Почти семнадцать

Где-то на моменте, когда главному злодею сковывают руки за спиной, Питер теряет сознание и мешком валится на землю. Он чертовски устал, а еще у него болят голова и грудные кости. – Ну вот, Паучок, все закончилось почти благополучно, не считая твоего подросткового упрямства и проснувшегося не вовремя глупого «я». Пятница, проверь показатели еще раз, – с каждой секундой голос мистера Старка становится все отчетливее и Питер хмурится, жмурится – голова еще раскалывается на части. – Все закончилось хорошо? Я вырубился-то под самый конец – это все, сами понимаете, игры в комп, недосып, ну и в целом… Простите, мистер Старк, я всего лишь… – Отправишься через два часа маленьких, но нужных процедур – постельного режима и витаминчиков – домой и больше не будешь встревать в кое-какие передряги Мстителей, если этого не спрашивают. Передавай тете Мэй «привет», и мы позвоним, выздоравливай, – Старк замирает на пару мгновений, задерживается у двери, оборачивается: – Пока. Питер падает обратно на мягкую подушку и охает – боль прошибает вновь. Черт, вот черт… Он опять опозорился, ну почему всегда так? Хотя то, как паутиной обвязал троих, было неплохо. И как ногами ударил одного, отключив сразу… Жаль, что Старка так сложно удивить. Питер готов застонать от досады. «Постельный режим» затягивается (спасение города от мелких воришек велосипедов и сальто на крышах как в старые-добрые не в счет). Питер готов снова подставить голову под тяжелый удар, готов руку отдать на отсечение, лишь бы Мстителям опять понадобилась его помощь. – А ещё недавно я и сам им был, на стажировке, конечно, но я пил с ними кофе перед миссиями, а после этих же миссий заседал с шаурмой под шутки Бартона и остроты мистера Старка. Что за черт? – Питер в сердцах пинает пустую банку из-под кока-колы. Уэйд, который и есть слушатель излияний Питера, болтает ногами, оглядывает с высоты крыши проезжающие машины, точки людские, огни витрин разных магазинов. Уэйд – плохой психолог, а если честно, то в целом ублюдок. Ему не то чтобы хочется трепаться с Паучком, которому чувства сильно снизили, ранили, в грязи утоптали своей заботой, но сам попался – надо же было именно на этой высотке остановиться, чимичангой перекусить. – Ты, кстати, будешь? Кому попало не предлагаю. – Так я, оказывается, не кто попало? – спрашивает Питер, а только потом думает, сразу же краснеет и радуется, что под маской его щек и глаз не видно. Увидел бы Уэйд глаза мальчишки – сразу бы понял то, что неизвестно пока даже Паркеру. Питер надеется, что Уэйд не обратил на его фразу никакого внимания, не услышал даже, а еще лучше поступил по-джентльменски: сделал вид, что уже забыл. – Меня моя крошка дома ждет, собираемся с ней киношку замутить. Долго еще патрулировать будешь? Питеру больно. Питер мотает головой, рукой машет: – Не-а, вот уже пойду, – голос, как назло, срывается. – Полетишь? – Подбросить? Сколько весишь? Уэйд смеётся – его язвы на оголенной коже почему-то не отталкивают. Дэдпул поправляет маску, вытирает масляные ладони о свои штанины и уже предвкушает, как откроет дверь в одну маленькую квартирку на окраине города, как увидит голое тело Ванессы с её утонченными изгибами и упругими грудями. Ох, мать твою… Мальчишка неловко кашляет рядом – он буквально светится своими невинностью и чистотой. – В следующий раз. Мне еще в супермаркет – куплю попкорна, много попкорна, и резинок, тоже много. Но если будет влом, то можно обойтись одним попкорном. – Резинок?.. О боже! Питер чувствует, как внутри у него все дрожит, а Уэйд ржет ещё сильнее. – Ты такой стеснительный, пацан. Знаешь, в твиттере даже можно составить «секс» из смайликов. Хочешь, как-нибудь покажу мастер-класс? Питер вовремя одергивает себя, чтобы не ляпнуть тихое «да». На прощание Уэйд говорит, удивляя и Питера, и самого себя: – Завали на Старка, на остальных Мстителей, которые зовутся ещё героями. Посмотри: ты герой круче любого из них. У тебя костюм, имя крутое, анонимность, суперсилы, да ты шею любому козлу свернуть можешь. Отморозок, который тебя после школы наверняка избивает, хоть знает об этом? Питер молчит. До него не сразу доходит. Внутри-то как все органы переворачиваются – одно сердце только, кажется, сделало три прыжка до горла и обратно. – Ну, если ты про отморозка-босса, заваливающегося меня бумагами после рабочего дня, то нет, чувак, он не знает. Уэйд ухмыляется – в закатных лучах он видит мальчишку насквозь – салютует и остается один, когда Питер исчезает в свободном полете.