Симбиа

      Нормально выспаться Паркер ожидаемо не смог. Паучий мозг, восстанавливая порушенные Осьминогом нейронные связи, отыгрался на хозяине на полную катушку. Питер провел ночь как на иголках, поминутно просыпаясь от разнообразных, фееричных и до жути реалистичных кошмаров.       В них Мэри Джейн оказывалась то на месте рыжей помощницы Лесли в секте Мордо, то в плену у Гоблина вместо Лиз, то на лекции в фонде Харди, куда вломился Осьминог, и каждый раз Питер не успевал ее спасти, потому что вспоминал сказанные ею в реальности слова и на мгновение мешкал. И только после пробуждения понимал, что на самом деле она жива, хоть и потеряна для него, возможно, навсегда.       Около трех ночи, подскочив в холодном поту после сна о том, как Вспышки не оказалось рядом при поимке Бенча, и тот успел утопить Эм-Джей в себе, Питер вылез на крышу прямо в пижаме и постоял там минут десять, пока не заболели от холода уши и пальцы. Он готов был согласиться с подсознанием в том, что бросившая его девушка ему все еще дорога. Что потерять ее навсегда все равно больнее, чем услышать о ее поступке и о том, что она так долго лгала, то есть молчала о том, что сделала.       Как будто он вообще не имел отношения к этому плоду одной из их страстных ночей. Как будто нельзя было подождать его возвращения еще несколько дней. Как будто она не могла сказать раньше... и как-нибудь не так, черт возьми! Хотя он даже представить себе не мог, в какой форме такая правда могла бы не ранить.       Снова заползая в успевшую остыть постель, он невольно подумал о Лесли. О том, что она бы, наверное, никогда так не поступила с любимым человеком. Вот только ей он, как ни крути, всего лишь приятель. Да еще и ходячее напоминание о другой жизни в другом мире. Об отвратительной жизни причем. На ее месте любой держался бы от такого напоминания подальше.       Отвлечься от кошмаров получилось: Питер задумался о том, что его гипотеза оказалась верной. Память Лесли действительно содержится в симбиоте, иначе поджаривающий мозги нейрализатор Осьминога подействовал бы и на нее. Впрочем, вывод от подтверждения не изменился – при всех ее странностях Лесли следовало отнести к категории дружественных существ. Тех, кто без колебаний придет на помощь попавшему в беду Пауку. Жаль, что она ничем не сможет помочь страдающему Питеру Паркеру. Даже заблокировать причиняющее столько боли воспоминание... пусть это и смахивает на трусость, но ведь он же не просит выкорчевать из его души любовь к предавшей его женщине?       Хотя... тот же профессор Икс, возможно, смог бы и это. Если как следует попросить и все объяснить. И вовсе это не подло и не «не по-мужски», а в какой-то мере даже симметрично. Выбросить ее из своей жизни и все, забыть, что когда-то встретил, забыть обо всем, что было между ними...       «И что ты сделаешь, если встретишь ее снова? Если она остынет и опять захочет начать все сначала? Радостно побежишь на зов, потому что забыл, на что она способна?» – Питер, сдавленно простонав, откинул голову на подушку. Он старался вести себя тише, не желая разбудить случайно тетушку. Возможно, Мэй и могла бы дать ему добрый совет, но разговаривать с ней не очень хотелось. Из лучших побуждений тетя, скорее всего, попыталась бы примирить его с этой... рыжей змеей. И Питер был почти уверен, что не сможет сопротивляться. Нет, лучше отложить разговор до ее отъезда в аэропорт, набраться смелости и объяснить, что ему это не нужно, и Эм-Джей не нужен он, ей бы человека, который всегда на связи и... господи, ну опять он пытается ее оправдать! Как будто ее поступок – это и правда его вина, от начала до конца!       Врезав кулаком по подушке, Паркер уткнулся в нее лицом, затем снова перевернулся на спину – от наволочки все еще пахло женским шампунем и немножко духами, едва уловимо, но ощутимо для паучьего обоняния. Спустя еще секунду подушка полетела на пол, от греха подальше, и практически сразу Питер снова провалился в сон, на сей раз лишенный сновидений. Провалился качественно, проспав напрочь сигнал будильника, и продрал глаза только часам к десяти, когда в дверь постучала тетушка.       –Уже встаю, – похоронным тоном откликнулся Паркер, быстро застелил кровать и оделся. На этом запал иссяк. Приводил в порядок Питер себя уже существенно медленнее, и в приготовленном тетушкой завтраке тоже откровенно ковырялся, не чувствуя особого аппетита. К счастью, тете хватило такта не приставить с беседой, ограничившись сочувственными вздохами, так что планы на день удалось выстроить в относительной тишине.       В редакцию идти было не с чем, так что Паркер решил обойтись на сегодня без нотаций Джеймисона и его же неизменного мнения о том, насколько плох Человек-Паук. Вместо этого, как и собирался, набрал номер приемной Фиска и, назвав свое имя, немедленно получил приглашение зайти двадцать седьмого, ближе к обеду. Это Питера полностью устраивало. Конечно, завтра праздник, а послезавтра Фиск будет где-нибудь отыгрывать на публику добряка-филантропа, быстрее и не вышло бы.       Едва Паркер повесил трубку, как раздался стук в дверь – доставили почту. Помимо счетов, почтальон вручил ему небольшую, празднично упакованную коробку. Адресована посылка оказалась Питеру, а не тете, как ему показалось вначале, и он даже невольно прислушался к ней, прежде чем вскрыть, но ничего предосудительного в итоге не обнаружил. Это был очередной подарок от Лесли, снова какое-то русское кино, судя по аннотации – мюзикл, экранизация детской сказки про ожившую тень, так что Паркер без колебаний заправил кассету в видеомагнитофон. Если Лесли хочется, чтобы он это посмотрел, он посмотрит. Все лучше, чем терзаться мыслями о том, как что-то в жизни могло сложиться иначе.       Если бы Паркер из того мира не был такой мразью. И если бы он сам знал, что делать. Чего ему на самом деле хочется. Он ведь даже не сильно и хотел бы, чтобы Эм-Джей пожалела о своем поступке и поняла, как он себя чувствует. После всех этих ее фальшивых смертей, пережитых во сне, после все этой боли внутри что-то важное попросту онемело и отключилось само по себе, без помощи знакомых телепатов. Нет, он все еще отреагировал бы, угрожай Эм-Джей какая-то серьезная опасность. Он не бросил бы ее умирать. Но ему не хотелось ни видеть ее, ни разговаривать с ней, ни даже думать – или вспоминать о том, что когда-то он считал, будто ему очень повезло с ней познакомиться.       Несмотря на субтитры, смысл фильма от Питера ускользал, но он продолжал сидеть перед телевизором, смотря не столько в экран, сколько мимо него. Это был способ не до конца присутствовать дома, не выходя отсюда во плоти. А выходить не хотелось – ведь пришлось бы сделать это как Питеру Паркеру, а не как Пауку, которому пока лучше не показываться на улицах города. А Питеру нечего было делать снаружи. Нет, он мог бы найти себе занятие, но оно неизбежно включало бы в себя разговор с кем-нибудь. Это Паук может молча летать над городом и болтать со статуями, которые не отвечают.       Снова кто-то постучал в дверь, через гостиную прошла тетушка – Паркер отметил это краем глаза, – затем вернулась и деликатно спросила:       –Питер, там пришел твой друг, что мне ему сказать?       –Пусть войдет, – нехотя ответил он, ставя фильм на паузу. Ну вот, необходимость говорить все-таки появилась сама, как бы он ни пытался отодвинуть этот момент. Интересно, кто пришел. Гарри? Интуиция вопреки обыкновению молчала.       Обернувшись на звук шагов, Паркер увидел Шторма. И невольно выдохнул с облегчением: пусть объяснение с Трио и обещало быть нелегким, но он хотя бы мог не упоминать Эм-Джей. И по поводу того, почему он внезапно сдал назад, и своих планов восстановить разрушенную репутацию ему, по крайней мере, было что сказать.       –Привет, – Питер поднялся на ноги. – Извини, что я вот так решил уволиться... я все объясню.       –Да уж, было бы неплохо, – Джонни криво улыбнулся. – Я прослушал твое сообщение только утром. Рид свою «Роберту» весь день тестировал, все на автоответчик сразу писалось, телефон не звонил даже. Так что с Мелиндой я уже, сам понимаешь, пообщался, теперь решил навестить тебя.       Питер отвел глаза. О намерениях Ричардса довести до ума «виртуальную секретаршу» он совсем забыл. Но в целом ситуацию это не меняло.       –Пойдем лучше выйдем, наверное, – глухо ответил он, покосившись на тетю. Ей точно не следовало слушать про Осьминога.       –Питер, все в порядке? – тетушка разволновалась, пришлось успокаивать, что все нормально, и ее непутевый племянник всего лишь хочет сменить работу, чтобы чаще бывать дома и больше приносить денег. Джонни, стоило отдать ему должное, подыграл. Но, когда они достаточно далеко отошли от дома, припер Паркера к ближайшему дереву и поинтересовался, что это было.       –В целом, именно то, что ты слышал, – Питер так и не смог посмотреть ему в глаза. – У Ричардса и так проблем немеряно. Человек-Паук не может прямо сейчас присоединиться к Трио. И это значит, что я тоже должен временно от вас уйти.       Он в двух словах изложил, чего хочет добиться, отправившись к Фиску. Отговорил Джонни, тут же загоревшегося – к счастью, лишь идеей помочь хоть как-нибудь. На участие посторонних план рассчитан не был, не говоря уж о том, что именно Питеру Фиск вроде как хотел помочь в счет долга жизни.       –Мне кажется, что-то ты все же не договариваешь, – покачал головой Джонни. – Не хочу лезть тебе в душу, но когда ты там сидел перед теликом и смотрел эту хрень про фашистов, у тебя было такое лицо...       –Это личное, – Паркеру захотелось провалиться сквозь землю. – И причем тут фашисты, просто Лесли мне опять в подарок прислала какой-то русский фильм... и не у одного тебя полный SNAFU на личном фронте.       Последнее сорвалось с языка непроизвольно. Мысли в голове занесло на повороте и они вильнули в сторону – заставив задуматься о том, не было ли у Факела похожих проблем с дамами.       –У меня как раз все на самом деле нормально, Мелинда немного поворчала и согласилась пойти именно со мной, а не с тем придурком, которого ей пытались навязать, – фыркнул Джонни, затем положил Питеру руку на плечо. – Так, дружище, это не дело. Если ты собрался рискнуть жизнью, чтобы очистить свою репутацию, то тебе должно при этом, черт возьми, хотеться жить дальше.       «Это не твое собачье дело», – хотел было сказать Паркер, но застывшая было внутри боль снова прорезалась и потребовала выхода. Причем требовала она не оттолкнуть человека, предложившего помощь, а выложить карты на стол. Даже если язык не поворачивается это сделать.       –У меня мог быть ребенок, но его больше нет, – выплюнул Питер и наконец смог поднять глаза. Джонни смотрел на него с явным сочувствием.       –Та же срань, что и у нас, да? – мягко произнес он, убрав руку. – Рид мне и Бену почти сразу сказал, что с нашими мутациями можно не рассчитывать на нормальных детей, а беременность от меня может вообще убить... Я понимаю, Пит. Иногда обладать сверхспособностями – это паршиво.       Земля внезапно ушла из-под ног. Паркер съехал спиной по шершавому стволу, наверное, порвав куртку при этом, но ему было все равно. Пока Джонни не поднял эту тему, Питер ни на секунду не задумывался, что поступок Эм-Джей мог быть еще лучшим из вариантов. Конечно, это стоило уточнить у Коннорса или Маккоя, но... «Но ты же и сам ученый, Паркер, как тебе это не пришло в голову сразу же? Ты – мутант, а она – обычный человек, это ты подверг ее жизнь опасности и даже не сказал ей об этом, а теперь винишь ее в том, что она не посоветовалась с тобой? Да ты радоваться должен, что она не успела пострадать, что врач оказался нелюбопытным или невнимательным, что он не рассказал ей, от кого она была беременна!»       Он уткнулся лицом в колени. Глаза нестерпимо горели, будто морозный декабрьский воздух превратился в едкий дым.       Джонни опустился рядом, но больше не произнес ни слова. От него шло лишь тепло, которого так не хватало пауку, запутавшемуся в паутине собственной лжи, такой привычной и такой незаметной – пока нити не врежутся в сердце.