When All is Lost One is Found

      Декабрь 1997 года.       Преданность Поттеру среди студентов ширилась, как настоящая эпидемия. Это было весьма неплохо для Гарри, но совершенно невыносимо для Снейпа. Руководить школой в такой обстановке становилось крайне сложно, но особенно Северуса расстраивало число пострадавших от наказаний, которое росло просто в геометрической прогрессии.       Отдельного внимания заслуживал Хагрид. Великан стал для Снейпа настоящей занозой в заднице. Особенно когда тому внезапно пришло в голову начать петь песни, прославляющие героизм Поттера, который вывел из игры группу пожирателей, окруживших его с друзьями в доме Лавгудов. Проблема была в том, что на дворе уже был вечер, да и музыкальные способности у Хагрида отсутствовали. Он скорее кричал, чем пел. И делал это настолько старательно и громогласно, что его голос был отлично слышен в замке и, как казалось Северусу, далеко за пределами Хогвартса. Студенты, присутствующие на ужине в Большом Зале с удовольствием принялись подпевать ему, наплевав на запреты.       Снейп оставил бы все как есть, воспользовавшись лишь заглушающим заклинанием, но присутствие пожирателей в школе требовало от него играть свою роль достоверно. Поэтому, надев маску злобного слуги Темного Лорда, Северус отправился проводить «воспитательные работы».       В сопровождении Кэрроу Снейп подошел к хижине. Он пытался вести себя цивилизованно, но рассерженный и пьяный Хагрид выскочил к ним навстречу, обвиняя Северуса в предательстве и лицемерии. Снейп хотел намекнуть ему, что такое поведение слишком глупо и неосмотрительно, но раньше, чем он успел открыть рот, Хагрид припечатал его к стене, да так, что ребра Северуса хрустнули. Кэрроу атаковали гиганта заклинаниями, но они на него совершенно не действовали.       Хагрид легко оттолкнул обоих Кэрроу с дороги и скрылся в темном лесу. Северус в глубине души даже порадовался, что все закончилось именно так. Хагрид знал лес лучше всех и мог без труда укрыться в нем. Тем не менее, Снейп приказал Кэрроу известить об этом акте неповиновения внутренний круг Темного Лорда, в глубине души надеясь, что если кто-то из пожирателей осмелится отправиться за Хагридом, то высока вероятность, что ряды сторонников Воландеморта слегка поредеют. Пусть это не слишком ослабит силы Лорда, но перед приближающейся финальной битвой даже это могло сыграть свою роль.       Северус приказал вышедшим за ними следом студентам отправляться спать. Лишь когда все ученики разошлись, он направился в свой кабинет. Помфри сделала было шаг к нему, желая помочь, заметив гримасу боли на его лице, но Снейп взглядом заставил ее остановиться. Если она сейчас поможет ему, то станет изгоем в глазах остальных коллег и студентов.       Северус вошел в свой кабинет и тяжело опустился в кресло. Взмахом руки он призвал флакон с костеростом. Открыв пробку, он залпом выпил содержимое. Уронив флакон на пол, он схватился за стол, чувствуя, как начали срастаться поврежденные ребра. Чтобы хотя бы как-то отвлечься от боли, Северус еще раз прокрутил в голове события этого дня.       Зачем Поттер с друзьями отправился в дом Лавгуда? Почему они изменили свою стратегию и перестали скрываться? Финеас отсутствовал на полотне в кабинете, а значит, сейчас он был на портрете в сумке Гермионы.       Нужно запастись терпением, ожидая новую информацию. Чуть откинувшись на спинку стула, Северус устремил взгляд на противоположную книжную полку, мысленно расставляя книги в алфавитном порядке. Альбусу явно больше нравилось ставить книги по цветам.       Но это казалось так непрактично.       Северус невольно вспомнил, как Гермиона уже давно рассказывала ему о своей привычке организовывать книги у себя в комнате. В этот же момент он крепко ухватился за подлокотники кресла — еще одно ребро сдвинулось на нужное место, срастаясь, провоцируя резкую боль, буквально пронзившую Снейпа.       Северус взял со стола черный шарф, сосредотачиваясь на мягкости материала и приятных воспоминаниях.       Так прошел примерно час. Потом тишину кабинета разорвал знакомый голос.       — Директор.       Северус быстро поднял голову. Осторожно развернувшись в кресле, он посмотрел на Финеаса, снова появившегося на портрете. Его ребра еще не зажили до конца, но боль пошла на спад и беспокоила его значительно меньше.       — Во имя Мерлина, скажи мне, почему они подвергли себя такой опасности? — задавая этот вопрос, Снейп невольно сильнее сжал подаренный Гермионой шарф.       — Грейнджер не ранена. Она сказала, что не может мне назвать место их расположения, но шепнула, что с ними всё в порядке. Если хочешь знать мое мнение, то с ее стороны такое заявление было довольно грубым.       — Не будь настолько высокомерным, — Северус чуть пошевелился и тут же схватился рукой за правый бок. — Сегодня у меня нет желания слушать твое ворчание, — он знал только одну причину, которая могла заставить их покинуть лес. Они отправились за очередным крестражем.       Снейп перевел взгляд на портрет Альбуса. Дамблдор точно знал причину. Но старик спокойно встретил его взгляд.       — Я не могу сказать тебе этого, Северус. Если мисс Грейнджер не рассказала, то я тем более не стану это делать.       — Я даже не ожидал чего-то другого, хотя, если бы у меня было больше информации, я бы мог лучше координировать свои действия и помогать им, Альбус.       — Эта часть касается только Гарри. Он должен сам справиться с этим.       — С помощью Грейнджер! Поттер — безмозглый мальчишка, а Грейнджер в любом случае не оставит его одного. Ты играешь с тремя жизнями, Альбус. Разве недостаточно, что Поттеру и так предначертано умереть? — последние слова Снейп почти выкрикнул, что свидетельствовало о его растущем гневе. Он почти сразу пожалел о таком проявлении эмоций. Ему надо было успокоиться.       — Ты беспокоишься о ней.       Северус закатил глаза.       — Странно, что ты это заметил, — неужели Альбус и правда ожидал, что он не будет беспокоиться о девушке, которую любит?       — Ты должен сосредоточиться, Северус. Именно поэтому я хотел, чтобы ты исполнял эту миссию один.       — А мне казалось, что еще совсем недавно ты радовался появившейся у меня поддержке.       — Я рад и сейчас, но ты должен сыграть свою роль. От этого зависит благополучие нашего мира.       — Разумеется, все ради этого мира, в котором каждый с радостью увидит мою голову в петле. И кстати, во многом благодаря тебе, — рука Северус, сжимавшая шарф, дрогнула. — Будь хорошим портретом и уходи, если не можешь сказать нечто полезное.       Глаза Альбуса похолодели, и, бросив на Снейпа полный укоризны взгляд, он исчез с картины.       Северус закрыл глаза, расслабившись в кресле. Его взаимоотношения с Альбусом ухудшались с каждым днем, но это его не сильно волновало. Не теперь, когда он четко осознавал, как сильно Дамблдор обманывал его в течение этих лет, давая ложную надежду на искупление, заставляя тайно помогать Гарри. На самом деле всё оказалось совсем не так. Он просто вел Поттера по пути к смерти. Это ощущалось так, словно он во второй раз предавал Лили.       — Директор, — раздался голос Финеаса, — я хотел бы обсудить с вами кое-что. Хорошо, что старый гриффиндорец ушел. Я не собирался говорить при нем.       Северус посмотрел на портрет Блэка. Кажется, у его союзника были свои интересы, которые тот ставил превыше всего. А чего еще ждать от слизеринца?       — Говори.       — Юный Поттер задавал девушке несколько любопытных вопросов. Я бы даже сказал, деликатных.       — А именно?       — Он спросил, почему вы стали помогать ему.       Северус резко распрямился и даже чуть склонился вперед, ближе к портрету.       — Что? Но как?.. — мальчишка не мог видеть его в лесу. Северус был предельно осторожен и хорошо скрывался.       — Мне кажется, Поттер видел вас рядом с девушкой. Когда вы приходили помочь ей вылечить его. Он видел, как вы были нежны с ней, хотя сам в это время метался в лихорадке.       Северус почувствовал, как пересохло горло. Мальчишка не мог его видеть! Он же был без сознания! Но… Оставалась возможность, что яд Нагайны оказал на Поттера более слабое влияние, чем на любого другого человека из-за того, что Гарри — крестраж Воландеморта.       Северус еще пару минут обдумывал эту идею. Поттер… Крестраж… Нагайна… Его глаза расширились от неожиданной мысли.       Мальчишка обладает способностью говорить со змеями, чувствуя их разум. Сознание Гарри неким образом связано с Темным Лордом, который в свою очередь всеми силами оберегает змею, словно она была не просто любимицей или странным талисманом…       Нет, Нагайна определенно тоже была крестражем.       У Северуса не было никаких доказательств, кроме собственных домыслов, но это имело смысл. Интересно, думала ли об этом Грейнджер? Скорее всего, да. Но сейчас ему нужно было сосредоточиться на возможных последствиях того, что Поттер мог оказаться в курсе его привязанности к Гермионе или той помощи, что он им оказывал. Эти знания могли подвергнуть их всех большой опасности.       А с другой стороны, Гарри страдал от лихорадки, в таком состоянии многих людей посещают видения.       — И что ответила ему Грейнджер?       — Что это была галлюцинация, вызванная жаром, но Поттер настаивал на своем.       — И?       — Она решила быть честной. Грейнджер сказала, что пока не может открыть ему правду, но просила доверять ей, обещая, что всё расскажет в свое время, — Финеас улыбнулся. — Можете расслабиться, директор. Грейнджер не сказала ничего о вашем плане. Поттер лишь согласно кивнул и не стал больше задавать вопросы, — портрет довольно усмехнулся. — Думаю, для него стало тяжелым ударом известие, что сердце его гриффиндорской подруги «похищено» слизеринцем.       Северус позволил себе тихо засмеяться. К его облегчению это действие не сопровождалось болью в сросшихся ребрах.       Гермиона ответила достойно. Ее слова давали ему определенную свободу в отношении Поттера. Она не стала подтверждать его подозрения, но и не опровергла их.       Северус снова провел кончиками пальцев по вышивке на шарфе. Из-за того, что Поттер стал свидетелем его нежного отношения к Гермионе, им придется иметь дело с Гарри раньше, чем они рассчитывали. Вернее, ей придется иметь дело.       Но несмотря на это, Снейп не сожалел о их любви. Именно это чувство придавало ему силы для дальнейшей борьбы.       — Вас не должно волновать, что Поттер о чем-то догадывается. О вашей любви должен знать только один человек — Грейнджер, — голос Финеаса отвлек Снейпа от размышлений, заставив снова посмотреть на портрет. — Вы должны ей сказать.       — Мое признание лишь подвергнет ее новой опасности. Если просочится информация, что она связана со мной, это сделает ее мишенью. Орден перестанет доверять ей.       Финеас вскинул бровь. Иногда этот портрет казался Снейпу более живым, чем остальные картины.       — В этом нет смысла, — сказал бывший директор. — То, что Грейнджер узнает о вашей любви, вовсе не означает, что об этом в тот же миг узнают все. Кроме того, Поттер догадывается о вашей связи, хотя пока не знает ничего точно, но по-прежнему остается рядом с ней. Не так ли? Великий Мерлин, когда разговор заходит о таких вещах, вы просто поражаете меня своей тупостью.       Глаза Северуса удивленно расширились. Раньше Финеас не выказывал такого неуважения. И определенно сегодня был первый раз, когда его кто-то назвал тупым.       — Я…       — Как мне ни больно признавать это, ты мог бы сделать еще худший выбор, чем она. Между магглами и чистокровными нет большой разницы, если мы говорим о женщинах. И те, и другие те еще занозы в заднице.       Северус пораженно молчал. Неужели Финеас только что посоветовал ему признаться в любви Гермионе? Да еще таким текстом! Видимо предрассудки были в нем не так сильны, как Снейп думал раньше.       — Похоже Грейнджер нравится тебе, — заметил он.       Финеас фыркнул.       — Очевидно не так сильно, как тебе. А теперь, молодой человек, прекрати бегать и прятаться. Ты и сам часто говоришь, насколько ограничено твое время и насколько велики твои шансы в ближайшее время встретиться со мной, вероятно, даже заняв соседнюю стенку в этом кабинете. Предлагаю тебе не упускать того, что ты можешь получить сейчас. Думаю, что это даже поможет тебе сильнее сосредоточится на деле, а не отвлечет. Ведь если вдруг Грейнджер умрет раньше тебя, неужели ты бы не хотел, чтобы она знала о твоих чувствах?       Северуса передернуло от мысли, что Гермиона могла погибнуть раньше него. Но шла война, а значит, такое могло случиться.       Он снова опустил взгляд на шарф и погладил вышитую серебристую змейку.       — Я… Я подумаю над этим.