Эпилог.
Поздняя весна радовала тёплым воздухом и безоблачным небом. Птицы заливались ярким многоголосьем. Люди предвкушали начало отпуска, планируя рвануть на озёра, побережья или острова. События зимы постепенно забывались, бывший Амьюз, ныне разрушенный, щетинился хвойными лесами и металлическим частоколом, возводимый около стен под крики прорабов. Мэр решил не восстанавливать старое здание, а предложил перестроить фундамент древнего особняка в новую, оснащенную по последнему слову науки и техники больницу. Брюс даже не сомневался, что они выиграют тендер на постройку. Особенно учитывая то, что Дэмиан поднял старые разработки некой Агаты Карнавал и отдал на доработку лучшим инженерам Уэйн-Интерпрайзис, что поможет утереть нос всем сторонним корпорациям. Уэйн открыл дверь и зашёл в дом. Родовое гнездо Уэйнов дышало тишиной, навевая на мысли о нескончаемом одиночестве. Месяц назад, когда Дик нервно паковал свои вещи, а Джейсон мрачно взирал на эту беготню, Брюс понял, что ему не хочется отпускать приёмных сыновей. Ну, точнее, он хотел бы, чтобы те остались с ним чуть дольше. — Ключи? Боже! А кредитка моя где? — Ричард судорожно хлопал по карманам. — Кредитка твоя в дебильном кошельке с покемонами, — закатил глаза Джейсон. — Почему ты вообще держишь при себе эту гадость? — Что? Кредитку? — Кошелёк. — О, так это Барбара дала. И вообще, спасибо. Кредитка моя в кошельке и… А где кошелёк? — метания возобновились с новой силой. Брюс, который застал эту картину чуть позже трущего виски Тодда, покачал головой. — Ты едешь с ним? — кивнул головой Уэйн в сторону Найтвинга, чьё хаотичное передвижение принимало угрожающие масштабы. — Кто-то же должен научить его типичной Уэйновской мрачности, — Джейсон повёл плечом и нахмурился. Он понимал, что этой фразой он будто снова внёс себя в семейную летопись. — Но, если серьёзно, то ему нужно закончить университет. А у меня есть пара заказов в Бладхэвене, — Брюс напрягся, что не укрылось от взора наёмника. — Не те, о которых ты подумал. Всё прозаичнее, чем убийство главы Гугл на вечернем чаепитии у Билла Гейтса. Просто нужно добыть и передать кое-какую информацию. — Зная тебя, — Брюс усилием воли сумел прервать рвущиеся наружу нравоучения, чем мог гордиться собой по праву, — могу предположить, что это приведёт к Третьей Мировой Войне. — Ну, — молодой человек едва заметно усмехнулся в ответ, — если я найду коды ядерных ракет и захочу передать их русским — ты узнаешь об этом первым. Брюс хотел сказать, что будет ждать момента, когда они смогут приехать в Готэм, что этот особняк навсегда останется их домом, что ему бы хотелось хоть немного наверстать нечто безвозвратно упущенное и не казавшееся раньше слишком важным. Но, увы, вместо него это сказал Альфред, похлопывая по плечам мнущихся в дверях молодых мужчин. — На Пасху мы будем ждать вас, — улыбнулся Пенниуорт и поправил сбившийся капюшон куртки Дика. — Я приеду, — нагло усмехнулся Джейсон, — только если вы этого шкета нарядите в пасхального кролика. — Да пошёл ты! — вскинул Дэмиан фак, за что получил весь спектр негодующего взгляда дворецкого. А потом особняк опустел. Брюс никогда не замечал, насколько большим и мрачным было родительское гнездо: десяток спален, в которых так редко кто-то ночевал, — залы, библиотека, оранжерея, столовая с массивным длинным столом, за которым могла бы разместиться рота солдат, но чаще всего сидели только двое. Брюс встал в холле, глядя на лестницу, уходящую на второй этаж, и думал о том, что, возможно, его предки хотели видеть этот особняк наполненным жизнью: дети и внуки, дяди и тёти, кузены и кузины — всем с лихвой хватило бы места. Но от Уэйнов остался только огрызок в виде Брюса и его сына, да супергеройское эго, которое, по определённым причинам, что один, что другой, отставили на второй план. Хотелось перемен… — Ты же понимаешь, что преступность никуда не денется, — Харви растёкся по кожаному дивану, вертя в пальцах стакан с односолодовым виски. — Мелкие сошки, шестёрки, воры и наркоторговцы без боя не сдадут город. И пусть размах Джокера в ближайшее время нам не грозит, а мафия у тебя вся прикормленная, — отсалютовал стаканом хозяину дома бывший прокурор, — придут другие, кто захочет себе кусок пирога. — Я не говорю, что Бэтмену пора на покой, — старший Уэйн откинулся на спинку кресла. В последнее время они с Дэнтом часто беседовали за бокальчиком чего-то горячительного, забывая годы голимого мордобоя. Поначалу было видно, что Двуликий ждёт подвоха, но после третьего тет-а-тета он немного расслабился, пускаясь в пространные диалоги о жизни и смерти, о добре и зле и даже о Бэтмене. — Когда мы в последний раз столкнулись на улицах Готэма, — вспоминал Брюс инцидент трёхнедельной давности, когда Двуликий наведался в банк и украл из хранилища пару-тройку миллионов, — я подумал, что можно будет поумерить своё фатальное стремление к порядку. В тот раз полиция смогла бы обойтись и без моего участия. Бэтмен не исчезнет, потому что идея, которая стояла за этой фигурой не умрет никогда. Просто, любой хороший родитель, — Брюс иронично усмехнулся, вспоминая свои потуги в воспитании детей, — должен научить ребенка самого преодолевать препятствия. Пусть набивает шишки, пусть пытается, пусть получает опыт, который будет его личным, а не навязанным. Я не буду больше первой и последней границей между преступниками и людьми, но и без помощи не оставлю. Если вылезет кто-то типа Бэйна, Крока или Джокера, с кем справится силами полиции не представится возможным, — я буду рядом. — Да-а-а, — Харви склонил голову на бок, — эта перемена войдет в историю. Но, знаешь что? Я думаю, что это к лучшему. По крайней мере я смогу чаще выпивать с тобой по вечерам. Брюс думал о том, что в его жизни было столько травмирующих событий, что впору было выкупить целый штат психотерапевтов, но соломинкой, что сломала спину верблюду, стал поцелуй от человека, который, казалось бы, не был способен на простые человеческие эмоции, не возводя ситуация в абсурдный Абсолют. Именно Джокер заварил эту кашу, именно он её и расхлебал, разорвав по пути пару глоток и сердце своего главного врага. Чем больше Брюс размышлял о природе чувств мёртвого психопата, тем сильнее путался сам в себе, не находя достаточно ненависти для однозначного «не взаимно». Вообще, не находя никаких оснований помимо гор трупов и несмешных шуток. Но в истории с Амьюзом Джокер показал, что можно и по-другому: без драк, без насмешек, без лишних жертв. Именно это и позволило старшему Уэйну посмотреть на мир под другим углом. В начале своего пути он не видел иного выхода, кроме как стать мстителем в маске. Мафия бушующим океаном омывала берег Готема, смывая всё на своём пути. Не было в этом проклятом городе никого, кого бы не держала за глотку эта многоликая Гидра Хаоса*. Он был нужнее, как Бэтмен, как неподкупная длань справедливости, но теперь всё неумолимо менялось. Зло в самом абсурдном своём проявлении пожрало само себя — боссы мафии либо мертвы, либо ослабли настолько, что вынуждены считаться с теми, кто держал в своих руках капиталы ничуть не меньше, чему них самих. И во всей этой вакханалии именно Брюс Уэйн стал лидером мнений, способным не словом, но делом что-то изменить. По крайней мере, Дэмиан и штат пиар-менеджеров и специалистов по связям с общественностью думали именно так. Нет, Дэнт был прав: преступность не ушла навсегда, и рано или поздно, но в Готэм заявятся новые охотники за лёгкой наживой. Но и Брюс не собирался откладывать плащ Летучей Мыши. Просто этой реальности нужны примеры мира. Примеры единения, поскольку примеров войны у нее было предостаточно. Естественно, начинать нужно было с малого. На ум приходила мысль о том, что, обучаясь восточным единоборствам, он часто слышал об идеалах оmoiyari, смысл которой — предвидеть потребности другого человека и удовлетворять эти потребности, прежде чем этот человек попросит, что ему нужно. И то, что раньше представлялись полумифической мантрой о взаимопомощи, вдруг обрело смысл. А ведь подобная цепная реакция имела место и в его жизни. Джокер протянул руку Дэмиану, тот в свою очередь втянул в авантюру отца, что привело к тому, что Джейсон, казавшийся Брюсу потерянным навсегда, вдруг оказался за одним столом с Бэт-семейством. Да… начинать нужно было с малого. — Мастер Брюс, — Альфред вышел из столовой, держа в руках метёлку для пыли, — я могу вам помочь? В противном случае мне придётся вызывать врача, поскольку на первый взгляд я могу диагностировать у вас столбняк. — Что? — мужчина дёрнулся, выныривая из своих мыслей. — Прости, я задумался. — Я, конечно, тоже считаю эту стойку для обуви довольно изысканной, но никогда и не думал, что она вызовет у вас культурный шок. — Эм, я не… — Брюс тряхнул головой и, наконец, снял второй ботинок. — Чёрт. Сбился с мысли. Альфред, хорошо, что ты тут. — Смею напомнить, что в последний раз, когда я надолго покидал особняк, было связано с вашим добровольно-принудительным нахождением в Амьюзе. Что-то произошло? — дворецкий окинул бизнесмена пытливым взглядом. Что-то настораживало его в состоянии своего подопечного. — Вот, — мужчина порылся в дипломате и достал листок бумаги, на котором красовалась печать Уэйнов. — Это тебе. Пенниуорт взял листок и углубился в чтение. Да, в молодости Альфред был британским шпионом, что само по себе является ядерной смесью, и виртуозно умел держать хорошую миру при плохой игре. Но сейчас на нём либо сказался возраст, либо эффект неожиданности — с каждой минутой щёки пожилого мужчины бледнели, а на глаза наворачивались слёзы. — Вы… увольняете меня? — он поднял взгляд на человека, которому он посвятил всего себя после смерти старого друга и его жены. Для него Брюс навсегда останется мальчиком со скупой улыбкой, кипами книг в комнате и неуемной жаждой открытий. Они так много пережили вместе. Альфред видел самые громкие провалы и самые грандиозные взлёты Брюса. Он был рядом, когда от Брюса был готов отвернуться весь город. А теперь… — Я решил поменять что-то в своей жизни. Так что да. Я увольняю тебя, — голос брюнета подрагивал от напряжения. — Я уже нанял садовника и горничную. Если хочешь, то можешь проверить их резюме. — Нет. Вы уже взрослый мальчик и я вам доверяю. Я постараюсь освободить комнату к ужину. Бывший дворецкий усилием воли проглоти ком в горле и развернулся на каблуках. Он и не знал, что внутри может так болеть. — А… — Брюс недоуменно моргнул, провожая взглядом спину Пенниуорта. — Ты о чём? Какая комната? — Вы уволили меня, — голос Альфреда был сух и холоден. — А раз вы не нуждаетесь в моих услугах, то я постараюсь покинуть особняк как можно скорее. — Зачем? — Брюс всё никак не мог уловить витающую вокруг мысль. В своей голове он представлял этот разговор совершенно иначе. — Вы. Уволили. Меня, — отчеканил британец. — Обычно, после этого уволенный покидает место работы. — Чёрт, — старший Уэйн захотел отвесить себе знатного пенделя. Он дёрнулся вперёд, схватил дворецкого за сухую и тёплую ладонь. — Я идиот, Альфред. — Похвальная самокритичность. Но, боюсь, что ваше откровение никого не удивит, — склонил набок голову Пенниуорт. — Зато меня удивляет то, что ты так долго оставался со мной. Я при всех своих высших образованиях так и не научился правильно формулировать мысли. Да, я уволил тебя, Альфред, — Брюс с тяжёлым вздохом запустил пятерню себе в волосы, — но лишь потому, что ты для меня давно уже не просто дворецкий. Ты — часть моей семьи, и я хочу, чтобы ты был рядом просто потому, что ты этого сам хочешь, а не потому, что тебя сдерживает контракт. — Знаете, если бы все сообщали приятные новости в вашей манере, то смертей от разрыва сердца было бы не в пример больше. — Значит, — Брюс сделал шаг вперёд, — для тебя это приятная новость? Ты не свалишь из этой сырости куда-нибудь на Бали? — Я — британец. Я вырос вместе с Лондонскими туманами, так что Готэм для меня почти что курорт. Много оводы, клоунов и неприлично одетых женщин, — улыбнулся Альфред, поймав в объятья своего непутёвого ребёнка, что был выше его на голову и гораздо шире в плечах. — Но на правах новоявленного Уэйна, я сам выберу себе персонал. Не позволю дилетантам трогать мои гобелены семнадцатого века.***
— Ты правда хочешь этим заняться? — Дэмиан удивлённо вскинул бровь. — Почему нет? Тебе нравится. Хочу сделать тебе приятное. — Альфред рассказывал, что когда ты делал это в последний раз, то чуть не погиб. Люди в лифте недоуменно поглядывая на владельца компании с сыном, которые так были увлечены диалогом, что никого вокруг не замечали. Врожденное человеческое любопытство дорисовывало картинки разной степени красочности и абсурдности: от сафари до полета в стратосферу, — а потому даже мужчины чуть притихли и навострили уши. — Конный центр — это не конец света. — Альфред рассказывал, что на уроках выездки ты шарахался от лошадей так, будто они были виноваты во всех бедах человечества, — мальчик ухмыльнулся, представляя, как бесстрашный Бэтмен убегает от карликовой пони. — Как говорил Черчиль: «Терпеть не могу лошадей: посередине они неудобны, а по краям — опасны», — фыркнул Брюс. — Хотя, я не отрицаю их внешней привлекательности. — Будто мы не лошади говорим, мужике в лиловых трениках, — Дэмиан брякнул эту фразу не подумав, и, увидев, как побледнел отец, он поспешил перевести разговор в другое русло. — Но, если ты согласен, то я впишу тебя в абонемент. И еще, — лифт почти подъехал на этаж с техническими лабораториям, — будь так любезен, не запугивай кандидаток на роль личного помощника до икоты. Я сам отбирал резюме. — У меня есть секретарь. Раньше миссис Канненгем справлялась со всем сама. — Секретарь и личный помощник — разные вещи! — Дэмиан выскочил в открывшиеся двери и скупо улыбнулся и махнул ладонью, оставляя старшего Уэйна в полном одиночестве. Мало кто ехал до кабинета генерального директора, кроме самого директора. Добравшись до места работы, Брюс подошел к окну, окидывая взглядом Готем, что по будням замирал до самого обеденного перерыва, наполняясь звуками телефонных разговоров и стуком кнопок на клавиатуре. Мужчина коснулся кончиками пальцев прохладного стекла и наклонил с приятно морозящей поверхности голову. Он чувствовал надлом в себе, чувствовал, что ему чего-то не хватает. Забавно было то, что где-то внутри себя, он уже знал ответ на эти вопросы, но упорно прогонял от себя ненужные мысли. Например, о том, что что без грима Джокер выглядел не настолько странно, как с ним. Что, возможно, если бы тот не был психопатом, то такая внешность привела бы его напрямик на подмостки модных домов, потому что многие дизайнеры давно уже устали от рафинированных красавчиков и искали людей с интересной и запоминающейся внешностью. Он порой думал, что при таком раскладе все было бы проще. Он бы встретил Джокера не на поле боя, в окружении взрывчатки и трупов, а среди скучающей элиты, отвешивающего колкие комментарии в сторону сильных мира сего. И обязаельно пригласил бы его выпить. Хотя, умом-то Уэйн точно знал, что с большей вероятностью, не будь Джокер Джокером, то они бы не встретились никогда, потому что незаурядность этого невозможного человека родилась из боли, из жуткой злобы на несовершенство мира, который не заслуживал ничего, кроме костра инквизиции. Раздумывая над тем, хотел бы он не знать этого клоуна вовсе, Брюс пугался ответа, который прошивал мозги: нет. Он определенно хотел бы встретить этого мужчину, что принес столько бед в город и жизнь самого Уэйна. Но не будь Джокера, не ясно, каким бы был Бэтмен. Брюнет отошел от окна, оставляя мегаполис заливать горе литрами кофеина и антидепрессантов. Пора было сосредоточится на работе.***
— Ждите ответа от моей секретарши, — Брюс одарил обворожительной улыбкой очередную соискательницу и, стоило только двери за ней закрыться, обхватил голову руками. Желание вызвать сына в кабинет и наорать на него, было нестерпимым, но Уэйн держался из последних сил. Нет ведь ничего странного, что у миллиардера его уровня помимо обычных требований для приема на работу будут еще и кое-какие очаровательные причуды? Например, все девушки, в дополнение к рекомендациям, стажу и образованию, как на подбор обладали модельной внешностью с крайне узкими параметрами: высокие, зеленоглазые блондинки с карминовой улыбкой и острыми чертами лица. Думать о том, сколько из них красились и надевали линзы ради собеседования, не хотелось. В любом случае, чувство юмора у младшего Уэйна стояло на уровне Джейсона Тодда, от чьих редких приколов даже Альфред порой хватался за сердце. И не понятно было, то ли таким образом Дэмиан издевался над отцом, то ли сочувствовал. — Эллис, — Брюс не хотел больше продолжать этот фарс, — собеседования окончены. Меня ни для кого нет. — Сэр, — голос женщины почему-то подрагивал, — тут осталась последняя кандидатка. Мистер Фокс и ваш сын настоятельно рекомендовали показать вам девушку. — Нет. Я устал. Не нужно мне помощника, а можешь максимально корректно выпроводить эту, как её… — Жанну Портер. — Да, Жанну… Жанна. Портер. Сердце глухо стукнулось о ребра и взяло с место в карьер бешеный ритм, отозвавшись тремором на кончиках пальцев. — Впусти. В такие моменты в дешевых романтических комедиях звучит тематическая музыка и включается слоумоушен. Например, сейчас в голове у Брюса звенели медленные, тягучие аккорды Placebo. Стоящая в дверях женщина магнитом притягивала взгляд. Светлые волосы крупными локонами струились по плечам, узкая юбка обтягивала худые, ровные ноги, закованные в чулки и лаковые лабутены, черная блузка подчеркивала аристократичную бледность, но самой яркой деталью были яркие, ядовито зеленые глаза, в обрамлении длинных, пушистых ресниц и улыбка. Алая, неестественно широкая, пугающая улыбка, демонстрирующая ровные, островатые зубы. — Ну, привет, красавчик, — «Жанна» взмахнула рукой, демонстрируя изысканный маникюр. — Думаю, я задолжал тебе разговор, не так ли?***
— Живой, — глаза Брюса были распахнуты так широко, что казалось, будто он из персонажа комиксов превратился в героя хентая. На этой мысли Джокер хихикнул и перевел тяжелый взгляд на панорамное окно. Живой… Да… Боль закончилась быстрее, чем он планировал. Удар током по факту обесточил всё тело, и Агата, наконец, перестала говорить. Он плыл в тёмном и терпком небытии, покачиваясь на волнах. Хотелось закричать, засмеяться так громко, чтобы все это пространство наполнилось эхом и звуками, но увы, у него не было тела и рта, как следствие, не было тоже. Джокер мог только вспоминать: жизнь, людей и поступки. Все знания из разных вселенных стекались сейчас к нему, как к точке сингулярности. Сколько его было? Больше двух, это точно. И Бэтменов тоже больше… таких смешных, сильных и интригующих. Кто-то из них даже пользовался кредитной карточкой. И везде, и всегда — они были вместе. Как Неразлучники. Да, Джокер не любит птиц, но именно этих попугайчиков он всегда выделял среди прочих. Попугаи создают пару на всю жизнь. И они с Бэтси — такие же Неразлучники. Свет в конце тоннеля все не появлялся, но Джокер надеялся, что уж хотя бы этой пресловутой фигней он будет похож на нормального человека. Хотя понятие социальной нормы или психического здоровья было удручающе скучным и, как бы парадоксально это не звучало, к нормальности не имело почти никакого отношения. Каждый сходил с ума по-своему. Брюс прятал за маской Бэтмена собственные комплексы, Харви пытался обуздать биполярку, кошка клептоманила потихоньку, детишки Бэтмена были чуть ли не злее врагов, с которыми сражался Мститель в маске и так далее, и так далее, и так далее. Целый город, хотя, да что там город, целый мир был наполнен искалеченными психопатами, баюкающими в тишине пыльных бетонных коробок свои комплексы, подавленную агрессию и страхи. Клоун смерти не боялся. Ему было просто безумно интересно, что будет дальше. Возможно, где-то есть Ад с котлами и серой, возможно его мысль улетит к далеким звездам, а возможно он станет не более чем удобрением для фикуса. Забавно также, что именно с этого заурядного цветка всё и началось и, возможно, на нём и закончится… Однако, Судьба не была с ним милосердна и самого рождения умудрялась подкидывать сюрпризы всех оттенков отвратности. Вот и сейчас, вместо лицезрения интригующего посмертия, Джокера прошила волна такой адской боли, что все вокруг покачнулось, а его будто начало засасывать в длинную воронку. Наверное, если бы не крепкие широкие ремни, что удерживали его на кушетке, то он бы просто сломал себе спину из-за страшного по своей силе спазма. — Невероятно, — Дэмиан прижимал к себе книгу. — Это сработало! — Шкет, ты говоришь это так будто не был уверен в том, что это сработает. Ты же сам это предложил, — Джейсон подавился жвачкой, разглядывая совершенно ошарашенное лицо младшего брата. — Твою мать! Ты и правда не был уверен… Мы методом тыка оживили мертвеца. Охренеть. — У моего деда научные данные порой смешиваются с абсолютным мракобесием. И мы не воскресили мертвеца, — мальчик потер глаза. — Барбара вколола ему состав, который замедлил обменные процессы и он, несмотря на множественные повреждения током внутренних органов, еще не успел откинуться. Я просто вытянул ещё не успевшую пройти через Берег душу обратно. Ментальные связи порой бывают очень крепки, а что касается Джокера, то там даже не нити, а корабельные канаты. — Понятно, что ни черта не понятно, — Джейон нервно поглядывал на воющего от боли шута. — И что мы будем делать? — Как только Дик встретит Памелу в аэропорту, мы сможем подлатать тело клоуна. А пока… Надень беруши и займись телом для Карнавал. — Как ты выжил? — Брюс никак не мог оторвать взгляда от своего бывшего главного антагониста. Тот, несмотря на макияж и деланную расслабленность выглядел гораздо более изможденным чем раньше, хоть и не утратившим, эм, притягательности. — Ты такой нетерпеливый, Брюсси, — Джокер лениво потянулся, прогибаясь в спине, — Если захочешь, то как-нибудь потом я расскажу тебе об этом за чашечкой чая в милой кафешке в центре города. Но если тебе так невтерпеж, то можешь спросить об этом своих детей. Это они умудрились вытащить с того света не только меня, но и запихнуть в свежий труп сознание милейшей Агаты Карнавал. Если бы ты только знал, как сильно она орала, когда узнала, куда её поместили. Они с Агатой стояли на пороге загородного дома в пригороде Бладхевена, где проходила их двухмесячная реабилитация в компании Барбары Гордон и Ричарда Грейсона. За это время они если не сдружились, то хотя бы сумели смириться с совместным времяпрепровождением, порой часами просиживая за игрой в Подземелья и Драконы. Джокер искренне порадовался, убрав из шуток львиную долю сарказма, что Барби сумела вытащить себя из инвалидной коляски и, вместо беготни в латексе, предпочла посвятить себя науке, периодически добывая для Бэтмена и Найтвинга информацию. Казалось, и сама Барбара сумела простить безумного шута за то, что он с ней сделал. Не сказать конечно, что она была в лютом восторге от того, что ей придется проводить столько времени с тем, кто держал в страхе весь Готем, но глядя на примерное поведение больного, немного успокоилась. Тем более что Агата ей до ужаса понравилась. — Уже весна. Как быстро она наступила, — Карнавал поправила полы кашемирового пальто. — Ага. Жижа-3. Возвращение легенды, — клоун окинул взглядом жгучую латиноамериканку с глубокими черными глазами и внушительным бюстом. Агата лишь недавно перестала шугаться от зеркал, не в силах привыкнуть к новой внешности. Забавно было видеть, как парни Брюса наперебой рассказывали бледнеющей и краснеющей русской о том, как они выбирали наиболее привлекательное тело из тех, кто умер менее двенадцати часов назад. В итоге сошлись на том, что покойная Леона Сантьяго, двадцати пяти лет от роду, была идеальным кандидатом на новое вместилище для ментальной подруги Джокера. Сама же Агата часто бухтела что-то про объективизацию женщин, но, в принципе осталась довольна и тем, что может самостоятельно ходить, говорить и думать. Из минусов было разве только то, что пи́сать стоя было гораздо удобнее. — Тебе уже отдали документы? Надеюсь, что в таком теле ты довольна хотя бы удачной фоткой в паспорте, — Джокер поднял глаза к небу и закинул в рот сигарету. Прекрасный день, чтобы начать курить. — Куда ты теперь? — В отпуск, — девушка ярко улыбнулась и потянулась. — Думаю, после того что мы пережили, я заслуживаю месячный отпуск на Гавайях в пятизвездочном отеле за счет Брюса Уэйна. А потом… Вернусь на работу, наверное. А ты куда? — Я? А вот угадай! — Я вообще зачем пришел, — Джокер криво усмехнулся, отворачиваясь от собеседника к окну. — Думаю, что нам пора поговорить по душам, Бибси. Знаешь, поболтаем о чувствах, посмотрим романтическую комедию, нажремся мороженного и разбежимся по разным континентам. — Ты думаешь, у нас есть чувства, чтобы о них говорить? Как я вообще должен на это реагировать? Ты терроризировал город, убивал людей, похитил и шантажировал меня, а потом умер, — Брюс не мог поверить в то, что все происходящее — реально. — А теперь приходишь ко мне в офис как ни в чем не бывало и… — Ох ладно, — шут смахнул с плеча несуществующую пылинку, — я и забыл, насколько ты зануден, будто каждое утро Альфред на завтрак разбивает яйца. Твои яйца. Не хочешь говорить — ладно. В любом случае, расставить точки над «i» придется. У нас богатая история, Бэсси. Прекрасная, полная неподдельного энтузиазма и взрывов. Я бы поставил тебе пять звезд, будь у Бэтмена приложение в смартфоне. За это время я успел прикипеть к тебе душой. Я мог бы растекаться в грустном самобичевании, но я сделал тебе уже столько намеков, что и тупой бы догнал… а ты никак не мог не понять одну простую вещь — ты и твое альтер-эго нравитесь мне. Мой психиатр, прежде чем я его прикончил за излишнее любопытство, сказал мне, что нужно показать партнёру все свои худшие стороны, чтобы он был готов к отношениям, и я справился с этой херней на отлично. Сублимация эмоций с легким привкусом тротила и мятной пасты. Сам понимаешь, в любви нет невинных, есть только жертвы. Я пришел сюда только чтобы сказать это. В принципе, пока я не улетел в закат на розовом драконе под саундтрек Леди Гаги, я все еще готов выслушать твою точку зрения. — Зачем ты говоришь мне это? — сердце Брюса колотилось о прутья грудной клетки так, будто хотело покинуть это бренное тело. Его разрывала череда абсолютно противоречивых эмоций: он хотел прогнать клоуна, но что-то удерживало его от этого поступка, он мог бы рассказать про собственные бессонные ночи, но гордость вцепилась в него мертвой хваткой. — Ало! Земля вызывает умнейшего детектива на земле! — Джокер закатил глаза, — У тебя блин что, последние рабочие уши остались на твоем шлеме? Повторяю, для тупых! Я пришел попрощаться! Все, баста, я больше не смогу развлекать тебя, о Великий Мышиный Сыщик. Я ходячий труп и скажи спасибо, что я не разваливаюсь на части прямо сейчас. Нет, я, конечно, не привык сдаваться, и мог бы сварганить себе шикарное кибернитическое тело, чтобы постоянно держать тебя в тонусе, но наша игра потеряла шарм, не находишь? Как говорится, когда видишь, что вокруг тебя — одни безумцы, то нелишне и самому обратиться к врачу. Я перестал получать удовольствие от этого, а какие же злодейства без удовольствия? Это ж превращается в простую работу с восьми до восьми на голом окладе. — Ты уходишь? — Уэйн вцепился в столешницу так, что побелели костяшки. — Ты сказал, что я тебе, мхм, нравлюсь и хочешь уйти? — Твоя логика непоколебима, как непоколебима вера дураков в бородатого дядьку на небе, играющего в Sims, — клоун оскалился, крутанувшись на каблуках и встречаясь глазами с голубой поволокой взгляда напротив. — Я тебе частенько говорил, что у нас всего два выхода: убить друг друга, либо… либо. Сам понимаешь. Пестики тычинки, пчелы с мохнатыми жопами. Так вот, судя по твоему постному борщу, привет Агате и ее рассказам про это свекольное месиво, с пестиками и тычинками я пролетаю, поскольку с мохнатой жопой у меня легкие напряги. А потому, я решил попутешествовать: пнуть Мики Мауса в Париже, закупится ношенными трусами в Токио или покататься на медведе на родине Карнавал. В общем, — клоун одернул юбку и послал миллионеру воздушный поцелуй. — Чао! Глядя на узкую, прямую спину Джокера у Брюса будто судорогой свело все тело. Он слишком хорошо знал этого человека, чтобы не верить его словам. И пусть такой расклад мало походил на эпичный конец их истории, но разве для клоуна хоть когда-то имели значения правила? Он воскрес, принёс на кончиках пальцев самого себя как жест доброй воли. Отпусти его и он больше не вернётся. Раствориться в утреннем смоге, оставшись лишь городской легендой, которой будут пугать непослушных детей. И разве не этого добивался Бэтмен? Избавить любимый город от опасности малой кровью, очистив свою совесть перед жителями Готема. Но, как видно желания Уэйна и Тёмного Рыцаря кардинально отличались. Измученный снами и одиночеством Брюс осознал, насколько близко подпустил к себе Джокера, собственноручно удерживая его на своей орбите, раз за разом пуская по вене букет из химикатов. — Что? — шут удивлённо вскинул брови, понимая, что оказался в плену тёплых рук. Уж чего-чего, а такого он точно не ожидал, не веря в лояльность автора его летописной судьбы. — Останься, — в голосе Уэйна сталь. Он не просил, он приказывал. — Остаться? Ты же понимаешь, что мне будет мало тайных встреч в трущобах города? — Джокер выдохнул, наслаждаясь таким родным запахом одеколона, мяты и кофе. Он откинул голову назад, упираясь в тёплую щеку, — Мне мало будет мимолетного флирта и качественного секса по выходным. Я захочу, чтобы ты привёл меня к себе домой, чтобы ты прокричал о Нас всему миру, потому что я не согласен делить тебя ни с кем. Ты будешь объясняться с родными, с друзьями, выслушивая тонны морализаторского бреда, направленного лишь на то, чтобы внушить тебе единственно правильное, но чужое решение. Ты и сам прекрасно знаешь, что моё безумие и злость на все живое никуда не делись, а сидеть на поводке я не смогу. Мы будем иногда орать друг на друга, перечисляя все самые мерзкие поступки, провалы и грехи, которые, к слову, тебе придётся мне отпустить. Ты это понимаешь? Он понимал. Представлял, как будет тяжело выбирать между заведомо тяжёлым и непредсказуемый человеком и всем миром… Однако, у него уже был ответ. — Я выбираю тебя. Ради того беззащитно-радостного удивления, сверкнувшего в зелёных глазах, и стоило попытаться взять судьбу за яйца, обернув ситуацию себе во благо. Джокер смотрел на него так, будто бы увидел одновременно Бога, Будду и мифического дракона. Похоже, Селине придется отправить в подарок какую-нибудь вульгарно блестящую побрякушку только за то, что она первая в лоб озвучила мысль о том, что между ними любви было больше, чем ненависти. — Ты абсолютно безумен, Брюсси, — клоун вцепился пальцами в парик, стягивая его и кидая на пол. На его лицо упали зеленые пряди, навевая мысли о весенней листве. — Абсолютно. И я от тебя тащусь! Он качнулся вперед, прижимаясь в владельцу Уэйн-Интерпрайзис всем телом, будто бы желая без остатка раствориться в нем. Кожа к коже. Душа к душе. Поцелуй не был неожиданность, правда на этот раз в нём не было издёвки, шутки или отчаяния. Только Надежда. Брюс обнимал худого мужчину, лаская ладонями шёлк блузки, даже сквозь нее чувствуя лихорадочный жар чужой кожи. Клоун больше не пах кровью, а только театром и, немного, химикатами. Губы скользили изучая друг друга, язык пробежался по кромке зубов, вылизывая тёплое нутро чужого рта. Они впервые были открыты друг перед другом, обнажены до нервов и до безобразия честны. Они были на равных. — Значит вот он наш счастливый конец? — Джокер тяжело дышал, оторвавшись от такого желанного рта. — Тут ты ошибаешься. Это всего лишь начало.Иногда случается так, что два человека сходятся во взглядах интересах, да так, что в их взаимодействии рождается что-то важное для них обоих. Этот фанфик целиком соткан из любви: к персонажам, к фандому и друг к другу. Мы искренне надеемся, что эта работа придется вам по вкусу и вы получили такое же несравненное удовольствие, какое получили мы при написании. По факту, конец этой истории действительно является открытым, поскольку дает возможность для написания чего-то ещё, связанного с притиркой и взаимодействием этих персонажей друг с другом и окружающими. НЦ сцена, которая планировалась, показалась мне здесь лишней. Возможно, Лера когда-нибудь допилит что-нибудь горяченькое) С любовью, ваш ВВ.
Эта работа — первая по БэтДжоуксу, она для меня много значит. Увы, когда я начинала её писать, у меня было мало знаний о каноне, и пришлось мне подкорректировать весь сюжет после пролога. Черновик, конечно, сохранился, и он мне очень дорог. А что касается работы, то процесс над ней был весьма увлекательным. Хотя, я видела работы и с более разборчивым описаниям — так что есть, к чему стремиться. Таким образом, следующая моя работа будет мой личный анализ БэтДжоукса, и я очень надеюсь, что кто-то найдёт в этом что-то важное. И спасибо всем, кто читает наш труд. С наилучшими пожеланиями, DGirl.