Отрицание

Сигюн отвела в сторону шелковое покрывало с вышивкой, расправила завернувшиеся края. Вот, здесь нужно добавить еще один листок. Тогда ирис станет живее, а вышитый букет будет закончен. Снова взялась за иголку, протянула сквозь ткань цветную нить. Прошла ровно неделя с принятия княжеского титула, а деве казалось, что это была самая настоящая вечность. Дни вдруг стали бесконечно длинными, монотонными, наполненными одними и теми же событиями. Почему она раньше всегда считала, что жизнь благородных – это сплошной праздник и веселье? Не было радости от внезапного пришедшего богатства, хотя где-то на задворках разума проскальзывала мысль, что она – самая настоящая счастливица и просто поймала капризную удачу за хвост. Другая на её месте несказанно радовалась бы, принимаясь вовсю осваиваться с новым статусом. Только у бывшей наложницы все валилось из рук. Ей все больше казалось, что она просто обменяла свое личное счастье на богатство, и отменить обмен невозможно. Как и сказал Локи, лишь стоило ей поставить свою подпись под завещанием отца, как красивая витиеватая окантовка свитка вспыхнула неярким свечением. Огонек пробежал по всей рамке, остановившись в поле с только что начертанной подписью. А еще через час к ней с поклоном явился асгардский герольд с помощником – молодым магом, выразил почтение законной наследнице князя Асбранда, вручил той титульную грамоту, подтверждающую, что «подательницей сей бумаги является достопочтенной и светлейшей княгиней Асбранддоттир». В качестве подтверждения личности была нанесена особая магическая татуировка на предплечье. Процедура была не очень приятной, но пришлось потерпеть, ведь наносить знак с изображением герба рода Асбрандов и самого герольда, свидетельствующего подлинность титула, мог только герольд. Подделать подобную татуировку было практически невозможно. Именно поэтому большая часть махинаций с наследством совершалась при помощи завещания, чем и воспользовалась Розалинда – мачеха Сигюн. Ведь правило «знание о должном без умысла по месту права» на нее не распространялось, она была в курсе этого дела о наследстве на момент смерти князя. А в Ванахейме подделать завещание было гораздо легче, чем в Асгарде: среди ванов было много неинициированных магов, способных зачаровать завещательный свиток и начертать любую подпись. Оставалось дело за малым – найти тамошнего герольда и предъявить свои права на наследство, что и было сделано в краткий срок. Именно для этих целей Розалинда так поспешно покинула Асгард, не оставшись даже на панихиду, чем немало удивила местное общество, ведь князь Асбранд был весьма известным и уважаемым ваном при дворе Одина. За его заслуги на поприще дипломатии, правитель асов даровал ему титул «светлейшего» вместе с этим особняком и небольшим парком в придачу, а его наследникам было дозволено по своему выбору решать в чью казну платить налоги – Ванахейма или Асгарда. Обо всем этом Сигюн узнала от словоохотливого герольда, который после процедуры передачи титула не отказался отобедать с новоиспеченной княгиней. А дева все же подписала дарственную на Розалинду, чем вызвала слезы умиления у пожилого герольда. Пусть мачеха была настоящей стервой, но пустить по миру маленьких детей княгиня Асбранддоттир по доброте душевной просто не могла. Но прошел еще час, герольд вежливо раскланялся, ссылаясь на занятость, и отбыл восвояси. А молодая княгиня бродила в одиночестве по пустому, огромному дому, рассматривая картины и барельефы на стенах, проводила рукой по шершавым книжным переплетам в библиотеке, которых наверняка касался еще сам князь Асбранд, стараясь понять, что ей делать дальше. Когда в обители Сигюн вспоминала об обещании королевы, она позволяла себе помечтать о том, как после открытия всей правды Его Высочество уже иначе посмотрит на нее. Теперь же выходило, что ничего не изменилось. Она получила наследство, но сам принц считает, что им лучше не видеться. Ну как ему объяснить, что те слова, сказанные в кабинете Жужелицы, были скорее возгласом отчаяния, чем правдой? Что ей оставалось делать в той ситуации? И что значат его слова «мои ожоги уже полностью зажили»? Снова проскользнула незатейливая мысль, что дело в его пребывании в мире читаури. Только книги из огромной библиотеки отца мало что прояснили. Книжная зала была заполнена изданиями двадцатилетней давности, за это время многое изменилось. Вопросы, кругом одни вопросы… А ответов все не было. Такая неопределенность вводила Сигюн в мрачное расположение духа. Чтобы как-то скрасить свое пребывание в теперь уже родных стенах, княгиня занялась садом. Рагна, которая теперь была просто шелковой, охала и ахала, наблюдая, как дева лихо подрезает кустарник и копается в земле. – Ах, Ваша Светлость, давайте позовем садовника. Что же вы ручки свои портите? Но Сигюн молчала, продолжая упрямо заниматься садоводством. Так было и сегодня с утра, но сейчас, когда солнышко уже клонилось к горизонту, а над маленьким прудиком начали весело плясать первые стайки мошкары, Сигюн занялась вышиванием, перебравшись в беседку. Тогда-то ей и доложили, что к ней пожаловал высокий гость. Да не кто-нибудь, а Его Высочество, наследный принц Тор собственной персоной. – Рад видеть тебя, Сигюн. Громовержец расплылся в добродушной улыбке. Одинсон был при полном параде, в доспехах, с широких плеч ниспадал алый плащ. Не хватало только верного спутника Мёльнира в руках, и тогда бы образ полностью соответствовал тому, что видела дева в книжках. Сигюн покраснела от смущения, когда наследник трона галантно поприветствовал её. – Не очень-то ты веселишься, – принц быстро оглядел сад, беседку. – Я рассчитывал услышать здесь как минимум музыкантов, но вижу тебя грустной. Что же не так? – Я еще не привыкла к новому статусу, – оправдываясь, пролепетала дева, по старой привычке принимаясь теребить край шелкового пояса на платье. Нет, все-таки вранье самое плохое, что может быть. Но как она может поведать Тору истинную причину своей грусти? – Все произошло так быстро. В голове полный кавардак. Тор только кивнул и уселся напротив Сигюн, показывая свое намерение продолжить эту тему. Плетенное кресло жалобно скрипнуло под тяжестью аса, но выдержало испытание. Тут же бесшумно появилась Рагна, неся на подносе кувшин с вином, бокалы и легкую закуску. Расставила все перед господами и так же быстро исчезла. – А что же Локи? – поинтересовался Тор, налив себе и даме немного вина. Сигюн только взволнованно заерзала в кресле. – Его Высочество весьма любезен, раз занялся моим делом. Я бесконечно благодарна ему за это, – она отвела глаза, стараясь не показать истинного положения дел. Только громовержец не просто так считался среди смертных повелителем грома, такой капризной природной энергии. Отточенная годами интуиция подсказывала, что ему многое не договаривают. – Кончено же, он был весьма любезен, – Одинсон усмехнулся. – Настолько, что уже неделю сживает слуг со свету, а от его мрачного вида киснет лучшее вино в кубках придворных. Что случилось на самом деле, Сигюн? Княгиня нервно сжала пальцы. Она ведь не должна говорить об этом, ведь так? Это все касается только её и младшего принца. Но громовержец наклонился к ней, пытливо заглядывая в глаза. – Сигюн, я знаю Локи с малых лет. Если он проказничает и смеется – то все прекрасно. Но если он готов убить одним взглядом за малый проступок – то все очень плохо. Я как никто другой заинтересован в спокойствии брата. Будет спокоен будущий главный королевский советник – будет спокойно в Асгарде, а значит, оплот нашего мира будет стабилен и неуязвим для врагов. Асгард теперь и твой дом, светлейшая. Тор лучисто заулыбался, употребляя общепризнанное обращение к представителями княжеского рода. Княгиня печально вздохнула – ишь как загнул, политику приплел. Понимая, что ей не дадут просто так отделаться, она робко начала: – Мы немного поговорили с ним, перед тем как он ушел. Я так и не узнала, почему Локи отправил меня в обитель тогда, и чем я ему не приглянулась сейчас. Наверное, я не подхожу ему. Он, видимо, это понял гораздо раньше меня. Да и кто я такая, он же принц. Одинсон только придвинулся к ней поближе, по-дружески взял за руку. – Сигюн, что ты знаешь о прошлом Локи? Бывшая наложница недоуменно пожала плечами. – Как и все. Что-то из книг, что-то из сплетен. О нем столько в свое время наболтали, что различить где – правда, а где – ложь, довольно трудно. Наследный принц задумчиво кивнул, продолжая держать деву за руку. – Это плохо. Недомолвки способны убить даже самые крепкие чувства. Я подумаю, что можно сделать в этой ситуации. За время разговора с Тором солнце почти спряталось за горизонт, освещая беседку косыми золотыми лучами. Один из них упал на переплетенные пальцы сидящих посреди сада. – Посмотри на наши руки, Сигюн, – Одинсон лукаво улыбнулся. – Видишь, от солнечного света моя рука не стала темнее, чем твоя, а у тебя нет ожогов. Мы сделаны из одного теста, что бы ты там не думала, даже солнце светит нам с тобой одинаково. Так почему ты считаешь себя недостойной моего брата? Сигюн не знала, что на это ответить, а воодушевленный Тор продолжил: – Если ты действительно любишь Локи – борись за него, чтобы в одно прекрасное утро не пожалеть о бездействии. Лучше попытаться, чем просто сидеть сложа руки. Я говорю это тебе как мужчина, потерявший в свое время настоящую любовь. Я колебался и думал точно так же, как и ты – у нас ничего не получится, мы слишком разные. Теперь-то я понимаю, что дал маху, только уже ничего не исправить. Она вышла замуж. В глазах наследного принца появилась безграничная грусть. Дева ловила каждое его слово, понимая, что такое откровение будущего правителя асов многого стоит. Вместе с тем, такой Одинсон перестал быть для нее чем-то вроде идола. У наследника трона такие же проблемы, как и у простых асов. Тор так же страдает и так же любит. Только ко всему на нем лежит бремя ответственности за судьбу целого народа. Как и на Локи. Дева в ответ ласково погладила Тора по руке, пытаясь подбодрить. Она бы сама ни за что не хотела нести такое обязательство. Но у Тора нет иного выхода, он - старший сын Одина. Вместе с тем она была благодарна ему за его слова и поддержку. Солнце действительно светит всем одинаково. Что, если ей все же попробовать достучаться до замкнутого своенравного Локи? Ведь недаром же он стоял перед ней коленях, льнул к ней под прикосновением ладони. Нужно только разобраться, что случилось, что стало причиной резкой перемены в то утро. Теперь Сигюн была абсолютно уверена, что у Локи должен быть какой-то важный повод для всего. Просто обязательно должен быть. – Помни, я всегда на твоей стороне, – Его Высочество дружелюбно пожал руку девы, а та только озадаченно нахмурилась. Она уже про себя решала, с чего начинать и как быть. – Тор, а это правда, что, если на первый прием никто не приходит, значит, тебя не приняли в обществе? Принц озадаченно приподнял брови. – Да ётун его знает. Никогда не устраивал первые приемы. Но тебе-то что горевать? – Я никого не знаю в Асгарде, кого же я буду приглашать? – пролепетала расстроенная дева, а Одинсон хитро улыбнулся. – Как это "никого не знаешь"? А меня в расчет не берешь? Знай, я не один приду, это точно. Сигюн так и замерла с открытым ртом от такого заявления, из-за чего Его Высочество подмигнул и засмеялся. – Сигюн, ты само очарование. Тор поднялся, галантно поцеловал девичью ладонь, сама же молодая княгиня едва пришла в себя. – Это будет такой честью для меня, – в ответ она склонилась перед наследником в реверансе. Одинсон распрощался и направился к аллее, ведущей к воротам, но на полпути остановился. – Я пришлю к тебе компаньона, Сигюн. Хороший малый, хоть и прохиндей. Ты прислушивайся к его советам. Дева собиралась было спросить, о ком идет речь, и зачем ей нужен компаньон, но Тор только помахал рукой и быстро удалился.