All the Ways to Die to an Assassin (and other lessons).

С наступлением второго дня обучения, Эмили выходит из дома и обнаруживает на террасе тренировочный манекен, набитый травой. Она понятия не имеет, где Дауд хранит такую массу фруктов и овощей, но больше всего её интересует чучело, стоящее в конце внутреннего дворика, с ведром на голове, одетое в окровавленную рубашку - ту самую, в которой ассасин получил ранение от рук Эмили. Ещё большее внимание привлекает стол, с лежащими на нём мечами: лёгкие сабли и не совсем тренировочные мечи, судя по весу и качеству металла. — Ты решил доверить мне клинок? — с сарказмом спрашивает девушка, вращая оружие в руке, и разминаясь, когда Дауд приходит со стороны сада. — Ты будешь тренироваться не со мной, — отнекивается Дауд, отводя рукой остриё меча от себя. — Не направляй это не меня. Ассасин берёт другой клинок и принимает знакомую стойку. Внешний вид его меча вызывает у Эмили тревожные мысли: а что если одним из них он убил ее мать. Пораскинув мозгами, она приходит к выводу, что он вряд ли стал бы держать эту реликвию при себе. — Повторяй за мной, — командует мужчина, забавно подкрадываясь к манекену и пронзая того со спины. Дауд выпрямляется и некоторое время стоит неподвижно, давая понять, что закончил демонстрацию. — И это всё? — интересуется девушка. — Легче лёгкого, и ты это прекрасно знаешь. — Тогда покажи, — настаивает Дауд, держа меч в руке, он делает пригласительный жест. Эмили подходит к манекену и погружает клинок в набитую травой грудь. Вот только после нескольких попыток ей это наскучивает и в итоге, Дауд недовольно цокает языком. — Это тренировка, — с укором произносит он, — а не шоу. — Это недостойно моего внимания, — она постепенно теряет самообладание. — Я могу проделать это с закрытыми глазами. — Недостойно тебя? — в его голосе проскальзывает нотка веселья. — Тогда переходим к следующему упражнению. — Подняв клинок, он встаёт позади манекена и осторожной поступью кружится вокруг, нанося серию таких молниеносных ударов, что девушка едва успевает уследить за ним. — Так мне уже нравится больше, — самодовольно говорит императрица. Она подходит к манекену, повторяя последовательность. Наконец-то, он бросает ей стоящий вызов. Эмили почти закончила выполнять упражнение, как Дауд касается клинком её меча, останавливая. — Неправильно, — высокомерно произносит мужчина и наклоняет голову набок, — Тебе нужно показать ещё раз? — Нет, — возражает Эмили, проклиная себя за свою глупость, думая, что он не увидит, как она срезает углы. Она повторяет снова и снова до тех пор, пока не встречается с его проницательным взглядом.

****

Отдыха не должно быть слишком много, но мышцы Эмили просто горят от упражнений. “Найди баланс” - говорил ей отец, обучая её боевым реалиям ещё задолго до того, как допустил юную Эмили к манекену. И когда Дауд предлагает ей отдохнуть, она с неохотой соглашается. Императрица сидит, прислонившись к прохладной каменной кладке, и потягивает лимонную воду из кувшина. Немного погодя, Дауд приносит ей еду с кухни, и Эмили с голоду набрасывается неё. Разумеется, он так проявляет любезность, заботясь о ней. Но, похоже, из нее получается не слишком неблагодарная гостья. — Почему мы не можем поспаринговаться вместе? — спрашивает Эмили, с трудом поднимаясь на ноги. Едва заметный наклон его головы, по её мнению, означает заинтересованность. Она сыта по горло этими бесполезными упражнениями, суть которых сводилась к незаметному быстрому приближению к цели. Всё это девушка проделывала неисчислимое количество раз ещё задолго до того, как стала опытным дуэлянтом. И единственное, чем она сейчас занимается - потрошит чучело со всех сторон. — Ты ещё не изучила основы, — он остается непреклонным. — Основы? — усмехается Эмили, выгибая брови. Она вращает мечом в базовом упражнении, пока её клинок не становится едва различимой вспышкой света, танцующей вокруг неё. Эмили замахивается и срезает свисающие с ограждения цветы, разрезая их пополам в полете. — Я прекрасно знаю их, — завершает императрица, протягивая ему пучок выцветших цветов. Не получив реакции с его стороны, она бросает их на пол. — Для убийцы скорость не главное, — комментирует Дауд, — если ты хотела произвести на меня впечатление, попробуй ещё. — Мне не нужно ничего доказывать, я могу победить тебя, — спокойно отвечает ему девушка. Ассасин находит её самоуверенность забавной и издаёт едва заметный смешок, перекидывая саблю из одной руки в другую. На секунду, она забывает, какая рука у него ведущая и ловит себя на мысли, что с этим нужно окончательно разобраться. — Если я не ошибаюсь, ты уже проиграла мне, — решительно говорит Дауд, и соблазн вытащить его из толстого панциря становится слишком навязчивым. — Я была безоружной, — весело уточняет Эмили. — Будь у меня меч, исход был бы другим. — Они обмениваются взглядом, который она не может правильно истолковать. Мужчина отводит глаза первым, оглядываясь на тренировочную куклу. — Этого нет в программе, — холодно выдаёт ассасин. — И что? — дразнит девушка, нанося размашистые удары по воздуху. Ей не хватало длины её рапиры, изготовленной на заказ и спрятанной в комнате. — Разве тебе не любопытно? — … Насчёт чего? — Дауд делает вид, что не понимает, и Эмили ещё никогда не была так уверена в его поддержке. — Кто из нас лучше владеет мечом, — отвечает она. Мужчина вздыхает, проводя рукой по темным, с проступающей проседью волосам, будто Эмили была причиной его седин. — Лучше сосредоточься на тренировках, — утомленно говорит он и начинает показывать следующее упражнение. И всё же, Эмили решает иначе и встаёт между ассасином и манекеном, сохраняя последнему жизнь. — Я же говорил, не направляй его на меня, — со всей сдержанностью предупреждает Дауд. — Ну да, что-то припоминаю, — Эмили расхаживает вокруг него с вызывающей ухмылкой, пока не подходит вплотную, лезвия их мечей угрожающе столкнулись. — Ну и что собираешься с этим делать? Мужчина бросает на неё ещё один предупреждающий взгляд, прежде чем внезапно сдвинуться с места и ударить её. Девушка парирует, но на этом всё внезапно заканчивается, будто он сдерживает себя. — Ты всегда такая упрямая? — раздражённо выплёвывает Дауд, напоминая ей о своих предупреждениях. Он уже не был таким любезным. — А ты? — Эмили поворачивается спиной к нему, и после нескольких мгновений его оценивающего взгляда, от которого у неё пробежали мурашки, она бросается вперёд. Дауд с лёгкостью отражает её выпады, и они продолжают дальше обмениваться ударами. Эмили так уверенно считала, что сможет победить его, но он был быстр и клинок продолжает его руку. В отличии от отца, которого она знала как свои пять пальцев - стиль Дауда был непредсказуем. Ассасин делает ложное движение вбок, подставляясь для удара. Остриё клинка аккуратно задевает ее грудь. Эмили спокойной выдерживает его взгляд, копируя невозмутимое лицо Дауда, — До трёх касаний? Дауд фыркает, но в следующий раз, когда они скрещивают клинки, он продолжает драться. Несмотря на то, что мужчина настойчиво придерживается программы, ей удается завлечь его азартом битвы. Вскоре Эмили замечает, что чем ближе дистанция и изощренней её выпады, тем труднее ему отбиваться от них. С молниеносной скоростью, она наносит колющий удар остриём клинка в миллиметре от его шеи, в последний момент повернув лезвие тупой стороной. — Я могу дать тебе парочку советов, если хочешь, — елейно говорит она, и Дауд отвечает ей язвительным смешком. Ассасин владел мечом ещё задолго до её рождения, и находит её подстрекательство забавным. — Мы ещё не закончили, — он встаёт в стойку. В следующий миг мужчина гоняет её по всей террасе, выжидая, когда она откроется под удар. Отразив очередную атаку, Дауд неожиданно разворачивается и точным уколом пробивает защиту Эмили. Кончик его клинка едва касается груди. Конечно, он бы уже вонзил меч в её сердце, будь это суровая реальность, а не игра. Эти мысли вгоняют девушку в холодный пот. Выровняв дыхание и выдержав его тяжёлый взгляд, она рискует спросить: — Может, сторгуемся до пяти? — Ты не можешь менять правила, когда вздумается, — мужчина осуждающе качает головой, опуская оружие. — Вообще-то, я сказала, что смогу побить тебя своим мечом, — поправляет императрица. — Так что, тут ты не прав. — Дауд прищуривается, и Эмили ехидно щурится в ответ. — Позволь мне взять мой меч из комнаты, — упрашивает она, полностью уверенная в своей победе в этом случае. Дауд далеко не первый человек, который не идёт у неё на поводу, но она рано или поздно добьётся своего. — Перестань быть такой гордой, это ни к чему не приведет, — он начинает читать нотации, старательно избегая её взгляда, уставившись на кривую мозаику во внутреннем дворике. — Тебе нужно измениться, подави своё эго, — бормочет он в пол, — это твой следующий урок. — Я разберусь без твоих нравоучений, — резко отвечает императрица. — Я сказала, что смогу победить тебя и сделаю это, — она делает шаг вперёд, всё ещё держа меч в руке. — Я готова доказать. — Сделай сегодняшние упражнения, — сообщает Дауд. — Все, что я показывал. И тогда…— он на мгновение замолкает, облизывая губы, — … можешь взять свой меч. Не поверив своим ушам, она широко улыбается, вложив в улыбку всю благодарность. — Да, Дауд, — послушно отвечает девушка. Она с лёгкостью повторяет первую половину упражнений. И отказывается от помощи во второй половине - ведь это была ловушка. С трудом, Эмили, наконец, завершает остальное. — Доволен? — раздражённо бросает она. Дауд утвердительно хмыкает, что свидетельствует об успешном выполнении задания. А затем хриплым, готовым затянуть её в пучину, голосом, дополняет: — Как это связано с моим удовлетворением? Его высказывание вводит в ступор. Воспоминания о них… в несколько компрометирующих позах, всплывают в сознании. Эмили задаётся вопросом - нравится ли ему их странная близость, или наоборот, беспокоит. Императрица уже давно свыклась с мыслью, что её внешность производит впечатление на людей. Но, несмотря на все льстивые разговоры о её красоте, она знает, что многих смущает сходство с Джессаминой - и ей нравится наблюдать за их реакцией. Чего она не может предсказать, так это поведение Дауда - близкое нахождение с призраком её матери так влияет на него или это было нечто совсем иное. Эмили приходит к выводу, что имеет место второй вариант, но не может предположить, что именно делает его таким беспокойным. И ей ещё предстоит это выяснить. Сражение - лучший способ раскрепостить его, и поэтому она должна играть по правилам. — Я сбегаю за своим мечом, — кричит Эмили через всю террасу. Взгляд, которым он одаривает, тяжелее свинца. Дауд жертвует ради неё урожаем и было бы справедливо, если бы он отказался от этой игры. — Этого нет в программе, — напоминает ей мужчина. — Я знаю, — гордо ухмыляется императрица, и понятия не имеет, как реагировать на ответную улыбку. Девушка много раз видела, как он улыбается, но это лишь обманчивое выражение лица. В этот раз, Дауд улыбается по-другому, более дружелюбно, с теплотой, вызывая у Эмили новый повод для беспокойства. Императрица забегает в дом с пылающими щеками. **** Её рапира, выкованная специально под её руку, из “по-настоящему поразительных “ металлов - как бы высказался Пьеро, лежит именно там, где девушка её и оставила, следуя правилам Дауда на запрет использования холодного оружия. Ощущая рапиру, как продолжение руки, Эмили выходит на улицу, где обнаруживает… что её противника нигде нет. Осторожно шагая вперед, она оглядывается по сторонам в поисках Дауда, ожидая нападения в любой момент. Тот не заставляет себя долго ждать и в мгновение ока, она видит, как вспыхивают искры от столкновения металла о металл. Блокировав выпад в последнюю секунду, девушка разрывает дистанцию. — Слишком медленно, — приторно-сладко произносит Эмили. Мужчина ничего не отвечает. Слишком занят блокированием удара и сохранением равновесия. Борьба на обычных клинках только разогрела Эмили. Покачивая свою рапиру, которая была длиннее стандартного меча, она чувствует прилив дикой энергии. Ассасин обрушивает шквал яростных ударов, которые императрица успешно отражает. Это только вопрос времени, когда она пробьет его защиту и вдавит конец лезвия в его воротник. Взгляд, которым он её окидывает, мог бы войти в число её самых приятных воспоминаний, если они вообще остались. Мимолетная вспышка удивления сменяется невозмутимым выражением лица. Дауд отшагивает назад, жестом показывая “класс”. И с озорным блеском в глазах оборачивает её же собственную выходку против нее. — До трёх касаний.