Город одиноких снов

Закончив разговор с бестолковым, по мнению Клауса, руководителем филиала в Торонто, мужчина был взвинчен. Выйдя из комнаты, он наткнулся на мистера Томаса. - Ну как вы устроились? – поинтересовался хозяин дома. - Нормально, - отрезал Майклсон. – Где у вас тут ванная для гостей? – без особых церемоний спросил он. - Вон та дверь, посередине. Весь второй этаж в вашем распоряжении, - все также добродушно проговорил Барри. – Через полчаса будет ужин, внизу в столовой. Подходите, - добавил он и удалился вниз. Единственным сейчас доступным средством снять раздражение для Клауса был душ. Мужчина кинул пиджак на кровать, после чего прошел в ванную и осмотрелся. Это была небольшая ванная комната. Сразу напротив двери располагалась раковина. Над ней была полочка и достаточно большое зеркало. По бокам от раковины были еще полочки. Справа находился унитаз, а слева за небольшой перегородкой душ. От основного пространства этой комнаты его отделял маленький порожек и полупрозрачная шторка. По правую руку от входа Клаус обнаружил несколько крючков. Мужчина закрыл дверь, разделся и включил душ. Сейчас его не волновало, насколько эта ванная комната отличалась от тех, к которым он привык. Майклсон встал под теплую струю воды, задернул шторку и усмехнулся. Вода сбегала по телу, смывая его раздражение. Мужчина уперся руками в стену, на которой был закреплен душ и подставил лицо под воду. Он закрыл глаза и просто стоял. Минут через пятнадцать, Клаус, наконец, ощутил полное спокойствие. Он выключил воду, одернув шторку, вышел из душа и встал напротив раковины. Зеркало успело запотеть. Майклсон почувствовал дуновение ветерка от открывающейся двери и провел ладонью по зеркалу. Глянув в отражение, у него на лице расплылась хитрая улыбка. В зеркале на него смотрела Кэролайн. Блондинка открыла дверь ванной комнаты и застыла, увидев перед собой обнаженную фигуру мужчины, стоящего к ней спиной. В тот же момент он провел ладонью по зеркалу, подтвердив догадку девушки. Это был Клаус. В первые секунды ее взгляд невольно скользнул по его голой спине вниз к упругим ягодицам. Кэролайн сглотнула. Она хотела убежать, но разум отказывался контролировать тело. На коже мужчины поблескивали капельки воды. Мокрые волосы были взлохмачены, а его зелено-голубые глаза начали темнеть от возбуждения. Клаус внимательно смотрел на девушку в отражении и видел, как в ней разгоралось желание, при виде его обнаженного тела. Это доставило мужчине невероятное удовольствие. Майклсон хищно улыбнулся и стал медленно поворачиваться. Девушка распахнула глаза и шумно набрала воздуха в грудь. Она сглотнула и, наконец, справившись с оцепенением, бросила полотенца на пол и выбежала из ванной комнаты, пронеслась ураганом по коридору и громко захлопнула дверь своей комнаты. Такая реакция Кэролайн развеселила Клауса и он рассмеялся. - Это будет еще интересней, чем я думал, - произнес Майклсон, снова закрыв дверь ванной комнаты. Кэролайн влетела в свою комнату и закрыла ее на ключ, что торчал в замочной скважине. Девушка была в полной панике. Она ходила взад-вперед, а разум устраивал ей особо изощренную пытку, постоянно вырисовывая перед глазами картину обнаженного мужчины. Блондинка упала на кровать и зарылась с головой в подушки, пытаясь отогнать от себя навязчивый образ. Но он никак не хотел стираться из ее памяти. По щекам Кэролайн побежали слезы. Ей хотелось вернуться в ту ванную и целовать этого мужчину, обнимать, заняться с ним любовью. Но каждый раз тут же в ее сознании всплывал вопрос: «А что дальше?» На этот вопрос девушка не находила ответа. Клаус вытерся одним из принесенных блондинкой полотенец и оделся. Он прошел мимо закрытой двери комнаты Кэролайн и, насвистывая какую-то мелодию, спустился вниз в столовую. Из кухни вышла Марта Томас и пригласила гостя в столовую, где уже был накрыт стол. - А где же Кэролайн? – поинтересовалась она у мужчины. - Моя спутница устала за сегодня и решила лечь пораньше, - сказал Клаус доброжелательно. После происшествия в ванной у него значительно улучшилось настроение. – Думаю, не стоит ее уже беспокоить. - Что ж, - миссис Томас улыбнулась. – Тогда пусть отдыхает. Барри, иди уже к столу, - позвала она мужа. - Иду я, иду, - отозвался он, проходя в кухню, где помыл руки, вытер их вафельным цветастым полотенцем и прошел в столовую. – Знаете, дождь немного поутих, - сказал он, садясь на свое место. – Хотя ветер все также бушует. После ужина миссис Томас убрала со стола и удалилась на кухню, мыть посуду. Мистер Томас посмотрел на своего гостя и, хитро бросив взгляд на кухню, предложил: - Не хотите съездить в бар, пропустить по стаканчику? Майклсон посмотрел на пожилого диспетчера аэропорта Ланигана исподлобья и хмыкнул. - А почему бы и нет. Мужчины тихо вышли в гараж. Барри открыл автоматическую дверь и, глянув на Майклсона, прошептал: - Подмогни, - мужчина уперся руками в машину, стараясь вытолкать ее на улицу. Клаус приподнял удивленно брови, а не его губах появилась ухмылка. Он уперся в багажник, рядом с Барри, и стал толкать машину. Та медленно выезжала на дорожку. Когда задний бампер автомобиля оказался за воротами гаража, Барри его закрыл, и мужчины быстро сели в автомобиль. Дождь и вправду чуть приутих, хотя ветер бушевал не шуточно. Старенький «Форд» мистера Томаса медленно катил по дороге. Проехав один перекресток и, свернув направо на втором, машина затормозила возле местного бара, который располагался на первом этаже единственной местной гостиницы. Мужчины вышли из автомобиля и быстро прошли в бар. В это время посетителей почти не было. Клаус осмотрелся. Это было обычное среднестатистическое заведение, коих много не только в Канаде, но и в Америке. Ряды столиков, барная стойка, игровые автоматы. А из старенького музыкального автомата по бару разносилась тихая песня Нэт Кинг Кола «Любовь». Мужчины двинулись к барной стойке, где усталый бармен протирал стаканы. - Добрый вечер, Джо, - поздоровался Барри, садясь на высокий барный стул. - Скорей уж доброй ночи, - парировал тот. – Каким ветром тебя сюда занесло, Барри? - спросил Джо, ставя стакан перед мистером Томасом. Тот крякнул и залился смехом. - Попутным ветром, Джо, попутным. Налей ка нам, с моим гостем, по стаканчику, - Барри посмотрел на соседа, - виски? Майклсон лишь кивнул в ответ. Бармен поставил второй стакан перед Клаусом и оба наполнил янтарной жидкостью. Они просидели в баре полчаса. И каждый раз, когда стаканы пустели, мистер Томас просил наполнить их снова. После очередного выпитого стакана он икнул и слез со стула. - Мальчики, я скоро вернусь, - пробубнил Барри и, слегка покачиваясь, поплелся в уборную. Майклсон посмотрел на уже изрядно набравшегося пожилого диспетчера и хмыкнул. - Вот от этого у нас плохая статистика по авиакатастрофам. Бармен улыбнулся. - Не переживайте. Он проспится к утру. На моей памяти, сколько бы он ни пил, на утро всегда как огурчик. Клаус посмотрел на Джо. - Тогда он счастливчик. Бармен отошел в сторону от Майклсона и занялся своими делами. Клаус задумчиво покрутил стакан, наблюдая, как поблескивает от света янтарная жидкость. - Пытаешься утопить свои чувства в алкоголе, - мужской голос вывел Клауса из задумчивости. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто так бесцеремонно прервал его размышления. Перед Майклсоном стоял пожилой мужчина. Он был одет в скромный коричневый твидовый костюм. Виски его посеребрила седина, глубокие морщины расчерчивали лоб, но все же мужчина выглядел моложаво. А самой отличительной чертой в его образе были светло-голубые, почти льдистого цвета глаза. Они сияли озорным огоньком. - О каких чувствах ты говоришь, - спросил Клаус, после осмотра своего неожиданного собеседника. - О тех, что заставляют сердце замирать, - улыбаясь уголками губ, ответил пожилой мужчина. В ответ Ник лишь громко хмыкнул и закатил глаза. Собеседник сел на соседний стул и посмотрел на Клауса. - Сколько не бегай от любви, она все равно тебя нагонит, - мужчина подозвал бармена, парой жестов дав понять, чтобы ему налили то же самое, что соседу. - Любовь – это иллюзия. Сказки для наивных дурачков, - в который раз повторил свою заученную аксиому Клаус. – В моей жизни есть место только тому, что можно измерить, потрогать, почувствовать физически. - Ты прячешься за маской прагматика, - сказал пожилой мужчина, сделав глоток виски, - но это лишь бегство от себя. Майклсон приподнял брови и взглянул на собеседника. - Что тебе от меня надо? – спросил он, пристально смотря на мужчину. - Ничего, - спокойно проговорил тот. – Просто когда-то я был похож на тебя, но один умный человек помог мне. - Чем же? Дал денег? – усмехнулся Клаус. - Нет, дал мне совет, - ответил собеседник, не обращая внимания на насмешливый тон Майклсона. - И сейчас ты хочешь им поделиться со мной, - иронично произнес Ник, отпив виски из своего стакана. - Ты прозорливый человек, - улыбнулся пожилой мужчина. - Я умный человек и умею просчитывать ходы, - парировал Клаус. Между ними словно завязалась словесная битва. - Это ли не прозорливость – не спрашивая, а словно констатируя факт, сказал собеседник. – Но ладно, мы, кажется, отвлеклись от сути. - А в нашем разговоре еще и суть есть? – Майклсон уже откровенно язвил. - В любом разговоре, мальчик мой, есть суть. Даже в самом незначительном. - Ну все, мне это надоело, - Клаус осушил свой стакан. – Говори, что хотел и проваливай. Я не отличаюсь особым терпением. Пожилой мужчина внимательно на него посмотрел и встал со стула. - Любовь освободит тебя. Майклсон удивленно уставился на собеседника. - Это все? – непонимающе спросил он у мужчины. – Все что ты хотел мне сказать? Пожилой джентльмен по-доброму посмотрел на молодого человека. - Однажды ты поймешь это, также как понял я, - он улыбнулся и вышел из бара. Клаус сидел в полном недоумении от разговора и этого странного человека. Он оглянулся на бармена и спросил: - Кто это был? Тот лишь пожал плечами, давая понять, что он его не знает. В этот момент в зал вышел, кряхтя, Барри Томас. Все также покачиваясь, он вернулся к барной стойке. - Джо, еще по стаканчику! – скомандовал он и пристроился на стул. - Бар закрыт, Барри, - ответил бармен и забрал со стойки пустые стаканы. Мистер Томас икнул, но спорить не стал. - Тогда мы поедем домой, - проговорил он, сполз со стула и направился к выходу. Клаус глянул на удаляющегося мужчину, потом на бармена, хмыкнул и пошел вслед за Барри. Преодолев тоже расстояние, что до этого, за более длительное время, они, тем не менее, благополучно добрались до дома семьи Томас. Клаус помог Барри загнать машину в гараж и проводил его в комнату. Марта уже спала. Ввалившись в их спальню, мистер Томас, поддерживаемый Майклсоном, кряхтя, опустился на стул возле комода. Пытаясь раздеться, он несколько раз повалил стоящие на комоде бутылки, после чего махнул рукой и поплелся к кровати, сумев стащить с себя лишь рубашку. За все время, что мистер Томас шумел, его жена продолжала спокойно спать. Как женщина, прожившая с мужем больше двадцати лет и знавшая, что он храпит как паровоз, она просто спала в берушах. Клаус смотрел на это, ухмыляясь. Наконец он развернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Кэролайн просидела на кровати, поджав под себя ноги, почти час. Девушка обдумывала свое положение. «Что мне делать? – спрашивала она себя. – Если я поддамся чувствам, то чем это все может кончиться? Вышвырнут с работы, когда надоешь, - заботливо подкинул мысль внутренний собеседник. – Ну, супер, - девушка грустно усмехнулась». Она слезла с кровати. После долгих раздумий, Кэролайн почувствовала голод. Блондинка осторожно подошла к двери и повернула ключ. Выйдя в коридор, прислушалась. В доме было тихо. Девушка осторожно, стараясь не шуметь, спустилась вниз на кухню. Она открыла холодильник и пробежалась глазами по его содержимому. Уловив вкусный запах, блондинка закрыла холодильник. Ища источник аппетитного запаха, подошла к плите. Кэролайн заглянула в духовку и обнаружила там картофельную запеканку. Блондинка втянула носом воздух и облизнулась. Последний раз она ела нечто подобное, когда была дома. Перед отъездом девушки в Лос-Анджелес мать сделала для них праздничный ужин, где одним из блюд была эта самая запеканка. Кэролайн мысленно попросила у Марты прощения и достала блюдо из духовки. Она поставила его на большой стол, что стоял посередине кухни. Заглянув в несколько шкафчиков, блондинка нашла все необходимое для еды. Положив себе кусок запеканки, девушка поставила основное блюдо назад в духовку. Подумав, что к запеканке неплохо было бы налить молоко, Кэролайн вернулась к холодильнику. Она вытащила графин с молоком и, достав стакан, наполнила его. Вернув графин на место, блондинка устроилась на стуле в предвкушении запоздалого ужина. Оставив своего закадычного собутыльника, отсыпаться, Клаус поднялся в комнату на втором этаже. Проходя мимо комнаты девушки, мужчина остановился и прислушался. Внутри было тихо. Майклсон хмыкнул и прошел к себе. Он снял галстук и расстегнул рубашку. Сев на кровать, мужчина задумался, вспомнив странного пожилого мужчину из бара. Все что он говорил, Клаусу казалось бессмысленным. «Любовь тебя освободит, - повторил он его слова. – От чего? Как любовь может от чего-то освободить… Бред сумасшедшего – заключил Майклсон». Он встал с кровати, кинул пиджак на чемодан, сверху галстук. От выпитого в баре мужчину начала мучать жажда. Клаус вышел из комнаты и пошел на кухню, выпить стакан воды. Чтобы не привлекать внимания Кэролайн выключила на кухне свет, оставив включенным лишь подсветку над шкафчиками. Положив в рот кусок аппетитной запеканки, девушка издала стон удовольствия. Она давно не ела такой вкуснятины. Блондинка отпила молоко из стакана и продолжила свой ужин. Подцепив очередной кусок, девушка ойкнула, когда на кухне раздался голос Клауса. От неожиданности она выронила из рук вилку, уронив запеканку назад в тарелку, а вилка загремела по столу. На подходе к кухне, Клаус услышал тихий стон Кэролайн и остановился. Он медленно подошел к дверному проему и заглянул на кухню. Блондинка сидела за столом в полумраке кухни и с аппетитом уплетала что-то из тарелки. Лицо девушки светилось от удовольствия. Она сделала глоток молока и одна его капелька побежала по подбородку, пробежала по шеи и нырнула в ложбинку у груди. Но Кэролайн не замечая этого, все с тем же удовольствием, подцепила новый кусок запеканки. Мужчина хитро улыбнулся. Похоже, что непогода обернулась для него крупным выигрышем. Клаус облокотился спиной о косяк. - Попалась! – произнес он, и в ту же секунду девушка выронила из рук вилку, которая с грохотом упала на стол. Майклсон расплылся в довольной улыбке. Кэролайн была сконфужена. Она так и застыла, смотря на него глазами нашкодившего ребенка. Блондинка с минуту сидела неподвижно, впав в ступор от неожиданности, после чего пришла в себя и состроила обижено-сердитое лицо. Майклсон, все также улыбаясь, вошел в кухню и подошел к девушке. Мужчина поднял упавшую на стол вилку и, подцепив из тарелки запеканку, положил себе в рот приличный кусок. - Ммм, как аппетитно, - сказал он, облизывая губы. Клаус вновь подцепил кусок запеканки и съел. Теперь лицо Кэролайн было как у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Мужчина хмыкнул, сдерживая смех. Воспользовавшись случаем, девушка выхватила у него из рук вилку, показала язык и демонстративно доела оставшийся кусок запеканки, запив его молоком. Майклсон не выдержал и рассмеялся. «Она неподражаема», - подумал Клаус. Он присел на край стола и, наклонившись к девушке, дотянулся до стакана, взяв его в руку. Их лица при этом оказались на минимальном расстоянии друг от друга. Кэролайн неотрывно следила, как мужчина подошел к ней, поднял со стола вилку и нырнул в ее тарелку с запеканкой. «Нет, он невыносим, - подумала девушка. – Мало того, что из-за него я пропустила ужин, так еще сейчас он покушается на мою запеканку!» Она обиженно уставилась на мужчину, смотря, как тот стащил у нее уже второй кусок. Выхватив вилку и показав Майклсону язык, Кэролайн доела оставшуюся на тарелке еду, подумав при этом: «Веду себя как ребенок». Блондинка отпила молоко, скрывая улыбку. Когда же мужчина присел на стол и потянулся за стаканом, девушка замерла, смотря на волнующие ее губы, находящиеся сейчас так близко от нее. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. Клаус слегка отстранился, допил остатки молока и, взяв тарелку со стаканом, поставил их в раковину, после чего обернулся к девушке. Та успела встать и обойти стол с другой стороны от мужчины. Майклсон поймал ее за руку у края стола, почти на выходе из кухни. - Может, не будешь так спешить, - сказал он тихим голосом, в котором зазвучали нотки возбуждения. Кэролайн, отступив назад, уперлась в стол. Клаус медленно заскользил ладонями по ее рукам, поднимаясь от кистей вверх. Он был так близко к ней, что слышал ее сбившееся дыхание. Его руки остановились на плечах. Мужчина заглянул в глаза блондинки и впился ей в губы. Кэролайн не двигалась. Ноги ее не слушались, а в голове был полный хаос из чувств, желаний и угрызений совести. Стоило рукам мужчины медленно заскользить по ее коже, воспоминания его обнаженного тела ворвались в ее разум. «Что мне делать?» – почти взмолилась девушка, ощущая горячее дыхание мужчины. И в тот момент, когда их взгляды пересеклись, Кэролайн сдалась. «Будь, что будет», - сказала она себе и отдалась на волю чувств. Их поцелуй был долгим, нежным и страстным одновременно. Когда они оторвались друг от друга, в глазах обоих читалась бездна эмоций. Дыхание стало прерывистым. С минуту Клаус смотрел на девушку, после чего снова впился ей в губы, уже не скрывая силы своего желания и жажды обладать ею. Майклсон повалил Кэролайн на стол, не разрывая поцелуя. Блондинка запустила свои пальчики в его волосы, отдаваясь захлестнувшим ее ощущениям. Девушка почувствовала его возбуждение, когда он навалился на нее своим телом. Чувство желанности для него, стерло все запреты. Ее руки спустились по шее и заскользили по груди. Кэролайн стала торопливо расстегивать, остававшиеся застегнутыми, пуговицы рубашки. Клаус, наконец, оторвался от губ блондинки и быстрыми уверенными движениями стянул с нее футболку. Он спустился взглядом от лица девушки до ее груди и довольно улыбнулся. Майклсон выпрямился, подал Кэролайн руку и помог подняться со стола. Мужчина медленно, с наслаждением спустил обе лямки бюстгальтера с плеч блондинки, целуя нежную кожу, после чего подхватил девушку на руки и понес на второй этаж к себе в комнату. Оказавшись в спальне, мужчина нежно опустил блондинку на постель. Отстранившись, он вновь заглянул в глаза Кэролайн. Они светились решимостью и желанием. - Ты моя, - прошептал Клаус на ухо девушке и собственнически впился ей в губы. Он мечтал обладать ее, любить ее до изнеможения каждую ночь, что иногда становилось похоже на сумасшествие. Возбуждение накрыло их с головой. Оставшаяся на них одежда была в считанные секунды разбросана по комнате. Они целовали друг друга как безумные, словно от этого зависела их жизнь. Клаус развел руки девушке, удерживая их в таком положении, и оторвался от ее губ. Спустившись к ее груди, он накрыл губами один из сосков и начал посасывать, от чего Кэролайн застонала. Майклсон терзал его языком, слушая стоны блондинки. Сейчас они были для него лучшей музыкой во вселенной. Оторвавшись от груди, он вновь завладел губами девушки. Кэролайн казалось, что ее кожа начинает пылать огнем. Она чувствовала томительную тяжесть внизу живота, понимая, как сильно желает ощутить Клауса в себе, быть наполненной им, принадлежать только ему. И эти чувства пугали и возбуждали одновременно. Но мужчина не спешил. Он растягивал их удовольствия. Майклсон вернулся губами к груди девушки. Он языком ласкал ее соски, изредка задевая чувствительную кожу зубами, отчего блондинка стонала еще громче и впивалась ногтями в его спину. Пока губы мужчины были заняты грудью Кэролайн, его руки спустились вниз к ее бедрам. Девушка, чувствуя его направление, с готовностью раздвинула ноги, желая большего. Клаус, нежно лаская внутреннюю поверхность бедра, скользнул рукой к заветному месту. Его пальцы опустились на клитор девушки, чем вызвали в ней очередной громкий стон и взрыв возбуждения. Она еще сильнее впилась ногтями в его спину, отчего с губ мужчины слетел хриплый рык. Впервые в своей жизни Клаус хотел доставить удовольствие женщине. Раньше он никогда об этом не задумывался, следуя своему извечному принципу, что женщины служат для удовольствия. Но с Кэролайн ему хотелось доставлять удовольствие ей. Слышать ее стоны, ощущать под собой ее тело, целовать ее кожу, губы – все это странным образом доставляло ему невероятное наслаждение. Но с каждой минутой Майклсону было все сложнее сдерживаться, чтоб не овладеть девушкой одним резким движением. Но он чувствовал, что их первая ночь должна быть наполнена нежностью. Ему не хотелось спугнуть блондинку своим напором и сделать ей больно. Кэролайн же была уже на пределе, и это не ускользнуло от внимания Клауса. Он продолжил ласкать ее клитор, доводя девушку до пика возбуждения. Стоны блондинки разносились по всей комнате и за ее пределы, но это уже совсем не волновало Кэролайн. В своей ласке Майклсон сильнее надавил на чувствительную точку и девушку накрыл оргазм. Ее тело сотрясалось от сладостного наслаждения, и Клаус сам испытал невероятное удовлетворение. Он смотрел на Кэролайн и сам не верил, что это все происходит с ним. Мужчина дал блондинке время прийти в себя, лаская ее бедра, целуя кожу вокруг пупка. Он медленно поднимался к ее груди, вновь распаляя девушку. Но теперь она хотела большего. Кэролайн привстала и, потянувшись к губам Клауса, выдохнула: - Я хочу тебя, - после чего сама впилась ему в губы. Ее руки заскользили по груди мужчины вниз, к его напряженному члену и стоило ей коснуться его, как Майклсон не выдержал. Он подхватил бедра блондинки, давая ее ногам оплести его, и одним быстрым резким движением вошел в нее. Кэролайн ахнула, почувствовав его в себе. Их сердца бешено бились, дыхание было прерывистым, на коже появились капельки пота. Клаус с каждым ударом сердца входил в девушку все глубже, подчиняясь извечному ритму любви между мужчиной и женщиной. Кэролайн каждой клеточкой тела впитывала его страсть. Она наслаждалась этим, чувствуя себя самой любимой, самой желанной. Жар, зародившийся внизу живота, разливался по телу девушки волнами. Движения Клауса стали резче. Он с каждой секундой убыстрял темп. Кэролайн ощущала его внутри себя и с осознанием их единения пьянящий экстаз начал заполнять ее целиком, увлекая в водоворот чувственных ощущений. Все мышцы Клауса напряглись, и он излился в девушку, возносясь на вершины наслаждения. Сейчас их сердца бились в унисон, соединенные навсегда незримой нитью. Ночь наполнилась пьянящим чувством единения душ и тел, чувств и желаний. Любовь и желание идут рядом. Иногда вместе, иногда порознь. Некоторые за любовью прячут желание. Но счастлив тот, кто в одном человеке находит и то и другое.