Танец Хаоса. Иллюзии

Долго они просидели под вишнями на бесконечном закате, так долго, что успело стемнеть, хоть Мефнут и чувствовала, что произошло это как-то гораздо медленнее, чем должно было. Словно время здесь было растянутым и каким-то вязким, что болотная почва: наступишь – и жижа так и норовит утянуть твой ботинок вглубь, не пустить тебя идти дальше, и приходится с силой выдирать из нее ноги, чтобы сделать шаг вперед. Она молилась и просила всей душой, вкладывая в это всю свою искренность. Вообще-то это было даже и хорошо и как-то очень спокойно: посидеть вот так после долгих недель беготни и бесконечных тревог. Кажется, с того самого дня, как они покинули Рощу Великой Мани, в ее жизни и десятка дней не насчиталось бы, в которые она могла бы просто подышать, которые она могла просто прожить, не тревожась о том, что будет дальше. А еще – она до безумия соскучилась по ощущению спокойствия и полноты, которые приносили руки Великой Мани. В Роще всегда было так. Время текло дремотно, пусть и не медленно, как здесь, но все же – неспешно. Там постоянно присутствовало ощущение погруженности: ты знал, что делал и почему, находился на том месте, где и должен был находиться, и случалось с тобой ровно то, что и должно было произойти. И когда Мефнут покинула Рощу, ее еще очень долго преследовало какое-то совершенно сбивающее с толку ощущение вырванности. Будто кто-то взял ее за шкирку, как какую-нибудь морковь за ботву, и вытащил из теплых объятий привычного мира, и она болталась в воздухе, ослепшая, очумелая, не понимающая, что делать дальше. А в последние дни это ощущение только усилилось, подпитываемое тревогой за Данку. Будто что-то набиралось, набиралось по капле, угрожающе росло, нависало над ними, грозя в любой миг опрокинуться и погрести их под собой. И сейчас, когда она взывала к Великой Мани, совершенно обессиленная и отупевшая от бесконечного барахтанья в этой угрозе, настал как будто апогей всех предыдущих недель. Ничего не было перед глазами, только золотой солнечный свет на внутренней стороне век и болезненное покалывание в груди. Постепенно Мефнут начала проваливаться в это самое покалывание, идти глубже и глубже в него. Будто ныряла в темный колодец, лишь сверху просвеченный лучами солнца, в глубокую голубую синь подземного озера. И чем глубже она опускалась, тем тише становилось. И в конце не осталось ничего, только тишина, только… Звук чьих-то шагов побеспокоил ее, взбаламутил спокойные воды глубокого источника. Мефнут поморщилась, выплывая, возвращаясь назад, наверх, к чересчур резким звукам, чересчур сильным ощущениям поверхностного сознания. И к своему стыду вдруг осознала, что дремлет, низко свесив голову, а вокруг лежит густая синяя ночь, полная тишины. И еще прохлады. И еще тело задубело, ноги и руки казались совсем чужими, а спину и шею ломило из-за долгого сидения в одной позе. А потом она проснулась рывком и вскинула голову, подслеповато оглядываясь по сторонам. И впрямь, на Таахалдан опустилась ночь. Ярко горели звезды высоко в небе, над самым краем котлована, выглядывая из-за плеча высокой статуи мужчины, с чьих рук срывались струи воды, воровато косилась краюшка месяца. В его свете все казалось призрачным, каким-то ирреальным, а кварцевый дворец и вовсе бледно мерцал замершей в вечности льдинкой, такой холодный и почему-то отталкивающий сейчас. По всему периметру чаши Таахалдана зажглись огоньки. Их было много – разноцветных, маленьких и уютных, будто тысячи светляков опустились с неба вниз, чтобы осветить ровные ярусы полей, причудливые сады с невысокими деревьями, каменные арки переходов. Только сейчас Мефнут разглядела их – длинные, похожие на соты арочные переходы в скалах, подсвеченные изнутри фонариками. Кое-где по ним бродили фигуры, издали тихонько доносилась музыка. Она обернулась, ища глазами Авьен. Маленькая фигурка в белой форме Спутницы свернулась в клубочек рядом с ней у самых ног Провидца, и кто-то заботливо накрыл ее сверху шерстяным одеялом. А Провидец сидел на лавке над ними обеими, глядя невидящим взглядом вперед, и его человеческие глаза слегка мерцали во тьме, а по черному зрачку скользил желтый рожок полумесяца. Больше никого не было видно. Повторившийся звук шагов заставил Мефнут поглядеть в другую сторону, и она вздрогнула, едва не подскочив на месте. Неподалеку от них, буквально в нескольких шагах, стоял высокий эльф с золотыми глазами и пепельными волосами, и, прищурившись, Мефнут узнала его. Сам Владыка Валадар смотрел на нее, и вид у него был усталым. Морщась и буквально силой заставляя разогнуться затекшие ноги, Мефнут поднялась с земли и приглушенно спросила его: - Что с Данкой? - Все в порядке, - тихо ответил он – будто ветер прошелестел в травах. Голос его звучал устало, но как-то умиротворенно. – Аватара Ниера в Грезах, отдыхает во дворце. Я не решился тревожить ее и переносить в другое место. Опасность миновала, ей больше ничто не угрожает, но ей нужен отдых, потому мы не будем ее будить. Она придет в себя сама и тогда, когда ее силы полностью восстановятся. Так будет лучше всего. - Но что с ней приключилось? Кто напал на нее? – тревожно спросила Мефнут, осторожно обходя Авьен, чтобы не потревожить ее. - На нее напал тот, кого называют Гротан Кравор, тот, кто был запечатан долгие годы в тюрьме бездны мхаир, - отозвался Владыка, и на миг на Мефнут повеяло какой-то ледяной жутью. – Это был Господин Лжи, один из сильнейших среди них. Он удерживал ее в своей области влияния, и мне стоило больших трудов вытащить ее оттуда. – Глаза его мигнули, взгляд стал задумчивым. – Я чувствовал поддержку. Возможно, это были вы?.. - Я не знаю, - честно призналась Мефнут, растирая грудь кулаком. Только сейчас она заметила, что все прошло – боль, страх, отчаянье, все это миновало. Вместо них осталось только спокойное и теплое ощущение мира, такое глубокое, будто ее укачивали в колыбели где-то в тишине Рощи Великой Мани. Оглянувшись на молчавшего Провидца, Мефнут неуверенно проговорила: - Провидец сказал, если мы будем молиться, это может помочь. Вот мы и молились. Звучало глупо, особенно, учитывая тот факт, что она сама и вовсе заснула. На щеках выступил румянец, и Мефнут порадовалась, что сейчас темно. Но Владыка и бровью не повел, только удовлетворенно кивнул. - Это помогло. Все позади, и Аватара сейчас в безопасности. Вам так же, как и ей, необходим отдых. Что-то в его тоне не понравилось Мефнут, и она прищурилась, пытаясь понять, что именно. Владыка сказал «сейчас», как-то особенно выделив это слово. Потому она уточнила: - Этот Господин Лжи может угрожать ей в дальнейшем? - Несомненно, - без какого-либо выражения отозвался Валадар, как улитка втягивая в раковину все свои чувства. Теперь он выглядел совершенно отрешенным, и как бы Мефнут ни вглядывалась, а понять, что у него на уме по лицу, не смогла. – Сейчас опасности нет. Я пришел, чтобы лично принести вам эти вести. - Благодарю вас, первый, - Мефнут без особой радости склонила голову. Конечно, услышать, что все разрешилось, было очень хорошо, но она все равно чувствовала, что он чего-то не договорил. И это не слишком-то воодушевляло. - Ваши комнаты уже готовы и ждут вас, - он полуобернулся, указывая рукой в сторону горящих фонариков за их спинами. – Я поселил вас по соседству с милордом Тан’Тамаранидом и его спутниками. Он находится здесь из-за вас, потому я счел за лучшее разместить вас рядом. После пробуждения Ниеры вы сможете пробыть в Таахалдане ровно столько, сколько вам будет угодно. - Благодарю вас, - еще раз рассеяно пробормотала Мефнут. Наверное, стоило спросить у него, не собирался ли он принять участие в Танце, или еще о чем-то в том же духе, но эльф выглядел усталым и отрешенным, словно хотел как можно скорее отделаться от ее общества. - Доброй ночи, Спутницы Аватар, - сухо пожелал Валадар, а затем развернулся и направился в сторону бледно светящейся во тьме кварцевой лестницы. Он вроде бы и не торопился, но Мефнут даже не успела придумать, что ответить ему, а он уже был так далеко, что пришлось бы кричать. Вздохнув, она обернулась к Провидцу, который все также молча смотрел в пространство перед собой. Он не шелохнулся и не проявил никакого интереса к приходу Владыки. Возможно, он пребывал сейчас так далеко отсюда, что вообще не обращал никакого внимания на происходящее. Она легонько тронула уголек в середине груди, и знакомое теплое ощущение разлилось по плечам, принося облегчение. И что-то внутри окончательно расслабилось, а сама Мефнут выдохнула. Крылья были на месте, ничего с ними не случилось, и она вновь могла ощутить дар Небесных Сестер. Это было гораздо более надежным доказательством безопасности Данки, чем все слова Владыки. Поколебавшись, она решила все-таки не будить Провидца и не изводить вопросами, а только тихонько подошла к спящей Авьен и очень осторожно просунула руки под ее шею и сгиб коленей. Та в ответ пошевелилась, что-то тихо-тихо забормотала во сне, смешно морща маленький нос. Ощущая беспредельную нежность, Мефнут аккуратно подняла ее, стараясь не разбудить, а потом зашагала в ту сторону, которую указал Владыка. Бывшая белая жрица была совсем легонькой, и сердце Мефнут сделало кульбит, когда она поуютнее устроилась в ее руках, уткнувшись носом ей куда-то в плечо. Так дороги были эти первые, самые легкие касания, которых Мефнут никогда раньше не знала. Так сладко и трепетно было чувствовать ее дыхание и тепло ее тела так близко. Все внутри нее от этого переворачивалось вверх тормашками. Впереди между искривленных низкорослых стволов вишен светились длинные арочные окна жилых помещений. Мефнут пригляделась, пытаясь понять, куда ей идти, Владыка ведь не указал точно. Длинная терраса, врезанная прямо в основание верхнего яруса, освещалась разноцветными фонариками, подвешенными под потолком, который подпирали тонкие резные колонны, столь изящные и хрупкие, что, казалось, в любой миг могут подломиться под тяжесть каменной громады сверху. За ней прямо в массиве виднелись аккуратно врезанные двери, так искусно вписанные в камень, что заметить их можно было лишь по густой резьбе и узорам. Она только головой покачала, отстраненно удивляясь таланту эльфов. Размещать жилые помещения прямо под заливными полями так, чтобы их обитателям не капало без конца с потолка, могли только они. Дверей было всего две; одна – метрах в десяти справа от Мефнут, другая почти напротив нее. Между ними тянулся ряд стрельчатых окошек, забранных прозрачными стеклами, сквозь которые и просачивался наружу теплый свет. Какая-то фигура мелькнула справа за одним из окошек, а потом дальняя дверь открылась, и наружу шагнул какой-то человек. Мефнут пригляделась и узнала Ликарда, хоть лица в полутьме и не разглядела. Мелонец приметно держал спину - удивительно прямо, будто палку проглотил, она обратила на это внимание, пока он вел их сюда. Мужчина быстро пошел к ней навстречу, еще издали приглушенно спросив: - Какие-то новости об Аватаре? - Опасность миновала, - стараясь говорить как можно тише и не разбудить прикорнувшую у нее на руках Авьен, отозвалась Мефнут. – Владыка Валадар помог ей выбраться и защитил ее. Сейчас она отдыхает в его дворце. - Хвала Грозару! А что с вашей спутницей? – Ликард шагнул вперед, протягивая руки. – Позвольте помочь вам? - Нет, благодарю, - получилось чуть резче, чем хотелось бы, но Мефнут уже насмотрелась сегодня на то, как Лайам увивался вокруг Авьен, одаряя ее льстивыми улыбками. И не собиралась больше никому позволять приближаться к ней. – Я справлюсь сама. Авьен уснула. - Как вам будет угодно, - с некоторой долей удивления проговорил Ликард, но все-таки распахнул перед ней ближайшую дверь. – Халар поселил вас здесь, по соседству с нами. Если позволите, я бы хотел завтра зайти, справиться о состоянии Аватары. Мне хотелось бы поговорить с ней, как только она очнется. - Заходите, - кивнула Мефнут, занося Авьен в комнаты мимо Ликарда. – Только я сама не знаю, когда ее перенесут сюда. Валадар не хочет тревожить ее, пока она полностью не оправится. - Разумеется, - кивнул Ликард. – Что ж, тогда и я не буду мешать вам отдыхать. Доброй ночи. - Доброй, - буркнула Мефнут, отворачиваясь от него и ища глазами место, куда можно было бы положить Авьен. Комната, которую им выделили, выглядела уже не настолько странно, как те покои во дворце, но все равно очень непривычно. Освещалась она четырьмя маленькими фонариками с белыми бумажными перегородками, подвешенными под потолком по периметру помещения. Все стены покрывали туго натянутые шелковые полотна, расписанные цветами и травами, а пол устилала циновка. Невысокий столик стоял в центре помещения, а вокруг него расположились плетенные табуретки без спинок, какие она уже видела во дворце. Под окном виднелся низенький закрытый комод, на верхней столешнице которого, накрытые салфетками, стояли несколько больших блюд и пара кувшинов. Никакого подобия кровати не было видно и в помине, но Мефнут углядела дверь в противоположной от входа стене помещения. А еще у стены стояли их вещмешки – аккуратно составленные рядом и плотно закрытые. Она замешкалась, не зная, можно ли опустить Авьен прямо на пол или стоит поискать кровать в соседней комнате, и в этот момент та вдруг громко вздохнула и проснулась, завозившись у нее на руках. Вскинув голову, она сонно моргнула, теплая и похожая на маленького совенка, с красным пятном на щеке, намятым во сне подложенным под голову кулаком. Мефнут едва удержалась от того, чтобы поцеловать ее. Вид у Авьен был растерянным и совершенно беспомощным. - Где мы? Что происходит? – сонно забормотала она. - Все в порядке, Авьен. Данка в безопасности, отдыхает во дворце Владыки. А мы с тобой в нашей комнате. Это прозвучало как-то очень непривычно, как-то очень… лично, что ли? Авьен заморгала, отводя глаза, а Мефнут ощутила, как на щеках выступают красные пятна. Они ни дня не оставались наедине с момента отъезда из дворца, ни разу еще не ночевали под одной крышей с тех пор, как впервые целовались в той уютной и какой-то совершенно волшебной башенке дворца правителей Луаса, куда привела ее Авьен. С того момента, как между ними стало все ясно, хоть Мефнут до сих пор и не была уверена до конца. Не в своих чувствах, нет – в них она не сомневалась ни на миг. И не в той радости, с которой отвечала на них Авьен. А в том, что будет дальше. Ведь Авьен не была одной из анай, не соблюдала их традиций и обычаев. Она и вовсе не знала жизни обычного человека до встречи с Мефнут. Могло ли быть так, что чувство, возникшее в ее сердце в ответ на чувство Мефнут, было простой благодарностью, которую она не умела выражать никаким другим способом? Могло ли быть так, что это Мефнут навязывала ей свою любовь, а скромная бывшая белая жрица просто не знала, как ей отказать? Это звучало абсурдно, и сердцем Мефнут прекрасно это понимала, но сомнения и вопросы без конца лезли и лезли в голову, не давая покоя. - Поставь меня, пожалуйста, - тихонько попросила Авьен, пряча взгляд, и Мефнут, охнув, поспешно опустила ее ноги на пол, не зная, куда себя деть от неловкости. Вот опять она что-то сделала не так? Или все было в порядке? Рука сама потянулась к затылку, и Мефнут поспешно одернула себя, не позволив глупо начать копаться в волосах, надеясь этим замять неловкость. Ничто в ее прошлом не подготовило ее к этому. Они с Китари хоть и постоянно волочились за кем-то, придуривались и строили глазки, а только ни у одной из них до этого времени ничего, что можно было бы назвать отношениями, еще не сложилось. И Мефнут просто не знала, как правильно вести себя с женщинами, тем более – с женщинами срединных земель, которые воспитывались совершенно иначе, смотрели на мир иначе, думали иначе. А еще конкретнее – с одной единственной женщиной, в которой души не чаяла. Остальные ей были вовсе ни к чему. Пока она бестолково топталась в центре комнаты, Авьен зашагала по циновкам, оглядываясь по сторонам, и преувеличенно бодрым голосом заговорила: - Какая странная комната! Никогда не бывала в подобных местах. Впрочем, что это я? Я вообще нигде, кроме дворца не бывала, - она принужденно рассмеялась и обернулась к Мефнут, глядя на нее с какой-то затаенной надеждой в глазах. – А ты видела что-нибудь похожее, Мефнут? - Нет, - неловко пожала та плечами, показавшись самой себе какой-то чересчур бестолково длинной в этот момент, словно аист, что случайно забрел под густой полог кустов, где прятала свое гнездышко маленькая певчая птичка. Артрена! Не веди себя, как дура, хоть раз! Кашлянув, она поспешно заговорила: - Тут немного похоже на кельи анай в форте Серый Зуб. В смысле – что они тоже в скале прорезаны. А все эти ширмы, маленькие столики, резные окошки – у нас нет такого. - А там что? – Авьен любопытно направилась к закрытой двери и приоткрыла ее, заглядывая внутрь. – О, вторая комната, Мефнут! Смотри! Мефнут шагнула следом и ощутила, как краска еще сильнее приливает к щекам. Во второй комнатке, не имеющей окон, освещенной всего двумя подвешенными в центре потолка фонариками, не было вообще ничего, кроме двух расстеленных прямо на полу матрасов, накрытых сверху тонкими одеялами. Ширмы на стенах были бледно-голубого шелка, и их украшала тонкая вышивка серебряной нитью, изображающая птиц, мотыльков и большие ночные цветы. Но взгляд Мефнут притянули к себе и все никак не отпускали два матраса с одеялами на полу. Пространства между ними было не больше ладони. Авьен рядом кашлянула и как-то чересчур бодро проговорила: - Ну, на земле я уже спать привыкла, так что и здесь будет удобно. Да, Меф? - Да, - хрипло буркнула Мефнут в ответ, силой отдирая взгляд от матрасов и заставляя себя ни о чем не думать. И самое главное – ничего не представлять, совсем ничего. Сердце в груди колотилось гулко и тяжело. - Ты хочешь спать? – не поднимая глаз, очень напряженным тоном поинтересовалась у нее Авьен. - Я бы пожевала сначала чего-нибудь, - с облегчением отозвалась Мефнут, почти что отскакивая в сторону от комнаты с матрасами. От волнения внутри все трепыхалось, дрожало, как желе. – Я тут видела еду, - она чересчур быстро метнулась к комоду, на котором стояли накрытые салфеткой блюда, едва не перевернув один из невысоких пуфов возле стола. - Да, это было бы очень кстати, - энергично поддержала ее Авьен, прикрывая дверь в спальню чуть быстрее, чем стоило. – Я проголодалась. - Иди, погляди, что тут есть, - позвала ее Мефнут. Ты уже ночевала с ней в одном помещении наедине, помнишь? Когда вы сидели в той старой каланче на окраине города, пока ты ломала ее блок. И ничего же тогда не случилось, правда? Да, но тогда у Авьен был блок, а я не понимала, что люблю ее. А теперь… Что теперь? Когда ты даже не уверена до конца, что она действительно по собственному желанию и абсолютно искренно отвечает на твои чувства? Когда она, быть может, делает это только из благодарности к тебе и незнания, как иначе вести себя с тобой? Вспомни, как вокруг нее увивался тот молодой хлыщ, до’Витор. Есть расхотелось, и Мефнут мрачно уставилась на поднос с едой перед собой. Руки сдернули салфетку, но она первые несколько мгновений и не видела, что на нем лежит. Просто смотрела и не видела, слишком погруженная в свои мысли. - Кажется, это сыр, - любопытно проговорила рядом Авьен, выглядывая у нее из-за плеча, и Мефнут вздрогнула, возвращаясь в здесь и сейчас. – А вот эти зеленые плоды я тоже знаю – это шьяли, они немного терпкие и соленые на вкус, они растут на деревьях. Наш повар подавал такие весной, в день Богона Светлого, которого еще иногда называют Эльфийским. Считается, что он когда-то создал первую Мембрану и укрыл под ней просивших о том Первопришедших. – Она вскинула озорные глаза на Мефнут и сразу же испуганно заморгала: - Что-то случилось? Ты выглядишь очень встревоженной. - Нет, все в порядке, не обращай внимания, - отмахнулась Мефнут, делано улыбаясь. – Давай-ка поужинаем. Не терпится попробовать это все. Вдвоем они присели к столу, переставили на столешницу тарелки, убрали лишние салфетки. В комоде нашлись столовые приборы, и они вместе накрывали на стол, как-то неуверенно улыбаясь друг другу. Но все равно от того было тепло, и вскоре беспокойство Мефнут отошло на второй план, как-то немного развеялось. Авьен смотрела на нее, и ее глаза так сияли, и улыбка ее была такой застенчивой и такой счастливой, такой специальной, адресованной именно Мефнут, что та прогнала от себя дурные мысли. Она смотрела не безразлично, она смотрела так нежно, что хотелось вопить во всю глотку от глупой радости или колесом кататься по комнате. Разве могла так смотреть женщина, которая просто испытывала благодарность? А потом она еще и присела напротив Мефнут, улыбаясь ей, и стол был не таким уж и широким, чтобы разделять их. И они впервые ужинали вдвоем, глядя друг другу в глаза и деля один кров на двоих. И все это было так просто и при этом так бесконечно волшебно, что сердце Мефнут как бешеное колотилось в груди, никак не желая успокаиваться. На первом блюде помимо сыров и этих самых маленьких зеленых шьяли лежали еще тонкие ломти эльфийского хлеба, рулетики из бекона на шпажках, какие-то чудные огурчики, совсем крохотные, размером с мизинец Мефнут, стояли две маленьких мисочки с соленьями, от которых пахло густо и душисто. На втором блюде обнаружилось тонко нарезанное холодное мясо и горка каких-то незнакомых овощей, приправленных орешками и густым соусом. В кувшинах были ягодный морс и легкое вино. Наливая немного вина в бокал Авьен, Мефнут чувствовала какое-то странное, тонкое ликование внутри себя, тихую радость от того, что могла поухаживать за ней. Как быстро ты забыла о том, что где-то там во дворце страдает Данка! Стоило только остаться наедине с Авьен, и все, до Аватары Создателя и твоей подруги уже и дела нет? Щеки снова вспыхнули и оттого тоже, что никакие мысли не могли перебить в ней этой сумасшедшей совершенно детской радости от присутствия Авьен. Должны были, она упрямо твердила себе, что должна скорбеть, должна переживать и беспокоиться. Но вместо этого дыхание перехватывало, а все мысли из головы просто вылетали, стоило только Авьен улыбнуться ей через стол. - Попробуй эти штуки, - бывшая белая жрица щебетала, накладывая ей в тарелку этих самых зеленых шьяли, и глаза ее поблескивали двумя темно-серыми драгоценными камнями с искрами внутри. – У них в середине косточка, так что будь осторожна, не кусай со всей силы. Они такие странные – немного вяжущие, у нас такие не растут! Мефнут послушно отправила одну штуку в рот и удивленно вскинула брови. И впрямь, плод оказался солоноватым, с весьма необычным и странным маслянистым вкусом. Правда, можно ли просто выплюнуть косточку себе в тарелку, она не знала. У низинников бытовали весьма странные понятия о вежливости. Да еще и Авьен смотрела на нее во все глаза, восторженная и такая счастливая, явно ожидая от нее какой-то реакции. Гоняя косточку языком из конца в конец рта, Мефнут неуверенно проговорила: - Очень вкусно. - Правда? – глаза бывшей жрицы вспыхнули от радости, будто она собственными руками выращивала эти плоды. – Такой необычный вкус, правда? Мне очень нравится! А многим при дворе – нет, говорят, слишком вяжет. - Мне нравится, - пожала плечами Мефнут, все еще гадая, что делать с проклятой костью. Если уж по чести, она и мухоморы бы жевала, запихивая в рот обеими руками, если бы Авьен заявила, что это ее любимое блюдо. Наверное, Китари бы сейчас хохотала надо мной до колик. Проклятье, соберись! Просто будь собой и все! - Ты только косточку… - начала Авьен, и в этот момент Мефнут махнула на все рукой и проглотила ее. - … не глотай, - закончила бывшая белая жрица после паузы, глядя на нее круглыми глазами. Мефнут замерла, чувствуя себя полной непроходимой идиоткой и глядя на Авьен. А потом внутри зашевелился такой щекотный, такой дурацкий смех, что удержаться было невозможно. Авьен тоже хихикнула, и они вдвоем, будто дети, принялись хохотать. И так это было хорошо, так это было легко и честно, словно невидимая стена рухнула, рассыпавшись на обломки, и напряжение исчезло в один миг. Отсмеявшись, Авьен вдруг взглянула на нее так пронзительно, что Мефнут вновь замерла, буквально загипнотизированная этим взглядом. И девушка заговорила, слова из нее полились, словно плотину прорвало: - Если бы ты знала, насколько я благодарна тебе, Мефнут! За все! За это! – она обвела глазами помещение и вновь рассмеялась. – За этот чудесный вечер, за этот смех. Ничего бы не было, если бы ты тогда не вытащила меня, если бы не спасла меня. Меня и самой бы уже не было. – Она вдруг как-то болезненно испуганно сдвинула брови к носу и зачастила: - Я совсем не хочу сказать, что хорошо, что это случилось с Ниерой! Я совсем не желаю ей ничего дурного! Просто сейчас она в безопасности, и я чувствую, что с ней все хорошо. И я весь вечер знала, что все с ней будет хорошо, была абсолютно уверена в этом. Наверное, это неправильно, да? - Нет, - покачала головой Мефнут. – Совсем нет, ну что ты! Помнишь, они же говорили нам: состояние Спутников влияет на состояние Аватар и обратно. Тем, что ты была уверена, ты только помогла ей. Это я своей тревогой, кажется, сделала только хуже. - Не тревожься ни о чем, Меф! – Авьен подалась вперед и накрыла ее ладонь своей. Мефнут вздрогнула от этого прикосновения, такого долгожданного и искреннего, такого теплого. Ладошка у Авьен была маленькой, с аккуратными тонкими пальцами, совсем худенькой, как и вся она. И на широкой крупной ладони Мефнут, покрытой старыми белыми росчерками шрамов, она смотрелась почему-то очень правильно и невероятно нежно. Мефнут вскинула глаза и утонула в бездонных колодцах глаз Авьен. – Ты же сама учила меня этому – верить и жить этим! Ты сама показала мне, что значит целиком и полностью раскрыться для этой силы, для этой веры, для этой бесконечной… любви, - Авьен споткнулась на этом слове, но не дрогнула и глаз не отвела. Мефнут тоже стоило всех своих сил смотреть ей в глаза в ответ, но она сейчас ни за что бы не отвернулась, даже если бы ее за волосы прочь оттаскивали. – И я всегда здесь для того, чтобы поддержать тебя, если ты будешь нуждаться в моей поддержке и помощи! Я всегда здесь для тебя, понимаешь? Наверное, в мире существовало множество красивых вещей. Красивыми были облака на закате, наполненные мягким улыбчивым светом заходящего солнца, его последней тихой лаской. Красивыми были белые ночные цветы посреди замшелых тихих полян под звездами. И какими красивыми были горы, затянутые туманной дымкой, пахнущие сыростью, древностью и осенью, когда сквозь густое белое марево проступают разноцветные пятна отцветающих лесов, а откуда-то издали в тишине доносится протяжный рев оленя. Мир вообще был красивым местом, Мефнут всегда считала его именно таким, но сейчас для нее не было ничего красивее этих глаз. Не было и не могло быть, как ни ищи в самых дальних краях, сколько ни скитайся по бесконечным дорогам, сколько ни гляди по сторонам. Сейчас вся красота мира не составила бы и тысячной доли того, как светились ее глаза. Мефнут показалось, что она тонет. Или падает вниз головой, забыв, как летать, забыв про собственные крылья. Мир крутился вокруг нее, будто она напилась допьяна, и шальное сердце в груди пело и пело, рвалось наружу, стуча в ребра с такой силой, что, пожалуй, к утру совершенно точно их проломило бы. И ей совершенно точно прямо сейчас нужно было сделать что-то безумное, что-то такое безумное, чтобы этот момент невероятного абсолютного всеохватного счастья продлился еще хоть немного. - А пойдем гулять! – предложила Мефнут первое, что пришло ей в голову, во все глаза глядя на Авьен и расплываясь в широченной улыбке. - Гулять? – заморгала в удивлении и радости Авьен. - Ага, - кивнула Мефнут, уверяясь в полной правильности этого предложения. – И купаться. Это озеро у них вокруг дворца – такое оно красивое! А мне ужасно захотелось поплавать, я вообще очень плавать люблю. - А это можно? – немного неуверенно спросила девушка. - Да бхара знает, - пожала плечами Мефнут, каждой клеткой своей переживая то, как сладко наполняет ее грудь воздух. – Сейчас темно, никто не увидит. А если и увидит, то что они нам сделают? Мы же – Спутницы Аватары, вряд ли кто нам что запретит. Пойдем. Я совсем не хочу сейчас засыпать. - Пойдем, - кивнула Авьен, решаясь и, похоже, слегка поражаясь своей собственной слабости. Правда, сразу же пошла на попятную: - Только я совсем не умею плавать. - Я тебя научу, - предложила Мефнут. – Это совсем не сложно и бояться не нужно, поверь. - Я и не боюсь ничего с тобой, - проговорила Авьен, и ее пальцы на запястье Мефнут слегка сжались. И смотрела она… Ох, Хлебородная Артрена, ох все Небесные Сестры вместе взятые, как же она смотрела! Что же ты делаешь? Что ты делаешь, глупая? – причитал в голове Мефнут внутренний голос, но ей и дела до него не было, когда она подносила эту маленькую хрупкую ладошку Авьен к губам и целовала ее, бережно придерживая двумя руками. И эти тонкие пальцы дрожали под прикосновениями ее губ, и она чувствовала, как бешено пульсирует жилка на запястье бывшей белой жрицы. Пульсировала ли она также, когда ее руку целовал тот глупый хлыщ? Конечно же, нет. И сейчас Мефнут в этом ни капельки не сомневалась. А потом они вдвоем, хихикая и оглядываясь по сторонам, тихонько выскочили на улицу, прикрыв за собой дверь своего жилища, и, давясь смешками и шепотом призывая друг друга не шуметь, побежали в сторону кварцевой лестницы, ведущей вниз по склону холма. Никому и дела до них не было, никто им не встретился, и не было нужды таиться в тени перекрученных вишен, перебегать быстро освещенные разноцветными фонариками участки и соблюдать тишину. Но почему-то в этом тоже сейчас было что-то совершенно особенное для них двоих, что-то, такое важное и значимое. Все сейчас было полно этой тайны, понятной лишь им, улыбающейся и ласковой тайны, каждый листок, каждое дуновение легкого-легкого ночного ветра, каждый тонкий серебряный лунный луч, что падал вниз с бархатного синего неба. Ты смотришь сейчас на нас оттуда, да, Милосердная? Смотришь и улыбаешься, перебирая нити наших судеб? Мефнут держала руку Авьен в своей, подставляя лицо ночной тишине и прикосновениям света с небес, и что-то такое важное сейчас разворачивалось вокруг нее, что-то такое важное смотрело и смотрело на нее, даря ей на щедрых ладонях весь этот вечер, все это счастье, всю невыносимую красоту каждого мгновения, что переполняла ее грудь. Смотри на нас, Милосердная, и благослови нас, молю Тебя! Подари нам эту ночь и эту тишь, эту красоту, которую заплетаешь лишь Ты, которой укрываешь лишь Ты! В темноте кварцевая лестница будто бы светилась изнутри, полная какого-то таинственного сияния. Полнился им и дворец впереди, чье изломанное отражение трепетало и переливалось в озере у его подножия. Сверкали водопады, и их тихий шум наполнял ночной воздух особенной песней, так мягко и так тихо напомнившей о доме. - Как же здесь красиво! – выдохнула Авьен, не спуская глаз с дробящихся под лунным светом алмазных капель. – Я никогда в жизни не видела, даже представить себе не могла такой красоты! - Однажды я покажу тебе Рощу Великой Мани, - пообещала Мефнут, глядя на Авьен и не думая ни о чем, ни о чем больше не помня. Не было в мире больше ни волнений, ни тревог, ни войн, ни боли. Была только ночь, и ее улыбка, и их тайна, густо-синим небом ложащаяся им на плечи. – У нас всего один водопад, и нет статуй, но зато там растут криптомерии – это такие деревья во много раз выше обычных сосен. И водопад падает с огромной высоты – прямо в зеленые верхушки этих криптомерий, будто разбивается о них на части. И туман стоит по утрам, затягивая вокруг все белым одеялом, а в тумане поют соловьи и пахнет земляникой. А на День Солнце каждое лето Способные Слышать заставляют огненные цветы распускаться в небе, и на полянах в лесах созревает цветок о тысячи лепестков. Говорят, кто найдет его, будет жить вечно и никогда не познает горя. – Мефнут почти что задыхалась от совершенно шальной ночи, от таинственных глаз Авьен, от всей этой красоты, что разворачивалась вокруг них. - Я хотела бы побывать там с тобой, - проговорила Авьен, глядя на нее во все глаза. – Я хотела бы увидеть все это и пережить все, о чем ты говоришь, - с тобой. - Значит, мы обязательно попросим Ниеру отпустить нас на пару деньков туда, когда будет время. – Мефнут знала, прекрасно знала, что времени не будет, но совсем не хотела сейчас думать о том. Все это не имело значения, все невозможности не существовали сейчас, когда было возможно все. – И я отведу тебя туда и покажу тебе наше становище, и Рощу, в которой мы росли, и храмы, в которых нам давали крылья. И духов, которых призвала в Рощу Держащая Щит, чтобы они наполнили это место своей силой. - Духов? – глаза Авьен удивленно расширились. - Да, их называют – нойя, Играющие-со-Светом. Говорят, они жили по всему миру еще задолго до эльфов и людей. В детстве я играла с ними. Они выходили послушать Песню Земли, - Мефнут улыбнулась. Сейчас даже воспоминание об этом приходило легче, чем обычно, всплывая из глубин памяти, поднимаясь откуда-то издалека, расцветая перед ее глазами. И все было правильно и должно, все было возможно в эту странную, пьяную, шальную и тихую ночь. Все было возможно. Они почти бежали по лестнице, позабыв о необходимости соблюдать тишину и таиться, с хохотом перескакивали ступени, взвизгивая, когда кто-то из них спотыкался, и вновь смеясь, потому что было хорошо. И разноцветные фонарики мигали повсюду, и впрямь похожие на крохотных светляков, танцующих свой извечный танец в сердце летней ночи. И музыка тихонько доносилась откуда-то, такая красивая музыка, что сердце Мефнут сжималось, и она то и дело смаргивала, молясь лишь о том, чтобы не разреветься сейчас на глазах у Авьен от всей этой совершенно непереносимой красоты. Красоты их первой ночи. Внизу у озера тоже никого не оказалось, даже рыбок, что днем скользили по поверхности воды под мостом. Над ними впереди возвышался стеклянный дворец, и луна скользила по гладкой поверхности странных колонн, из которых он состоял. Мефнут потянула Авьен за руку прочь от моста, прочь от того места, где их могли увидеть, к зеленой мягкой траве, которой поросли ровные берега озера. - Мы что, будем плавать прямо тут? – задыхаясь от смеха и быстрого бега, спросила ее Авьен. - А почему нет? – усмехнулась в ответ Мефнут. – Какая разница где? Здесь все равно никого нет! - А если кто-то все-таки есть? – неуверенно заозиралась бывшая белая жрица. - Да плевать! – фыркнула Мефнут, расстегивая на себе свою белую куртку. Глаза Авьен расширились, когда она поняла, что делает Мефнут, и от этого стало еще безумнее, еще пьянее. Странное дело, всю свою жизнь Мефнут купалась в одной бане с другими сестрами, ужасно храбрясь и пытаясь не прятать глаз в их присутствии, хоть до безумия и стеснялась своей собственной и чужой наготы. И сейчас безумный страх показаться перед Авьен был таким сильным, что от него едва не подкашивались ноги. Но еще сильнее было что-то, что было гораздо больше ее самой. Это что-то было в густом воздухе черной ночи, в шуме водопада. Оно было в тихих крылышках ночного мотылька, что скользнул мимо, в огоньках на холме и мигающих им в ответ звездах. Оно было здесь, прямо под ее кожей, оно лилось по ее венам и пьянило ее дурную голову, оно не позволяло ей не подчиниться, как не позволяли ей того темные глаза Авьен. - Да плевать! – с глупым смехом повторила Мефнут, уже самой себе, быстро стягивая с себя пояс с долором, стаскивая с ног сапоги. Авьен молчала, глядя на нее и не говоря ни слова, молчала, не сводя глаз, и это тоже было невероятно страшно и совершенно безумно. Ровно так, как и должно было в первый раз. К концу Мефнут все-таки струсила и опустила взгляд, не в силах смотреть на Авьен, пока избавлялась от последних остатков одежды. А потом опрометью, будто ей пятки жгли огнем, бросилась прочь, прямо к спасительным объятиям вечно рябящей воды озера, в которое без конца падали и падали тонны воды прямо с самих небес. Канал для озера был рукотворным, а потому берег закончился прямо под ее ногами сразу, и Мефнут вытянулась в длинном прыжке вперед, готовясь к удару о воду. И только благодаря одной силе воли не заорала, когда ледяная вода со всех сторон сжала тело. Она и не ждала, что будет так холодно. Ей казалось, что уж за день-то вода должна была хорошо прогреться, сейчас ведь лето едва-едва перевалило за половину, и дни стояли теплые. Ноги не нашли дна, но она никогда не боялась глубины, потому Мефнут легко оттолкнулась и всплыла, помогая себе руками. Отфыркиваясь, отбрасывая с лица мокрые волосы, она обернулась к берегу и едва вновь не ушла с головой под воду, когда глаза нашли Авьен. Та быстро раздевалась в стороне, отвернувшись от озера спиной, и лунный свет мягко ложился на ее кожу, заливая ее серебром. Она была такая прозрачная и тоненькая сейчас, что Мефнут задохнулась, как рыба, хватая и хватая ртом воздух. Совсем худенькая, но при этом по-женски округлая, поразительно стройная. Такая желанная, что ледяная вода внезапно показалась Мефнут почти раскаленной. - Иди сюда, - охрипшим голосом позвала она, изо всех сил пытаясь сделать вид, что ведет себя, как обычно. – Здесь глубоко, дна нет, но я удержу тебя. - Дна нет? – переспросила Авьен, замирая и глядя на нее из темноты. - Не бойся, я удержу, - повторила Мефнут, подплывая к самому бортику канала и хватаясь за него рукой. Он находился вровень с берегом, держаться было совсем нетрудно. - Ладно, - дрожащим голосом отозвалась Авьен. Мефнут ждала, ошалелыми глазами глядя, как она идет к берегу, обнаженная и такая красивая, что ничто в мире уже не имело ровным счетом никакого значения: ни Танец Хаоса, ни Сетовы приспешники, ни Конец Мира. Она шла к Мефнут, она смотрела ей в глаза и, кажется, не боялась больше совсем ничего, позволяя ей рассматривать себя, позволяя ей любоваться. И это было так искренне и так сильно, что Мефнут задыхалась, снова и снова пытаясь отдышаться, пытаясь удержать свою шальную голову от того, чтобы кружиться. И проигрывала, безнадежно проигрывала каждую свою попытку. - Мне прыгать? – все-таки с опаской уточнила Авьен, остановившись на самом краю канала. - Прыгай ко мне, - Мефнут вытянула руки ей навстречу. Авьен ухватилась за ее ладонь, оперлась, едва не потопив Мефнут и опасно нависая над краем воды, а потом с визгом упала вниз. Во все стороны брызнул фонтан ледяных брызг, Мефнут кое-как успела подхватить ее и не дать уйти на дно, впрочем, Авьен справилась и без нее. Судорожно дыша и отчаянно плеща по воде руками и ногами, она в одно мгновение вцепилась в Мефнут, как перепуганный кот, повиснув мертвым грузом и едва не топя ее под собой. Но берег был рядом, держаться не составляло сложности, хоть голова то и дело и оказывалась под поверхностью воды. - Не топи меня! – приглушенно вскрикнула Мефнут, перехватывая ее так, чтобы они обе не ушли на дно. – Осторожно! Не бойся, я тебя держу! Слышишь, Авьен? Еще несколько мгновений они барахтались, кое-как удерживаясь у самого берега, а потом бывшая белая жрица все-таки слегка подуспокоилась, хоть и дышала судорожно, обхватив Мефнут ногами и руками и прижимаясь к ней очень плотно. Так плотно, что Мефнут чувствовала каждый изгиб ее тела. Так плотно, что… Если ты не прекратишь думать об этом, мы и впрямь сейчас потонем. - Так, - хрипло проговорила она, всеми силами стараясь игнорировать горячее и упругое обнаженное тело Авьен под ее ладонью. Ты сама этого хотела! Что теперь жаловаться? – Так, отлично, мы держимся, все хорошо. Ты как? - Боюсь! - почти что пискнула Авьен куда-то ей в плечо. – А еще жутко холодно! - Ну ничего, ничего, - успокаивающе проговорила Мефнут, нечеловеческим усилием воли заставляя себя отодрать собственную ладонь от ее талии и отвести ее в сторону. Авьен взвизгнула, еще крепче обхватывая ее и прижимаясь к ней еще плотнее. – Ничего! – погромче проговорила Мефнут. – Давай-ка, сейчас ты меня отпустишь, и мы попробуем лечь на воду. - Нет! – замотала головой Авьен. – Я тебя не отпущу! Я утону! - Я тебя удержу, не бойся, - постаралась приободрить ее Мефнут. – Ты просто держись за мою руку и все! - Нет! – Авьен вдруг отстранилась от нее, продолжая сжимать ее руками и ногами так, что дышать становилось больно. Ее лицо было прямо перед лицом Мефнут, но в глазах вместо желания или нежности Меф запоздало прочитала лишь всепоглощающий ужас. – Нет! Давай просто вылезем на берег, хорошо? Здесь холодно, мне страшно, Меф! Пожалуйста! - Тебе страшно просто потому, что ты еще не попробовала сама довериться воде, - сделала еще одну попытку Мефнут. – Тебе нужно просто расслабиться, и… - Мефнут, я очень хочу на берег! Пожалуйста! – Авьен, кажется, из последних сил удерживалась от того, чтобы не заорать во всю глотку. И она была настроена очень серьезно. Вздохнув, Мефнут сдалась и вновь взялась свободной рукой за ее талию. - Хорошо. Тогда сделаем так: ты обопрись на мое плечо, а я… В этот момент что-то холодное и скользкое коснулось ее ноги под водой, и Мефнут вздрогнула от неприятного ощущения. Скорее всего, те странные рыбы приплыли поглядеть на любопытных пришельцев, только и всего. А вот для Авьен, похоже, это стало последней каплей, потому что она завизжала во весь голос, и в следующий миг Мефнут была уже под водой, захлебываясь и едва удерживаясь рукой за край канала. А бывшая белая жрица, в один миг вскарабкавшись по ней, как по лестнице, стрелой вылетела из воды на берег, и давление на плечи сразу же исчезло. В следующий момент Мефнут вынырнула, отплевываясь и отдуваясь, кашляя, зацепилась руками за берег канала и вытянула себя наверх. - Ох, Грозар Пресветлый, убереги, защити! – отчаянно лепетала Авьен в стороне, терзая свою рубашку в тщетной попытке натянуть ее на мокрое тело. Вид у нее был донельзя перепуганный. – Убереги, Кану Защитница! Пребудь со мной сейчас! - Ну что ты, это же всего лишь рыба! – попыталась Мефнут, продолжая кашлять и плеваться, неловко ковыляя по берегу к ней. - Мне все равно! – почти что вскрикнула Авьен, глядя на нее круглыми глазами. – Оно… коснулось меня! Так страшно, боги мои, так страшно! - Ну иди сюда, все же хорошо! – Мефнут обняла ее, только сейчас запоздало припомнив, что они обе в чем мани родила, привлекла к себе, наплевав на это. Авьен была мокрая и холодная, словно лягушка, ее плечи дрожали под пальцами Мефнут, волосы повисли мокрыми прядками. Но все равно обнимать ее было так приятно. – Вот и все, - шептала Мефнут, прижимая ее к себе, успокаивающе поглаживая спину и мокрый затылок. – Все хорошо, все в порядке! Я с тобой! Руки Авьен неожиданно крепко обхватили ее, так сильно, что Мефнут охнула. И все разом изменилось. Почему-то холодно быть перестало, жар захлестнул ее с головы до ног, заставил колени дрогнуть, а руки отяжелеть. Авьен была так близко и такая нужная!.. Сладкая ночь прятала их в своей темноте, и лишь Милосердная все так же неспешно шагала по небу, неся Свой медленно набирающийся силы щит. И Авьен вновь дрожала в ее руках, только теперь уже не от холода, Мефнут чувствовала это. И они обе молчали, сохраняя это безумное, это головокружительное чувство для них двоих, не смея нарушить его лишним словом, лишним жестом. Словно еще чуть-чуть, еще совсем немного, и все это станет совсем иным, тем, чего они еще никогда не знали. И все-таки Мефнут не выдержала первой, опьяненная, почти лишенная способности мыслить от ощущения ее тела в своих руках. - Пойдем домой? – едва слышно шепнула она, с трудом вспомнив, как это – говорить. - Пойдем, - тихо прошептала в ответ Авьен. А потом бывшая белая жрица отстранилась от нее и подняла глаза. И мир раскололся на две половины, прыгнул в самое небо вверх тормашками и встал на место. И Мефнут нагнула голову, целуя ее, исступленно, безумно, забыв обо всем, целуя и целуя ее горячие губы, которые с неистовым желанием отвечали ей. Отвечали ровно так же, как целовала она сама. Какая уж тут могла быть благодарность? Наверное, они бы и вовсе позабыли о том, что надо куда-то идти, но тут неподалеку в темноте послышался какой-то шорох, словно чья-то нога задела камешек. Авьен ойкнула, ужом вытекла из рук Мефнут, подхватила свою одежду и метнулась в сторону глубокой тени у зарослей каких-то кустов неподалеку от дороги. Меф последовала за ней едва ли не так же быстро, дико озираясь по сторонам и чувствуя себя помойным котом, которого погнала застукавшая его на месте преступления хозяйка. Но все равно было смешно, так смешно, что они вдвоем давились смешками, хрюкали и фыркали, быстро и неловко натягивая на мокрую кожу свою белую форму. А потом, босиком, прихватив сапоги и куртки, почти что бегом бросились к кварцевой лестнице и вверх по ступеням, к спасительному уединению своего жилища. Только оказавшись за его стенами, Мефнут дала волю хохоту, и Авьен тоже смеялась рядом с ней, задыхаясь от быстрого бега и сгибаясь пополам. - Вот это ночка! – покачала головой Мефнут, отсмеявшись и глядя на нее во все глаза. Мыслей не было никаких, только искристое счастье. – Как ты думаешь, он нас заметил? - Не знаю, - пожала плечами Авьен, сверкая своими серыми глазами. – Мы на виду стояли, наверное, заметил. Луна ведь светила. - Ну и Аленна с ним, - махнула рукой Мефнут, мужественно подумав о том, что если повезет, никогда этого эльфа не встретит больше. Конечно, в закрытом-то городе, где все друг друга знают в лицо! – ехидно добавил внутренний голос. - Никогда ничего подобного не делала! – выдохнула радостно Авьен и тут же спохватилась: - В смысле, никогда не купалась голышом посреди ночи в незнакомом городе! - Да я тоже! – хихикнула Мефнут в ответ, пожимая плечами. А Авьен вдруг зевнула, прикрывая рот кулаком и, похоже, сама удивившись тому, что это случилось. - Хочешь спать? – подалась вперед Мефнут, чувствуя какую-то совершенно невероятную простоту. Сегодня ночью уже произошло столько всего безумного, что она была готова к любому развитию событий. Даже если сейчас Авьен и скажет, что… - Да, - как-то застенчиво призналась та. – Кажется, на сегодня с меня достаточно переживаний. - Ну, давай тогда ложиться, - предложила Мефнут, отбрасывая от себя прочь все лишние мысли. Разве стоило вообще думать? Имело ли это хоть какой-то смысл сейчас? А уже через четверть часа они улеглись на простые матрасы, расстеленные так близко друг к другу, в маленькой комнатке, где под потолком приглушенно горели фонарики. И Авьен сонно попросила не гасить света, потому что побаивалась спать в кромешной темноте. И наверное, стоило бы забраться к ней под одеяло и обнять ее, а может, стоило бы и попытаться ее поцеловать, но Мефнут почему-то именно сейчас не захотела этого делать. Не потому, что не хотела ее, а потому, что очень хотела. И еще потому, что все это было слишком новым и слишком безумным для нее. Таким огромным и таким бесконечным, словно летняя ночь, полная тихого света луны. Полная первой нежности.