Борьба за престол

Катара сидела перед костром, задумчиво тыкая угольки тонкой палочкой, то и дело подгорающих от красного, слабого огня. Она мысленно прокручивала в голове тайно подслушанный разговор Отца с Зуко, когда те направились к нему в шатёр, дабы избежать лишних глаз и, как предполагалось, ушей. И брат с сестрой из Южного племени не были собой, если бы все-таки сумели подавить в себе желание подслушать то, о чем или о ком шла речь. Конечно, все было очевидно, предельно очевидно: речь пойдет о Катаре, в этом никто ни на долю секунды не сомневался, но куда было сложнее воспринять то, что услышала сама Катара, когда Зуко ровным и уверенным голосом отвечал на довольно провокационные вопросы Хакоды, о которых Катара даже сама ранее не задумывалась. Сокка меж тем то и дело подтрунивал над ней с помощью дурацких вопросов по поводу отношений с Магом Огня, не придавая сильного значения тому, что также услышал и он. И эти определенные вольности включали в себя что-то вроде "узнать у Катары что горячее": есть горячий рис или целоваться с Зуко после тренировки с огнем. — О, а если он чихнёт во время поцелуя, он может плюнуть тебе в лицо огнём? Катара, которая в это время вновь отвлеклась, перевела на брата молчаливо-говорящий взгляд. — Как часто ты чихаешь во время поцелуев? - Вкрадчиво спросила она, едва не прожигая в брате дыру. — Эмм-мм… ни разу? — от него это прозвучало больше как вопрос, совершенно не уверенно; но это нисколько не уменьшило его энтузиазм. — Ну, а если предположить? Катара глубоко вздохнула и покачала головой, тяжело уронив ее в сложенные на коленях руки. Сокка закатил глаза, когда услышал от сестры искренний стон страдания и отчаяния. Он молча взял и ее из рук ту самую палочку и помешал угли, после чего кинул небольшое полешко в огонь. — Я сейчас с удовольствием пожарил бы на костре моллюсков… — задумчиво произнёс он, нанизывая на прутик пару яблок и подставляя его под огонь. Катара вопросительно уставилась на него и на яблоко, которое начало быстро покрываться темной корочкой от языков огня. Это было странно. — Зуко сегодня рассказывал, что на праздник урожая они жарят яблоки и поливают их сиропом. — Южанин пожал плечами, кивая на странный для сестры десерт, — Вот, решил попробовать. Сиропа у меня нет, но может и так сойдёт. — У меня оставалось немного мёда после завтрака, можно использовать его. — предложила Катара и замолчала на пару секунд, прежде чем вновь поджать губы. Ее взгляд снова стал прозрачным. Сокка вздохнул и перевернул яблоки, поджаривая их с другой стороны. — Я не понимаю, чего ты так переживаешь, а главное почему. — наконец сказал он вслух, решив больше не игнорировать настроение сестры. — Зуко же ничего плохого не сказал, скорее наоборот. Катара широко раскрыла глаза, разведя руки в стороны. — В этом все и дело! Он серьезно настроен, понимаешь? — она схватилась за голову, испытывая двоякие чувства непонимания, чего сама хотела и как это можно было объяснить брату. Катара пересела ближе к нему, принявшись яростно жестикулировать. — Понимаешь, мы начали встречаться, совершенно не обсудив многие обстоятельства. Мы вместе, пока идёт война, а Зуко является предателем своей страны, но что, если мы выиграем, и ему придётся взойти на престол, что тогда? Сокка покачал головой, слушая сестру. Все, что говорила Катара, до сих пор оставалось за гранью его логики и понимания. — Ну, Зуко же сказал, что он серьезно настроен на отношения с тобой и в будущем готов жениться, потому что любит тебя. Разве это не является ответом на твой вопрос? Катара в ответ лишь покачала отрицательно головой и снова испуганно уставилась на брата. — Сокка, мы не так давно вместе, а Зуко уже слишком далеко заглядывает вперед. Если он взойдёт на престол, то ему будет необходима жена из его родной страны, аристократического происхождения; но явно не я, Маг воды, выросшая в иглу на другом конце мира во льдах и снегу. Ладонь Сокки крепко припечаталась к лицу, когда до него наконец дошёл смысл переживаний сестры. — О, Духи, Катара! — в сердцах воскликнул он, — Серьезно?! Ты думаешь, что ты и Огненный придурок не пара, только потому что вы из разных народов, и он официально имеет титул, а ты дочь вождя?! Катара хотела было отрицательно покачать головой, но вдруг замерла, осознавая, что подсознательно именно так она и думала. Правда, разве им позволят быть вместе, если Зуко взойдёт на престол, и именно ему предстоит восстанавливать Мир во всем Мире. Каждый непременно потребует от него наследника, и обязательно чистой крови; но как воспримет народ Лорда Огня, который начнёт восстановление страны с того, что приведёт к трону чужеземку, да ещё и не из высшего света? — Знаешь, по-моему, это ты слишком далеко смотришь вперёд, — наконец ответил Сокка, война все еще идёт, а вы с Зуко можете ещё тысячу раз расстаться. Если вы и правда друг друга любите, то все это не станет для вас проблемой. Зуко и его дядя найдут, что сказать, да и я уверен, что после войны большинство воспримут ваш брак, как политический, для гарантии наших народов, и никто даже не пискнет в твою сторону. Но в любом случае, Зуко ещё не делал тебе предложение, ведь так? Катара отрицательно покачала головой. На долю секунды Катаре показалось, будто Сокка вздохнул с облегчением; и тоже глубоко вздохнула: наверное, ее брат прав. Она часто создаёт себе проблемы там, где их не должно быть, и часто боится того, чего не следует бояться. Они с Зуко остаются все еще честными перед друг другом, и с сохранением нижнего белья на теле, а значит, ей не следовало так глубоко копать вперёд. Или все же это значило куда большее? Сегодня на озере ей было хорошо, даже слишком. В какие-то доли секунды она даже забыла о мерах предосторожности и перестала отдавать отчёт, особенно после того, как почувствовала и услышала реакции Зуко на ее действия. Так, под чужими пальцами, Катара испытывала невероятный трепет и желание большего… желания принадлежать? За широкими плечами Принца Огня ей было спокойно, настолько, что она с готовностью желала довериться ему, даже в том, о чем ранее и не подозревала. Считалось ли это нарушением чести, можно ли это было считать пороком? Или же, наоборот, положительным шагом вперёд? Наверное, можно, если учитывать, что и Зуко не расценивал ее, как одну из тех, о ком он и не особенно вспомнит. Мог ли он врать ее отцу в тех словах, что произносил? Тоф не раз упоминала, что Зуко совершенно не умеет врать. А если учесть то, что честь играла для него огромную роль — это был важный пункт, что нельзя было и подумать, будто что-либо могло пойти вразрез с его словами. И все-таки… чего она так боялась? * Зуко знал, что любит Катару. Знал, что она удивительная девушка, красивая, сильная и очень упёртая в том, во что искренне верит. Она никогда не боялась отстаивать свои взгляды, не скрывалась за масками и была всегда той, кем являлась. Может, именно это и привлекало его в ней, манило. Но до этого Зуко никогда не задумывался, насколько глубоки его чувства. И да, он прекрасно понимал, о чем Хакода хотел с ним поговорить, стоило Вождю лишь бросить на Принца свой хмурый взгляд из-под косматых темных бровей. И Зуко знал, что эти разговоры не ограничатся светской беседой. Сначала он даже немного стушевался, хотя бы потому что он не привык говорить о своих чувствах, раннее это происходило максимум наедине с Катарой, ещё реже — с ребятами, практически никогда — с Дядей. За долгие годы Зуко привык хранить свою искренность и душу в тесной коробке, плотно закрытой от чужих глаз, настолько глубоко, что порой она пропадала из видимости от него же самого. Но Хакода не был тем человеком, который будет церемониться и проявлять добродушную толерантность, вроде Айро. Мужчина цепким крюком вытаскивал все его чувства и мысли наружу, да так ловко, что Зуко в ходе разговора невольно замолкал — ведь то, что он говорил, это и было его искренностью, чистой монетой. Неужели все это и правда хранилось в нем, а то, что происходило между Принцем Огня и Катарой, успело так далеко зайти? — Ты же осознаёшь, что она моя единственная дочь? Если ты причинишь ей боль, обидишь ее, то я сотру тебя с лица Земли. Даже если ты будешь Лордом Огня. Зуко прекрасно это осознавал. Хакода был хорошим отцом, не таким равнодушным и черствым, как Озай; он любил своих детей. Искренне любил, больше, чем самого себя. И он бы точно убил бы Зуко, едва с щеки Катары упала хотя бы одна слезинка. — Я люблю Катару, Вождь Хакода, она мне очень дорога. Я не посмею причинить ей боль. — Вы были вместе на озере, хотя я даже не знал, что вы вместе. Как думаешь, можно ли это считать поступком человека чести? Зуко знал, что это было уловкой: ни для кого не было тайной, чем дорожили люди Огня, что являлось их уязвимым местом. И Зуко должен был суметь достойно вынести этот очередной крюк. — Безусловно, я не могу сказать, что это правильный поступок, но… между нами с Катарой все остаётся на уровне чести… правда. Он чувствовал, как горело его лицо, как бешено стучало сердце, как синие глаза сверлили его, и видел, как напряженная до этого грудь Хакодой сделала успокоительный вздох, едва он услышал о том, что его дочь все еще оставалась девушкой. Хакода сразу же сменил лицо вновь на строгий тон, едва осознав, что Зуко заметил перемену его настроения. Его густые брови сошлись на переносице, когда он слегка наклонился из сидячей позы ближе к Принцу и внимательно посмотрел на него, почти изучающе, от чего по спине Зуко вновь пробежал неприятный холодок. — Так скажи мне, Зуко, какие у тебя намерения по поводу моей дочери? Может, здесь следовало подумать, помолчать, взвесить все за и против, сказать о том, что Катара хорошая, и после они все вместе решат, ведь она сильная и умная девушка, которая точно не захочет оставаться в подобном вопросе в стороне, а непременно станет активно учавствовать в нем. Но что-то внутри Принца перемкнуло, словно крюк Хакоды все-таки добрался до самой глубины затаённых уголков Зуко, вытащив наружу то самое. — Вождь Хакода, я люблю вашу дочь и хочу жениться на ней. Это вышло так легко, как само собой разумеющееся, словно так и должно было быть. Но это так и было. Это произошло в момент с его собственным осознанием перед самим собой. Он в какой то момент умолк, словно не веря, что эти слова прозвучали из его уст, как будто кто-то говорил за него. Но это все оставалось правдой, он действительно считал так, как только что сказал — он любил Катару, искренне любил, настолько, что верил, что никого иного, как ее, он не видел с собой рядом через много-много лет. Взгляд Хакоды смягчился, но остался серьёзен, как и прежде. — Если бы я не знал о том, на какие ты готов пойти манипуляции, чтобы оправдать своею честь, я мог бы решить, что ты лукавишь. — его темная ладонь небрежно потёрла шершавый подбородок, когда он немного сместил позу, в которой сидел все это время, очевидно, обнаружив, что его тело немного затекло: он ни разу не шелохнулся после того, как приблизился к Зуко. — Но на твое счастье мне знакома твоя история и большинство из твоих поступков. Речь идёт о моей дочери, и я очень хочу верить, что ты останешься с ней честен. На этом их разговор был окончен. Зуко сидел в своей палатке, в темноте, все еще поглощённый мыслями о том, что он сказал Хакоде, точнее, так смело заявил. Мысль о том, что это была чистая правда, одновременно вводила его в растерянность, но на равне с этим заставляла его нежно трепетать. Он был молод, безусловно, и никогда до этого серьезно не думал ни о чем подобном, особенно о женитьбе; да и странно было бы рассуждать о чём-то таком, когда он три года скитался в море, а после — завел лишь короткую интрижку с девушкой, у которой было больше недостатков, хотя она и обладала при этом огромным рядом преимуществ. Нет, с Мэй он и близко не задумывался о подобном. Никогда. В том случае, больше думали за него, решив, что она была наилучшей кандидатурой для него. Зуко не думал, а делал то, что очень хорошо умел — слушал отца. Он откинулся на лежак, ощутив, как сильно билось сердце от переполнения мыслей и эмоций, от внезапного осознания. Мысль о том, что Катара могла бы жить с ним, править страной вместе с ним, конечно, если ему удасться получить лучший исход из этой гонки за престол. Золотой венец украшал бы ее голову, а красный цвет красиво оттенял глубокий синий оттенок глаз. Катара, могла бы носить его детей, все такая же красивая, с округлившимся животом и ворчанием о том, что у неё болит спина от сидения на столь жёстком троне. Это было бы весьма забавно и одновременно очень серьезно. Но он знал свою девушку: скорее всего она сохранила бы при себе некоторые традиции своего племени и носила бы в обычные дни свои голубые одеяния, а при огненной занавеси не преклонялась бы перед ним на колени, как это делали предыдущие Леди Огня. Катара не была одной из тех, кто кланялся, — она привыкла иначе высказывать своё уважение. Он зажмурил глаза. Образ был четким и расплывчатым одновременно, слишком личный, прямиком из мира его Грез, в который он не особенно то часто и верил, особенно после того, как убедился, что большинство из мечт не сбывались. Но было то, что помогало ему, редко, но помогало. Зуко решил, что хочет поговорить с Катарой. Прямо сейчас. * Катара была странно-спокойной, но от этого не менее ворчливой, особенно учитывая то, что она готовилась ко сну. Цикады стрекотали вокруг пары, птицы щебетали, и эти звуки соединялись воедино с легким ветерком, отражаясь от многочисленных скал эхом. Огромный рогатый месяц воцарился на небосводе, освещая им путь, так что Зуко даже не пришлось покорять огонь. Они шли молча, изредка обмениваясь редкими фразами, и то, они чаще исходили от Катары, в виде ворчания и жалоб. — Сегодня тёплая ночь. — заметил Зуко, заметив забавную смену ролей между ними. — Не понимаю, как это должно оправдать, то, что ты вытащил меня из спального мешка, и вообще, что в этом забавного? — беззлобно фыркнула Катара, будто это было сказано больше для поддержания образа, нежели от того, что ей действительно это все не нравилось. На самом деле ночь и правда была прекрасной. — Обычно я ворчу, а ты выглядишь милой и добродушной. — подмигнул ей Зуко, теснее переплетая их руки. — Наверное, ворчание заразно. — ответила ему Южанка, но все-таки улыбнулась. Правда, обычно все происходило с точностью наоборот. Она поправила пряди волос, которые упали ей на лицо из-за ветерка, и пожалела, что все-таки оставила волосы распущенными. — Куда мы идём? — спросила она в очередной раз, словно с сотой попытки Зуко согласился бы ей ответить. — Я же сказал, увидишь. — в очередной раз ответил ей Принц, и в его голосе отразилось искреннее воодушевление. — Но тебе понравится, я уверен. Катара раздраженно вздохнула, как бы смиряясь со своей участью, куда бы они не шли — лицо Зуко отражало искреннюю надежду и детскую радость, как ребёнок, приготовившийся преподнести свой рисунок в подарок, а значит, что это было для него действительно важно. Было и нечто другое, что заставляло Катару сохранять пренебрежительный тон, а именно какой-то потаённый страх перед тем, что могло произойти, точнее, что мог сделать Зуко после разговора с Отцом. Но… нет. Это было бы слишком. Не мог же он сразу же метнуться делать ей предложение, лишь один раз поговорив с Хакодой, конечно, если тот его не заставил. Но сомнительно, что ее Отец настолько был суров и верен древним традициям, чтобы так влезать в ее личную жизнь. Только если он таким образом не проник в голову Зуко и не подёргал за некоторые из его струн, чтобы запустить особенный механизм исполнения своих прихотей. Хотя нет, если бы Хакода и мог так, то непременно запрограммировал Принца сброситься с обрыва или утопиться. И все-таки, как же тяжело было сохранять молчание, чтобы не спросить Зуко о разговоре с Хакодой, тем более, учитывая то, что она подслушала его. Ей просто хотелось знать, насколько был честен Зуко, и если был честен, а это вероятнее всего, то… почему? Почему она? Ей нужно было спросить, при этом не дав понять, что она была в курсе разговора. — Так как прошёл разговор с отцом? О чем говорили? — Наконец спросила она максимально непринужденно и беспристрастно. Зуко коротко взглянул на неё, очевидно, удивлённый, что она продержалась так долго, и усмехнулся. — Ты же знаешь, что мы говорили о тебе. Явно твой отец не вызвал меня, что пропустить парочку чашек чая. Катара пожала плечами. — Чая? Звучит несерьезно, может что-то покрепче, чем чай? — Чем-то покрепче он может меня только ударить. — парировал Зуко, понимая, что это чистая правда. Очевидно, что Хакода промахнулся, когда думал, что после их разговора Зуко немного испугается и начнёт держаться подальше. Хотя, все это изначально была палка о двух концах: либо Зуко должен был ретироваться со скоростью света, либо, наоборот, стать ближе к Катаре и относиться к ней более уважительно. — Так что, мой отец тебя не бил? — засмеялась Катара, хотя понимала, что вот это как раз очень даже могло быть. Зуко фыркнул. — А ему есть за что меня бить? — он сразу же ощутил как заалели его щеки. Если подумать, то можно было составить бесконечный список, почему люди должны были поколотить его палками. Катара рассмеялась. — Ну-у, ты мог бы рассказать ему, как однажды привязал меня к дереву и шантажировал маминым ожерельем, или то, как однажды я болталась на твоём комодо-носороге почти два часа, как какой то мешок муки, и отбила себе все, что только можно… — для пущей убедительности она начала поочередно загибать пальцы одной руки, пока перечисляла тысячу и одну причину. Зуко фыркнул, но беззлобно, и даже рассмеялся. — Знаешь, если ты ещё раз упомянешь о том, как я привязал тебя к дереву, то я сделаю это снова. — на этих словах он посмотрел на неё, и Катара не могла не заметить хищный взгляд его глаз под светлой радужкой. Мурашки пробежали по ее спине. После того, что произошло сегодня на озере, эта фраза звучала совершенно иначе и совершенно не пугающе. Она сглотнула. Кажется, они перешли новые грани в их отношениях, где румянец уже был не от смущения. Зуко даже не надо было объявлять о том, что они пришли, Катара сразу же это поняла. Затаенный, тихий водоём, скрытый от чужих глаз, словно потерянный уголок мира. Он был окружен густыми кронами деревьев, что создавало импровизированную ограду, как дополнительную защиту. Но особенно прекрасно было то, что оно подсвечивалось изнутри, может особенными водорослями, а может минералами, Катара точно не знала. Она затаила дыхание, глядя на перелив голубых и зелёных огней, которые буквально освещали всю водную гладь и пространство вокруг, подобно фонарям. Зуко улыбнулся, когда понял, что его ожидания оправдались, и сюрприз и правда удался. Катара выглядела потрясённой, на ее лице застыла улыбка удивления и восхищения, а в глазах переливались огни, словно звездные блики. Сейчас она была особенно прекрасна. — Зуко… — тихо прошептала она, словно боясь голосом спугнуть возникшую дымку очарования. — Но… как ты нашёл это место? Принц немного смутился, и потёр привычным жестом шею. — Ну-у… не совсем я нашёл: Дядя меня как-то сюда приводил для медитации и рассказал об особенностях этого места. Ну, я и подумал, что тебе могло бы здесь понравиться. Катара провернулась к нему, ее глаза все еще искрились восторгом. — Оно прекрасно, Зуко! — на выдохе произнесла она и быстро приблизилась к нему, буквально на секунду прижавшись к его губам. Затем Южанка подошла к воде, чтобы рассмотреть ближе удивительное наполнение водоёма, пока Зуко стянул с себя рюкзак и принялся раскладывать захваченный с собой плед прямо на траве, успевшей покрыться ночной росой. Шерсть их покрывала стала прохладной, и он приложил руку, медленно распространяя тепло по поверхности ткани, мысленно моля Духов сохранить контроль и не спалить плед целиком. Когда стало ясно, что плед стал тёплым и нигде не прожженным, Зуко сел на него и начал наблюдать, как у Катара медленно и плавно покоряла воду: из-за мелких минералов упругий жгут переливался под тонким светом Луны. — Это удивительно! — воскликнула девушка, у которой восторг так и не сошел с лица, — и прекрасно! Она обернулась к Принцу, и вторя движениям рук Катары, водяной поток закружился вокруг неё подобно длинной змее. Зуко ощущал лёгкую улыбку на своих губах, чувствуя внутри трепещущее нежное чувство от того, как красива была его девушка, особенно под под луной, особенно, — когда светящаяся вода образовывала вокруг неё танцующую спираль. Её искренняя радость придавала Катаре необыкновенно прекрасный вид. Живая, эмоциональная и энергичная, подобно своему элементу; она светилась изнутри подобно костру, и тепло от него согревало Принца. Зуко подошёл к кромке воды, чтобы убедиться в своей догадке. — Вода тёплая, видимо, днем она успела отлично согреться. Он прошёл обратно к пледу и вновь опустился на него, принявшись стягивать с себя кожаные сапоги, от которых ноги уже порядком подустали за очень долгий день. Катара молча проследила за его движениями, и что-то в ее лице переменилось, настолько быстро, но Зуко успел заметить это изменение. — Все в порядке? — коротко спросил он, подняв на неё взгляд. Девушка несколько секунд помолчала, а потом вернула воду в источник. Все было очень просто. Зуко сменил позу и сел ровно, оперев ладони на согнутые колени. — Катара, это из-за разговора с твоим папой, так? И сразу стало ясно, что он попал в цель, учитывая, что и Катара не особенно-то умела врать или скрывать свои эмоции. Она глубоко вздохнула и пожала плечами в знак поражения. Принц улыбнулся и покачал головой. — Мне рассказать о чем мы говорили, или ты уже в курсе? Катара подошла к нему и опустилась рядом на плед, держа при этом небольшую дистанцию. Она помолчала несколько секунд, видимо, собираясь с мыслями, но затем, судя по всему, сдалась. — Я знаю о чем вы говорили, — призналась девушка, — Мы с Соккой подслушивали. — на ее щеках промелькнул легкой румянец, как у ребёнка, которого застали за кражей конфет. Что-то в ее голосе насторожило Принца, а именно то, что он выражал сомнение и тревожность, словно… словно она была не рада тому, что сказал Зуко перед ее Отцом. Неужели она сомневается в нем? До сих пор? — Я сказал ему о том, что я хочу на тебе жениться, ты об этом? — его голос стал острее, серьезнее, что сразу же заметила Южанка. — Это тебя насторожило, ведь так? Девушка покачала головой. — Не то, чтобы не понравилось, даже наоборот, приятно, просто… — она немного замялась, подбирая правильные слова, ведь ее прежние успели испортить настроение Принцу. — Просто это громкое заявление, Зуко; Папа очень строго и серьезно относится к подобному, а мы не знаем, что будет после войны, и как она закончится. Принц непонимающе посмотрел на неё. — И как это может быть связано? Катара только сейчас заметила, что начала нервно теребить подол платья, некрасиво сминая его. Они не раз говорили на серьёзные темы, но до этого они не казались столь значимыми: теперь речь шла об их дальнейших отношениях, и любое ее неверное слово или фраза могла колоссальным образом повлиять на их дальнейший исход. — То, что ты в лучшем случае станешь Лордом Огня, у тебя будет совершенно новая и огромная ответственность. Я не уверена, что люди будут рады, если их новый Лорд тут же приведёт чужеземку без титула и имени знатной семьи. Принц несколько секунд выжидающе смотрел на неё, прежде чем беззлобно усмехнуться. — И только это тебя беспокоит? — прыснул он. Девушка посмотрела на него странным взглядом, — неужели это было для него так просто? Или только ЕЁ сейчас заботил ЕГО Народ!? — Ну… да? — это Прозвучало скорее как вопрос, нежели возражение. Зуко снова рассмеялся. — О Агни, — простонал он, зарывая руку в волосы, — А я уже решил, что ты не хочешь за меня замуж… знаешь, все решается куда проще, чем ты думаешь. Катара вспыхнула. — Разве? Вообще-то это серьёзное решение! И да, мне пока рано думать о замужестве! — возмутилась она. — Так тебя пока никто и не зовёт! — парировал Зуко, не прекращая смеяться. Но внезапно он перестал, как будто к нему пришло озарение. Он помедлил несколько секунд. — Подожди, ты случайно не поэтому выглядела такой напряженной, пока мы шли сюда? Ты думала, что я собираюсь делать тебе предложение? Катара плотно сомкнула губы и посмотрела в сторону. Краска стремительно покрыла все ее лицо. Ответа не требовалось. Зуко улыбнулся. Его светлые шершавые пальцы нашли ладонь Катары, и он переплел их, нежно и успокаивающе. — Катара, — спокойно сказал он, придавая голосу как можно убедительности, — Я хочу на тебе жениться, я серьезно настроен, но когда ты будешь готова к этому; и да, я сделаю предложение, думаю, что в скором времени, прежде чем ты снова успеешь упрекнуть меня в привязывании тебя к дереву или в подозрении меня и Мэй, но, повторюсь, только когда ты будешь более готовой к этому. Я с тобой потому что люблю тебя, и эти слова не пустой звук, я хочу быть честным с тобой. Катара помолчала несколько секунд, обдумывая эти слова. Зуко продолжил: — Что касается моего народа: у нас нет строгих правил находить себе именно соплеменницу, тем более, что Народ Огня менее консервативен в сравнении с другими народами. Уверен, это не будет проблемой ни для нас, ни для других. Разве что для знатных семей, которые мечтали выдать своих дочерей за Лорда Огня; но для них любая девушка станет не радостным выбором. Катара продолжила молчать, обдумывая его слова. По сути он был прав: новый Лорд, новые правила, станет ли кто-либо возражать человеку, который управляет целой страной? Внезапно глаза девушки расширились, когда ее посетило одно воспоминание, практически озарение. — Драконы… — только и вымолвила она шокировано. — Эм.. что? — переспросил Зуко, едва расслышав ее. Катара тряхнула головой, почти как в бреду, и мысленно воссоздала слова Вождя Воинов Солнца, который рассказывал о том, что Драконы доверяют свои знания только тем, кто связан с огнём. Неужели… неужели это все-таки правда, и она действительно каким-то образом свяжет судьбу с Зуко, неужели они все знали? Уже тогда? — Помнишь, я тебе рассказывала, что драконы показали мне историю создания мира? — негромко начала Южанка, вновь скомкав подол платья. Принц на секунду задумался, но быстро вспомнил, о чем говорила девушка, и кивнул. — Я тогда рассказала тебе не все. Вождь тогда поведал мне, что Драконы доверяют свои тайны только тем, кто связан с Огнём. — То есть? — То есть я могу иметь детей-Магов Огня и… — Южанка замялась, ощутив краску на лице. Зуко смущенно улыбнулся, и посмотрел вперёд. — Похоже, это знак. — он не переставал улыбаться. — Какой? — Что у нас все будет хорошо.