Танец Хаоса. Иллюзии

В большой пещере было темно. Отблески огня играли на стенах, заставляя тени плясать вокруг безумные рваные пляски, и ее воспаленному сознанию казалось, что все они бросаются ей в лицо, стремятся разорвать ее, растерзать, причинить боль. Невнятное эхо голосов охранников без конца бормотало вдали, и это раздражало Вэйнэ примерно с той же силой, как мерзлый пол под ней или веревки, которыми скрутили запястья за спиной. А еще ее раздражала сеть, которой ее накрыли проклятые ведуны гринальд, не позволяя использовать энергию Источников. И Игдар, что без конца возился в своих путах и что-то невнятно бормотал под нос в беспамятстве. И запах дыма от очага, в котором горела какая-то трухлявая древесина, от которой еще за версту тянуло гнилью. И противная трескучая боль в висках, от которой все плыло перед глазами и постоянно мутило. И вообще вся эта несусветная, в голове не укладывающаяся глупость, которая происходила с ней на протяжении последних трех дней. Хотела приключений? Мало тебе было развлечений, скучно было в отряде? Зато теперь не скучаешь. Мрачно вздохнув, она обвела глазами пещерный свод, в который раз уже разглядывая намалеванные на стенах картинки, чтобы сосредоточиться хоть на чем-нибудь и немного оттолкнуть тошноту и головокружение. Если долго смотреть в одну точку, то тени переставали двигаться, угрожающе перетекая и набухая, словно гнойники, и Вэйнэ становилось спокойнее. И хоть немного, но легче. Крылатые выродки, похоже, знали эти горы как свои пять пальцев и чувствовали себя здесь вполне вольготно. Они облюбовали старые постройки тех неведомых строителей, обустроили под свои нужды, сообразив из них что-то вроде наблюдательно-оборонительных фортов, какие имелись в распоряжении анай по всему периметру восточных склонов Данарских гор. Вот и сейчас пленников разместили в большой, почти идеально круглой пещере, имевшей и вентиляционную шахту для отвода дыма, и очаг для приготовления пищи, и несколько боковых ответвлений, больно смахивающих на комнаты, в которых раньше, должно быть, располагалась целая семья. На ночь их с Игдаром уводили в одну из таких комнат, которую легче было охранять торчащему на страже пернатому несговорчивому гринальду, бросающему на них злобные взгляды. А днем, когда часть охранников разлетелась по своим делам, их сторожили всего-то трое. Потому и выволакивали в пещеру, чтобы держать под присмотром. Так что приходилось рассматривать пещеру, благо, было на что посмотреть. По всему периметру стен вдоль потолка вилась витиеватая цепь геометрических узоров, состоящая из треугольников, каких-то странных елочек, схематичных изображений людей и животных. Ниже были намалеваны более сложные картины, значительно поврежденные временем. Какое-то странное создание стояло в полный рост, держа перед собой вытянутый листовидный белый щит, лицо его закрывала громадная маска с двумя искривленными рогами, в руке было копье, все увешенное перьями и бусинами. Вэйнэ долго разглядывала изображение, нижняя часть которого и вовсе отсутствовала, вместе с изрядным куском стены, в которой теперь зияла глубокая выбоина. От той дряни, которой ее методично опаивали, без конца плыло перед глазами и казалось, что изображение буквально выступает из стены, шевелится, размахивает своим щитом и тычет копьем прямо ей в лицо. Видимо, так и выглядели эти неведомые строители, о которых говорила Элана? Не брехала, знать, про перышки да маски. Мысль об Элане вновь всколыхнула раздражение, и Вэйнэ едва не зарычала, ерзая на твердом полу. Что же, коли она была так талантлива, так сильна и умела со своим особым даром, она до сих пор не использовала его, чтобы считать следы гринальд? Почему до сих пор за ними никто не пришел? Третий день пленения подходил к концу, пернатые вконец обнаглели, обращаясь с ними, как с какой-то скотиной, а никто даже не чесался, чтобы вызволить их отсюда! Что ж, в конце концов, это означало лишь одно: дело нужно было брать в свои руки. Помощи от кого-либо дожидаться смысла не имело, да и вообще мысль о том, что ее спасут, как какой-то бестолковый мешок с сеном, что одна Ремесленница стянула у другой, вызывала в Вэйнэ почти что белое бешенство. Она была свободной женщиной, и никто, - никто! – не имел права ограничивать ее свободы. Тем более какие-то пернатые выродки, которым еще две тысячи лет назад не хватило мужества и стойкости, чтобы окоротить собственную царицу, вздумавшую погубить народ. Впрочем, за это им только спасибо надо сказать! А Крол умничка, все правильно сделала! Анай-то уж не повторят их ошибок и такими закостенелыми, черствыми и напыщенными индюками никогда не станут! Руки ей скрутили достаточно крепко, так, что просто по одному желанию запястья не выкрутишь. На плечи накинули сеть, которая блокировала возможность управлять энергией Источников. Но не это было самым неприятным в данной ситуации. Крылатые твари оказались коварными и хитрыми, и к их пленению подготовились толково. В первый момент, когда ее только начали скручивать, Вэйнэ попыталась отбиться, недаром же была дочерью своей ману. Уплотнив кожу, чтобы ее не пробили стрелы, она распахнула крылья и обрушила на гринальд шквал ударов, огня, ветра. В первый миг те растерялись, замешкались, не ожидав такого напора, и Вэйнэ почти вырвалась, почти ушла от них. Ей даже удалось взлететь на несколько метров над землей, но тут-то молот из Воздуха и ударил ее в висок, сбив на землю. Крови, естественно, не осталось, как и раны, но голова ныла так, будто ей едва не раскроили череп, и она подозревала, что вражеский ведун очень четко рассчитал удар, что говорило о его мастерстве. А когда ей, полубездыханной, оглушенной и глупо трепыхающейся, как рыба на берегу, разжали зубы и силой влили в глотку какой-то жуткий горький отвар, у Вэйнэ даже не было сил сопротивляться этому. С того момента все и началось. Она понятия не имела, чем ее напаивают, но вкус у этой смеси был просто отвратительный, а эффект – крайне действенный. Голова у нее гудела, желудок без конца подкатывал к горлу, все тело то бросало в жар, то стягивало лютым холодом. Вэйнэ выламывало и выкручивало, будто железную заготовку, которую кузнец гнул из стороны в сторону, чтобы, в конце концов, переломить пополам. И в этом состоянии у нее не было ровным счетом никаких сил на то, чтобы схватиться за дар Небесных Сестер в груди и начать крушить все вокруг. Ей не оставляли на это шанса. Каждые пару часов, когда ее начинало чуть-чуть отпускать, когда тошнота отступала и голова медленно, но верно вставала на место, один из выродков подходил к ней, хватал ее за глотку, как щенка, и вливал в рот мерзкий настой. Она пыталась бороться, пыталась брыкаться, стискивала зубы, чтобы не пить, но тогда ей или зажимали нос, или давили на горло, и предательское тело глотало само, против ее воли, словно тоже вздумав ополчиться против Вэйнэ. Никто и не думал их кормить или хотя бы дать воды, и самая большая погань состояла в том, что этот бхарский напиток хоть немного, но унимал ее жажду и голод. Вэйнэ ненавидела себя за это, ненавидела собственное тело, которое почти что радовалось отраве, но ничего не могла с этим поделать, будто беспомощный котенок, настолько слабый, что стал врагом самому себе. И в итоге она опять сползала в горячую влажную вялую муть, полную обрывочных видений, расплывчатых теней, тошноты и боли. Ей мерещились лица людей: тех, кого она знала, и тех, кого еще никогда не видела. Проплывали перед мысленным взором странные создания, похожие то ли на огненных птиц, то ли на гигантских рыб, но таких больших, что и представить сложно. Она видела распускающиеся во тьме ослепительно-белые хрустальные цветы, видела женщину с разноцветными глазами, которая смеялась, без конца хохотала над ней, хватаясь за живот, а в ее волосах раскачивались бусины, и браслеты скользили по ее запястьям, гремя, будто тысячи конских копыт. Она видела черные зевы глубоких разрытых в земле нор, в которых спало что-то неведомое и страшное. И трещину с высоты птичьей полета, что в буквальном смысле распополамила целый континент, курясь дымом и паром, разрываясь языками пламени, трещину, что все больше и больше расширялась, втягивая в себя с шипением и грохотом все окружающее. Будто еще немного, и она втянула бы в себя весь мир. Иногда ее видения имели смысл, иногда нет. Какой-то диковинный старый замок из сказок наставницы Лиары вставал в горах, окруженный кольцом огня, и в одном из его окон она без конца видела лицо маленькой девочки, тревожно вглядывающейся в ее глаза. Черные птицы летели на юг, тысячи-тысяч черных птиц, и почему-то Вэйнэ знала – это она их выпустила. Или выпустит. Или это и вовсе не птицы были, а что-то темное, мертвое и до того жуткое, что хотелось выть. И над всем этим без конца перекатывались и перекатывались змеиные кольца, покрытые переливающейся всеми цветами радуги чешуей. Наверное, все это – были лишь кошмары и бред, порожденные той бурдой, которой ее напаивали проклятые гринальд. Вэйнэ старалась не сосредотачиваться на всем этом, гнала видения прочь, позволяя им обтекать себя, как вода обтекает прибрежные скалы, но кое-какие нет-нет, да и проскакивали, запуская когти тревоги ей под кожу. Чудилось ей за всеми этими расплывчатыми образами какая-то лютая, жуткая правда, какая-то долгая-долгая зимняя ночь, что никогда не кончится, и мороз, что никогда не позволит скованной льдом земле ожить, давя ее в своих ледяных тисках. И над всем этим сияла ослепительная серебристая звезда, словно чей-то острый злобный глаз, что пристально вглядывался в нее сквозь время и пространство. Вэйнэ поежилась, отталкивая прочь воспоминания о видениях. Все труднее было понимать, где явь, а где эти расплывчатые образы, все труднее было сосредотачиваться на происходящем. Но сейчас ее понемногу отпускало, совсем по чуть-чуть, и образы отступили прочь, разжав свою хватку. Действие проклятого напитка заканчивалось, и на этот раз немного раньше, чем в прошлый. Вэйнэ уже приметила этот факт: с каждым разом настой оказывал на нее чуть более слабый эффект, видимо, организм начал привыкать к отраве. А вот ее пленители пока еще ничего не заметили, и этим стоило воспользоваться. Трижды она уже пробовала это – пробиться сквозь вялую муть отравы к ослепительному огоньку дара Небесных Сестер в груди. С тех пор, как ей впервые влили в глотку настой, она почти и не чувствовала его, так только тревожило едва смутное ощущение на грани сознания. Ощущение, что она лишилась чего-то очень, очень важного, настолько дорогого, почти сродни ее собственной жизни. Но каждый раз, когда она приходила в себя, дар становился как будто чуточку ближе, всего на крохотный шажок, всего на какие-то доли секунды, но ближе. В прошлый раз она почти успела пробиться сквозь мутную пленку и ухватить это золотое, живое, ослепительное. В прошлый раз ей не хватило буквально каких-то минут, и теперь Вэйнэ твердо вознамерилась довершить начатое. Рядом в беспамятстве ворочался Игдар – его тоже поили, и почему-то давали ему большую порцию, чем ей. Видимо, гринальд полагали, что женщины слабее мужчин, потому им и порция нужна меньше. Это вызывало у Вэйнэ злорадство и горячее желание отомстить им всем, каждому в глотку запихав этого отвара столько, чтобы они и через месяц не очнулись! Но для того, чтобы это сделать, ей сейчас нужно было вернуть себе силы и порвать проклятые путы, освободив руки. И сделать это как можно быстрее, пока не вернулась основная часть стражи, пока их стерегли только трое. Первым она вырубит ведуна, а после того справиться с двумя оставшимися охранниками труда уже не составит. Но сначала нужно было нейтрализовать самую опасную угрозу. Ощущение было таким, словно она - рыба, запутавшаяся в неводе, а невод этот кто-то тащит по дну, загребая им всю тину, ил и грязь, что там скопились за долгие-долгие годы. Но Вэйнэ упрямо продиралась сквозь него, вцепившись в золотой огонек под сердцем, держась за него так крепко, как только могла. Теперь она уже хотя бы ощущала его пульсацию, пусть слабую, болезненную, какую-то далекую. Но уже почти поддававшуюся ее рукам, почти оказавшуюся в ее пальцах. Еще совсем немного, и она наполнит себя силой Великой Мани, развернет крылья, и тогда гринальдам не жить. Еще совсем немного, и она справится! Чем сильнее она тянулась, чем напряженнее сосредотачивалась, пытаясь расплести бледный и какой-то мутный огонек дара в груди, тем чище становилось сознание. Отступало прочь опьянение от настойки, возвращалось привычное ощущение твердого мира вокруг нее. А вместе с ним – и мысли. Гринальд ведь так и не сказали им, зачем захватили их, ничего у них не спрашивали, ничего не пытались вызнать. И вот это-то и было самым странным. Зачем брать пленников, тратить силы и время на то, чтобы охранять их, и при этом не пытаться ничего от них добиться? Значит, целью были даже не они с Игдаром, и это тоже разжигало ее злость, подливая масла в огонь. Насколько же эти проклятые пернатые уроды ее недооценивали! Насколько же бесполезной считали! Ну что ж, может, оно и к лучшему. Ничто не помешает ей насладиться тем моментом, когда она продемонстрирует им обратное. О, она специально растянет процесс, чтобы поглядеть на это! Голоса на другой стороне пещеры прервались, а затем одна из крылатых фигур поднялась на ноги, что-то негромко сообщив остальным. Вэйнэ повесила голову на грудь, прикидываясь спящей, а сама в это время изо всех сил вцепилась в дар Небесных Сестер в груди, стремясь раскрыть его как можно быстрее. Подходило время, когда им снова будут давать настой, Вэйнэ подозревала, что именно поэтому и поднялся страж. Гринальды выглядели ленивыми, без крайней необходимости особенно не двигались, предпочитая валяться у разожженного очага и чесать языками. За все то время, что пленников держали в пещере, они ничего иного не делали, только пили что-то и без конца жевали. Неудивительно, что они даже не потрудились остановить крушение собственной страны! Тоже мне, герои! Краем глаза она продолжала следить за фигурой крылатого мужчины. Тот нагнулся, подобрал что-то с пола, перекинулся еще парой фраз с остальными, и те рассмеялись в ответ. А потом он развернулся и лениво направился в ее сторону. Вэйнэ в отчаянье, закусив губу, буквально силой ткнулась в дар, ударилась об него, как бабочка о стекло горящей лампы, еще раз, еще, еще. Ну давай же, Огненная, помоги мне! Давай! Мне всего-то и надо, что одну крохотную искорку, один огонек, чтобы поджарить этого гада! Недаром же Ты создала нас из осколков этого народа, не затем же, чтобы эти ничтожества снова издевались над Твоими дочерьми! Высокие зашнурованные до колена сапоги простучали по каменному полу и остановились напротив постанывающего и невнятно бормочущего Игдара. Потом гринальд наклонился и присел возле него на корточки, грубо ухватив парня за волосы и отгибая назад его голову, чтобы влить в горло настой. Это дало ей еще несколько секунд. Вэйнэ отчаянно колотилась о мутную пленку между ней и даром, напряженная до предела, при этом изо всех сил делая вид, что она все еще находится под действием бурды. Игдар рядом закашлялся, давясь настойкой, выплевывая ее и хрипя, а гринальд что-то негромко брезгливо пробормотал, продолжая вливать ее ему в рот. Давай же, Огненная! Где Ты?! Помоги мне! Крылатый отпустил вельда, продолжающего кашлять и стонать, и Вэйнэ ощутила, как его пятерня сгребла ее длинный хвостик Младшей Сестры, оставшийся на затылке. Резкий рывок назад сорвал с губ непроизвольный стон, и гринальд грязно выругался, тыкая ей в губы свою флягу. - Пей, бхара, – буднично приказал он, запрокидывая ее голову и пытаясь залить в рот настойку, и в голосе его было ленивое презрение, будто к какому-то животному, которое не стоило даже того, чтобы марать об него руки лишний раз. Ярость от осознания собственного бессилия взметнулась с такой силой, что решение пришло моментально и само. Бросив свои попытки пробиться к дару Небесных Сестер, Вэйнэ расслабилась и расплела узел внизу живота, где лежала ее сила нимфы. Пусть она обещала себе и не один раз, что не будет этого никогда делать, пусть клялась в этом так истово, как только могла, но сейчас была совсем иная ситуация. Сейчас она боролась за собственную свободу и жизнь, а значит, в ход могли идти любые средства, какие только были у нее в запасе. Она распахнула глаза так широко, как только могла, при этом намертво сжимая зубы и чувствуя, как льется по подбородку на грудь проклятый жгучий настой, и взглянула прямо в черные глаза гринальда, буквально обрушивая на него всю мощь своей крови, которую только могла сейчас наскрести в себе. Мужчина резко вздохнул, руки его дрогнули, фляга выпала из них, падая на пол, а хватка на ее волосах на миг ослабла. Вэйнэ еще попыталась открыть рот и приказать ему отпустить ее, но не успела этого сделать. Лицо гринальда сломалось, измялось, какое-то страшное голодное выражение появилось на нем, а потом он схватил ее и повалил на пол, зажимая рукой рот. Вэйнэ дернулась, внезапно всем своим существом переживая жгучий ослепительный ужас. Руки выкрутило в суставах, она застонала, но вырвавшийся из горла звук был глухим и таким слабым, что вряд ли бы его услышал даже Игдар. Гринальд навалился на нее, придавливая ее к полу еще сильнее, и его свободная рука рванула ее ремень, пытаясь расстегнуть пряжку штанов. Он дышал тяжело и рвано, словно обезумевшее животное, и глаза у него были дикие и совсем-совсем черные, а рука лихорадочно рвала пряжку, и Вэйнэ поняла, что пропала. Время превратилось в череду ослепительных огненных секунд, которые жгли нутро Вэйнэ, падая в вечность вместе с бешено колотящимся сердцем. Она отчаянно дергалась, пытаясь вырваться из хватки гринальда, она сдавленно кричала под пропахшей дымом, зажимающий рот рукой, внезапно всем своим существом осознав, что наделала. А потом вдруг все прекратилось, и давление спало. Вэйнэ завопила, одновременно с этим пытаясь вдохнуть, хрипя и извиваясь на полу, в каком-то жутком состоянии полураздавленного червя, изо всех сил пытавшегося уползти в спасительную темноту под землей. Страх слепил и душил ее, не давая думать, не оставив в мире ничего, кроме потрескивающих огненных секунд, выжигающих ей нутро своим прикосновением. - Ты ума лишился, Бельвег?! – продрался сквозь шум крови в ее ушах разгневанный голос с сильным акцентом. – Ты что творишь?! - Отпусти меня! – рычал низкий голос в ответ. – Отпусти, говорю! Поди прочь! - Успокойся! – прокричал второй мужчина, а затем послышался глухой удар. Вэйнэ в страхе отползла назад, вжимаясь спиной в каменную стену, словно это как-то могло помочь. Перед глазами все плыло теперь уже от ужаса, но она проморгалась и сумела разглядеть двоих гринальд, буквально повисших на плечах третьего и изо всех сил пытающихся оттащить его прочь от Вэйнэ. А он смотрел на нее теми дикими глазами, смотрел не мигая и не отрывая взгляда, и рвался вперед, будто зверь. И лицо его искривил страшный оскал, обнаживший острые белые зубы. - Проклятье! Она что-то сделала с ним! – крикнул один из гринальд другому. - Выруби его! – ответил второй. Еще несколько мгновений они боролись в двух шагах от нее, толкаясь руками и крыльями, а потом все-таки одному из них удалось ударить Бельвега по лицу. Тот закричал, отшатнувшись назад и зажмурившись от рези в глазах. Второй гринальд ударил его под колени и обрушил на пол. Мужчина со всего маху ударился о камень, растянувшись прямо у ног Вэйнэ и хрипя. Двое других насели на него, скручивая ему руки за спиной и перевязывая их веревкой. Но Бельвег все равно смотрел только на Вэйнэ, рыча и не отрывая взгляда. Смотрел и рвался к ней, по полу пытаясь доползти до ее ноги и прикоснуться. Ох, Роксана! Ох, Милостивая! Защити! Она поняла, что захлебывается собственными слезами, которые сами хлынули по щекам двумя раскаленными дорожками. А еще – что отползает по полу, изо всех сил отползает прочь, пытаясь оказаться как можно дальше от этого лишившегося ума существа. Что же я наделала, Огненная?! Что же я наделала?! В конце концов, двоим гринальдам удалось скрутить руки своему товарищу и по полу отволочь его в сторону очага. Вэйнэ к тому моменту уже почти прекратила всхлипывать, но ее трясло, буквально колотило всем телом, с ног до головы перетряхивало, и ничего поделать с этим она не могла. Роксана, я никогда больше не использую свой дар! Клянусь Тебе! Никогда больше, ни единого раза в жизни, даже не задумаюсь об этом, клянусь! Защити меня! Только защити! Скрученный по рукам и ногам веревкой гринальд продолжал рычать и биться в своих путах, а двое других разогнулись над его телом, отряхивая руки. - Вот ведь тварь! – с ненавистью проговорил один из них, тот, что был ведуном. - А я говорил тебе, Маршалан, что она нимфа или что-то вроде того! А ты мне не верил. И вот, что из этого вышло! – второй тяжело вздохнул, проводя рукой по волосам. – Что теперь будет с Бельвегом? Он вообще придет в себя когда-нибудь? - А я почем знаю? – ведун повернулся к Вэйнэ, и она сглотнула, чувствуя, как страх вновь поднимается внутри ослепляющей волной. Кажется, теперь она разозлила их по-настоящему. – Пойдем-ка, спросим у нее самой. Гринальд зашагали в ее сторону, а Вэйнэ истерически вцепилась в дар, пытаясь пробиться к нему, ухватиться за него, открыть крылья. Вот сейчас, кажется, она вляпалась, и вляпалась так, что ничто, кроме чуда, ее уже спасти не могло. Пожалуйста, Роксана! Пожалуйста! Мужчины остановились над ней, и ведун лениво ткнул ее сапогом в живот. Вэйнэ сдавленно вскрикнула, вылупив глаза от дикой боли. Удара она не ждала, да и пришелся он аккурат по солнечному сплетению, в котором и без того ныло от голода, жажды и бесконечной отравы. - Ну что, сучка, рассказывай, - угрожающе тихо проговорил второй гринальд, присаживаясь возле нее на корточки и недобро глядя ей в лицо. Глаза у него были жесткие, словно чугунный прут. – Что ты сделала с Бельвегом? Роксана! Заступница! Ну где же Ты?! Помоги мне! С губ не сорвалось ничего, кроме рваного дыхания. Вэйнэ сейчас при всем желании не смогла бы говорить, слишком сильная боль терзала все ее нутро. - Молчит, - с притворно расстроенным вздохом проговорил гринальд. - Сейчас расскажет, - пообещал ведун, и второй раз ударил сапогом, уже посильнее. Искры посыпались у Вэйнэ из глаз, на этот раз она даже вскрикнуть не смогла. И дышать она теперь тоже не могла, скрученная в узел от боли, бессмысленно хватая и хватая ртом воздух. Да только диафрагма не в состоянии была раскрыться и наполнить ее живительным дыханием, боль сжала в судороге мышцы, и перед глазами поплыли красные пятна. - Говори, что с Бельвегом, тварь! – крикнул над ней какой-то голос, и на этот раз удары посыпались на плечи, заставляя ее дергаться всем телом, трястись и дрожать. Бил ведун, используя для этого воздух, но ощущение вполне себе соответствовало тому, какое бывает от удара палкой. Одно было хорошо – спазм в животе отступил под градом ударов, и она смогла судорожно вздохнуть. Вот только боль теперь терзала все тело, затапливая ее под собой, боль безжалостная, алая, как раскаленный гвоздь. Вэйнэ кричала, содрогаясь в муке, Вэйнэ корчилась у них под ногами, чувствуя себя совершенно беспомощной, бесполезной и окончательно сломленной. И ничто в мире не могло прекратить этой муки. Казалось, прошла вечность, прежде чем палки исчезли. Она даже не сразу поняла, что ударов больше нет. Измученное тело превратилось в один сплошной отбитый кровоподтек, и боль поселилась в каждой клетке, прогрызая ее изнутри своими острыми зубами. Очень медленно и неохотно она начала отступать, сменяясь онемением и тупой покорностью. Вэйнэ выдохнула, чувствуя во рту вкус собственной крови. Губы тоже почему-то были мокрыми, кажется, она прокусила язык. Жгут из белой энергии ухватил ее за хвост на затылке и рванул вверх, вновь едва не лишив сознания. Хрипло вскрикнув, Вэйнэ с трудом поднялась на колени, вытянувшись, едва не выломавшись в спине перед ведуном гринальд. Он стоял над ней во тьме, высокий и страшный со своими птичьими крыльями, и глаза его горели двумя ослепительно-белыми фонарями, на дне которых тонул чернильно-черный зрачок. - Ты не умрешь просто так, - тихо пообещал он, неотрывно глядя в ее глаза. – Я не позволю тебе умереть. Если нужно будет, я исцелю тебя и буду бить снова, столько, сколько понадобится, пока ты не скажешь, как нам привести в себя Бельвега. Поняла? - Роксана… - едва слышно выдохнула Вэйнэ, чувствуя, как по потрескавшимся сухим губам течет кровь на подбородок. Больше не осталось в ней ни единого слова, ни единого звука, ни единой мысли. - Что ты там бормочешь? – брезгливо спросил второй гринальд, рассматривая ее. - Роксана, - одними губами повторила она. – Помоги!.. - Ты называешь проклятое имя! – вдруг почти что зарычал ведун, и глаза его вновь полыхнули ослепительной белизной. – Гнилая отступница! Ты поплатишься за это! - Помоги… - всхлипнула Вэйнэ, сжимаясь и готовясь к новой волне боли. Но вместо нее в сердце внезапно что-то едва слышно расслабилось, расплелось, как узел, что распался сам собой. Слезы хлынули по щекам Вэйнэ, и она всей собой вцепилась в раскрывшийся прямо посередине груди золотой шарик. И ударила, не думая. Огненное крыло хлестнуло ведуна, что стоял перед ней, со всей силой, на какую она была только способна. Послышался отчаянный вопль, громкое шипение, запах паленой шерсти наполнил воздух, а сам гринальд рухнул на спину, катаясь по земле и вопя, пытаясь сбить пламя и тряся обожженными руками. Второй вскрикнул, отступая на шаг назад и шаря по поясу в поисках оружия, но Вэйнэ с надорванным всхлипом ударила вторым крылом, еще сильнее, и лезвие из воздуха буквально развалило его пополам. Два обрубка, содрогаясь, упали на пол, кровь полила на каменные плиты. Ведун гринальд все еще вопил, катаясь по полу и терзая грудь пальцами. Вэйнэ плохо было видно от боли, темноты и слез на глазах, но даже так она поняла, что лица у него больше нет. И все же, он оставался ведуном, а значит, представлял опасность. Поднатужившись, она хлестнула крылом еще раз, на этот раз уплотнив его и утяжелив, словно кувалду. Глухой чавкающий звук пришел следом за ударом, и ведун задергался, забился в агонии, больше уже не крича. Еще несколько мгновений сдавленные хрипы вырывались из его глотки, а потом он затих и замер. В пещере внезапно стало удивительно тихо, только издали долетало трудное дыхание и скулеж связанного Бельвега, что сейчас действительно больше всего напоминало звуки, какие может издавать животное. Вэйнэ дышала, чувствуя опьяняющую сладость и дурманящую свежесть воздуха, что проникал в ее легкие. Она дышала, дышала и никак не могла надышаться, а слезы так и продолжали катиться по щекам. В этом тоже тело подводило ее, как и во всем остальном. Мыслей не было вообще, только постепенно отступающий страх. Еще несколько мгновений она пребывала в каком-то совершенно необъяснимом состоянии полного тупого смятения, а потом все-таки первая идея пришла в голову. Развязать руки, как можно скорее освободить руки. Ты со мной, Грозная! Ох, спасибо Тебе, спасибо! Тонкий усик огня пробежал по ладони, и от него лопнули путы на руках. Вэйнэ вновь закричала, когда освободившиеся руки приняли естественное положение. За почти трое суток стянутыми за спиной они так затекли, что теперь болтались, будто два острых копья, вбитых ей в плечи, причиняя боль каждым движением. Нельзя ждать. Скоро могут вернуться остальные. Постаравшись умерить сердечный ритм и взять себя в руки, Вэйнэ потянулась к Источникам, только вот с этим уже точно совсем ничегошеньки не вышло. Открыться сейчас через малхейн было еще сложнее, чем балансировать на одном пальце на канате над пропастью, и в десятки раз опаснее. Потому она решила довольствоваться только даром Небесных Сестер. Не переставая благодарить Роксану и всех Их, что спасли ее сейчас, Вэйнэ кое-как поднялась на ноги. Пол сразу же пустился в пляс под ногами, ее швырнуло в сторону, и она едва не упала, кое-как удержав равновесие. Забрать долор. Взять воды и еды. Поднять Игдара и вынести его отсюда. Мысли были обрывочными и лихорадочными, как и пляска теней на стенах. Голова кружилась едва ли не сильнее, чем от отравленного пойла, которым ее без конца пичкали в последние дни. Кое-как, расставив руки в стороны и помогая себе держать равновесие, она поковыляла на подкашивающихся задубевших ногах в сторону очага. Бельвег на полу захрипел, глядя, как она идет ему навстречу, напрягся в путах, словно мог разорвать их на себе. Вэйнэ услышала собственный скулеж, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы, а потом хлестнула крылом, метя ему в голову. Гринальд сразу же обмяк в путах, потеряв сознание. Смертельный удар она не нанесла – не хватило силы и решимости, но без сознания он проваляется еще очень долго. Это второй человек, которого ты свела с ума по собственной дурости. И если ты сейчас убьешь его, то пути назад уже не будет. Почему-то она чувствовала это правильным. Те двое били ее и причиняли ей боль, их нужно было нейтрализовать, чтобы выйти отсюда. Но Бельвег – другое дело. Он пугал ее до состояния визга, заставляя ноги подламываться под ней, а сердце практически останавливаться, но это она сделала его таким. Я сама пугаю себя в нем. Ох, Милосердная, что же я наделала?! Защити Свою непутевую дочь от нее же самой! Думать было сложнее, чем держаться прямо, но Вэйнэ как-то умудрилась удержать в голове то, что должна была сделать. На полу обнаружились походные сумки гринальд – странные, привязывающиеся сзади к спине, чтобы не мешать крыльям. Здесь же она нашла и фляги с водой, которой жадно напилась, глотая огромными глотками, давясь, кашляя, проливая часть на себя. Впрочем, вода надолго внутри не задержалась. Стоило лишь промочить горло, как Вэйнэ вывернуло наизнанку той мутной вонью, которой они все время ее поили. Казалось, что это отнимет последние силы, но удивительным образом стало полегче. Почти ползком она шарила в тенях от очага вокруг костра, собирая все, что могло пригодиться им с Игдаром, чтобы убежать отсюда и вернуться в лагерь анай. Шерстяное одеяло, солонина и какая-то странная мука в мешочке, закопченный котелок, куски белого перевязочного полотна. Вэйнэ даже и не поняла, зачем прихватила его, но рассудила, что лишним не будет. В сумку отправился и кривой нож одного из гринальд, а вместе с ним трубка и кисет с табаком, лежащие у костра. Шарить по карманам Бельвега Вэйнэ себя заставить не смогла, так что решила, что им и того хватит. Сложнее всего оказалось отыскать долор. Среди вещей у очага его не оказалось, как и на поясах поверженных гринальд. А время шло, время почти что летело, отсчитывая секунду за секундой. Вэйнэ лихорадочно принялась рыться в сложенных у стены сумках с вещами и, когда отыскала ритуальный кинжал с костяной рукоятью, едва не заплакала от облегчения вновь. Стоило только вложить его в ножны на поясе, как сразу стало как-то легче, спокойнее, надежнее. В нем моя душа, пусть он и осквернен убийством той твари. Но я не оставлю его здесь ни за что! Тратить время на то, чтобы отыскать остальные свои метательные ножи, Вэйнэ не стала. Взвалив на спину сумку и застегнув ее ремнями на талии и плечах, она, покачиваясь под ее весом, поковыляла к Игдару. Вельд скрючился на полу, трудно с присвистом дыша сквозь стиснутые зубы. Глаза его закатились, лоб покрыла испарина. - Просыпайся! – позвала Вэйнэ, непослушными руками кое-как стягивая с его запястий веревки. – Игдар! Очнись! Ты слишком здоровый! Я не утащу тебя в таком состоянии! И бросить тоже не могу, проклятье! Только вельд не приходил в себя, лишь постанывая и обмякнув на полу, как сломанная кукла. Закусив губу и давя рыдания, отчаянно отталкивая прочь страх и не позволяя ему завладеть собой, Вэйнэ призвала на помощь все силы, что только были в ее распоряжении, а потом присела на корточки и перекинула руку вельда себе через плечо. Он застонал и забормотал, вяло зашевелился, но в себя так и не пришел. На то, чтобы встать, взвалив на себя весь его вес, у Вэйнэ ушло гораздо больше времени, чем она ожидала. Из груди рвался один стон за другим, боль в избитом теле была настолько острой, что хотелось лечь на пол и умереть. Вместо этого она сжимала зубы, хрипела и стонала, но тащила его на себе к выходу, кое-как волокла по полу, почти что роняя. И молилась, без конца молилась о том, чтобы Небесные Сестры дали им время уйти. Осталось-то совсем немного, только дотащить его до выхода и выволочь наружу, а там уже она справится, там будет легче. Вэйнэ не была уверена, что сможет лететь с таким весом на руках, но никто не мешал ей перекинуть его на спину и спланировать вниз. Ты уверена, что сможешь остановить падение? Что не разобьешься о землю? Не уверена она была ни в чем, но вот прямо сейчас ей очень сильно хотелось жить. Так сильно, что ничего важнее этого во всем мире просто не осталось. Пещера располагалась не так уж и глубоко под землей, в толще одной из скал, на которую гринальд втащили их с Игдаром три дня назад. Только от долгого сидения во тьме свет снаружи показался настолько нестерпимым, что Вэйнэ понадобилось несколько минут для того, чтобы снова начать видеть. Все это время она тряслась от страха, скорчившись у стены и молясь о том, чтобы гринальд здесь не оказалось, чтобы им позволили сбежать, чтобы зрение восстановилось как можно скорее. А проклятый Игдар как назло так и не очнулся, продолжая постанывать и бормотать что-то в бреду сквозь стиснутые зубы. В конце концов, перед глазами прояснилось, и Вэйнэ сумела рассмотреть силуэты гор вокруг и высокое светлое небо. Хвала Богиням, солнце уже успело закатиться за одну из вершин, и длинные тени легли на долину, смягчая ее очертания, сглаживая их. На первый взгляд, вокруг не было видно ни единой души, но перед глазами все так сильно плыло, что сказать этого с уверенностью Вэйнэ просто не могла. Времени не было, нужно было на что-то решаться, так что она приказала себе вообще не думать, а затем присела и взяла Игдара за руки. Чтобы втащить его себе на спину, ей пришлось практически лечь на живот на холодное дно ведущего в пещеру тоннеля, но Вэйнэ справилась и с этим, заставляя себя отгонять прочь боль и думать только о том, что нужно сделать. Им нужно только убраться отсюда, убраться как можно скорее, только это и все. Со стоном она поднялась на карачки и поползла к выходу из тоннеля, который с одной стороны перекрывала полуразрушенная сторожевая башня. Мелкие камушки ранили руки, попадались под колени, и Вэйнэ охала и стонала, но выбора у нее не было – встать в полный рост с рослым Игдаром на плечах она все равно сейчас не смогла бы. Кое-как она доползла до самого края тоннеля и взглянула вниз. Они располагались над землей на высоте как минимум полсотни метров, и вниз по обрывистому склону шла извилистая, истертая ветрами и временем почти что до полого пандуса лестница, на которой едва читались следы выступов, бывших когда-то ступенями. А прямо перед Вэйнэ раскинулась пропасть. - Реагрес, Легкокрылая Ману, защити меня! – прошептала Вэйнэ, отчего-то в детской надежде веря, что раз она произнесла это вслух, Танцующая обязательно услышит ее и поможет. Дрожа всем телом, Вэйнэ раскрыла крылья, доползла до самого края пропасти и упала вниз.