Детонатор для мизантропа

«Пожалуйста, верьте в себя, любите, ничего не бойтесь, будьте свободными, рискуйте. Понимаете, жизнь такая штука, что вроде бы ты вот молодой, молодой, молодой, а потом бац - и конец. Оглядываешься и думаешь о том, как много всего не сделал потому что боялся, стеснялся, струсил. Не надо ничего бояться. Рискуйте. Пусть даже вы ошибётесь. Это жизнь. И главное, конечно, любите друг друга. Всегда, каждую минуту». (с) Людмила Гурченко «Если, мы с тобой будем вместе, Если на двоих одна песня. Ты не просто увлечение, ты важнее всего! Мы несёмся по течению, а не против него! И не подлежит лечению в сердце рана моя! Распишитесь в получении удовольствия!» (с) Ани Лорак и Тимур Родригес - Увлечение Мне нравится, что для объяснения с Томом не надо много говорить. Меньше слов — всё на ощущениях, во взглядах и трепетных движениях век. До простоты прекрасно. Он не задает вопросов. Почему я делаю что-то запредельно ненормальное, смеюсь, ношусь по коридорам в платьях, издеваюсь над окружающими? Нет, ему не интересно слышать, ему по сердцу видеть и любоваться. Этот человек не понимает меня и не желает разгадывать загадки. Он хочет наслаждаться ими, и, если честно, получается у котейки на отлично. Высший балл по спокойствию и совместимости с внутренним психом, который, кажется, готов колдовать, обставляя себя уймой таких полуиспанцев. Они бы улыбались, злясь и ревнуя, хранили упрямое молчание, притворялись равнодушными и были до одури откровенны. Фей, может, устроишь? Гарем из десятков тысяч гитаристов. Я бы никого не забыл, всех зацеловал. - Знаешь, Том... я скажу тебе кое-что, - произнес я ещё тише, всматриваясь в темные глаза напротив. - Скажи, - вздохнул принц, и я провел рукой от его плеча к напряженной шее. Уверенно притягивая парня к себе, я задрал голову и, вставая на цыпочки, шепнул прямо в губы: - Сейчас я увлечен. Увлечен преступно и отвратительно лирично. Своим безумием и тобой. Том громко сглотнул и крепко прижал меня к своему телу. Мы не смотрели друг на друга, глаза были закрыты, и вряд ли я испытывал раньше более мучительной минуты. Нестерпимая жажда поцелуев и стеснение. От этого не спрятаться, не убежать. Куда деться, когда ты открываешь себя, раздирая грудную клетку? Для меня подобные признания, сродни суицидальным случаям сумасшедших, вырезающих ажурными линиями цитаты из любимых книг. Кожа — холст, кровь — искренность чувств, всё нараспашку, и мне представляется, что отныне любая случайная фраза — это, как минимум, исповедь. Ведь я не отпустил прошлого, мысли о Джее близко, они тут, но проблема в том, что школьный король, принц, чертов испанец ещё ближе. И я сгораю, как гр*банная калория. - Ты пахнешь вкусностями, - не заботясь о выражениях, разулыбался я. - Конфетами, мишурой и новой куклой. Сними с меня это п*дорское платье и изнасилуй уже... - Тебе оно, правда, не идет, - скидывая мой парик, со страстью заявил котейка. - Рюши выглядят гадко. - Так ликвидируй их, амиго, я не запрещаю... Мы целовались очень долго. Я на правах мелкой черники буквально вис и заваливался на парня. Он волновался больше, чем я, стыдился этого и порой переходил черту, становясь грубым. А мне до помутнения нравился его напор, жесткие поцелуи и, словно, извиняющиеся движения рук. Нежные и умиротворяющие. От платья, кстати, мы так и не избавились. Оно развратно шуршало своими дешевыми кружевами, и я стремительно съезжал с рельс, понимая, как это приятно: вновь ощущать жаркие прикосновения другого человека, отдачу, то как бесстыже хочется отпустить себя, пробираясь пальцами в его джинсы. Всего лишь коснуться парня там и ласкать, доставляя удовольствие, вылизывать сладкий рот и подавлять стоны. Но нельзя, дальше талии — нельзя, знаки стоп не доходя до ремня, по всему периметру. Я бы разрыдался от досады на своё положение, на возраст и идиотскую альтернативную Вселенную. Я бы разрыдался, царапая себе лицо, только бы не думать о запретах... Бесчестно поступать так со мной. Вдруг я вернусь, а он не вспомнит, вдруг я пожалею, вдруг это всё сон? Лучше в реальности разрываться между ним и Джейми, чем сейчас. Там хотя бы ясно, что я не в клетке фантазий шизофреника. И вроде делай что хочешь, но как забыть о последствиях? Или наоборот... холодной встрече. Том не узнает меня сегодняшнего, и я не переживу. Будет неистовство боли и поэтичного страдания. Этот хр*нов ангел специально заставляет идти на риск? Желать и не получать? Ублюдочный садист. Где только подобных ему выращивают? Уж точно не в небесных облачках, радужках после дождя и снежинках-белянках. Тварь адского производства — вот, кто такой Фей. - Билл, - шепнул принц, и я с дрожью ощутил надрывность его движений. - Мне не по себе... - Мой мальчик испугался? - я желал произнести это с большей язвительностью, однако вышло иначе: тихо и ласково. С досадой проследив свой внутренний взрыв негодования, я слегка приподнялся и взял в ладони лицо парня. - Трусливый паровозик, - проговорил я, мягко двигая большими пальцами и, тем самым, очерчивая острые скулы. - Наглая малолетка, - его пальцы по-прежнему мяли мою талию, а глазищи щурились от удовольствия. - Снова высокомерничаешь. - Но заметь, как красиво это выглядит, как ты ловишь кайф от моих действий и продаешь остатки души мне - соблазнителю полуиспанцев, - я наклонился и поцеловал Тома. - Хочется закусать, избить, переломать ребра, порвать кожу... - Почему я ещё здесь? - гортанно хохотнула цель будущих телесных повреждений, и я раскрасневшись осознал, что наплел лишнего. Вряд ли можно говорить такое, люди не привыкли воспринимать речи подобного характера нормально. Джейми бы пришел в ужас и погряз в отвращении к моей персоне. - Мини-черная вдова? Страстное спаривание, а потом убийство самца? От внезапности данного заявления я растерял все мысли и просто рассмеялся. - Ты не это должен был сказать! - А что? - натурально изобразил удивление поглупевший котейка и прикусил губу. - Я испанец, твою мать, мне можно. Нечто похожее я недавно уже слышал, только от себя... - И грязный онанист, портящий чужие занавески, - пресек я нахальные выпады «самца». - Я всего лишь маньяк. - Это моя привилегия — расчленять тебя в мыслях... - Хочешь признание? - ответил на мой стыдливый шепот парень. - Хочу. Опустив веки, я осторожно положил ладони на плечи короля и с крайним любопытством навострил уши. - У нас сегодня вечер откровений... - смело начал котейка и улыбнулся. Я в нетерпении всмотрелся в глаза напротив и многозначно хмыкнул: - Шикарная женщина в ожидании чуда. - Я понял, - отозвался он и обнял меня, упираясь теплым носом в шею. Мы сидели в немного странной позе, положении, ощущении... мире? Нить логических разъяснений теряет начало и уже не ищет конец, заплетается в эмоции. Интересное измерение во всех смыслах. Я скосил взгляд и взволновано облизнул губы, страшась Тома, словно он был чудовищем. - Знаешь, Билл... пока ты спал эти два дня, я практически всю ночь, без перерыва, прислушивался к твоему дыханию. Как придурок постоянно хотел разбудить тебя и проверить, что всё нормально, что ты рядом... На моем лице появилась противоестественная улыбка, и я спросил: - Правда? - Считаешь меня м*даком? - А сны ты мои не подглядывал? - проигнорировал я его выпад. Полуиспанец промолчал, и я продолжил: - Если бы подглядывал, то знал, кто мне снился... - И кто? - слегка отодвинулся котейка, цепляясь за эту реплику. - Парень, который всю ночь напролет подслушивал моё сопение... Было потрясающе, почти хоррор, только без отрубленных голов... - Издеваешься, - дёрнулся он в недовольстве. Я поцеловал колючую щёку и медленно произнес: - Вряд ли. Как бы мерзко это не звучало, я до краев наполнился счастьем... - Я впервые настолько желаю довести кого-то до нервного срыва, слез, разрушить всё, построить заново, вырвать сердце... - быстро затараторил он. - Это будет извращенная любовь, - с бархатными нотками шепнул я ему на ухо. - Разве я тебя не пугаю, шипучка? Я не раздумывал ни секунды. Я плыл по течению и пьянел от искренности, которая чудесным образом поселилась в этой подсобке, среди старых мячей, реквизита, пособий, между прошлым и настоящим, между нами. Единственное, что не давало мне покоя, это то, с каким холодным безразличием я раньше глядел на Тома. Неужели столь схожие в своем безумии люди способны проходить мимо и не замечать друг друга? Я разговаривал с ним раньше, вернее, вел светскую беседу, и всё же! Почему я пропускал эти невероятные детали? Я ничего не чувствовал, перекидываясь обычными фразами, а теперь не представляю, что стану делать без нашей идентичной дикости. - Кхм... а где бояться? Я только что пообещал переломать тебе ребра, так что попробуй выжать из меня хоть слезинку, амиго. Поиграем? - Тогда я продержусь до следующего тысячелетия. - Молодец, испанец, потому что я никогда не сдамся. - Вечная гонка? - улыбнулся котейка и потянулся за поцелуем. - Не обещай мне такого... Я с дразнящей легкостью прикоснулся к его губам и втянул в себя воздух, получая невероятное удовольствие от подобной близости. - Это не обещание, это приказ-приглашение. Вызов, если хочешь. Соглашайся, а то я сбегу от самого себя, - повернул я голову в сторону, с упорством вглядываясь в сгущающиеся сумерки за окном.- Я буду стирать тебя жадными сантиметрами, я ещё долго буду метаться, и старая любовь не скоро покинет меня, я поставлю миллиарды условий и ни за что не изменюсь, я сомневаюсь постоянно и во всем, придется тебе нестись с огнетушителем, чтобы, по первому зову, успокоить меня... Решишься? - Да плевать я хотел на твои истерики,- твердо сказал парень, и я посмотрел на него. - Мне с тобой легко до сложности, понимай, как хочешь, Билл. Что-то вроде пальцем в небо - и всегда точное попадание. Джейми не пара тебе, просто из-за того, что я никогда не был со своим лучшим другом настолько откровенен, настолько... психом. Я замотал головой в сомнении и, подавляя дрожь, отрывисто произнес: - Неделя, Том. Всего неделя. Что за х*рня? Не верится. - А ты и не верь, - яростно прошипел он. - Не верь, зомбанутый. Я бросил мысли, когда осознал, что с тобой могу быть выше неба, быть иным, не тем, кто всегда скрывается под маской милого парня, я способен бросить всё и рискнуть. Ты — мой предел. Что тебя держит? Ведь не Джей? Я до крови растерзал свою губу, пока Том говорил. Ведь не Джей? Я всегда хотел быть с ним, потому что Джейми — мечта, недостижимая цель, то, что я получил огромными усилиями и постиг границы счастья. Или не постиг? Или не любовь? Прежде я не думал, что он является чем-то вроде вещи, собственности, ещё одной статуэткой, которую поставил и «любуйся, Билли, своим достижением». Боже, какой я эгоист, какой поворот сюжета. Я просто приобрел фантазию и пытался подточить её под себя. Однако Джей — человек. Мы всё стремились сойтись, подойти друг другу, сложиться в мозаику, и упирался именно я, упрямствовал и не давал ему уйти. Как же неприятно понимать это. А Том... иногда не ясно: то ли он говорит, то ли это я думаю вслух. Странно, но с ним я многое отпустил, даже не заметив, что больше не беспокоюсь о внешности, социальном статусе, своей свербящей ущербности. Я — ракета, сбрасывающая ступени. Раз — мысли, два — одежда, три — чувства. Я лишаюсь прошлого со взрывами, внутри, всего лишь слушая этого парня. Стремясь только вперед, я вижу: он - мой детонатор. Детонатор чего-то нового. Достаточно одного прикосновения, и я уже не тот. Наша дорога будет усеяна результатами разрушений... - Я, наверное, кажусь тебе ненатуральным, клоуном? Как ты можешь доверять мне? Как я тебе нравлюсь? - Ты путаешься сам в себе, - пожал плечами Том с видом знатока. - Ты не притворяешься, ты обманываешься, пытаясь быть серьезным. Просто прими это. Артистичность и сумасшествие неплохо... Я бы ни за что не подошел к тому парню, которого видел раньше. Им хотелось любоваться, но бороться надо за тебя. - Я был скучным? - немного обиделся и в то же время обрадовался я. Ревность к самому себя... до чего я ещё дойду? - Нет, ты был каким-то... незрелым? Видимо, надо было поспеть, как и всем черникам, - «открыл» мне истину котейка со своей потрясающей улыбкой, и я замер. - Что же делать... такое чувство, будто мы действительно заигрались, пьеса местного балагана. Обычно люди не сходятся так быстро. - А мы не «обычно», Билл. Меня тоже пугает это обилие эмоций, которое каждый выливает на другого. Но, кажется, так и должно быть. Намного правильнее говорить всё в начале. В нашем случае — да, всё быстро, не представляю, почему так получается. В первый день мы подрались, а на четвертый уже целовались... Логики никакой. Ты мне нравился... издалека, просто симпатичным личиком, какой-то ненормальностью типа танцев на снежных полях, и всё! Не знаю, что творится, но, судя по всему, у психов обострение... Я буквально растаял от его слов, несколько предложений, и я сдаюсь. Может, это и есть судьба? Фей в курсе, что мы полностью подходим... - Обострение? - широко растянул я свои губы и поцеловал парня. - Обострение, да? Я оставлял едва заметные поцелуи на его коже. -Как же ты нравишься мне, Том, - я разместил свои руки на талии полуиспанца. - Впервые кто-то думает так же... Нравишься, понимаешь? Всё-таки сломал... Мне было больно и тревожно, но вместе с тем, до безумия хорошо, приятно притрагиваться к нему и улыбаться, будто я Гуинплен. Джокер сосет, когда я счастлив. Наверное, лучше было бы остаться друзьями, болтать, обсуждать, осуждать, рассуждать. Да, намного лучше, однако это невозможно на физическом уровне. Мало того, что мы буквально скопированы мыслями, так ещё тянемся друг к другу, сталкиваемся, отлично смотримся со стороны. Два минуса или плюса? Один общий знак минус-плюс. Где-то я уже встречал такое, правда, вряд ли это были отношения, скорее, учебник математики. - Поехали кататься? - сминая мои губы, спросил котейка. Я замычал, отпуская себя и переплетая наши языки. - Я согласен, - резко прервал я поцелуй. Том незамедлительно поднял меня на ноги и практически вынес из подсобки. Нам пришлось прекратить извращенные нападки: в коридоре шастали ученики, расходясь по домам. Я в спешке отправился переодеваться. - Билл! - окликнул меня принц, и я обернулся. Наши глаза встретились, озорные, в предвкушении чего-то грандиозного и запретного. Том фирменно прищурился и с ухмылкой сказал что-то совсем не нужное, выдал бесполезную информацию о том, что будет ждать в машине. Это было непроизвольным прикрытием для ещё одного взгляда. Мимолетного, но жгучего. У нас заговор. Сделка на любовь. *** Мы колесили допоздна. Тыкали пальцами в редких прохожих и лыбились, рассматривая мелькающие вывески, горланили, разрывая связки к чертовой матери. Кстати, Том пел великолепно, но и орал не хуже, копировал голоса и манеру пения. Думаю, большинство народа считало нас нажравшимися малолетними ублюдками. Я научил парня выдавать ещё неведомое в этом измерении «Nossa, nossa» и кончал на словах «аi se eu te pego». Он доказывал, что это не испанский, однако конфетка за гениальность уже в моем кармане. Насколько я помню Том никогда не был таким ярким. Он желал впечатлить меня и выплескивал всё, не задумываясь о последствиях. А ведь я знал того парня... в будущем котейка другой, притворный. Мы оба пытаемся быть нормальными и рассудительными, всё притираемся к обществу. Глупо, сейчас поинтересней будет, блестящий дуэт. - Мне нравится, как ты поешь. - А мне, как ты подпеваешь. - Я напишу стихи, а ты музыку, и у нас появится свой гимн. - Заметано. - Почему ты соглашаешься, амиго? - Потому что это заманчиво, бемби. Я замолк и отвернулся, всматриваясь в темноту за окошком. После часов чокнутых воплей, мы оба выдохлись и, признаться, охрипли. К тому же, мне надо было к завтрашнему дню выучить половину сценария, и я достал короля прогоном роли злой принцессы-ведьмы. Наша репетиция изничтожила остатки нервов. Том смеялся от души, а я в это время извращал каждое слово. Было замечательно. Я получил в этой Вселенной заряд энергии, которого хватило бы на сотни космических светил. - Я звездочка? - лукаво зыркнул я на котейку. - Сияю? - Сияешь? Да у меня сейчас глаза вытекут от этого взгляда ядерного. Детка, ты бомба. - Класс,- сказал я, специально оценивая Тома. Он разделся, впрочем, как и я. Нам внезапно стало жарко. Опять белая рубашка и джинсы. Секс в мышцах, уверенных движениях и хитрющей ухмылке. - Невероятно, что я всё-таки нашел тебя, - спокойно произнес парень, следя за дорогой. Я глянул на него, кутаясь в свою же куртку. - Был очень тяжелый период в моей жизни. Совсем недавно, - продолжил Том степенно. - Признаться родителям, что я гей... Знаешь, как это бывает? - Знаю, - просто ответил я и ободряюще улыбнулся. Не у одного меня проблемы. - Представляешь, - презрительно хмыкнул он, - я даже хотел покончить с собой. - Я думаю, все когда-то хотели свести счеты с жизнью, - невольно поддержал я принца, и он благодарно посмотрел в мои глаза. - Меня вот тоже посещали мысли о самоубийстве. Правда, это было в четырнадцать лет. Прикинь, я подбирал таблетки и веревки покрепче. Вот только дома негде удавиться, ни одной нормальной трубы, только потоп устрою... Полуиспанец с подозрением нахмурился и проговорил: - Билл, вообще-то, сейчас тебе и есть четырнадцать... Повисло неловкое молчание. Черт, я спалился. - Да? - завис я, осознавая, что попался, как придурок. - Эм... в начале года хотел. Он промычал что-то неопределенное, и я заметно покраснел. Я гандон. - А я слабый, чтобы резать вены, - поежился парень, заставляя меня расплыться в улыбке. - Лучше удавить причину своей печали, - с прирожденной кровожадностью выдал я. - Выпустить ей внутренности. Прелесть! - Не люблю марать руки, - пожал плечами Том, явно поддакивая мне. - Купить револьвер? - Базука пошикарней будет. - Возьму на заметку, стану реальным гангстером для тебя, черника. Банки, деньги, любовь в Чикаго. Костюмчик бы прикупить... - И так хорошо, - улыбнулся я. Парень повернулся ко мне и не торопясь поцеловал. Да, мы из тех, кто разбивается на обледенелой дороге с трупом в багажнике и миллионом в кожаном чемоданчике. Герои киноленты, твою мать. Я улыбнулся, замечая, безмятежность Тома. Самый настоящий котяра. Поймал-таки мыша. - Чего? - чмокнул меня в нос испанец, возвращаясь к вождению без происшествий. - Олененок в коме? Мне было до дрожи тепло и спокойно. За окном разыгралась драма зимнего сезона: буйство метели, снег на лобовое стекло в неимоверных количествах, темнота и шум. Но, главное — здесь я в безопасности. - Так... слегка парализован, - с коварством поглядел я на него исподлобья. - Кто мы друг другу? Я внутренне вздрогнул, предчувствуя нечто пронзительное, режущее сердце. Я знаю это настроение. Настроение эйфории и боязни, что потеряешь необыкновенного человека. Встречая подобного Тому, хочется летать, падать на колени и с улыбкой заслонять лицо от яркого солнца. Встречая такого единомышленника, зуб на зуб не попадает, словно от холода, словно ты нашел эпицентр своих мыслей. Ему столько хочется рассказать! Очень похоже на дружбу, однако... - Билл, приехали, - сказал парень, останавливая машину. Я повернулся к нему и, опустив веки, вздохнул: -Ты... - Я же говорил, мы друг другу — средство против лжи, микстуры свободы. С тобой мне не страшно... А вместе мы... - Любовники, - фыркнул я, подрагивая. - Пара? Будем встречаться? - Будем влюбляться, - тут же ответил он и потянулся ко мне. Покорно подаваясь вперед, я попал в его объятья и пытливо впился взглядом в счастливое лицо. - Вдруг это всё быстро закончится... и ты забудешь меня? - прикусил я щеку изнутри и жестко всмотрелся в карие глаза.- Безумие недолговечно. - Разве? - принц мягко провел рукой по моим волосам, а потом нежно улыбнулся. - Я ни за что не отстану от тебя. Уголки моих губ непроизвольно опустились, я захлопал ресницами и, беззвучно рассмеявшись, зарылся рожицей в белую ткань. Ключица парня ощутимо впивалась в висок, и мне было так хорошо... - Первая истерика? - тепло шепнул котейка. Я продолжал смеяться. Всё громче и громче. - Наверное...