Master of Puppet

~Руки POV~ Я сумел понять происходящее, когда мои глаза погрузились в чистую темноту, а воздух вокруг меня стал тяжелым, древним и удушливым. Пыль и запах смерти почти… успокоили моё бьющееся сердце. Там, наконец, мой разум осознал, что я делаю: мои ноги бежали по темному туннелю, заполненному желтыми костями, мою кожу покалывало странное, электризующее ощущение. Во рту у меня пересохло, как в пустыне, и когда я увидел, как из темноты вынырнули какие-то искалеченные тела, я заметил, что мои глаза устали смотреть на них. За этими двумя неизвестными трупами с сильно отрубленными головами лежали куски металла и… бита Рейты. Я проследил за его формой и увидел обтянутый мягкой тканью ботинок и ногу, обмотанную колючей проволокой. Обе мои руки поднялись, чтобы просто сдернуть очки с моего лица, и я ещё лучше увидел его бледную кожу, его обнажённое лицо, его невыразительное лицо с единственной линией крови, идущей вдоль его черт. Его голова… была наклонена набок и полностью пронзена длинным клинком, рукоять которого оставила след на его лбу. Его тело прислонилось к стене с поднятыми вверх ладонями, так похожее на сломанную марионетку. Я бросился к нему, свежая рана от смерти Юу всё ещё пульсировала во всем моем теле, и… это выключило всё. Мои мысли, поток крови в моих венах, биение моего сердца, моргание моих глаз, поток воздуха в моих легких. Я был мертв, но всё ещё жив. Всегда светлые глаза Рейты, льдисто-голубые или красные — это не имело значения, теперь были чёрными и непрозрачными, закрытыми и устремленными на череп в стене перед ними. Нет… нет, это невозможно. Рейта — демон, очень могущественный демон… мой демон… он не может умереть, он не может быть… Что-то за моими глазами начало тянуть и дергать, пока я двигал рукой к мечу. «Рей…?» — я ухитрился позвать его с закрытым ртом. Вставай… вставай, ты просто издеваешься надо мной! Это расплата за то, что я накричал на тебя раньше, не так ли? Как только я прикоснулся к этому гребаному оружию, он прыгнет на меня и рассмеется своим чудесным смехом…! Так и будет…будет ли…? Осознание пришло ко мне, и моя грудь сжалась сама по себе: я послал его на смерть… единственного, кто по-настоящему любил меня, я просто оскорбил его и послал на смерть… Я чувствовал, как трещины в моем существе увеличиваются, пожирают меня, как черные насекомые. Нет…только не Рей…пожалуйста… только не он!.. Легкое шарканье заставило мою голову повернуться, и мои глаза утонули в темных глазах Урухи, стоящего на одном колене с Аоем на руках, он тоже не реагировал. Я увидел удивление на его лице, когда он посмотрел на меня. «Ты всё ещё жив?» — спросил он так, словно для него это было сущей чепухой. Медленно, но верно, бурление в моем мозгу вернулось, и это осязаемое безумие снова начало душить меня. Моя голова… моя грудь… горит.… Чернота окутала моё зрение, но мои глаза всё ещё смотрели на него ясно, как солнце, его губы растянулись в широкой улыбке. «А… это уже не важно,» — прошипел Уруха своим низким тёмным голосом. Он горит… Я посмотрел, как он мягко оставил другого демона на земле и как он двинул свои ноги ко мне, подняв руку в моём направлении. «Маленький человек… я чувствую необходимость поблагодарить тебя,» — прошептал Уруха, его чёрные глаза пронзили меня, как кинжалы. Он так чертовски сильно горит… Демон шёл всё быстрее и быстрее, с этим злым, но радостным выражением на его всё ещё ошеломляющем лице. «После столетий, наконец, мне удалось усмирить бродячую собаку, которая была моим братом… благодаря твоему отвлекающему существу, ” — усмехнулся Уруха, прежде чем позволить своему смеху исчезнуть в низком, приглушенном рычании. Остановите его…он горит…! Эта протянутая холодная рука дотронулась до моей щеки и заставила меня посмотреть на него, его глаза не отрывались от моих. «А теперь мне нужна только душа…» — пробормотал он с тяжёлым вздохом. «Это не его вина… и не твоя.» Извивающееся ощущение в глубине моего сознания стало невыносимым, как будто зверь в клетке взбесился, и мой язык двигался, как будто у него была своя собственная воля, формируя рычащие слова. «Нет… никого,» — выдохнул я, задыхаясь от давления. Перестань меня трогать… Не прикасайся ко мне… Ублюдок, прекрати меня трогать–.! Запах бензина внезапно ударил мне в нос, когда мои руки схватили что-то твёрдое и вибрирующее. «Никого, кто посмеет тронуть мою марионетку, ” — мой голос раскатился глубоко, и напряжение в моей душе лопнуло. Всё взорвалось в моей голове, как жидкий огонь, охватывая всё моё существо с угрозой поглотить меня изнутри, и в то же самое время толстая стена чисто белого дыма взорвалась вокруг меня. Мои глаза ничего не видели добрых пару секунд, закатившись на затылок от боли, которую я чувствовал, сладкой боли электрического разряда, хлещущего и тыкающего в мои мышцы. Я чувствовал себя сильным… Я чувствовал ясность ума, мои чувства обострились, моё тело окрепло. Затем в поле моего зрения появились светлые волосы, а также отблеск красного бархата и молний, окутавших мою фигуру. Окровавленная бензопила была в моих дрожащих руках, её острые зубы скрежетали в воздухе, умоляя разрезать плоть. Я не мог сдержать смех, который клокотал в моей груди, резкий, лишенный всякого счастья… потому что я не помнил, что такое счастье. Мой разум забыл, что значит быть счастливым, и теперь единственное, что имело значение, — это постоянная вереница мыслей, кружащихся в моей голове. Убить его убить его убить его убитьегоубитьегоубитьегоУБИТЬЕГОУБИТЬЕГО УБИТЬ ЕГО «Дорогой Бафомет… Что?..» — голос Урухи прохрипел передо мной, и в эти мгновения я уперся ногами в землю, бросаясь вперед, в то время как бензопила визжала, ревела о плоть и кости. Одна рука взмыла в воздух, образовав дугу, прежде чем упасть на землю, безжизненно подпрыгивая на ней. Затем предплечье постигла та же участь, оно перекатывалось, пока не достигло одной из ног Рейты. От запаха крови, хлынувшей из теперь уже оторванной руки Урухи, у меня потекли слюнки, и кровь брызнула мне в лицо. Вкусный… Рычание вырвалось из моего горла так, что я даже не заметил этого, и я снова замахнулся. Снова. СНОВА. Бензопила попала в его черную одежду, разрывая её, оставляя большие следы на стенах каждый раз, когда я промахивался мимо его теперь уклоняющегося тела. Я был неумолим. Я был в ярости. Мне нужно было увидеть, как он падает в собственную кровь, давится ею, просит прощения, но не получает его. Крики и рычание царапали моё горло от разочарования, и наконец… наконец я услышал, как хрустнула кость его ноги. С громким шлепком его колено безвольно упало на землю, а всё остальное тело перекатилось на бок. Его вопль агонии заставил мои губы растянуться в оглушительной ухмылке. «Как… Как ты можешь…! Ты проклятый человек!» — закричал Уруха, и глаза его загорелись ещё более янтарным светом. Насмехаясь, мои ноги замедлили свой шаг, и я смотрел, как его жалкая фигура тащится по полу к неподвижной фигуре Аоя. Ты боишься меня, ублюдок? Он должен был заплатить… за всю боль, которую причинил мне, Рейте… моим друзьям. Красноватые искры окутали меня, когда я заставил свою бензопилу загрохотать, и я небрежно нажал подошвой на его грудь, блокируя его жалкое оправдание отступления. Я хотел сказать ему в лицо так много, слишком много слов, каждое из которых перекрывалось в моей голове. Я позволил своей ухмылке измениться, превратившись в мрачное, зловещее рычание, и покалывание заставило мои глаза чесаться. Моё зрение затуманилось в белом молочном дыму вокруг него. убить его Бензопила двинулась вверх, и я увидел, как лицо Урухи исказилось болезненным выражением, но внезапно мои зрачки уловили движение. Единственная рука, которая оставалась дрожащей, чтобы отыскать руку другого демона, лежащего позади него, Уруха просто крепко держал её. Что-то треснуло… моя решимость поколебалась на долю секунды. «ГДЕ ТЫ БЫЛ!» «ТЫ ГРЕБАНЫЙ УБЛЮДОК!» «Делай свою гребаную работу!..» Глаза Рейты смотрели на меня с той же болью. Блестящие от слез. Это было последнее, что он услышал от меня… мой ненавистный голос, моя злоба к нему… Эти бледные, окровавленные, переплетённые пальцы глубоко вонзились в моё больное сердце, и внезапно гнев, который я чувствовал к Урухе, перешёл ко мне. Я ненавидел себя. Так же сильно, как я ненавидел Уруху. «Это твоя вина… это твоя вина!..» — я бормотал как сумасшедший, губы дрожали, а моя бензопила оставалась поднятой, готовая обрушиться ему на шею. УБЕЙ ЕГО! Я пошевелил своим оружием, стиснув зубы, но бензопила не продвинулась ни на дюйм в воздухе, как будто застряла в чем-то неподвижном прямо надо мной. Черная когтистая рука сжимала шлифовальное лезвие, словно оно было сделано из папье-маше, блокируя его так резко, что вокруг двигателя начал образовываться дым. «М-мой… Милорд!..» — шепот, который я услышал от Урухи, был не тем, что заставило мои колени подогнуться, но лицо, которое я увидел, обернувшись. Даже если бы оно было окружено черными губами и темными перьями, я бы узнал эту улыбку с одной ямочкой повсюду. «Ю-Ю… Ютака…?» ~ ~ ~ Столетия назад, ещё до открытия Америки, но уже после падения Римской Империи, раздались два стука в дверь, ведущую в великолепную хозяйскую спальню. Последние две ночи генерал Рейта не находил себе места: после того, как его ярость была успокоена и война с мятежниками закончилась, он чувствовал себя опустошенным. Наедине со своими бурными чувствами. Это было трудно объяснить, и поэтому он скрыл свои тревоги перед Урухой и их недавно обретенным братом Аоем, думая, что никогда не найдет покоя. «Входи, дитя моё,» — тёплый, нежный голос их повелителя пригласил его войти, и генерал Рейта глубоко вздохнул. «Милорд… могу я попросить вас о помощи?» — спросил Рейта с застенчивым видом, и Кай кивнул ему с нежным выражением любящего родителя. С той безлунной ночи на адской Земле белокурый демон всё больше и больше говорил со своим повелителем, говоря о смятении в его уме и о том, что он чувствовал себя несколько неполноценным теперь, когда его долг воина был выполнен. И чем больше генерал Рейта ходил на эти личные встречи с их господином, тем больше Уруха завидовал ему. Маленькие ядовитые мысли начали скисать в его крови и забивать его разум тревогами. Неужели он бесполезен из-за силы Рейты? Его господин забыл о нем из-за героических деяний Рейты во время Второй мировой войны? Бесчисленное количество раз Аой пытался успокоить свой гнев по отношению к их брату, говоря, что их господин никогда не будет иметь предпочтений, но Уруха никогда не переставал чувствовать себя неполноценным по сравнению с Рейтой. Никто из троих не знал, что их Господь, их божественный отец отдалился от них лишь в поисках способа успокоить боль в одиноком сердце Рейты. Эта работа сама по себе занимала много его интереса, будучи довольно сложной задачей для его сил, поэтому затянувшиеся ссоры между его детьми не светились в его глазах. Вместо этого Кай нашел душу, самую красивую и свирепую из всех, и работал над ней с той же любовной страстью художника: золотистые локоны, как солнце-под стать его любимому ребенку-теплые карие глаза, круглые черты лица и более округлые губы. Душа Руки оценщика родилась в тот верный день в виде пучка Спитфайра, лелеемого Каем так же, как и тремя другими генералами. Увы, прежде чем Кай успел дать ему материальное тело, новорожденная, борющаяся душа упала на смертную Землю. Унесенный проходящим ангелом. Вынуждена жить как человек под недовольным взглядом Кая. Поэтому Лорд трех генералов решил, что он вернется с этой душой, которая будет одновременно и даром, и своим новым, младшим сыном. Приняв облик смертного, Кай прожил семнадцать лет и полгода на их Земле — в этом городе, чтобы установить контакт с Руки, подружиться с ним и, наконец, вернуть его душу. Ютака — нет, ладонь Кая мягко коснулась моего лба, и он посмотрел на меня сверху вниз с более мягким выражением. Я… Я помню… Всё, всё, что я прошел на этой земле, было ошибкой. Я был…демоном? Я должен был быть демоном, но я начал как человек… «Руки, дорогое дитя…» — голос Кая прокатился как ласка по моему смущённому сердцу. «Я знаю, это может быть трудно сначала–» «Я всегда был демоном?» — спросил я резко, наблюдая, как он моргнул пару раз, сбитый с толку. Затем он усмехнулся, проходя мимо меня. Его длинный черный плащ с перьями касался земли, но вместо того, чтобы быть испачканным, он оставил после себя выжженный след. «Вот почему… почему ты никогда не удивлялся моему…моему оккультному дерьму… Юта, какого хрена?» — всё моё тело начало дрожать. Кай только усмехнулся, медленно опускаясь на колени перед Урухой. «Тебя притягивал наш мир, Руки. Ты пытался найти дом единственным известным тебе способом,» — длинные когти Кая поднялись, и из них вырвался черный дым, густой, как вата. Его улыбающееся лицо вытянулось, и Уруха сам съежился, морщась. «А ты… мой старший сын, ведёшь себя как хнычущий ребенок,» — эти слова заставили меня и Уруху сжаться в комок. Мне казалось это похожим, когда мой отец наказал меня за плохое поведение в школе… «Тебе придется объяснить мне, как только мы вернемся домой… а сейчас извинись перед своими братьями, ” — Кай провел дымящейся рукой по отрубленным конечностям Урухи, и как только он коснулся их, из кровоточащих обрубков выросли новые. Вся сила, которой обладали демоны… это ничто по сравнению с их Господом… с нашим Господом. Потом что-то щелкнуло в моей голове, глядя на эти чёрные руки, исцеляющие каждую рану в теле Урухи. Я отбросил свою бензопилу и, спотыкаясь, подошел к Рейте, упав на колени прямо над его коленями; мне стало дурно, когда я вытащил лезвие из его головы, влажный треск раздался из его черепа, но я взял его лицо в свои руки. Как…как это работает? Я ни хрена не смыслю в том, чтобы быть демоном… как я могу спасти ему жизнь? Тончайшая струйка черного дыма вырвалась из его чистой раны, и это навело меня на мысль: как можно быстрее я вонзил свои острые зубы в ладонь, чувствуя, как плоть сдается и кровь вытекает вместе с белым туманом. «Давай… давай работай, работай, работай…!» — прошептал я, кладя свою только что раненую руку ему на лицо. Я мысленно сосчитал секунды, прикидывая, сколько времени можно считать «нормальным» ожиданием демона. Мой счет подошел к двум жирным минутам, и я начал паниковать. «Пожалуйста… Рей, пожалуйста…!» — моя мольба оборвалась, как и мой голос, но постепенно я почувствовал, как глубоко внутри него что-то дрогнуло. Затем чья-то рука мягко коснулась моего колена, потом поднялась по бедру и обхватила меня сбоку. «Нннн… Хозяин… Ой…» Он был… он был жив…! Он был… Слезы застилали мне глаза, и, убрав руку с его лица, я увидел, что он смотрит на меня растерянно и почти сонно, как в тот день в лесу. Как же мне не хватало его невинного взгляда, его ледяных радужек!.. Я обхватил его обеими руками за шею и прижал к груди на несколько мгновений, прежде чем оттащить его и запечатлеть долгий, захватывающий дух поцелуй на его губах. Только его руки, коснувшиеся моей талии, заставили меня снова отступить, наблюдая, как его лицо расплылось в улыбке облегчения. «Хозяин, ты… больше не злишься на меня…» — он фыркнул, прежде чем его глаза расширились, как улыбка на моём лице. Обе мои ладони ласкали его щеки, потирая кожу большими пальцами. «Я не… ты тупица! Я не сержусь…!» — я снова поцеловал его в губы, потом в розовый шрам на лбу, на скулах, на подбородке. Я взрывался от счастья, это было почти больно. Я тоже думал, что потерял его… я не был готов отпустить его, я никогда не отпущу его. И пока мои губы ласкали всё его лицо, обе его руки поднялись, чтобы обхватить мои щеки, отталкивая меня, чтобы просто посмотреть на меня, наблюдая в дезориентированном благоговении. Его зрачки слегка пульсировали, вбирая в себя образ этого… нового меня, внутри его головы. Его пальцы коснулись моей теперь уже более бледной кожи, поймав золотую прядь моих волос. «Ты опять…блондин?» — спросил он меня тоненьким голоском. «И… твои глаза стали светлее…» — его большой палец скользнул по моим закрытым векам, прежде чем я снова открыл их. «Ты…ещё красивее, чем раньше, как…как это возможно?» — его лицо сморщилось в преданности, брови изогнулись вверх, а на губах появилась недоверчивая улыбка. Я просто снова наклонился, ловя его губы своим теперь уже более медленным поцелуем, нежным движением покусывания и вздоха: я был первым, кто смутился из-за моей… телесности теперь, но слыша, как Рейта говорит со мной, как будто он был перед Богом… Это заставило моё сердце сжаться в застенчивости, о которой я почти забыл раньше. «Милорд… почему… почему он не просыпается?» Теперь униженный, но обеспокоенный голос Урухи заставил наш поцелуй прерваться, и мы с Рейтой повернули головы, чтобы увидеть, как Кай опустился на колени рядом с Аоем, двигая руками вверх и вниз по телу. Младший из троих всё ещё лежал неподвижно, и даже если я не мог видеть его лица, я знал, что Ютака… Кай был обеспокоен сверх всяких слов, просто тем, как он сгорбился. Я тут же почувствовал, как Рей напрягся под моим прикосновением, жуя губы. Его руки вокруг моей талии сжались сильнее, а его ясные, влюбленные глаза стали кислыми, опустошенными. «Черт… только не говори мне, что я… я сломал его,» — пробормотал он, и я нахмурился. Сломал его? Рейта оглянулся на меня и, торопливо ткнув меня ладонями в бока, заставил встать на ноги. Подожди секунду…! Мои глаза снова метнулись к Каю, и меня пронзила мысль: он был здесь, так что единственным, кто действительно умер, был… Юу. Это заставило меня чувствовать себя ещё более виноватым, зная, что настоящий невинный среди нас заплатил более высокую цену… своей жизнью. «Юта–. Кай!» — крикнул я ему, беря Рейту за руку и таща за собой. Если Кай создал меня из заблудшей души, сможет ли он оживить людей? «Пожалуйста, пожалуйста, ты должен пойти со мной! Юу — это…!» «Я не могу, Руки,» — он остановился, всё ещё держа руку на глазах Аоя. Что значит, он не может…? «Ч-черт возьми, ты же сам повелитель ада! Как ты не можешь оживить его?» — крикнул я ему, чувствуя, как волосы на моей шее встают дыбом. Кай тяжело вздохнул, глядя на черный дым, который ласкал кожу Аоя вокруг того, что осталось от раны на его голове. «Не сердись на меня, дитя моё… я тоже страдал, видя, как умирает тот, кого я считал близким другом. К несчастью, человеческие тела не могут быть оживлены, даже если их душа цела, ” — он говорил медленно, с печальным выражением на лице. Юу тогда был… потерян навсегда…? Мой лучший друг умер навсегда. «Это цена, которую я должен заплатить… я… заслужил это, всё это, ” — затем произнес Уруха, его голова опустилась, и его голос почти сломался. Лицо его ничего не выражало, но глаза — всё ещё янтарные — дрожали, не в силах ни на чем сосредоточиться. «Ты потерял любимого человека… и я тоже…» — его руки так крепко держали Аоя, что они дрожали. Потерял? Как и Рейта, Аой был демоном, способным к бесконечному исцелению, верно? «Неужели он не может исцелиться?.. Как ты это сделал?» — смущенно проговорил я, поворачивая голову и глядя на своего белокурого демона. Он казался встревоженным и нервно теребил руки. Его тело придвинулось ближе ко мне, словно ища утешения. «Хозяин… ты не можешь убить демона только ранами… ты должен разбить его душу… Это моя сила, и я… использовал её на нем, в своей ярости,» — эти слова эхом отдавались в моей голове. Разбить… сломать. Что-то сломанное можно исправить… добавив туда, где его не хватало… И, вероятно, одна и та же мысль закралась в голову и мне, и Каю. «Подождите здесь, Дети мои.»