас ничего подобного. Оддсон не обернулся во время пылкой речи, а только плотно прикрыл двери. Дева же медленно подошла к нему, осторожно положила ладонь на мужское плечо. Ей показалось или князь вздрогнул от простого прикосновения? – Пожалуйста, Фридрик, не уходите, – пролепетала дева, не зная, удалось ли ей достучаться до этого таинственного замкнутого мужчины. Оддсон медленно повернулся к ней. Капюшон все так же скрывал часть его лица, но падающий сбоку свет позволял рассмотреть красиво очерненный подбородок. Приглядевшись, дева заметила сбоку на шее белесую цепочку шрамов, которые уходили назад, к затылку. Неужели она была права насчет причин странностей в выборе одежды? – Ответьте мне, Сигюн, на один вопрос, – уже спокойно проговорил князь, – вы боитесь меня? Пару мгновений дева всматривалась в темную глубину капюшона, и только ощущение пронзительного взора подсказывало, что князь смотрит прямо на нее, а она не может в ответ заглянуть в его глаза. – Да, – прошептала наложница. – После одного отрицательного опыта в прошлом я боюсь недомолвок, а ваша скрытность не внушает мне спокойствия. Князь тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Сигюн неуверенно переминалась с ноги на ногу, нервничая так, словно сдавала экзамен. Ей кажется или сейчас самый подходящий момент? – Фридрик, – робко попросила дева, – прошу вас, доверьтесь мне. Оддсон отстранился от нее, нарочно увеличивая расстояние. Он понял, о чем она просила. – Это исключено. – Но почему? – в голосе наложницы прозвучало искреннее недоумение. – Я видела много покалеченных, много раз пела «колыбельную» для смертников. Я ведь и так ваша, Фридрик, смотрите, – она продемонстрировала ему браслеты наложницы, которые выдала ей сегодня Рагна. Немного подумав, Сигюн все же их надела, а сейчас как никогда гордилась своей дальновидностью. Все мужчины собственники, а такому, как Оддсон будет приятно вдвойне, а ей нужно расположить князя к себе. – Вы все-таки это сделали, – как-то горько констатировал князь. – Да, я решила – пускай каждый видит мой статус, – дева шагнула навстречу к Оддсону. – Пожалуйста, Фридрик, я приму вас любым, но для меня важно увидеть ваше лицо. Давайте попытаемся стать друг для друга опорой в этой жизни. Но для этого нужно доверие. Князь ощутимо колебался. Он словно никак не мог прийти к окончательному решению. Оддсон нервно потер ладонью подбородок, затем одернул руку, наверное, заметив, как она внимательно следит за каждым его движением, пытаясь рассмотреть его шрамы. – Признаться, ваша просьба ставит меня в тупик, прекрасная Сигюн. Изначально я планировал несколько иное. Я не могу открыться вам прямо сейчас, но дам возможность изучить себя. Только мне придется потушить свет для этого. Но обещаю, что не стану делать ничего против вашей воли. Прошу вас, прекрасная Сигюн. Сигюн хотела было возразить, ведь она добивалась определенно не этого, но потом передумала. Для первого раза это пусть маленькая, но победа. Значит, она идет по правильному пути, и со временем она все узнает. А еще ей придется ему довериться. В полной темноте, один на один с Оддсоном. С другой стороны, она сама просила его о доверии, а, учитывая конечные цели князя… Рано или поздно он потребовал бы нечто подобное по полному праву господина, а сейчас Фридрик пока только просит. Локи точно бы не стал так расшаркиваться, точнее, просто не смог бы себя сдержать. В этом была существенная разница между ними. Для нее была. – Хорошо, — согласно кивнула дева. Хлопок в ладоши, и в зале, словно по взмаху волшебной палочки погас свет. Оказавшись в полной темноте, Сигюн снова занервничала. Шорох ткани известил, что князь сбросил плащ на пол. Фридрик был совсем рядом. Очень бережно князь взял её за руку, поднес девичью ладонь к своему лицу. Ощущая под пальцами шероховатую щеку, покрытую чередой витиеватых глубоких шрамов, Сигюн сглотнула. Переносица с небольшой горбинкой, узкие губы, вьющиеся волосы до плеч… Она пыталась представить себе каков князь, но в голову лез только образ проклятущего Локи. Как бы она ни пыталась забыть, пока у нее не получилось, а жизнь все время подбрасывала нечто напоминающее о нем. Но, переборов свою грусть, она упорно проводила рукой по лицу князя, лаская в кромешной темноте Фридрика, который сломал печать возврата, который хотел добиться от нее доверия и сделать хозяйкой в своем доме. Шрамы действительно уходили дальше к затылку и, возможно, даже покрывали спину князя. Дева приподнялась на цыпочки, касаясь губами обожженной щеки мужчины в робком поцелуе. Обняла за шею, прижалась к нему, даря тепло и участие. Только почему она совершенно не чувствует его запаха? В ответ Фридрик жадно впился в её губы алчным поцелуем. Сигюн ошалела от такого напора, но не стала сопротивляться, давая князю вволю насладиться. Оддсон отстранился через пару мгновений, хрипло дыша и поглаживая ладонью её по спине. – Леди, вы ставите меня в крайне щекотливое положение. Я дал вам слово, но понимаю, что не смогу отпустить вас просто так. Он поднял пальцами её подбородок, снова касаясь коротким поцелуем губ наложницы. – Прошу только об одном – не бойтесь меня сейчас. Оддсон взял ничего не понимающую деву за руку и решительно повел её в направление стола. Не видя дороги, она только вцепилась в его ладонь, давая вести себя, куда он пожелает. Оставалось только догадываться, как он так хорошо ориентируется в темноте. Звон посуды и бокалов известили о том, что князь просто сдвинул все ненужное в сторону. Подол платья был бесцеремонно приподнят, а сама дева посажена на стол. Сигюн вцепилась пальцами в край стола, чувствуя, как снова начинает нервничать. Что он задумал? Но князь только склонился к ней, вдыхая запах волос. Тотчас его пальцы скользнули по напряженным ногам девы, настойчиво пробираясь к самому заветному. Сигюн инстинктивно сжала бедра. Они будут заниматься любовью прямо на столе? Всеотец, какое бесстыдство! Или она слишком скована в любовной игре? Фридрик кратко поцеловал её в висок и горячо прошептал: – Просто расслабься. Тебе понравится, обещаю… Что ей оставалось делать? Чувствуя, как хрипло дышит князь в ответ на её неуверенные поглаживания по плечам, как жмется к ней, словно изголодавшийся по нежности зверь, Сигюн покорно отдала ему полный контроль. Оддсон опустился перед ней на колени. Тотчас дева ощутила его рваное и горячее дыхание на своей коже. Княжеские пальцы принялись ласкать женское лоно, и почти сразу же их заменил язык. Сигюн всхлипнула вначале от неприятных, резких ощущений. Но Фридрик сбавил напор, теперь лишь едва-едва касаясь её языком, придерживая девичьи ноги. Темнота, белеющий над головой высокой потолок обеденной залы, твердый стол под бедрами, ленивые ласки Фридрика языком… там, действовали на Сигюн соответствующим образом. Вся эта ситуация одновременно нервировала и возбуждала, поскольку была невообразимо пошлой и развратной, но в то же время все это молчаливое тягучее и сладостное действо лишало её способности здраво рассуждать. Чувствуя, каким мокрым стало под ней платье, дева только побежденно закрыла глаза, опускаясь на локти и еще больше открываясь перед князем. Довольный смешок послышался со стороны коленопреклоненного Оддсона. Он будто знал заранее, как она отреагирует. Сигюн лишь закусила губу. Почему, почему она не может держать себя в руках, когда он так напоминает ей Локи? Теперь князь ласкал наложницу довольно быстро, но уже через минуту-другую он снова замедлился, опять возвращаясь к ленивому темпу. Так, будто он хорошо знал, что нужно делать и как, а этот сводящий с ума медленный ритм превращался в пытку для юной Сигюн. Уже мало что соображая, дева прогнулась, прижимаясь к его губам. Фридрих понял ситуацию и опять ускорил ласки, впиваясь в женское лоно. Это были восхитительные ощущения, она поняла, что снова испытает то же удовольствие, которое ей подарил Локи. Наложница уже не слышала собственных стонов, не ощущала бесстыдных движений Фридрика. Кажется, она даже умудрилась положить ноги ему на плечи. По телу пробежала волна, скатилась вниз, туда, где все было таким напряженным. Фридрик ласкал наложницу, крепко придерживая её за бедра. А для самой Сигюн время замерло. Последние ласки Оддсона заставили её ловить ртом воздух, словно рыбу, выброшенную на берег. Со звоном на пол полетело случайно затронутое позолоченное блюдо. Распростертая, ошалевшая от невиданных эмоций, она сама едва не свалилась и только крепкие объятия князя удержали Сигюн на месте. Лишь сошла последняя сладкая дрожь в женском теле, князь поднялся с колен. Привыкшие к темноте глаза уже смогли различить его лицо. Оддсон подобрал салфетку со стола, вытер губы. – Прекрасный десерт, милая Сигюн, – Фридрик отпил вина из бокала. Дева стыдливо закрыла ладонями пылающее лицо, как будто в полумраке можно было бы разглядеть её смущение, но благородный асгардец только хрипло рассмеялся. А еще через мгновение деве помогли спуститься со стола. Оддсон подобрал плащ, снова надел капюшон и по мановению руки свет в зале появился вновь. Взъерошенная от сладкого оргазма наложница подслеповато щурилась от включенных светильников и смущенно одернула подол платья. Попытки докопаться до сути отошли для девы на второй план. Князь же протянул ей руку, предлагая следовать за ним. Сигюн была абсолютно уверена, что её поведут в спальню князя, но когда, миновав огромный коридор на втором этаже, Фридрик подвел к знакомым дверям в ее комнату, дева удивленно на него взглянула. Оддсон не спешил отпускать её руку. – Могу я ли рассчитывать на повторение ужина, моя прекрасная леди? Сигюн замерла, опять ощущая прожигающий взор князя на себе. Разве у нее есть иной выход? И князь был так нежен сегодня… Она молча кивнула в ответ. Все равно ей уже сегодня ничего не удастся выяснить, так, может быть, завтра? Фридрик изящно поклонился и растворился в полумраке коридора, оставляя растерянную Сигюн в одиночестве.