Часть 4. Жизнь под микроскопом.
«Пирог с цианидом?» — Был. «Лабиринт с зеркалами?» — Не хватает деталей. «Да тебе не угодишь!» Агата Карнавал и Джокер спорили уже не первый день. Обкритиковав Бэтмена во всех его координатах, они оба уже не могли смотреть на мир иначе. Надо было сменить свой собственный угол обзора. Поэтому Джей пытался расположиться в разуме более компактно, пока Агата рожала произведение искусства. И, судя по длине рулона, процесс был мутным и больше походил на первые уроки БДСМ для глухонемых. Потому что изображаемая на них идея умоляла сделать её катарсисом! «Когда всё пошло наперекосяк?..» — Слушай, — Агата на мгновение оторвалась от творчества. — Сколько лет вы знакомы? Восемьдесят? «Что?» — Неважно, — махнула рукой девушка. — Я хочу сказать, что любые отношения заслуживают перемен. Это как с настроением, — возвела она очи к пыльному потолку, казавшемуся таким пугающе далёким. — Ты же не можешь постоянно радоваться и смеяться. «Еще как могу!» — Сомнительно. Как-то не тянут твои улыбочки на счастливые. Но и речь не о том. Смех сменяется спокойствием, спокойствие горем, горе — радостью. Например, даже первая стадия влюбленности не может длиться больше года, потому что выделяемые гормоны истощают организм, а ваши эти болезненные инсинуации длились так долго, что превратились в привычку, а твои шутки — в фигуру речи. Попробуй сделать то, чего никогда в жизни не делал. Вот чего ты не делал? Джокер где-то там внутри черепной коробки икнул и матюкнулся, поскольку единственное, чего он не пробовал — это перестать бесить Бэтмена. «Предлагаешь забить на всё и… И что?» — А чего бы тебе хотелось прямо сейчас? «Убить кого-нибудь… и мороженого». Девушка поёрзала, и отложила исчерченный листок бумаги рядом с восемнадцатью похожими полосами. И, если отойти, можно было заметить очертания какого-то здания. — Убивать мы никого не будем, иначе нас запихнут в пыльную смирительную рубашку. Я пыталась чертить зубами, но ткнулась носом в чертёж, а ты в тот момент бессовестно ржал. А вот мороженое… Было бы здорово. И пиццу. «Устроим!» Через какой-то час, к лечебнице Аркхэм приехал курьер, у которого Джокер отжал пиццу и расплатился картой, украденной у директора сего заведения. Эгги, пытаясь жевать сетевое безобразие, сделала заметку на будущее: приготовить домашнюю пиццу.***
«Что ты всё чертишь?» — Джею было смертельно скучно. Он дрейфовал в мозговом пространстве, играя на нейронах, как на струнах арфы. А так как арфист из него был, мягко говоря, херовый, то Карнавал то и дело ворчала на него. Чем привлекала внимание Ядовитого Плюща, которая, услышав бубнёж клоуна, прониклась интересом и решилась приблизиться к нему. — Не скажу. Ты же не купил мороженки. «Оно с доставкой превратилось бы в кисель!» — И всё-таки! Ты обманул мои светлые ожидания. «Да я тебя на британский флаг покромсаю!» — Это ещё более сомнительно, чем ваши недоотношения с Бэтменом. Тело-то твоё, и тебе будет его как минимум жалко, — размашистым росчерком она обвела какую-то пунктирную загогулину и довольно улыбнулась. «Тогда я буду орать! Как совесть! И орать буду постоянно! А-А-А-А-А!» Агата пискнула и зажала уши. Но это было абсолютно бесполезно, поскольку вопили внутри головы, а не снаружи. Джокер, словно профессионал, менял тембр и частоту криков, ни разу не повторившись, а потому перешел на йодль. Громкий, ужасно фальшивый и со своим ужасом йодль. На двадцатой минуте девушка сдалась: — Хватит… Боже, я поняла! Я всё расскажу! Теперь понятно, почему твоим бывшим заложникам нужны годы у психотерапевта. И ЛОРа, — ещё бы немного, и у Агаты начался бы нервный тик. Но нервный тик подорвал бы его репутацию даже сильнее, чем походы в туалет, превращающиеся каждый раз в цирк с конями. — Это мой проект. Ну, тот самый, недоделанный. Мне заказали больницу. Ультрасовременную. Такую, чтобы там работало минимальное количество людей. Это, изначально, была провальная идея, поскольку сугубо механическое лечение будет вызывать отторжение у пациентов, а также, люди лучше ориентируются в критических ситуациях. А потому, параллельно с этим идиотским заданием я решила переложить все технические инновации, которые предлагали впихнуть в злополучную больницу, на свой чертеж. Это план подземного города, который может быть максимально автономным. Там есть всё: от оранжерей до биореакторов, от ферм до школ. Когда наступит глобальное потепление, человечество сможет жить в таких городах! — Ты веришь в глобальное потепление? — раздалось над ухом и Агата, пытаясь отодвинуться, свалилась со стула. — А-а-ай! Ух, — девушка потирала ушибленную поясницу, осоловело взирая на Памелу, которая возвышалась над ней, словно раскидистый платан. — Я… Э… Джей, что сказать? «Сказать, что не её сисек это дело!» — Это не вежливо! Эм, я верю в глобальное потепление… Ну, я же анархист, а правительство всё отрицает. Поэтому я верю, — под конец тирады Карнавал совсем растерялась, а Джокер в голове хлопал. Очень медленно и саркастично. «Браво! Анархист ты рафинированный. Предложи ей ещё чай выпить!» — Эм, хочешь чаю? «ТЫ, БЛЯДЬ, СЕРЬЁЗНО?! Всё, я умываю руки, хоть рук у меня и нет! Но если ты сунешь мою свистульку ей в дупло, я тебя урою!» — Хочу, — Плющ с нескрываемым интересом разглядывала собеседника. — Может прояснишь, что происходит? И да, передай мудлу внутри себя, что если он там шутит про мои сиськи, то его не спасет никакой иммунитет к ядам. — Да ты что! — Агата поднялась на ноги и направилась в сторону кулера с горячей водой. То, что Памела обеспечит их чаем, она не сомневалась. — Он бы никогда! Он же такая пусечка. «Я тебя убью!»***
Это пришло к нему во время женского трёпа. Это прострелило голову раскаленным болтом, оставляя едкое, кислое послевкусие на корне языка. Огромный город, полный преступников и девиантов, которые заебались от жизни! Джокер огляделся, с удивлением отмечая, что многие вели себя в сраной психушке, как дома, выходя из неё и возвращаясь обратно, будто бы по расписанию. Бэтмен для всех них был константой. Бэтмен был ненавистен, но незыблем. Клоун готов был поклясться, что половина суперзлодеев работает конкретно за идею, во имя собственного развлечения, как странный синий головастый чувак из детского мультика. Зло и добро кружились в вечном вихре, сливаясь вместе, переплетаясь в причудливом танце, но в чем заключалась сама концепция истинного зла? Что было бы, если бы хоть кто-то достиг своей цели? Это превратится в скуку. Им нужен был свой дом. Место, где они могли бы передохнуть от вечных игр. — ДА! — Что? — Памела приподняла бровь. — Ты тоже думаешь, что рациональная интеграция производств с щадящей нагрузкой на окружающую среду возможна? — Да! Точнее я не о том! Кустик мой дряблый! — Джокер схватил Айви за руку и закружил по комнате. — Мы пошлём на хер этот мир и сделаем свой, с блек-джеком и каруселями! Плющ, ты любишь карусели? — Агата? — А вот и нет! — мужчина чмокнул партнершу в нос и получил удар в печень. — Эй! Я клянусь, моя задумка тебе понравится! — Это вряд ли, — она сложила руки на груди. — Твои идеи никогда не заканчиваются хорошо. Порой, даже для тебя самого! — Как будто у вас по-другому, — клоун расплылся в широкой ухмылке. — Как будто у нас всех, блядь, по-другому! КОГО ТУТ ЗАЕБАЛ БЭТМЕН?! — все обернулись на Джокера, а тот только захихикал. — Всех! И меня, и тебя, и его, — он ущипнул Харви за здоровую щеку. — А может, ну его нахуй? Давайте, как тёлки после развода: поживем для себя, посмотрим слезливые мелодрамы, пожрём мороженное и устроим бой подушками в розовых ночнушках! — О чём ты? — Мы захватим Аркхэм, — глаза шута сверкали маниакальным, фанатичным блеском. — Мы превратим его в крепость и построим город. Наш изолированный мирок, где будут и твои ссаные растения, и развлечения, и места отдыха. Всем, кому не нашлось места в унылом человеческом сообществе, сможет жить так, как захочет… Сможет быть тем, кем захочет. Заново! С чистого листа! — раскинул он руки к потолку. — Ты совсем рехнулся, — Айви попятилась. — Не-е-е-ет, я впервые прозрел!***
Ситуация в лечебнице была накалена до предела. Джокер сидел в карцере. Ну так, для профилактики, поскольку его слова переполошили не только пациентов, но и санитаров. А отпор клоуна на заявление о невозможности исполнения его чаяний и желаний стали вишенкой на торте. Джокер, переходя с шёпота на тоненький писк пытался вполголоса объяснить концепцию идеи, что шарахнула его по темечку молотом малышки Харли: — Здание старое. Да и персонала здесь не сказать, что слишком много, — он выкладывал длинные полосы пресловутой туалетной бумаги, по которой хаотичные линии наконец начали приобретать смысловую нагрузку. — Что нам стоит захватить этот сарай? Да мы и без оружия можем снести тут всё к чертям, стоит только налить скипидара в трусы Бейна. — Мэр этого так не оставит. Пригонит армию. Будет невкусно, но достанется всем, — Дэнт постукивал пальцем по столу. На его робе красовалась криво нарисованная и коряво вырезанная звезда шерифа, которую туда прилепил Джокер. На самом деле, Харви не мог не признать, что вся эта безумная и маниакальная идея о коллективном убежище и обособленном труде отдельно от пресловутого Готэма была вполне себе заманчивой. У Клоуна и Бэтмена все отношения постоянно скакали в системе координат, варьируясь в пределах «все для тебя — без тебя — хуй с тобой». В данном случае видимо шут был на пике «хуй с тобой», поскольку он довольно красочно описывал перспективы переселения, реагируя на вполне уместный вопрос: «А ты не порешишь нас всех, когда тебе наскучит это всё?» — однозначным отрицанием. Веры Джокеру хоть и не было… Но что они все в итоге теряют? Многие в Аркхэме занимались этим скорее вынужденно: Фриз всё никак не мог вылечить жену, чтобы чета отморозков наконец могла воссоединиться и нарожать снеговичков. Айви — как и положено оголтелой экофеминистке — бесилась, когда кто-то трогал её цветочки. Дэнт так и вообще никогда не был злодеем, а так, пытался как-то избавится от навешанных ярлыков. И почти со всеми так. Загадочнику нужны были зрители для того, чтобы дать несчастному неврастенику хоть какую-то уверенность в собственной гениальности. Пингвин был бизнесменом, выживающим в жесточайшей монополии Уэйн-Интерпрайзис. Даже Кроку много было не надо: трёхразовое питание и своя библиотека — и эта сумочка от Луи Вуитон переставала беситься. Нет, были, конечно, маньяки или наемники, но Джокер, без ложной скромности мог сказать, что он сам мог бы всех переманьячить, а потому и не брал их в расчет и угрозой своему городу мечты не считал. Пусть этими дилетантами занимается Бэтмен. А что касалось выплесков агрессии, то один психиатр, перед тем как клоун выпотрошил его, чтобы из внутренностей сделать большую открытку для Бэтмена, сказал, что помогает крикотерапия или выезды на природу с последующим разрушением окрестностей. Белочек было жалко, но во благо идеи, паяц мог бы перейти с модуса «серийный убийца» на «неуравновешенный охотник с динамитом». — Так-то на словах всё складно, — надменно хмыкнули в проёме. — Но ты не настолько удачлив. Да и господин мэр этого так не оставит. — Рэйдж, — прошипел под нос Дэнт. — Вы с ним что-то не поделили? — заинтересованно хмыкнул Энигма. Его сцепленные под подбородком пальцы всегда выдавали интерес. — Он слишком много о себе думает. Особенно если учесть, что у него умственное развитие как у табуретки. Айрон Рэйдж, был самым типичным представителем того класса людей, когда масса решает все: он был высок, широк в плечах и вообще был похож на помесь носорога и шкафа. Как бы там ни было, все свои многочисленные претензии, касательно собственной жизни, правительства, богатеев и вообще всех людей, что были хоть в чём-то успешнее его самого, санитар предпочитал заливать высокоградусным пойлом в слепой зоне видеокамер. Но в отличии от многих работников этого дома ужасов, он не испытывал к особым пациентам страха или ненависти. Особой любви, правда, тоже не было, но с ним можно было вести диалоги из разряда «ты мудак — сам мудак». — Ой ли? — зыркнул из-за плеча стоявший к санитару спиной Клоун-Принц. — А мне-то казалось, что ты был одним из моих поклонников, Айрон, — кожу на лице натянула кровожадная улыбка. Жутко. — Ты решил усомниться во мне? До жути не люблю тех, кто сомневается! Айви отошла в сторону. Слишком хорошо она знала этот тон, который предшествовал разрушениям разной степени тяжести: от легких трещин при небольшой взрывной нагрузке, до локального Гранд Каньона в пределах одной психбольницы. Все шло к мордобою, как вдруг лицо Джокера перестало хоть что-то выражать, а потом он встрепенулся, тряхнув плечами и обескураживающе улыбнулся, поднимая ладони вверх. — Сколько людей, столько и мнений, sugar. Так что давай ты просто уйдешь и не будешь мешать взрослым дядям, — Айви кашлянула, — и тётям вести светские беседы, окей? Челюсть Загадочника, под действием искривления пространства, которое меняло траекторию геодезических линий, устремилась на встречу с паркетом: — Это щас что было? — подобное поведение клоуна действительно напрягало Эдварда, поскольку в его картине мира, работающей на фундаметальном взаимодействии вопрос-ответ, действие-противодействие, фигура джокера начала принимать слишком размытые очертания, что, порой в корне меняло весь ответ уравнения. — Говорят, что у него раздвоение личности. И я склонен поверить в это, потому что объяснение о духе мёртвой девочки внутри маньяка-психопата звучит как бред. Причем ещё больший бред, что обычно течет изо рта этого лицедея. Эд недоуменно почесал подбородок, решив посмотреть, что будет дальше. А медбрат между тем, уловив смену настроения, почувствовал прилив уверенности в себе. — Бэтмен был прав, говоря, что ты стал предсказуем, — усмехнулся «бычок», подходя к напустившему на себя меланхолию Джокеру, который решил налить себе новую порцию чая. — Трансляция было просто чудной: маленькая маньячная принцесска добивается любви популярного парня. Ты похоже сам понял, насколько жалок, а поэтому и вернулся сюда сам, зализать раны. Сказать, что Джокер был в бешенстве — ничего не сказать. Он метался по замкнутому пространству, то проклиная всех вокруг, то елейным голоском умоляя Агату его выпустить. Но девушка прекрасно понимала, что клоун просто убьет тупого качка и они проведут ближайшую неделю в смирительной рубашке. И самой Карнавал такая перспектива уж больно не нравилась. — Ну что притих, уродец? Вот у тебя ж была мелкая шлюшка блондинистая, вот бы пялил ее и не позорился. Хотя, в одном я с Бэтменом согласен: все твои планы — нежизнеспособное дерьмо! Наверное, Джокер всё-таки сумел бы перехватить управление и превратить идиота санитара в моровую кашу, но его опередили… — Знаешь, дорогой, может мне и необходим долгий вечер с мороженым и сопливыми мелодрамами, — девушка подрагивала от плохо скрываемого гнева, — зато тебе, алкаш, понадобится ёбаный врач! — злобно оскалившись, она выплеснула ему в лицо горячую жидкость. Рэйдж заорал и схватился за глаза. Только что закипевшая вода нежно лизнула кожу, оставляя волдыри. На крик прибежали двое охранников, которые увидели случившееся и набросились на безумного клоуна. Но куда там: Джокер был вёрткий, как угорь, и жалил ударами в рёбра и бока не хуже электрического тока. А улюлюканье зрителей только подстёгивало драку. «Не убивай!» — Агата наблюдала за плавным танцем между перекаченными телами. — Эй, ты отстояла мою честь, mon amour, так что… - прервалась речь всего на секунду, когда шут локтем въехал в торс одному из противников. - Постараюсь действовать в стиле душки Бэтси: сломаю им жизнь и конечности, но не убью! — Может, поможем? — Харви облокотился на стол, наблюдая за происходящим. — Эти боровы сами нарвались, вот пусть сами себе и помогают. — Думаешь, Джокер их уделает? — Ставлю свою шляпу на то, что уделает. — Хорошо, тогда моя монетка на то, что они его скрутят меньше чем за пять минут. — Идет! — Энигма весело фыркнул и принялся следить за цирком, разворачивающимся перед глазами. А между тем народу прибавилось, и вот уже охранников стало четверо, что, собственно, и комментировал Джокер, оседлав спину одного из противников, хохоча и шлёпая того по бокам. Столкнув лбами своего «скакуна» и особо неудачливого медбрата, клоун шмыгнул между ног у горе-вояк и со всей дури приложил ногой по промежности врага. — Ой, — Пугало опоздал на завязку драки и первое что он увидел, катающийся по полу санитар, баюкающий с воем своё достоинство. — Всмятку. Даже смотреть больно. — А был бы он в своих оксфордах, было бы ещё больнее, — меланхолично заметила Памела, разливая зеленый чай по маленьким кружечкам. — Это как-то не по-джентльменски. — Скажи спасибо, что он ему член не отгрыз, — Нигма в шоке обернулся на Дэнта. Но тот только пожал плечами. — Да Пингвин рассказывал, что у его охраны с Джокером был инцидент. В подробности не вдавался, но сказал, что трое из шести лишились гениталий. — Твою ж мать… — Загадочник побледнел, даром что не перекрестился. А между тем драка набирала обороты. У клоуна был рассечён висок и трещали ребра, но это не шло ни в какое сравнение со сломанной челюстью, вывихнутым суставом и раздробленной коленной чашечкой у персонала Аркхэма. — Обожаю играть в кости! — он с силой пнул стол, сбивая охранников с ног. — Я слышал хруст. Похоже на свежий багет. Что? Это малая берцовая? Кажется, я выиграл! Правда, то, что случилось после, можно было списать на мелкую неприятность, если бы после неё на теле у клоуна осталось хоть одно живое место. Он наступил на сраные кубики сраного Загадочника и отвлёкся, получив удар по корпусу. Вот тебе и игра в кости… Ирония, бессердечная ты сука. В конечном итоге, его скрутили и заставили встать на колени. Прибежавший с аптечкой санитар хотел было обработать ожог, но Рэйдж грубо оттолкнул его. — Да пошёл ты! — охранники в это время с трудом оттаскивали вырывающегося шута. — Жалкие потуги даже для тебя. Всё равно у тебя больше нет шансов захомутать Летучую Мышь, и это все прекрасно знают! — обвёл он рукой смотрящих на них Харви, Айви и Энигму. — Так что оставь свои шутки при себе, неудачник, — клоун что-то прошипел под нос. — Что замолк, шут? Неужели последняя извилина коньки отбросила? — Да чтоб тебе хуем на сухую подавиться!!! — только и послышалось из проёма, где брыкались отдаляющиеся ноги в сиреневых тапочках. — Да даже я так не ругаюсь! — в сердцах воскликнул Двуликий. И все наблюдавшие, как никто, впервые были с ним солидарны. В «профилактории» они куковали уже шестой день, но боль всё ещё маячила на горизонте тупой, тягучей симфонией. Эгги не привыкла терпеть боль так долго, а потому со спокойной душой передала бразды правления шуту, который старался меньше двигаться и больше спать. К общей слабости примешивался ещё и адский голод. — И что это, скажи мне, было? Ты где таких слов-то понахваталась? — поинтересовался Клоун-Принц. Не ожидал он последнего комментария от этой девчушки. «Прикладная Гадология в помощь. А вообще, у меня братья. Старший и младший, а в такой обстановке, либо учишься щелкать зубами, либо тебе зубы повыбивают», — проворчали в ответ, а затем глубоко вздохнули. — «Когда нас выпустят?» — Шут их знает. «А ты знаешь?» — Знаю. Ещё сутки сидеть будем. Обычно… Вдруг дверь распахнулась, а на пороге возникли двое санитаров и один офицер. — Господа! До безумия рад гостям и смею надеяться, что вы принесли мне двойной чизбургер и коробку нагетсов, иначе я сожру вас! А человеческое мясо слишком сладкое, по моему скромному мнению! — клоун кровожадно улыбнулся и дёрнулся было в сторону персонала, но тут его приложили шокером так, что вскрикнула даже Агата. — За что?! Я только попросил жареной курочки, зачем же жарить меня? Я что, похож на цыплёнка? — Шевелись! — его схватили за ремни смирительной рубашки и вытащили наружу. Его вели по коридорам не совсем по привычному маршруту. Вместо общего зала его впихнули в прачечную, где он чуть не снёс комиссара Гордона, который выглядел слишком замотанным даже для самого себя. — Го-о-о-орди, детка, — как ни странно, но Джокер действительно был рад видеть полицейского. Гордон, вообще вызывал невольное уважение, особенно после милейшего инцидента с парком развлечений и лишней дырки в теле Барбары. Старик не спасовал и продолжал тянуть лямку в этом проклятущем городе. — Выглядишь отвратно! Тебе бы спать побольше. И вообще, — мужчина по-птичьи склонил голову на бок, — хрен ли ты прозябаешь в этом клоповнике? Почему тебя филиал в Метрополисе не переманил? — После смерти высплюсь, — Агата в голове Джокера усмехнулась. Мужчина смотрел на клоуна даже без неприязни. В его глазах не было ничего, кроме усталости. — А Метрополис мне не по душе. Ненавижу излишне патриотичные оттенки и массовые разрушения. Как ни прискорбно это признавать, даже твои мерзкие представления не могут сравниться с хаосом, когда дерутся два криптонца. «И по что же нам такая честь: встретить копа-моралфага среди отбросов и крыс?» — Кстати, дело говоришь. Сейчас и спросим, — Джеймс недоуменно воззрился на клоуна, который будто разговаривал сам с собой. — Тут прилетел вопрос о том, а что вы вообще тут забыли? Неужто охрана сама не может справится с дебошами? И за что я только плачу налоги? «Ты не платишь». — Ты не платишь, — Гордон сжал переносицу. — Ой, всё! — шут деланно насупился, якобы зажатый между молотом и наковальней. — Так что случилось? Что бы там ни произошло, это не я! Когда комиссар отошел в сторону, открывая обзор, Джокер сначала прыснул, потом согнулся на полу от смеха, икая и плача от неуемного восторга. Давно… давно уже никто так явно не выказывал ему своего расположения. Айрон Рэйдж валялся в куче грязного белья. Все его штаны были красными от крови, хотя, судя по цвету лица, причиной смерти стало удушение. Причиной смерти стало удушение застрявшим в глотке отрезанным половым органом.***
- И ты думаешь, что кому-то выгодна эта идея? - скептично нахмурился Бэтмен. - Почему ты думаешь, что он не врёт? - Если не веришь мне, проверь записи. Ты меня прекрасно знаешь, Бэтмен. Тёмный Рыцарь и Комиссар стояли на крыше здания Департамента Полиции. Брюсу не очень нравился скрытый возбуждённый огонёк в стекле очков. И то, что это лишь тлеющая сигарета, паранойе было наплевать. Инцидент в Аркхеме нельзя спускать с рук. Особенно, когда инициатором был Джокер. - Не в этом дело, Джим, - попытался возразить Бэтмен. - Знаешь, это уже вошло в привычку, - седой мужчина обернулся. - Понимать с полуслова. Бэт-Сигнал в небе был обтянут серой дымкой. Ночь в этот раз сменила пламенный гнев на милость, одарив город беззвёздным покрывалом сумерек. Пока для Криминальных новостей не было громких репортажей (Вики Вэйл до сих пор находится в больнице), на Департамент полиции посыпалось столько висяков, сколько ребёнок мог насобирать конфет в Хэллоуин. Который наступит со дня на день. Дети уже приготовили наряды. Детям свойственно быть наивными и верить в Свет и Добро. Которое, увы, прячется во мраке проклятых переулков и крыш. - Ладно, конец ночи на носу, а я ещё хочу успеть к семье, которая хочет встретить это утро с отцом, - Гордон обвёл водянистым от ночного дежурства взглядом фигуру в плаще. - Мы не знаем, кто это сделал. Ну да, всем наплевать на исполнителя. Факт был перед глазами, и этого не изменить. Но Брюс не видел в этом справедливости. Преступник должен быть наказан. - За час до убийства записи на камерах, что работали все эти дни, были испорчены намеренно... - Но? - Бэтмен сразу почуял недосказанность. - ...кроме одиночки, где был клоун все эти чёртовы шесть дней! - цыкнул Джим. - И это ещё полбеды. - Ближе к делу, - сурово произнёс Бэтмен. - Его поведение изменилось с последней вашей встречи, - фыркнул седой мужчина. Он так пытается скрыть усмешку? Уэйн не хотел даже думать, что Джокер его отравил! - Его влияние на окружающих никто не оспаривал, и его цели, как всегда, неизвестны. Я понимаю, Пингвин или Двуликий, но Плющ? Загадочник?! Да они же терпеть не могут Джокера! “Да, тут и правда что-то не то...” - хмыкнул про себя Брюс. - А здесь мы наблюдали совсем обратную картину... “Он просто пудрит мозги. Как и всегда,” - вот это мысленное хмыканье было скептичнее предыдущего. - Он менял не только поведение, но и повадки. Я знаю, что ты его знаешь лучше меня, но даже я вижу, что некоторые из жестов ему совсем не свойственны! Как и манера разговаривать, - Гордон запустил пальцы в волосы. Сигарета, уже потухшая, выпала из зубов на бетон. - Он всегда больше походил на конферансье в дорогом кабаре, но никак не на уличного хулигана. - Хулигана? - Бэтмену было трудно поверить в слова своего друга. - Он матерился, - совсем убито вздохнул Джим, закрыв лицо ладонями. - И посылал тебя на... кхм, понятно, на что и куда. Причем, если в прошлом это походило на некий полуэротический намек, то сейчас все это имеет крайне негативную окраску. Врачи лечебницы не перестают удивляться. “Мат? И от Джокера?!” - да, такое Бэтмен не каждый день может услышать. И если ругательства были ещё ожидаемы, то второй факт почти выбил из колеи. Брюс прекрасно ощущает, насколько Джокер одержим Бэтменом. И тут услышать столь резкую перемену, случившуюся всего через пару недель? И от кого?! От Джеймса Гордона! - А ты в этом уверен? - Я только три часа назад приехал из психушки, а ты уже волнуешься о моём состоянии? - комиссар поправил ворот пальто. - Мы пересматривали записи в Департаменте, Рене Монтойя проверяла аудиозаписи нашего с Джокером разговора, все улики с места преступления! Кто-то исполнил последний приговор клоуна, а что это повлечёт за собой - мы не знаем! - воскликнул он. - Ну... мы можем догадаться, но вот как это повлияет на весь Готем... - Я разберусь, Джим, - Бэтмен подошёл к полицейскому и сжал ему плечо, даря свою поддержку. – Обещаю. - Я пришлю записи и остальной материал на почту, - кивнул Джеймс. Бэтмен кивнул и отстранился. Он вытащил из пояса Бэт-Крюк и выстрелил им на соседнюю крышу здания, улетая прочь. Сейчас надо позволить Джиму побыть одному и переварить всю эту кашу, которую он будет расхлёбывать на пару с Величайшим Детективом.***
- Уэйн Энтерпрайзерс готовит срочное совещание, сэр, - оповещает едва вошедшего в поместье Брюса подбиравший галстуки дворецкий. – Поскольку ваш сын ещё сдаёт экзамены, дело не потерпит вашего отсутствия. Брюс еле сдержался, чтобы его вздох не вырвался наружу. Ричарду не в первой напоминать своими шутками о своём существовании, но сейчас он в Бладхевене, ведёт своё дежурство и ухлёстывает за девушкой, как каждый нормальный пацан. А пустоту рядом с зеркалом ничем не заменить. - Дэмиан же сдаёт экстерном, верно? - Думаю, он будет рад услышать это от вас... Нет. Не будет. Потому что это не в первый раз. Дэмиан прежде всего ребёнок, и ему не очень-то приятно, когда из него делают торговую марку под маской будущего директора Уэйн Энтерпрайзес. Как фирменная кукла на выставочной витрине. Увы, Брюс не замечал, что этому “ребёнку” с каждым часом тоскливее среди полных занудного наречия бумаг. - Думаю, я задержусь, - произнёс Уэйн, при полном параде, посмотрев на наручные часы. - К обеду не ждите. - Да, сэр. Дневной Готем казался блёклым. Мираж в пустыне грёз и отчаянных надежд. И оттого он был ещё отвратительнее: кишащая по ночам нечисть боялась больше солнечного света, чем тени Летучей Мыши. Только в такие моменты Брюс видит ясно, что эта Тень - такая же, как и прочие тени в ночи. Даже его горящие в этой чёрной густой массе глаза показывают, что Бэтмен больше принадлежит Тьме, чем Свету. И то, что Бэтмен не показывается днём – очередное тому доказательство. Он убеждает себя, что это подражание повадкам крылатого существа, что превратили у Символ. И каждую ночь это испытание проходит проверку Верой. Увы, пора уже менять тактику: проигрышей почти в два раза больше, чем побед. - Брюс, доброе утро! - Доброе, Люц, - улыбнулся брюнет. Вот уж кому он рад, так это Фоксу, который по-дружески похлопал по плечу. - Срочное собрание? - Увы, - ухмыльнулся директор Уэйн Энтерпрайзес. - Там чуть что, у совета директоров всё валится из рук! Детский сад, ей Богу... - Да куда уж деваться... - Скорее бы обед... - Уже не терпится увидеть новые разработки? Да, Люциус подловил его с полуслова. Как Джим... - Да, конечно. В полудрёме на совещании Брюсу находиться было легче. Он мог лучше концентрироваться на том, что действительно важно. Он поддерживал себя своими принципами, своим кодексом. Нельзя бороться с преступниками, будучи преступником! “А почему?” Веки дрогнули. Благо, самообладания Брюса хватило, чтобы не распахнуть от удивления глаза. "Почему нельзя?” Дурные мысли. Не слушать... “Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом.” Не слушать. “Всем наплевать: Бэтмен для Города уже преступник”. Неправда! “Правда”. Он не убивает. “Он калечит”. Он спасает людей. “Он не считается с их мнением”. Он хранит мир Готему. “Худой мир!” Худой мир лучше доброй войны! “Это лицемерие, Брюс!” - внутренний голос зашипел от злости. - “Как можно быть таким слепым? Неудивительно: ты не узрел бы истину, даже если бы тебе в неё ткнули носом!!!” Но надежда... “Надежда — это сплошное ожидание. А иногда - бездействие. Такая надежда не нужна никому”. Откуда тебе знать?! Ты всего лишь голос... “Я смотрю твоими глазами. Ты знаешь, кто я...” Ты?.. “Я - Бэтмен”. Я - Брюс Уэйн! “Какая разница? Мы, по сути, одно и то же”. Чего ты хочешь от меня? Зачем ты мучаешь меня? “Я? Нет, это ты себя калечишь, Брюс,” - голос вздохнул печально. - “Оглянись вокруг. Днём суета охватывает людей вокруг, а ночью - страх. Но почему-то последнему они более благодарны. Скажи мне, почему?” Потому что это отпугивает от них беду и смерть. “Нет. Потому что ты пугаешь их больше, чем преступники. Они знают, чего от последних ожидать”. Но я... “А ты молчишь. Показываешь, да, но это всё лишь образы, а толковать их можно по-разному. Одних образов недостаточно...” Как и слов. “Хоть в этом мы согласны... Мы - неэффективны”. Но убивать нельзя! Цель не всегда оправдывает средства! “Ты прав. Скоро ты сам в этом убедишься”. Собрание окончилось. Брюс вышел из душного кабинета, который был твёрдо настроен сварить его в почти кипящем спёртом воздухе. Внутренний голос замолк, и Уэйн не желал получить от него ответа. Особенно на последнее, что было сказано ему в ответ. А у него много дел. Он не должен думать об этом... “А зря... стоило бы”.***
Разговоры с самим собой — признак сумасшествия. И в пору было смеяться над этим утверждением, особенно просматривая записи из Аркхэма, вот только почему-то не было смешно. У Брюса был свой собеседник, а у Джокера, кажется, появился свой. Мужчина без привычного грима смотрелся как-то совсем… болезненно? Белые стены, белая смирительная рубашка, белая кожа, усыпанная галактиками гематом. Да, он был в курсе того, что весь интернет гудел от странной новости, что Джокер вернулся в психушку. Сам вернулся, сразу же после их последней стычки. Харли рыдала на весь Инстаграмм, что пудинг её оставил, представители больницы хранили молчание, а в голове у брюнета билась истеричная мысль о том, что возможно он перегнул палку. Хотелось рычать от бессилия, не зная, где найти покой. Он ненавидел этого клоуна. Тот взрывал дома, убивал людей, мучил ментально и физически дорогих сердцу людей. Он оставил Бэтмену шрам на сердце, который невозможно было игнорировать. Он вальсировал и с каждым шагом ему под ноги падали новые и новые жертвы. И всё-таки ненависть была отнюдь не единственной гостьей на этом абсурдном балу. Под самым куполом цирка, на тонкой леске, держа в руках балансир, раскачивалась худенькая фигура жалости. И в пору было писать околорелигиознное полотно на тему “Рождение Клоуна”, полное боли, беспомощности и иронии. Он не спас его в тот чёртов раз, а теперь не мог спасти от него весь город. И каждый раз, когда в зеленых глазах мелькала эта вассальная зависимость, эта неутолимая жажда, когда шут протягивал к нему узкие ладони снова и снова, словно желая, чтобы его удержали, жалость обращалась гневом и недоверием. Обращалась отрицанием. Но был ещё один акробат, который изгибался змеей, ворочался за грудной клеткой, просачивался сквозь прутья самоконтроля. И имя ему было Уважение. Упорство, с которым клоун шел к своей цели, его горячность, жуткий запал, и пренебрежение физической оболочкой вызывали дискомфорт, тихий ужас и невольное уважение. И вся эта смесь эмоций обращала цирковое кольцо в жёлтый круг Колизея. И поди разбери, кто из них рычащий лев, а кто раб, выброшенный на потеху публике. — Мастер Брюс, — мужчина вздрогнул и обернулся, встречаясь взглядом с Альфредом. На дворе день клонился к закату, а Уэйн, стоило ему только сбежать из офиса, забурился в Бэт-пещеру и выпал из реальности на несколько часов. — Вам бы отвлечься. — Альфред, я... — Никаких “я”, — на лице Пенниуорта застыла какое-то очень сложное выражение, — Скажите, во сколько Дэмиен должен был прийти со своих тестов? — В четыре, — мужчина запустил пятерню в волосы, чувствуя подступающую мигрень. Он уже знал, к чему все идет. — А сейчас сколько времени? — Сколько?.. — Шесть часов, двадцать три минуты. Полагаю, мальчик заслуживал быть встреченным вами лично, однако, вы даже не поднялись наверх. — Альфред... — Хочу напомнить, что юный мастер даже не усыновленный. Это ВАШ ребенок. И вам следовало бы уделить хоть часть того внимания, которое полагается уделять сыну. Слова дворецкого были тихи, но Уэйну казалось, что кто-то упорно бьет в набат. Дворецкий часто был саркастичен, его слова были полны иронии или насмешки, но подобная убийственная серьезность выбивала почву из-под ног. Чувство вины протянуло узловатые пальцы к шее, перекрывая доступ кислороду. — Где он сейчас? — Полагаю, что в библиотеке. Как всегда, — Пенниуорт сделал ударение на последний слог. — Вот только боюсь, у вас не так много времени. Сегодня Освальд Кобблпот ожидает вас на светском благотворительном рауте. Вероятно, самые богатые люди Готэма будут обсуждать проблему бедности. Развернувшись на пятках, дворецкий вышел вон, не видя, как Брюс болезненно скривился.***
— Фриз! Фриззи! Изя, таки открой нам дверь! — клоун, не особо заботясь о конспирации, тарабанил в толстую металлическую дверь. Головой, поскольку снять с него смирительную рубашку никто не удосужился. — Давай, пломбирчик ненаглядный, эскимо на палочке, щербет моего сердца! ОТКРОЙ! Иначе меня поймают и будут бить. Возможно, ногами! Криокамера, в которой держали Виктора располагалась на нижних этажах психушки и была изолирована от остальных помещений. По понятным причинам, Фрайса не выпускали из одиночки, поскольку с его способностью было тяжелее совладать, нежели контролировать растения Айви. Дважды её запирали в капсуле с пестицидами, так что она хорошо усвоила свой урок, полагаясь в своих побегах в основном на хаос, который устраивал Джокер или кто-то еще из “пантеона агрессивных мужиков”. — Я не могу тебе открыть, и ты это знаешь, — мягкий баритон был приглушен из-за толстой двери. — Что ты хочешь, клоун? — Я? Ой ну что-ты! Разве я не могу просто навестить старого друга? Или подобные благие намерения вызывают у тебя мурашки? «Не перестарайся, долбоносик с шухером!» - подначивала Эгги. — Очень смешно, Джокер. Но ты никогда не приходишь просто так. — И все-то вокруг прозорливые, спасу нет! Может я воспылал к тебе чувствами и мечтаю растопить твое холодное сердце! — шут улыбнулся, пытаясь хоть что-то разглядеть в заиндевевшем окошке. — Предложил бы тебе руку и сердце, но, как видишь, я связан обстоятельствами. — Странные предложения. С утра я не был похож на летучую мышь. “Один — ноль,” — Агата нетерпеливо заёрзала. Их вылазка к Фризу была всё-таки не случайной. — Все-все, я понял, — Джокер фыркнул. — С Бэтменом я расстался. Постов на Рэдите больше, чем дофига. Хотя... У тебя же тут интернет не ловит. Не суть, — мужчина чуть ли не подпрыгивал от возбуждения. — Нужна твоя помощь. — Нет. Твои идеи добром не заканчиваются. — Ну вот, еще один скептик! Каждый может обидеть творца! Помнится, некий Адольф сумел неплохо отомстить обидчикам. Но, я знаю, как тебя убедить. Н. О. Р. А. — Что? Что ты хочешь сказать? — А то. Что я в курсе о делегациях от этой, как её... чернявенькой... Уоллер вроде. Они же забрали отсюда твою жену, не так ли? — Они хотели, чтобы я работал на них. Я отказался... — Плевать, что они хотели! — собеседник оскалился. — Главное я знаю, как вернуть тебе супругу. Ну что, Снежный Король, согласен меня выслушать? — Говори. — Я хочу захватить лечебницу и построить под землей город для злодеев. Судя по тому, о чём верещит голос в моей голове, то мы сможем сделать разные климатические зоны, не без твоей помощи, конечно. Представь себе, дом! Без тупой полиции, без тупых законов, без злоебучего Бэтмена! Да и ты сможешь вытащить свою Бетти из холодильника и со спокойной совестью представиться честным человеком, работающим на благо общества! — План невыполнимый. Где ты возьмешь столько денег на постройку? — Пингвин и заначка под матрацем! — клоун задорно захихикал. — Давай же, полуфабрикатик, соглашайся! — Вернешь Нору и тогда поговорим, — Виктор прикрыл глаза, прислоняясь спиной к двери. Он слышал, как радостный шут припустил к жилым комнатам наверху. Весь разговор был безумным и интригующим. — Дом, — пробормотал мужчина, глядя на разрисованные инеем стены камеры. — Звучит прекрасно.***
Светские мероприятия навевали на Уэйна тоску. Столько разодетых в пух и прах снобов с прогнившими душонками и раздутым до размеров красного гиганта эго мог выносить разве что Освальд. Все эти “сливки общества”, что находили личной трагедией появление в одном и том же наряде дважды, с умными лицами рассуждали на тему того, что в общем классовом расслоении виноваты сами люди. — Ну не знаю, — Эдвард Скотт, ведущий “прайм тайм по будням на главном канале”, покачивал в ладони бокал с виски, — я вот выходец из бедной семьи и посмотрите, чего я добился своим трудом! Нужно уметь трудится и не сдаваться. Именно так и называется моя новая книга! “Не сдаваться!” У Брюса дёрнулся глаз. Уж он-то, как никто другой, знал, что продюсер канала часто привечал Эдди в своей постели, не говоря уже о том, что порой красавец-ведущий обслуживал и зажравшийся бомонд, прежде чем добраться до тёпленького места. Сам владелец Уэйн-Интерпрайзис не мог говорить на подобные темы. То ли потому, что корпоративные машины стоили дороже, чем жилье некоторых многодетных семей, то ли потому, что в непальском монастыре, где он искал просветления, он на своей шкуре вкусил все прелести аскетизма: ни мягких перин, ни кофе по утрам, ни доступных секретарш, готовых выпрыгнуть из узких юбок по первому слову. Делало ли это его лучше бомонда, собравшегося на празднике тщеславия? Вероятно нет. Мог ли он что-то изменить? Вероятно да. — Мистер Уэйн, — Кобблпот, потрясая упитанными щёчками, тряс руку собеседника, — Рад, безумно рад вас видеть! Я слышал про падение акций в прошлом месяце. Надеюсь, это не слишком отразилось на компании? — Ну что вы, — Брюсу хотелось прекратить весь этот спектакль. Даже вечные переигрывания Джокера смотрелись не настолько отвратительно, как все эти улыбки, за которыми скрывалась чистая ненависть вкупе с холодным расчетом. — То, что вы своевременно смогли перекупить часть предприятий, которые были близки к закрытию, спасло положение. — О да, а то сколько бы людей осталось без работы! — Вы совершили благородный поступок, за что и были вознаграждены новыми источниками дохода. — Господь, порой, милосерден и щедр, — мужчина елейно улыбнулся, и, если бы Бэтмен не встречался с ним лицом к лицу, можно было бы подумать, что Освальд — милейшей души чудак: не слишком красивый, но обаятельный и деловой. Но он был настоящим прокуратором своей империи: информация, оружие, наемники, контрабанда и редкости — за всем этим стоило идти к Пингвину. Он умело балансировал на грани, постоянно выходя сухим из воды. И если Бэтмен хотел засадить коротышку за решетку, то Брюс Уэйн нехотя признавал, что Освальд был полезным деловым партнером. — Мальчики, я вам не помешаю? — знакомый голос заставил Брюса невольно вздрогнуть. Селина черной пантерой: обворожительной и беспощадной — вклинилась между собеседниками, стрельнув в Пингвина игривым взглядом. — Мне срочно нужно переговорить с этим унылым денежным мешком, ты не против, Освальд? — Разве я могу отказать такой прекрасной даме? Забирай этого счастливчика, — мужчина отсалютовал бокалом и растворился в толпе. - Рад тебя видеть, Селина, - Брюс коснулся губами запястья дамы. - А ты не меняешься, - ответила мисс Кайл. Ей идут чёрные платья с открытой спиной. – Я слышала, что у тебя кризис во взаимоотношениях… - Не понимаю, о чём ты. - Брось, - махнула рукой брюнетка на равнодушный ответ Уэйна. – СМИ только об этом и трещат хлеще сорок. Местами пустозвонят, конечно, но, - она резко прервала следующей речью недовольство Брюса, - видно всё было без прикрас. Вроде ничего необычного, что ваши тёрки попадают в новости, но уж извини, а клоуна было даже слегка жаль. - Зачем ты это говоришь мне? – пара смогла отойти к дальней колонне, где их не могли услышать посторонние уши. - Я вас знаю хорошо… а иногда даже слишком, - тревожно оглянулась женщина. – А он не выкинул шутку, как это обычно бывает! – она вновь перевела взгляд на Брюса. – Более того, он добровольно вернулся туда, откуда пришёл. Брюс молча чертыхнулся. Кошка всегда была довольно проницательна, особенно в тех делах, которые касались ее партнеров, любовников или врагов. А по странному стечению обстоятельств, Брюс относился ко всем трем категориям. - Не верится, что я этого говорю, но ты, Бэтмен, перегнул палку! – прошипела Женщина-Кошка и ткнула пальцем в грудь мужчины. – Такой жёсткий и жестокий мужчина... Ты вообще знал, что у Джокера есть фанатки? Судя по тому, как бурлит чёртова сеть, эти дамочки ещё агрессивнее, чем мисс Квинзель. На Бэтмена это не произвело впечатления: его знание о том, что Джокера поймать нельзя, пока он себя не проявит, незыблемо. Тем более, что клоун пока не побил свой рекорд длиной в полгода*. Но Селина, как приличная чёрная кошка из суеверий, перебежала ему дорогу, и он понял это только спустя пару минут. — Почему меня должно это волновать? — мужчина окинул взглядом Селину и вдруг подумал о том, что пока они поддерживают свои свободные отношения, Альфред будет пилить его по поводу выводка Уэйнов младших. — Обиженные любовники способны творить поистине страшные и непредсказуемые вещи, а Джокер, один из немногих, кто действительно способен превратить этот город, а может и целый мир, в руины. Подари ему коробку конфет и банальные розы, а то меня напрягают слухи в “профессиональных” кругах! Чао, Брюс, отпишись, если захочешь поразвлечься. Девушка лучезарно улыбнулась, а Уэйн так и остался стоять, тупо глядя в недра бокала с шампанским, что поддерживающе шипел, пуская пузыри. Любовники? Джокер? Фанатки? Мужчина выпил игристое вино и заторможено вытащил телефон, вбивая в поисковик нужный запрос. И лучше бы он этого не делал.***
— Бейни, сладушка моя! Твои мышцы просто, как камень! Двуликий из последних сил старался сохранять серьезность, глядя на то, как клоун, почти как блоха, которая скакала по слону и орала: “Ты мой! Мой!” — вис на воине, пытаясь уломать того на бескорыстную помощь в постройке города и спасении Норы. Плющ и Пугало уже перестали сдерживаться и истекали сарказмом на тему: “Бедный Джокер, ни одного качка не может развести на отношения.” — Ну ты ведь такой большой, сильный, а я? — Джокер захлопал ресничками и потряс ладонью перед лицом у мужчины. — У меня такие маленькие ручки, что я даже не смогу задушить тебя от злости! Я просто не обхвачу шею и придется звать Харли! А она шумная и побьет твои фарфоровые чашки! Ну чего тебе стоит? — Нет, — бывший реслер тяжело вздохнул. Ему требовалось всё его терпение, чтобы просто не выкинуть назойливого клоуна в окно. “Скорее бы запахло жаренным...” — Я же многого не прошу! — Джей уселся тому на колени и уткнулся лицом в широкую грудь. — Ну там ведь только пару стеночек снести. Тюк и всё... Если я начну буравить дырки сам, вся охрана сбежится. — Нет. — Пирожочек мой, нам без тебя никак. И ты сам понимаешь. Чем быстрее ты согласишься, тем быстрее я отвяну, как редкий цветочек под Готемским смогом! — Я могу тебя убить. — Нет, не можешь. Я старше монарше, так сказать. Ну вот что ты хочешь? Денег? Власти? Шашлычки терияки? Единорога на реактивном двигателе? — зеленоволосый мужчина вкрадчиво шептал своему собеседнику на ухо, сетуя на то, что с ним нет его пистолета, который сразу же давал плюс десять к хитрости и харизме. — Я тебе в новом городе выделю личный тренажерный зал, хочешь? Или утроим арену с боями? — Нет. — Да что не так-то! Ты ж блин метелил Бэтмена так, что трещали здания и мышиные кости! А щас что? Яйца отвалились? “Может, дело как раз в его силе?..” — Мне нельзя. Веном. Оно на моём языке переводится как “яд”. Он убивает меня. Чем активнее действие, тем больше клеток тела поражаются заразой. — Ъуъ... — Джокер скатился с рук Антонио. — Ты чего молчал, нагетс на стероидах? У тебя ж под боком великолепный я! Химикаты моя плоть, кровь, а иногда добавка к пище в виде таблеток от головной боли! “Теперь понятно, почему в камере раньше он был дистрофиком...” — А кому не насрать? Мы не друзья. Мы ненавидим друг друга так же, как ненавидим Бэтмена. Кому можно верить? Уж не тебе ли? Ты бы скорее прикончил меня, чем помог. Ты даже эту свою, худосочную блондинку не жалеешь, с чего бы тебе проявлять альтруизм к кому-то еще? “Надо помочь,” — Агата как-то резко перестала ворочаться, глядя на первую более или менее эмоциональную речь огромного реслера. — Так, — улыбка сошла с лица клоуна, — Плющ, сгоняй в Архив. Мне нужно досье на крепыша. — Я тебе не девочка на побегушках. — Памела, — клоун присел в глубоком реверансе, - не соизволишь ли ты сходить и принести это долбанное досье, потому что иначе нас всех загребут санитары, когда прочухают, что мы тут замышляем и посадят на такие таблетки счастья, что ты до конца жизни будешь пускать слюни на кактус! Девушка хмыкнула, но все же поднялась с места. В руках у неё мелькнул цветок мака. Двуликий, кивнув Джокеру, вышел следом на случай, если потребуется отвлечь охрану, а сам шут тяжело опустился на стул. Его план был не таким весёлым, как хотелось бы. Нельзя было просто устраивать взрывы или просто отдаваться хореографии боя, но в глубине сердца, столь же огромного, как у Гринча, клоун знал, что это новый виток его истории. Их истории. Вечная гонка не пойми куда, не пойми зачем должна была прекратиться. Сам Джокер хотел показать людям тщетность их морали, но сам постоянно падал в нездоровые перипетии чувств, поддаваясь чуть ли не сантиментам в отношении Бэтмена. Он говорил о свободе, о рабской зависимости от правительства, которое нагибало это стадо как могло, а те с радостным блеянием шли на заклание, да и сам шут принимал правила игры своей Летучей Мыши радостно и безоговорочно. Он презирал Харли, ничем от неё в итоге не отличаясь... Что за невероятно ироничный панчлайн всей его жизни! Нет, он не собирался одеть рясу и взывать к гуманизму. Убийства всё ещё его развлекали, а взрывы были приятным дополнением к жизни, просто он должен был... нет, обязан был попытаться сменить правила, иначе всё не имело бы смысла Осталось только обыграть последний спектакль, чтобы он, смотря в синие глаза, ни о чём не сожалел. “У нас всё получится,” — Агата буквально кожей ощущала эти тяжёлые думы самого “весёлого” злодея многострадального мегаполиса. Не то, что бы она раньше теплилась сильной любовью к этому психопату, но за последние месяцы она умудрилась увидеть Принца Преступного Мира с другой стороны. Она увидела вдруг человека. И это, чёрт возьми, сокращало расстояние. — Ну блеск! — Айви появилась в проходе, недовольно одёргивая мокрую робу. — Спасибо, конечно, что вырубил охранника огнетушителем, Харви. Но я уверена, что я не настолько “огонь”, что меня следовало бы окатывать этой химозной пеной! Дент пожал плечами, слегка залипнув на то, как влажная ткань прилипала к груди девушки. Та закатила глаза и сунула Джокеру папку с медкартой. Бейн заворчал, но препятствовать клоуну не стал. “Ой, боже, он был таким щупленьким! Прямо как Стив Роджерс!” — Что за хрен? “Ты его не знаешь. Это из комиксов. Не то что бы я много их читала... не подумай... Я взрослая и состоявшаяся дама!” — Охотно верю, — Джокер нахмурился, вчитываясь в вереницу анализов. — Бэтмен вот тоже взрослый мужик, а рассекает по городу в мышином трико. Та-а-а-ак... Ты прости, здоровяк, но тебе придется помочь нам. Судя по всему, чтобы подобрать правильную комбинацию детоксикаторов, придется тебя погрузить в криосон. А Фриззи не поможет нам, пока мы не вернем ему Нору. Отстойный замкнутый круг. Единственное, что я могу тебе предложить пока, это ядрёные имунокорректоры. Бэйн вздохнул. Вся его жизнь казалась чередой случайностей, которая в итоге привела его сюда, в психушку, из которой было легко сбежать, да только некуда. Он мог убить Бэтмена, но перестал видеть в этом хоть какой-то смысл: он мог заработать денег, но ему не на что было их тратить; он мог уехать, но всё равно выделялся в толпе прохожих. Единственное, чего бы ему действительно хотелось, это перестать чувствовать эту вечную, тупую боль в органах, перестать слышать голоса, что как демоны нашептывали ему страшные вещи. Медитация не спасала, как и медикаментозное лечение в этой дурацкой больнице. А значит, чтобы избавится от одних демонов, нужно было заключиться сделку с кем-то рангом повыше. — Хорошо, шут, — в глазах у клоуна заполыхало адское пламя. — Я с тобой.