***
Иван Иванов очнулся в палате, беспомощно озираясь по сторонам. Парень не понимал, почему он здесь находится и почему у него так чудовищно болит голова и сухо во рту. Из памяти словно вылетели последние события. Но он напряг свою память, и всё же смог вспомнить. Вечеринку. Ссору. Таблетки. Он громко вздохнул, вспоминая, почему всё это сделал. Внутри всё резко умерло. Он даже успел пожалеть, что его спасли. Как теперь смотреть в глаза ему, он не представлял. Чудовищная шутка какая‑то. Вся жизнь оборвалась на одной вечеринке. И как вообще его только спасли, непонятно? И это сделал он? Даня? После всего, он просто спас его? А, ну это же Даня. Он, он... Вечно благородный. Не такой как Ваня. Но Ваня бы тоже спас Даню. Это он точно мог знать. Теперь Ваня даже не знал, что чувствует. Обиду? Ненависть? Злость? Скорее всего, пустоту. Глубокую пустоту внутри. Расставания никогда Ване особо не нравились. Они всегда оставляли за собой след. Но такой — никогда. Так отчаянно плохо ему ещё не приходилось себя чувствовать. Впервые брюнет не знал, что теперь нужно делать. Как все вернуть назад? Ему необходимо срочно обдумать всю ситуацию. Молодая медсестра вошла в палату. — Иван Иванов? — она посмотрела на брюнета, немного наклонив голову на бок. — Да, — произнёс он, откладывая телефон в сторону. — У Вас процедура. Парень ей неуверенно улыбнулся. — Это больно? — Этого я не знаю, но пациенты говорят, что ощущение незабываемое. Иванов хмыкнул и отправился вслед за девушкой. Бесконечные процедуры изрядно побесили Ваню, он даже успел пожалеть, что оказался здесь. Но было ещё кое‑что, что несравненно пугало. Беседа с психологом. Беседа с психологом, чтобы вычислить душевное состояние пациента, ведь никто в здравом уме не пытается покончить с жизнью, так? Но Иван не был сумасшедшим, в крайнем случае не настолько серьёзно, чтобы его в психи записывать. Ему удалось вырваться из лап врача. Радуясь этому, парень уже было решил отдохнуть, возможно, поспать, но в палату снова зашли. — Иван Иванов, к Вам посетитель. Ваня настороженно покосился на девушку и взглотнул. Кто мог прийти, он догадывался, но отчаянно надеялся, что его догадки останутся догадками. — Кто? — Брат, — заключила девушка, поспешила выйти и направиться к другим пациентам. Брюнет напрягся, чувствуя какое‑то ноющее чувство тревоги. Он уставился на дверь, гипнотизируя, будто тот, кто должен зайти, от его взгляда точно передумает. Дверь открылась, и показалась рыжая макушка Дани. Иванов не торопился входить, осторожно перетаптываясь на пороге. Ваня несколько секунд смотрел на него, после отвел взгляд в сторону, не в силах начать разговор. Ему не было ясно, зачем Данила пришёл после всего, что произошло. Нет, конечно, понятно, что он хотел поговорить. Только вот Ваня считал, что Даня уже достаточно ему сказал, можно и не продолжать. — Вань.. Кх, — неуверенно послышалось со стороны. — Я принёс тебе кое‑что, — Данила подошёл ближе к кровати брюнета, оставляя возле тумбочки пакет. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенный голос разрезал густую тишину, потрескивающее напряжение накатывало, обволакивало всю комнату, в которой с каждой секундой было находиться всё труднее. С последнего разговора прошло слишком мало времени. Рыжик ощущал это всем своим телом, он боялся, что Ваня его прогонит, он боялся, что именно Ваня скажет ему насчёт этой несчастной попытки самоубийства, он просто боялся, что навсегда потерял ту неповторимую и желанную связь между ними. — Я, в общем... — Данила не решался, он нервно теребил край одеяла на кровати, на которой лежал Ваня. Брюнет молчал, предпочитая не смотреть на парня, в его голове и так бурлили тонны эмоций, он боялся, что если хоть на секунду посмотрит в эти глаза, то сорвётся, и хрен знает, что случится после. — Прости меня... Я не должен был говорить тогда про то, что... Я так не думаю, все это было на эмоциях. Мы оба были немного не в себе, — Данила осторожно выдавил из себя извинение. Все диалоги, которые он репетировал перед приходом сюда, мигом покинули его светлую голову. Ваня хмыкнул, всё так же оставаясь безучастным. — Я, конечно, был не прав, но... Разве это повод покончить с собой?! Зачем ты это сделал, Вань? Зачем? — спокойные нотки превратились в нервные голосовые подрагивания. — Неужели всему виной наш разговор? Ты хоть понимаешь, что мог умереть? — рыжик практически сошёл на крик. Его сердце безумно колотилось где‑то в горле, он бесконечно рвано дышал и смотрел на брюнета, надеясь всё же услышать от него что‑то наподобие ответа. — Ты хоть представлял себе реакции мам, когда делал всё это? Они бы сошли с ума, если бы тебя не стало. Ты, ты... Ты представляешь, каково было мне, когда я увидел тебя умирающим?! Я чуть умом не тронулся, думая, что ты умрешь у меня на руках. Зачем ты это сделал? Зачем? — Даня и вправду уже не мог сдерживать себя. Он не хотел очередной ссоры, но вопросы сыпались из него сами по себе, потому что он готов был сам придушить Ваню за то, что тот пытался так просто от него отделаться. — Ты ведь сам этого хотел, — резко ответил Ваня, найдя в себе силы повернуться к парню. Его едкий взгляд прошёлся по лицу рыжика с нескрываемой обидой и злостью, казалось, ещё чуть‑чуть, и его рассудок даст слабину. — Ты ведь хотел, чтобы мне было больно. Ты добился этого, — голос Вани сейчас был больше похож на голос психически нестабильного человека, он срывался, не давая больше Дане вставить и слова. — Поздравляю. Это ты решил бросить меня, даже толком не объяснив причину, а сейчас, — кажется, глаз Вани неестественно дёргался, в то время как сам Ваня немного привстал на постели в полной решимости довести до Дани всю суть его негодавания, — просишь прощения и требуешь каких‑то объяснений?! — закончил тот, преувеличенно громко хмыкнув. Обескураженный Данила только и мог смотреть на Ваню, чувствуя, как внутри сжимается сердце. Данила с самого начала знал, что разговор будет крайне нелёгким, но на деле оказалось ещё сложнее, чем он это себе представлял. — Я правда не хотел, чтобы так получилось, — добавил полностью потерянный Данила почти шёпотом. — Зачем ты вообще пришёл? — грубо прохрипел брюнет, шумно приземляясь обратно на постель. — Я хотел убедиться, что ты в порядке, — Иван фыркнул, убирая прядь волос назад уже привычным движением руки. — Убедился? Теперь уходи, — Данила не знал, что сказать более. Ваня был крайне агрессивно настроен, от чего больно щемило в груди. Данила был готов заплакать. Нужно было оставить Ваню одного, он слишком много пережил и именно присутствие Дани его добивает. От осознания данной мысли хотелось взвыть. — Прости, — несчастно выдавил из себя рыжик. Ваня отвернулся в сторону, не желая продолжать разговор. Даня посмотрел на него ещё пару секунд и вышел.***
Я вышел из палаты полностью опустошённым. Разговор с Ваней добил и без того наши натянутые отношения. Проклятая вечеринка, чёрт. Если б я только знал, что произойдёт, ни за что бы не допустил Ваню к её проведению. Но чего уж теперь говорить, если он меня даже видеть не хочет. Что я наделал? Медсестра, которая пустила меня к Ване, прошла мимо, легонько улыбнувшись. Если б она только знала, что происходило в этой палате. Если бы все знали о том, что я чувствую к Ване. Этого просто так не объяснить. Это не просто какая‑то влюблённость, о которой принято писать в книгах, совершенно нет! Это что‑то, чего я сам объяснить не могу, просто мне кроме него никто не нужен. Я бы всё отдал, чтобы хоть на миг вернуться туда, где Ваня меня не ненавидит. Где все по‑прежнему. Где я просто могу обнять его и уткнуться в шею, слушая его бесконечные бредни. Почему именно после того, как потеряешь, начинаешь ценить по настоящему?! Звучит, как ужасно заезженное клише, но это чёртова правда. Я не отступлю от Вани, нет... Не допущу, чтобы все осталось так. Должен что‑то сделать, но что? Как исправить эту ошибку? Я медленно шёл по дороге домой, шаркая подошвой, не поднимая головы. Весь мир потускнел в один момент. Неужели любовь к кому‑то может настолько изменить восприятие человека? Не знал, что смогу это ощутить на себе. Эту тянущую, жгучую и постоянно пополняющуюся боль. И самое ужасное, что эту боль не заткнёшь таблеткой, да и врачей таких не существует. Мимо проходят какие‑то счастливые парочки, улыбаются и бесконечно смеются. Серьёзно? Когда я успел стать персонажем романтической драмы, или это сама Вселенная мне мстит? Впервые в жизни для меня появился человек, который стал важнее всего. Даже важнее учёбы, карьеры и будущего, а я просто позволю ему уйти? НИ ЗА ЧТО. Нет. Я НЕ СМОГУ ВСЕ ЗАБЫТЬ. Просто не смогу. Дед попросил отчитаться ему о том, как себя чувствует Ваня, и вообще попросил рассказать, помирились мы с ним или нет. К сожалению, всё намного сложнее, чем обычная ссора в этот раз. Он уже ждёт меня на пороге в преувеличенно бодром настроении, снова держа в руках бутылку алкоголя. Дед не меняется. Я натянул на себя что‑то, хотя бы отдалённо напоминающее улыбку, и поздоровался. — Привет, дед, — махнул рукой, входя в гостиную, где мы обычно обедали. — Данька, — ухмыльнулся он, подперев рукой свой бок. — Ну, как там Ваня? — Нормально, — только и смог выдавить я. Ну не говорить же правду, в самом‑то деле. — Только он не совсем был рад меня видеть. — Так вы обсудили проблему с вашей загадочной девушкой? — он отпил из бутылки, снова с любопытством посмотрев на меня. — Да, дед, — я направился наверх. — Вы помирились? — только и успел спросить он. — Мы... Эм, почти, — крикнул я, не желая продолжать разговор. Нужно было подготовиться к завтрашнему дню в школе. Без Вани он будет просто адски невыносим. Представить день без него уже походит на сумасшествие, а прожить — и тем более. Необходимо хоть немного переключиться, направить мысли в другое русло. Прошло несколько часов, занятие физикой немного отвлекло от мыслей о Ване, но совсем ненадолго. Я по‑прежнему находился в его комнате. Дал себе волю снова прилечь на его кровать. Я так точно сойду с ума. Беспомощно выдохнув, повернулся лицом в подушку. Безумие думать о том, что именно здесь Ваня мог умереть вчера. Безумие в принципе доставать его вещи без спроса, но я это сделал. Сегодня утром. Просто был немного эмоционально растерян, проснувшись на этой кровати. Ванины вещи пахнут любимым Ваниным ароматом. Тем самым, с оттенком пачули. Господи, я и правда зависим от него. Хорошо хоть воздержался надеть его толстовку на себя. Но почему‑то с каждой секундой эта мысль становится всё менее безумной. Он ведь не узнает об этом, так почему бы и... Да. Я надел её и сказочно улыбнулся. Снова прилёг. Толстовка была мне немного велика, зато грела так, как никогда не грел мой кардиган. Было бесконечное ощущение того, что это ОН меня обнимает. Да я умом тронулся! Боже!!! Но толстовку не смог снять. Просто не смог. Надеюсь, Ваня не заметит пропажу в гардеробе. Хотя это вряд ли, потому что эта толстовка его любимая. Простая, чёрная с принтом, но такая... такая родная, что ли. Как и он сам. От ужина отказался. Кусок в горло не лез с самого утра.***
Бесконечные взгляды в мою сторону начинали напрягать как только вошёл в класс. Очевидно, они заметили отсутствие Вани, потому что после начала наших отношений он ни разу не пропускал, а тут... Словно ничего интересного больше не было. Но по «счастливому» обстоятельству все обсуждали ту самую вечеринку. Кошмар. Неужели не о чем больше поговорить? Я попытался абстрагироваться и подготовиться к алгебре как следует, но... Эля. Она подошла ко мне, по‑свойски присев напротив и лучисто улыбнувшись. — Дань, привет, — сказала она и бросила взгляд на соседнее место подле меня. — А где Ваня? Все не может отойти от вечеринки, да? — она ухмыльнулась и подпёрла голову рукой, исподлобья смотря на мою реакцию. — Ване просто нездоровится, вот и всё, — пожал плечами, стараясь дольше пяти секунд не смотреть на неё. Мы, конечно, остались друзьями, но говорить с ней сейчас, да ещё и о Ване, я был не намерен. — Понятно, Иванов, — хмыкнула и, кажется, нахмурилась. — Ты же помнишь, что у тебя уши краснеют, когда ты врёшь. Они опять покраснели? Я быстрым движением руки коснулся их, неловко смотря на шатенку. Она победно усмехнулась. И когда я уже перестану вестись на её штучки?! — Эль, Ване и правда сейчас не очень хорошо, поэтому... Слушай, я не очень хочу об этом говорить, — я старался как можно быстрее отвязаться от неё. Но отступать она, видимо, была не настроена. Её весёлый настрой сменился на волнительный. — Дань, что случилось? — она коснулась руки, заглядывая в глаза. — Ничего особенного, — ответил я, немного отдёрнув руку так, чтобы это не показалось грубым с моей стороны. — Просто мы немного поссорились, но всё нормально, — спокойно ответил я. — Дань, я же вижу, что‑то не так, — она нервно убрала прядь волос за ухо. — На тебе лица нет. Я был больше не в силах улыбаться и притворяться, что всё в порядке, но и сказать правду тоже не мог. — Эмм... Эль, ты можешь никому не говорить? — девушка очень внимательно смотрела на меня и ждала, что же я отвечу. — Только между нами, ладно? — Она кивнула головой, поджав губы. — Конечно. Мы можем выйти, если хочешь, — я отрицательно покачал головой. Мне просто необходимо было кому‑то выговориться, иначе я бы точно сошёл с ума. — Ваня сейчас в больнице. Глаза Оганян округлились, но перебивать она меня не стала. — Это из‑за меня, — я оглянулся, в надежде убедиться, что нас никто не подслушивает. — Мы поссорились и, возможно, дело не только во мне, но Ваня решил... — я понизил голос и Эля приблизилась ко мне. — ...в общем, он наглотался таблеток. Эля ойкнула, отдаляясь от меня, но тут же притихла, сдавленно зашептав. — Ничего себе, — она явно подавляла желание прикрыть рот рукой. — Я смог его спасти, вовремя вызвав скорую, — я выдохнул, стало немного легче. — Только прошу, это между нами, ладно? — умоляюще взглянул на неё. На её лице не было и грамма шутки, только удивление и растерянность. — Конечно, Дань. — Спасибо, — я выдохнул. — Эй, Иванов, ты чего к моей девушке пристаёшь? — подоспел звонкий голос Петрова, наверняка только что вошедшего в класс. — Снова хочешь дуэль возле школы устроить? — он не был настолько зол, чтобы угроза была правдивой, но найти, что ответить, я не успел. — Андрей, перестань, я просто разговаривала с Данилой про домашнюю работу по алгебре, — выдала Эля, прежде чем я успел вздохнуть. — Дань, спасибо, что объяснил этот номер. — Не за что, — я натянул улыбку и посмотрел на неё. Оганян улыбнулась и кивнула мне, обойдя Петрова, присела за свою парту. Дальше они продолжили разговаривать между собой, так как Петров поверил ей. Надо подумать только, они снова вместе. И это произошло на вечеринке? Перед глазами пролетели все события, я зажмурился. Надеюсь, урок поможет мне немного отвлечься.***
Немного отвлёкся на уроки и не заметил, как пролетело время. Домой идти совершенно не хотелось. Опять пустой дом, полный воспоминаний, он пожрёт меня изнутри. Я выдохнул, выходя из школы. Погода была под стать настроению: тучи, предвещающие дождь, и холодный ветер. Для конца апреля это было немного странно. Но времени думать о погоде было мало. — Дань, — ко мне подбежала Оганян, хватая за руку, — слушай, а... — она немного запнулась, стараясь подбирать слова. Я невзначай взглянул на хмурого Петрова, нагло вышагивающего рядом с нами. — ...я могу помочь тебе, ну... С лечением Вани, — закончила она. Я покосился на Петрова, который все слышал, но виду не подавал. — Эль, я думаю, я сам справлюсь. Тем более ПРОСТОЙ ГРИПП лечится без всяких проблем, — она подняла на меня свои удивлённые глаза, но тут же поняла, в чём дело. — Дань, как тебе не стыдно, он же мой друг. — Заразиться не боишься? — хмыкнул брюнет, продолжая вышагивать рядом. Эля отпустила мою руку. — Вообще‑то мне не безразлична судьба моего лучшего друга, в отличие от тебя, — она сурово шикнула, глядя на него. Господи, и зачем только ей всё рассказал? — Я просто... Ну, он же просто болеет, разве он не поправится без нашего участия? Я глянул в их сторону. Петров слегка приобнял Элю, улыбаясь, долго глядя на неё. На него это было не похоже. Ну и ладно. Видимо, тогда, на вечеринке, все было всерьёз, по крайней мере, у него. — Ты, чёрствый баклан, — она отпихнула его в сторону и зашагала быстрее. Тогда он тоже зашагал быстрее, хватая её в охапку. — Отпусти, чурбан бесчувственный. — Да успокойся уже, твою мать, — она хохотнула, но вырываться не перестала. Должен признаться, что эта парочка смотрелась вместе весьма гармонично. — Хорошо. Я пойду вместе с вами, — он наконец отпустил её. Эля скрестила руки. — Довольна? Чёрт! Только этого мне не хватало. — Проведаю старого друга. — Нет уж, Петров, — грозно бросила она. — Не нужно здесь делать никому одолжений. И мы сами там справимся, правда, Дань? — она остановилась и обернулась, уставившись на меня. Я поперхнулся от такого напора. — Да. Мы справимся, — я кивнул. Петров подозрительно прищурился. — То ты говоришь, что я бесчувственный, и жалуешься на то, что я не хочу проведать друга, то сама отговариваешь, — он был недоволен, но улыбался, подшучивая над логикой девушки. — Ладно, ладно, — она ухмыльнулась. — Просто напишешь ему пожелания с выздоровлением и всё. А мы пошли. Она всё же резко схватила меня за руку, ровняясь. — Окей, вы тогда тоже передайте, что я хотел прийти, но вы меня отговорили. Эля закатила глаза. Петров чмокнул её в щёчку, провожая взглядом.***
— Эль, это не очень хорошая идея, — затараторил я, когда она предложила мне купить Ване алкогольный подарок с извинениями. — Дань, ты знаешь Ваню не так хорошо, как я, — она ухмыльнулась, рассматривая полки в магазине. — Он сразу же тебя простит, стоит тебе только подарить ему бутылку хорошего виски. Я хмыкнул. Эх, если бы всё было так просто. — Эль, ты понимаешь, что, во‑первых, у нас нет денег на алкоголь, и во‑вторых, нас туда со спиртными напитками не пустят. — Дань, ты такой... — она развернулась, недовольно разглядывая, — ...зануда. В корзину отправились любимые чипсы Вани, которые она в итоге решила взять. Всё же спорить с девушкой-другом, да ещё и по совместительству бывшей, та ещё задачка. — Но ты прав, — она нелепо покачала головой. — Всё же нужно устроить ему сюрприз. — Эль, давай это без меня,пожалуйста. — Почему нет? — невинным голосом произнесла она, хватая апельсины. — Он меня даже видеть не хочет. Может, ты одна его проведаешь. — Дань, ты нормальный? — возмутилась она. — Ты, что, хочешь просто постоять рядом со входом? Ты же понимаешь, что нужно помириться. — Я как‑нибудь сам, — растерялся я. — Вот ещё. Дань, я тебе друг или не друг? — Друг, — замотал головой, наблюдая за её попытками достать йогурт. Вообще, она была довольно проворна, это мне было необходимо тащиться за ней по бесконечным прилавкам в этом супермаркете. — Ну так, а в чём проблема? Друзьям нужно помогать, так ведь?! — Он... Я... — громко вздохнул. — Мы... — посмотрел на корзину у себя в руках. — Слушай, у нас вообще денег хватит, чтобы расплатиться? — Хватит. Это же магазин моего отца, — я буквально услышал, как она довольно ухмыляется. — А ты, давай, тему не переводи. Из‑за чего вы поссорились? — Эль, я... — Иванов, я тебя сейчас придушу... И учти, меня непременно отмажут, потому что у меня лучший адвокат в городе, — с наездом высказала она, угрожая мне упаковкой орео. — Что у вас случилось? — Я не могу тебе сказать. — Дань, ты серьёзно? — она недовольно поджала губы. — О чём таком ты не можешь мне рассказать? — Это слишком... — я поежился от её взгляда, — ...личное. — Давай рассказывай, иначе... — она оглянулась, — ...я всё это сворую и спихну на тебя. Я понимал, что она говорит не всерьёз, но стоит ли открывать ей тайну, которую не могу рассказать даже родителям, а вдруг она не поймёт и расскажет всей школе? Но вечно скрывать это тоже нельзя. Рано или поздно все узнают. — Мы... Понимаешь, Эль... — я сглотнул. — Помнишь тот момент, когда ты пыталась выяснить на что я готов ради тебя? — она с интересом покосилась на меня, пытаясь понять, как это всё связано. — Последнее твоё желание помнишь? Она задумчиво опустила голову. — Ты должен был поцеловать Ваню, — тихо сказала она. — Подожди, Дань, но я же извинилась... — Не в этом дело, — сердце колотилось у горла. Я даже, кажется, вспотел от такого пристального взгляда. — Подожди, Дань... — она задумчиво потерла подбородок. — Так это правда? — посмотрела с удивлением и каким‑то... восторгом? — Что? — Вы встречаетесь? — взвизгнула, подпрыгивая. Я был готов потерять сознание. — Как... ты?.. — язык не поворачивался сказать что‑то ещё. Мозг бился в истерике. Откуда она знает? Откуда? Я же не успел сказать. — Догадалась? — ухмылка Оганян осветила магазин, а мои ноги подкосились. — Дань, я же не слепая, — хмыкнула она. — Я замечала эти ваши постоянные ужимочки, шепоточки, двусмысленные взгляды, — я таращился на неё во всю, будто только что узнал про существование НЛО и она является одной из пришельцев. Она мечтательно вздохнула, — Но самое интересное даже не это. Ваня случайно не говорил про СМС, которое якобы кто‑то прислал с угрозой о том, что расскажет про вас? — она улыбнулась, рассматривая негодование на моем лице. — Так это ты? — пискнул я, заставив покупателей обернуться в нашу сторону. — Прости, Дань, было интересно узнать правду, — она пожала плечами, — Ваше поведение только подтвердило мою теорию. И потом, я ведь хотела обсудить это с тобой в тот же день, но ты и слушать меня не захотел, а после, — она запнулась, продолжая волнительно, — после я подумала, что моё предположение все же может оказаться ошибочным. Я не хотела терять тебя как друга, — она закончила, не в силах поднять взгляд. — Прости. — Обалдеть, — вылетело у меня. — Дань, ты не волнуйся, я никому не скажу. Раньше же не сказала, а сейчас тем более. — Спасибо, Эль, — я выдохнул. — Прости, что так получилось. — Да ладно, — она отмахнулась, кладя руку на моё плечо. — Зато я почувствовала себя купидоном. Вы ведь после моего дурацкого задания начали встречаться?! Я стеснительно на неё посмотрел. И эту девушку я ненавидел? Да я должен спасибо ей сказать, если б не она, я, наверно, и не решился бы быть с Ваней. — Ну, в принципе, да, — она по‑доброму улыбнулась. — Так получилось. — Дань, не переживай, все хорошо. Да и потом, не судьба нам быть вместе, — она пожала плечами, говоря об этом так спокойно. — Всё так, как должно быть, — она прервалась. — Так из‑за чего вы поругались? — вернулась она к прежней теме. — Там долгая история. — Я готова её выслушать. И я ей все рассказал, время от времени поглядывая на её удивления и покачивания головой. — Ты, что, правда ему ТАКОЕ сказал? — она сердито смотрела и почти отчитывала меня. — И ты думал, что он не обидится на тебя? — Я был на эмоциях. — На хуёциях, — выругнулась Оганян. Я такого от неё ещё никогда не слышал. — Ты понимаешь, что нельзя человека обвинять в предательстве на пустом месте. Ты решил на глупых основаниях бросить его? — Эль, пожалуйста, — я огорченно выдохнул. — я и так уже измучил себя мыслями об этом. Я не хотел его бросать. Я решил лишь взять время на подумать. Это он всё так кардинально воспринял. Эля хмуро на меня смотрела и хотела, наверное, ударить. — Оба друг друга стоите, — скрестила она руки на груди, вздёрнув подбородок. — Но извиняться придётся тебе, поскольку ты его до самоубийства довёл. — Эль, — взмолил я. — Ну, что? — возмутилась она. — Как мне на тебя не злиться? Ладно, — она вручила мне орео. — я всё равно тебе помогу. — А почему ты вообще мне помогаешь? — неуверенно покосился я. — Я тебя сейчас точно ударю. Друзья должны помогать друг другу,понял? — она направилась к кассе. — И забудь ты уже про прошлое. Я ведь забыла. — Интересно, а как так получилось, что вы с Петровым сошлись? — сказал я, видимо, вслух. Она хмыкнула не в свойственной ей манере, смутилась. — Просто... Эм, он... — она замялась. — Он признался мне в чувствах, и я решила дать ему шанс. — Это здорово. Он смотрит на тебя, как... — Дань, давай сосредоточимся на вас с Ваней, хорошо? — Хорошо. Эля быстро расплатилась. — План по возвращению любимого прост...