Autumn stories. Flowers.

Глава 1. Часть 1. Мои дождливые дни. Возможно, когда-нибудь я еще раз вспомню об этом. Отчетливо, ощущая каждое прикосновение, и дыхание. Ощущая боль в плечах, ноющие стоны, срывающиеся с губ, судорогу в ноге. Вспомню о твоём бездыханном теле, но отчего-то живых глазах, я и сейчас ненавижу тебя за них. Ты пронзал меня ими, мне казалось, что в эти минуты, ты всё узнавал обо мне. Но я так тщательно старался скрыть, завести тебя по ложному пути. Поражение. Ты всегда знал меня. Я никогда не отличался проницательностью, по мне, так всё было значительно проще. Я не искал двояких смыслов, скрытых подтекстов. И зачем они нужны? Люди придумали это, чтобы морочить себе голову и всё усложнять, не спать ночами и надумывать то, чему никогда не быть. Попусту себя расстраивать! Вероятно из-за такой, моей, позиции у меня получилось понять тебя очень не скоро. Винить в своих грехах и неудачах я буду тебя. Даже теперь. Мне приятно мысленно бранить тебя. Ведь тогда у меня складывается ощущение, что ты до сих пор рядом, делаешь мне замечание, а я в очередной раз взрываюсь и влетаю своим тридцать девятым по всей твоей морде. Так то, со мной разговор короткий, ха! *** В наших краях редко шёл дождь, тем более летом. Изначально этот день намеревался отличиться от ряда других дней. Которые бесконечно сменяют друг друга, перенимая у предшествующих дней своё однообразие, рельефы, занятия. Изо дня в день: встаю и ругаюсь с Амидамару, проклинаю этот день и иду есть, шатаюсь по городу, по истоптанной самим же дороге. Слушаю музыку, одни и те же музыкальные дорожки. Ещё одно значительное отличие от других дней – меня тошнило от моего подбора песен. Раньше я не жаловался, был совершенно доволен тем, что слушаю изо дня в день. – Топай быстрее, мы сейчас под дождь попадём! – я сорвал с себя наушники и хотел в порыве неудовольствия бросит в кусты. Но вовремя остановился и взглянул на них: старые и немного потрёпанные, с длинной царапиной на перегородке. Наушники моего отца. Амидамару обнаружил, как я сменил гнев на милость и притормозил. Ваш скромный повествователь догадался, что дух заметил моё погружение в инфантильные воспоминания и одарил меня понимающим взглядом. Меня передёрнуло от этого, и я вернулся в привычное раздражительное состояние, – Когда ты смотришь на меня, я хочу убиться! Топай! – я прирождённый командир. – Выходит, сегодня хотите весь день провести дома? – Амидамару выпрямился и сложив руки на груди, шёл глядя на горизонт. Ещё, я забыл упомянуть, что помимо ландшафта, маршрута и музыкального сопровождения, неизменным оставался тон духа-хранителя. Каждое его слово было сдержанно, произнесено низким тоном. Но мне голос Ами резал слух, и хотелось отвечать ему только грубо. Всегда спокойный. Ну почему? Терпеливый. Чтобы я не говорил, он не грубил, даже голоса не поднимал. Мне не дано было понять его, ведь когда я хочу кричать, когда всё в моей душе разрывается, он остаётся равнодушным и непоколебимым. «Весь из себя воин» – постоянно повторял себе я. Из-за всего этого я лишний раз не задавал ему вопросов, не разговаривал с ним. Могу допустить, что он всё прекрасно понимал, и сам не стремился налаживать со мной общение. Вот такой вам психоанализ! – Мне и самому тошно от этой безысходности. Пока нет других идей, – я резко ответил.