..., в которую он так безнадёжно влюблён.

Развесив одежду, чтобы та сушилась, Хаяма пошёл к себе в комнату. Он не мог выкинуть из головы произошедшее, всё время ощущая влажный и горячий язык на своей коже. Сейчас он бы не отказался побыть той самой рыбой, которая снилась Джун, пусть даже в итоге она съест его. Честно говоря ему даже хотелось, чтобы она его съела. Укрывшись одеялом, Акира закрыл глаза, старательно прогоняя все посторонние мысли и сосредотачиваясь на том, чтобы посчитать баночки со специями в огромном-огромном шкафу, что содержался в его воображении. Однако как только сознание расслабилось и начало погружаться в дрёму, ослабив концентрацию, шкаф тут же исчез. Зато вместо него появилась Джун, соблазнительно прикрытая в некоторых местах листами «святого базилика». Она сидела на большой сковороде, покрытая каплями жёлтого топлёного масла и нежно гладила маленькой ладошкой кусочек слегка поджаренного мяса. Её язык с удовольствием слизывал капельки жира, а сама она жмурилась от наслаждения, негромко постанывая и то сжимая, то разжимая сведённые бёдра. Хаяма распахнул глаза. Сейчас он был ещё более мокрым от пота, чем когда закончил поливать растения. Его грудь тяжело вздымалась от прерывистого дыхания, сердце бешено колотилось, а в паху ощущалось вполне объяснимое тянущее чувство. Несколько минут пришлось потратить, чтобы восстановить все показатели и успокоиться. Пришлось даже скинуть одеяло, потому что под ним было невыносимо жарко. Глубоко вдохнув несколько раз и перевернувшись на другой бок, он снова закрыл глаза, упорно настраивая себя на то, что во сне ничего такого ему больше не явится и он крепко проспит до самого утра. Однако стоило сознанию вновь погрузиться в дрёму… В этот раз Шиоми сидела верхом на злополучной сайре. Совершенно нагая, она старательно держалась за верхний плавник, елозя бёдрами по хребту рыбы и пытаясь прокусить тонкую, но достаточно упругую чешую. Её грудь колыхалась при каждом таком движении, а сама девушка издавала томные стоны, всякий раз, как она подтягивалась вверх, к концу плавника. По шее, груди и набухшим соскам медленно стекало ароматное соевое молоко, в котором на финале Осенних выборов утопил своё блюдо Сома. С каждым разом её попытки попробовать рыбу становились всё усерднее, движения резче, а стоны громче. Хаяма распахнул глаза, уставившись в уже окрашенный первыми солнечными лучами потолок своей комнаты. Настенные часы показывали четыре утра, но парню это было до лампочки, он старательно сжимал свои руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Нет, он не станет касаться себя, имея в голове её образ. Даже несмотря на эти пошлые сны, он не будет делать этого, представляя в своих фантазиях её тело. Только не так. Только не на неё. Больше попыток уснуть Акира предпринимать не стал, опасаясь проснуться от очередного мокрого сна. Он не был настолько уверен в своей выдержке, а ведь потом ему будет стыдно смотреть своему опекуну в глаза… Поэтому Хаяма пошёл сначала в холодный душ, а затем на кухню — снова экспериментировать с блюдами, надеясь, хоть так отвлечься. *** — Хаямочка… Доброго утрица! — Джун, выспавшаяся и бодрая, ворвалась на кухню маленьким ураганом. На ней был новый и чистый халат, а глаза в привычном обрамлении очков, больше не походили на глаза зомби. — Ох ты ж… — девушка остановилась в дверях, с ужасом глядя на своего помощника. Тот выглядел действительно жутко: с огромными кругами под глазами, мешая в кастрюле рис и источая подавляющую всё живое ауру. — Ты что, не спал всю ночь?! — Тут же нахмурилась профессор, собираясь отчитать Акиру как следует, за то, что тот так пренебрегает своим здоровьем. — Завтрак, — тарелка опустилась на обеденный стол, благоухая ароматами на всю кухню. Хаяма вернулся к плите, старательно делая вид, что Шиоми сейчас вообще здесь нет, а еду он только что поставил для какого-нибудь домашнего ёкая. — Ты злишься на меня за что-то? — Тут же расстроилась Джун. — Я снова забыла полить растения, да? Ты из-за этого такой злой? — Сколько сожаления и раскаяния в её голосе. Нельзя быть такой преступно милой. — Нет. — Тогда почему? «Потому что я не могу обнять тебя, прижать к себе, поцеловать… Да что там, даже прикоснуться к тебе нормально не могу! А ты, чёрт возьми, чуть ли не каждую ночь снишься: такая красивая, сексуальная. Как же ты мне нравишься…» — Я не на тебя злюсь. Ешь. Недолгое молчание, пока Шиоми садится за стол и пододвигает к себе тарелку. Сегодня она, на удивление, не раздражает его бессмысленными стенаниями. — Ты приготовил сайру? Не поверишь, она мне сегодня снилась! — Шиоми восхищённо уставилась на своего помощника, после чего с выражением полного блаженства на лице отломила кусочек нежнейшей рыбы и положила себе в рот. За спиной Хаямы раздался стон, он рефлекторно обернулся на звук, наблюдая совершенно счастливое лицо Джун, наслаждающейся первым кусочком рыбы. Её губы плотно обхватывали палочки, а грудь часто вздымалась от возбуждённого дыхания, плавно раскачиваясь в такт. Шиоми открыла глаза, услышав хлопок двери. Фартук Акиры медленно оседал на пол, а самого парня и след простыл. Она удивлённо хлопнула своими длинными ресницами и, пожав плечами, продолжила завтрак. Это был не первый раз, когда Хаяма вот так улетучивался неизвестно куда, когда Джун пробовала его особо удавшееся блюдо. А потом он возвращался, как ни в чём не бывало, и снова вставал за плиту. *** Хаяма стоял в своей комнате, прислонившись спиной к двери и тяжело дыша от быстрого бега. В ушах стоял повторяющийся стон Шиоми, перед глазами её довольное лицо и движения бёдрами, которые она совершала во сне. Акира сглотнул и до боли закусил сжатую в кулак руку. Внизу всё тянуло и ныло, откровенно говоря о том, что парню необходима разрядка и немедленно. Свободная рука потянулась к паху. Он просто не выдержит. Это немыслимо — бороться с этим чувством, сдерживать себя каждый день. У него уже совсем не осталось сил. В голове услужливо всплыли воспоминания сна. Только на этот раз вместо сайры в них фигурировал сам Акира. Это было неправильно, извращённо, недостойно, но он ничего не мог с собой поделать. Желание ощутить тепло и мягкость её тела, жар дыхания и вкус любви, затмевало чувство стыда. Хватило нескольких движений рукой, чтобы тело пронзило волна удовольствия. Хаяма сполз по двери, всё так же тяжело дыша и крепко зажмурившись, как будто в ожидании чьего-то удара. Он не хотел этого делать. Не с ней. Он не должен был так осквернять её образ своими плотскими желаниями… Если бы она узнала о том, что он удовлетворяет себя, представляя их секс, она бы точно разозлилась и возненавидела его. — Чёрт, — Акира стукнул кулаком по каменному полу, злясь на себя за несдержанность. Открыл глаза, глядя в потолок. Это будет продолжаться вечно, пока он не решится на что-то: или уйти, или признаться, чтобы потом всё равно уйти. Минута в тишине, чтобы собраться с мыслями. — Нужно возвращаться, — Хаяма поднялся на чуть дрожащие ноги. Нужно было вымыть руки и идти обратно на кухню, где его скорее всего уже ждёт съевшая завтрак Джун. Джун, в которую он так давно и безнадёжно влюблён.