Сапфир и аметист

      Соби отошёл от картины, любуясь законченной работой. В этот раз ему удалось передать практически всё, что он задумал. Прекрасные цветы немофилы, похожие на колокольчики, такие же белые, только с синими тонкими полосками, переходящими в точки на краях цветка, выглядели восхитительно. Три чистых, прекрасных цветка были изображены на фоне черной атласной шторы у окна. Работа могла показаться мрачной, но в то же время она словно подчеркивала, что на фоне всепоглощающей тьмы такие хрупкие маленькие цветы выглядели ярче. Эта работа внушала надежду. Три цветка, пробившиеся сквозь тьму. Им удалось стать главными на этой картине.       Вытерев грязные руки о рабочий фартук, художник аккуратно убрал кисть в сторону. Похлопал себя по карманам, сигареты опять запропастились, хотел было распустить длинные волосы, которые, когда писал картину, убрал в хвост, чтобы не мешались, как в дверь мастерской постучались. Настроение резко ухудшилось. Рицка был в школе, уроки должны закончиться не раньше, чем через три часа, а других гостей он не ждал. Блондин, не особо торопясь, пошёл открывать дверь, на ходу придумывая, какими «ласковыми» словами выставит прочь незваных гостей.       Но все ругательства застряли в горле, как только, открыв дверь, он увидел на пороге Фантомхайва собственной персоной. Граф на удивление был один, а в руках держал футляр от скрипки. Несколько мгновений художник молча рассматривал юношу на пороге, пытаясь понять, что тут забыл здесь.       — Да, Агацума, я куда гостеприимнее тебя. Может, впустишь?       Блондин молча посторонился. Ему, конечно, не понравилось, что в его мастерскую, святая святых, пришёл такой нежданный гость, но что поделать. Да и по правде, появление дворянина немного интриговало.       — Вряд ли я могу позвать прислугу, чтобы нас чем-то угостили, но, кажется, где-то в этом бедламе была пара чашек и чайник.       Фантомхайв улыбнулся краешками губ. Было что-то забавное в этом беспорядке, да и во внешнем виде художника. Перепачканный красками, в очках и, судя по всему, с наспех собранными волосами, парень выглядел необычно. Куда интереснее той бледной тени, с которой он познакомился.       — Я не голоден и ничего не хочу. Я пришёл поговорить наедине, потому что знаю, при Рицке ты никогда не ответишь честно, а Себастьян, если узнает о моих намерениях, то будет в полном недоумении.       Парень облокотился о стену, с недоумением рассматривая графа. Где былые высокомерие, дерзость, язвительность?       — И каковы же ваши намерения? — с иронией спросил Агацума.       — Я могу посмотреть твои работы?       Агацума нахмурился. Нет, с дворянином было определённо что-то не то. Откуда узнал про мастерскую и то, что он был художником? Хотя эта информация куда доступнее той, которую граф нашел об Аояги-старшем.       — Это скрипка?       — Да, что же ещё?       Блондин пожал плечами.       — Я покажу свои работы, если вы сыграете мне, — надеясь на то, что граф откажется, сказал художник.       Сиэль внимательно посмотрел на блондина. Кажется, между ними начинало налаживаться неплохое общение. Демон медленно снял с глаза повязку, чтобы не мешалась, освободил из плена футляра инструмент. Агацума оторвать не мог взгляда от того, как юноша, закусив губу, что-то обдумывает, потом нежно проводит по грифу инструмента пальцем, словно здороваясь с ним, и тут же неожиданно быстро хватает смычок в руку, закрывает глаза и начинает играть.       Ласковое, почти нежное начало мелодии пленяло, наполняло душу терпкой грустью. Скрипка в ловких руках пела о чистоте, непорочности любви. С каждой секундой мелодия становилась грубее, жёстче, словно мелодию нарочно портили, но мягкие трепетные ноты всё ещё прорывались, как цветы сквозь грубый асфальт. Но всё тепло и красоту втаптывали в грязь, превращали в мусор. Мелодия становилась быстрой, пламенной, перерождаясь в песнь о мести, сжигающей всё вокруг. Произведение стало совсем другим. Как человек в начале пути: искренний, невинный, попавший в плен пороков других людей, почти уничтоженный, но в итоге ставший куда сильнее своих мучителей.       Соби, прикрыв глаза, наслаждался игрой, которая без спросу проникла в самое сердце, в душу, всколыхнула воспоминания, о которых думать не хотелось, но и без которых он уже не представлял своей жизни. Страдания стали частью его существования, от них не избавиться.       — Очень красиво, — наконец тихо сказал Соби. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то видел отражение его эмоций на лице.       — Я понимаю тебя, потому что меня когда-то так же пытались сломать. Сделать послушной игрушкой в руках своих мучителей, потерять всякую честь и достоинство, сделав холстом, на котором можно написать что угодно. И я также знаю, что Рицка тебя никогда не поймет, как и меня Себастьян. Они другие. Им не пришлось пройти то, что нам. Рицка не даст то, что тебе необходимо, как воздух, для того, чтобы стать сильнее.       Агацума повернул голову в сторону Сиэля, он ожидал увидеть обычное равнодушное выражение лица, но нет. Сиэлю было мучительно больно, словно он разбередил старую рану. Дышал тяжело, всё ещё автоматически держал в руках скрипку и смычок.       — Меня уже сломали, — очень тихо сказал Соби.       Граф фыркнул. Отложил инструмент в сторону, подошёл совсем близко к парню.       — Время покажет. Но я не думаю, что именно сейчас ты прав. Я выполнил условия сделки, теперь ты. Покажи мне свои картины.       Юноша сознательно перевёл тему, чтобы Агацума перестал переживать старую боль и не закрылся ещё больше. Почему-то ему было важно помочь этому человеку. Может, потому, что их истории были похожи? Кто знает. Он, в принципе, пришёл сюда по наитию. Проснувшись, долго обдумывал ситуацию и почему-то именно Агацума, мысли о нём не давали ему покоя.       Агацума кивнул и начал срывать ткань, скрывающую первую картину. Граф подошёл к первой, на ней было несколько бабочек, почему-то фиолетовых и падающих. Сиэль даже не заметил, как сильно волновался парень, показывая ему первой именно эту картину. Зачем он так поступил, объяснить не мог даже сам.       — Восхитительно. Ты вкладываешь в каждый мазок всего себя, всю душу. Эта картина была написана после знакомства с Сеймеем? Тогда ты потерял всякую надежду?       Граф понял всё даже без слов. Это заставило слова комом застыть в горле. Вот как получается. Даже демоны порой чувствуют лучше людей.       — Я хочу, чтобы именно ты прикончил Сеймея. Я бы предпочел его пытать, но не знаю, это твой выбор. Это ваши с ним старые счеты, ты прилично ему задолжал.       В ушах противно зазвенело. Кто-то неподалеку открыл Систему. Кажется, врагов было несколько. Чёрт, эти точно от сенсея!       — Система? — удивлённо спросил граф, поворачиваясь к блондину. Соби кивнул.       Глаза графа мгновенно переменили цвет, словно стали на несколько тонов темнее, и в них заплясали дьявольские огоньки.       — От сенсея твоего? Я предлагаю тебе свою помощь как Жертвы. Твоих способностей как Бойца хватит для того, чтобы ввести меня в игру как своего напарника.       Агацума отрицательно мотнул головой. Нет, он не мог так поступить.       — Никто не узнает об этом. Мы просто развлечёмся, и я докажу тебе, что ты не сломан. Я хочу, чтобы ты понял сам себя. Это не предательство — драться спина к спине с другом. Я не буду приказывать, я буду советовать. И никакого физического контакта.       Граф ухмыльнулся. Агацума долго смотрел на лицо графа. Соблазн в чистом виде, вряд ли граф нарушит своё слово. Да и с такой Жертвой у него были все шансы победить даже против нескольких пар.       — Просто драка? — отводя взгляд, спросил Агацума.       — По твоему усмотрению, я обычно предпочитаю кровавую бойню, — азартно протянул юноша.

*************

      Три боевые пары. Все ждали Соби неподалеку от мастерской, понимая, что Агацума почувствует их присутствие и выйдет. Две девушки, два парня и парень с девушкой.       — Мы точно выполним приказ сенсея, Агацума не уйдет от нас.       — Да, что он один, да даже если с младшим Аояги, против нас? — подхватил разговор парень. На горизонте показался Соби в строгой белой рубашке, как обычно, с распущенными волосами и отсутствующим внешним видом. Но он был не один, рядом с ним шёл невысокий ушастый юноша в чёрном классическом костюме.       — Вроде, не Рицка, — присматриваясь к партнеру блондина, сказала девушка.       Соби с отсутствующим видом посмотрел на собравшихся.       — Так-так, а Агацума-то меняет Жертв как перчатки. Как это мерзко, предавать истинное значение пары.       — Кто-то слишком зациклен на клейме, которым его привязали к другому человеку? — ухмыльнулся граф. Юноша насмешливо окинул взглядом тех, кого прислал сенсей. Нет, ребячество, школьники и пара студентов. С такими он и без Себастьяна справится за несколько минут.       Рыжеволосая девушка с ушками, кажется, самая младшая, топнула ногой.       — Ты кто такой? Не лезь, не имей дела с предателем! Это наше дело!       — С этой минуты это и моё дело тоже, — высокомерно ответил граф.       — Да ты даже не знаешь разницы между клеймом и одним именем на двоих! Клеймят животных, а имя, имя, — та же рыжеволосая задыхалась от возмущения. Новый напарник Соби изящно склонил голову, вплотную подходя к девушке. На лице юноши прямо-таки сияла улыбка.       — А чем лично ты отличаешься от животного? — граф брезгливо поправил перчатку, прежде чем коснутся волос девушки. — Да вы же стадо, присланное старым маразматиком, который возомнил себя гением, — Сиэль, не сдерживая себя, издевался над соперниками.       Агацума физически чувствовал ненависть боевых пар. Обычно посланники сенсея не были такими яростными.       — Да что ты творишь, сучёнок, — прошипел парень сбоку, замахиваясь на графа. Соби хотел было броситься на помощь, но граф одним движением извлёк словно из воздуха длинный хлыст. Со свистом разрезав воздух, вполне невинное оружие крепко обхватило руку высокого парня, и Сиэль, хищно ухмыльнувшись, резко дёрнул его на себя. Брюнет, не удержавшись, рухнул буквально к ногам юноши.       — Вы прекрасно знаете, что творит ваш сенсей, издеваясь над судьбами. Но поддерживаете его идеологию или верите в то, что это во благо. Либо безумцы, либо идиоты.       Граф повернулся лицом к напарнику. Соби внимательно, даже слишком смотрел за тем, что делал Сиэль. Блондин явно знал кого-то из присланных сенсеем людей, больше того, кажется, считал другом и сейчас переживал предательство.       — Сломался или же готов отомстить?       Старые раны заныли совсем нестерпимо. Сейчас или никогда. Ветер хлестал блондина по лицу, кажется, будто сама погода решила отобразить всю бурю эмоций внутри. Агацума с трудом поднял голову, посмотрел в глаза Сиэля. Он изо всех сил боролся с прошлым. Но оно каменной глыбой держало всё внутри, не давало даже вздохнуть.       Но судьба подтолкнула его к правильному выбору.       Первое из произнесённых заклинаний едва ли не отбросило Сиэля назад, он закашлялся кровью.       — Я ошибся, Агацума, давай, иди к ним, — просипел юноша, подходя к блондину. Разочарование окончательно добило художника.       — Они сдаются? — не веря своим ушам, спросил кто-то из нападавших.       — Нет, я принимал решение, — выдохнул парень, снимая очки. Закапал дождь, блондин поднял голову, подставляя лицо прохладным каплям. Боевые пары начали окружать их с графом.       — Я за кровавую бойню. — Агацума наклонился к графу, и тот понял, что наконец-то разбудил то, что спало в Соби давно.       — Так действуй! — Сиэль убрал мокрые мешающие пряди.       Не магия, что-то совершенно иное. Ярость, боль, практически проблески безумия. Всё вокруг словно в одно мгновение стало сплетённым из чувств и эмоций. Сиэль наслаждался тем, что происходит вокруг, демоническая сущность сплелась с животной жаждой крови. Агацума с удовольствием смотрел на то, как один за другим падают его противники, а ни одно из их заклинаний не имеет никакой силы. Что ваша сопливая любовь против старой прекрасной ненависти?       Граф повелительно взмахнул рукой, вокруг них запылало, несмотря на дождь, яркое синее пламя. Увлёкшись, Соби наступил на огненную черту, но она почему-то не обожгла его.       — Своих не трогает, — ухмыльнулся демон, играя с огнём, что держал в руке. Парень кивнул, удивляться не было времени и желания. Сейчас он с восторгом только что освободившегося от плена человека творил настоящий ад, с помощью всего лишь слов заставляя противников биться в агонии. Фантомхайв был лучшим партнёром, самой сильной Жертвой, посланником преисподней, который разбудил в нём зверя, ничуть не уступавшего демону.       — Оставь кого-то в живых. Пусть маразматику привет передаст из ада и предупредит остальных, чтобы не мешались под ногами, — граф кивнул на труп у ног Агацумы.       Соби, тяжело дыша, кивнул. Сиэль был прав, да и жажду мести он утолил. Парень подтащил к себе ту самую рыжеволосую наивную дурочку, которая по счастливой случайности осталась в живых.       — Ты дьявол, дьявол! — Девушка увидела, что Сиэль подходит к ней, и забилась в истерике.       — Нет, я всего лишь демон, — граф отвернулся.       — Я думаю, что ты всё слышала и передашь моё приветствие и наилучшие пожелания сенсею, — элейным тоном сказал блондин. Девушка быстро закивала, и, как только её отпустили, на ватных ногах двинулась в сторону моста. Сиэль устало посмотрел ей вслед и, ещё раз взмахнув рукой, убрал огонь. Он устал и больше не мог продолжать.       — Самое главное сейчас не стать безумцем. Мстить всем без разбору, убивая людей по малейшей причине. Но ты, похоже, не из тех людей, поэтому я спокоен. Сегодня ты сделал первый шаг к своей свободе, ты понял, что не сломан. Запомни это. Я пришлю людей, они заметут следы, чтобы тебя не привлекли к ответственности, но это первый и последний раз, когда я помогаю тебе безвозмездно и по собственному желанию.       Агацума слышал, запоминал слова демона, но парадоксальным образом не хотел думать о чём-то серьёзном. Ощущение странного удовлетворения накрывало его с головой.       — Спасибо, граф. За всё. И за то, что никто об этом не узнает.       Граф проводил взглядом Бойца, что пошёл в сторону своей мастерской. Странно, но ему понравилось помогать парню. Может, дело в том, что это напоминало ему собственную месть, которой, увы, не насладиться ещё раз. А может, и потому, что порой с этим художником он чувствовал себя свободнее, чем с Себастьяном. Хотя Михаэлис несмотря ни на что стоит всех тех усилий, которые приходится порой приложить, чтобы принять его.       — И тебе, Агацума, спасибо, — зачем-то сказал юноша. Он знал, что художник его не услышит, но это и не требовалось.       Прошла неделя.

*******

      — Теория — это хорошо, вы верно уловили технику боя заклинаний. Но вот что насчёт практики? — Агацума поправил очки и выжидательно посмотрел на графа. Рицка абстрагировался с помощью домашнего задания от происходящего ещё полчаса назад, он ненавидел, когда Соби пытался его поучать или, что ещё хуже, занудствовать. Он уже на личном примере прекрасно знал, что теория ничего не значит во время реального боя.       — Без проблем. Я давно хотел попробовать это в деле. Я тут прочитал кое-что на досуге, но это не совсем то, о чём рассказывал ты, Соби.       Граф встал с кресла и подозвал к себе дворецкого.       — Так, Рицка, отложи, будь добр, своё обществоведение. Мы хотим попытаться попрактиковаться.       Аояги не ответил. Он был в наушниках и сосредоточенно кусал губу в поисках ответа на последний вопрос теста.       Сатклифф переклонился через стол и дёрнул на себя плеер. Рицка несколько секунд молча осознавал, что происходит и куда, собственно, делась музыка. Соби мягко постучал указательным пальцем ему по лбу.       — Рицка, что с тобой?       — Завтра экзамен по английскому. И у тебя в университете тоже. И по обществоведению тоже.       — Мы тут Японию спасаем, а он заботится об экзаменах. Рицка-кун, отложите тетрадки, а то вашему Бойцу придётся бороться одному, а то и искать новую Жертву, — Сатклифф щёлкнул мальчика по носу и продолжил красить ногти чёрным лаком.       — Пусть только попробует в одиночку. Соби, я готов. Открывай Систему.       Боевые пары стали друг напротив друга. Сиэль махнул рукой, подзывая к себе дворецкого. Мальчик что-то быстро шепнул демону на ухо, и тот, ухмыльнувшись, кивнул.       — Ну, вы готовы?       — Разумеется, — сощурился Сиэль. Соби кивнул и объявил о начале боя заклинаний. Система раскрылась, привычно оставляя всех и всё ненужное словно в другом измерении.       — Начну с простого. Чаще всего сначала пытаются изолировать или сковать оппонента. Но сначала нужно отвлечь. Контр-атака — вложить всю силу в отмену чужой воли. Например, вот так.       Блондин внимательно посмотрел на Сиэля. Перевёл взгляд на его Бойца.       — Разряд. Третий уровень.       — Отмена. Обездвиживание, — прищурившись, ответил демон.       Рицка дёрнулся. Заклинание отчего-то сработало, и правую руку Аояги связало цепью с левой рукой Агацумы.       — Рицка.       — Всё в порядке. Продолжаем, — ответил Аояги.       — Уничтожение. Первый уровень.       Сиэль едва не рухнул на колени. Ощущение было такое, словно его рассекли несколько мечей. Изо рта закапала кровь. Чёрт. Кажется, слова Соби в Системе были материальны и внутри действительно появились травмы.       — Это жестоко, Соби. Что ты делаешь?       Аояги дёрнулся вперёд, но цепь на руке обожгла запястье резкой болью.       А вокруг творилось нечто, не поддающееся описанию. На демонов хлынула огненная река, в воздухе повис противный запах серы. Сиэль схватился за руку, на ней появился ожог.       — Я использовал не полную силу этого заклинания, иначе вас бы просто снесло.       Граф с ненавистью посмотрел на Соби и внезапно улыбнулся. Демон взял свою Жертву за руку.       — Отмена действия.       Тяжёлые капли забарабанили по плечам Агацумы и Аояги. Пелена дождя не давала рассмотреть, что происходит там, на расстоянии вытянутой ладони. Лава зашипела и превратилась в камень, а вокруг всё заволокло густым паром.       — Неплохая техника. Вы используете образы, поэтому в Системе всё так реально. Если представить максимально точно, то видите, что получается. К тому же, большую роль играет сила воли, только так можно противостоять чужому воздействию. Да и граф, кажется, отлично справляется со своей ролью.       Себастьян коснулся ожога на теле мальчика и неодобрительно посмотрел на блондина.       — А ты всё так же избегаешь заклинаний, которые могли бы повредить моё лицо, — задумчиво протянул граф.       Рицка проигнорировал выпад юноши. Почему-то не понравилась ему ухмылка графа, лёгкая тень сомнения на лице Соби. Обычно он не вёл себя так.       Заклинания посыпались одно за другим. Сиэль даже не обращал внимание на то, что говорят и делают Бойцы. Он знал, что Себастьян не подведёт его. Интуиция твердила, что в Системе многое зависит от его доверия Бойцу, а Михаелису как напарнику он доверял в достаточной мере.       Мысли прервал удар в живот. Нет. Не удар. Просто колющая, резкая боль такой силы, что он не смог удержаться на ногах.       Всё спуталось, смешалось, даже голос Себастьяна казался таким далёким, словно чужим.       — Госпо… Сиэль! — демон опустился на колени перед упавшим мальчиком. Граф не издал ни одного звука, но слёзы текли потоком, а на лбу выступила испарина.       — Это же простое заклинание, почему ему так плохо?       Рицка изо всей силы ударил своего Бойца в бок. Агацума охнул. Локоть у его Жертвы был действительно острый.       — Отменяй заклинание! — рявкнул Михаэлис.       — Я уже отменил. Но ему всё равно плохо!       — Закрывай Систему!       — Бой заклинаний окончен. Техническая победа наша. Закрытие Системы.

*******

      Сиэль с трудом открыл глаза. Его лихорадило.       — Ну наконец-то, граф, вы так нас испугали, — выдохнул Сатклифф.       Наконец сфокусировав взгляд, юноша понял, что его голова на коленях у Себастьяна.       — Это был учебный бой, я не знаю, что пошло не так. Соби, наверное, переборщил, — Рицка облегчённо вздохнул и тут же добавил: — Я с ним это ещё обсужу.       — Всё в порядке, — слабо ответил граф и медленно осторожно сел.       — Себастьян. Принеси мне воды и захвати папку с делом Аояги. Они победили, пусть получат то, что я обещал.       Дворецкий с неохотой отошёл от графа и вернулся через несколько минут. Ему становилось лучше на глазах. Неожиданно мальчик увидел тетрадь по английскому и открыл её.       — Какой ужас. Это надругательство над языком Шекспира! — Сиэль разочарованно отложил тетрадь. Ошибки были не так серьёзны, в основном грамматические, но даже по отрывку текста стало ясно, что с английским Агацума не дружил.       — Будто бы вы смогли лучше, — буркнул уязвлённый Аояги. Собственно, он и занимался английским Бойца по причине крайне расхлябанного отношения к учёбе последнего. Соби был идеальным Бойцом и неплохим художником, но на этом его достижения заканчивались, и в быту он был так же бесполезен, как, например, Ти Спирс.       — Сказать такое англичанину. Да ещё и Фантомхайву. У него английский в крови, Рицка, лучше не спорьте. Да и вам, Агацума, должно быть стыдно, ужасные вы ученики.       Дворецкий подал папку графу, и тот протянул её Рицке. Юноша колебался. Вот оно, то, что может открыть много нового в деле Сеймея и наконец расставит на места его воспоминания и иллюзии. Соби внимательно следил за тем, как Рицка собирается с мыслями. Если он сейчас откроет папку, то пути назад не будет. Стоило ли оно того?       Аояги вздохнул и отложил папку.       — Не думаю, что я готов читать об этом здесь и сейчас. — Рицка спрятал папку в сумку. Он определённо будет читать это наедине. Без пытливого взгляда графа. Без странного Сатклиффа, которого, кажется, забавляли убийства.       — И всё равно я хочу извиниться. Это, наверное, было дико больно. Я против такого насилия.       — Пацифистов убивают первыми. Именно поэтому Соби не подчиняется тебе до конца. Он — оружие, продолжение твоей мысли, но вынужден становиться главным и это твоя вина. Оружие не должно думать, оружие должно выполнять. Твоё сомнение отчасти передаётся и ему и это лишает его силы. Страшно подумать, что было бы, будь ваша связь хоть немного сильней.       Рицка резко встал. Ну это уже ни в какие ворота!       — Как может человек не иметь своего мнения, как можно так поступать? Он не вещь!       — Но привык к такой тактике боя. А значит, либо ты учишься управлять им, собой, контролировать не только свой, но и его разум во время боя. Либо он должен измениться и поменять тактику боя. Вот только менять его придётся тоже тебе, а значит, тебе придётся бороться каждый день и забыть о своих глупых капризах. Ты ищешь брата, собираешься разобраться с тем, кто такие Семь Лун, и не можешь держать под контролем даже свои эмоции и из-за этого вы рано или поздно проиграете. Хорошо, если это будет бой заклинаний, а не что-то похуже. Например, смерть. Это будет целиком и полностью твоя вина. Сейчас он оружие, о себе как о человеке он думает в последнюю очередь.       — Но вы же проиграли!       Граф цокнул языком и, пошатываясь, встал.       — Себастьян не только оружие. Мы не ограничены кучкой заклинаний. Вы используете ментальную силу, эмоции, возможно, силы ваших душ. Себастьян же изначально на другой волне, и даже когда я приказываю ему, он выполняет это по своей воле.       — Дело не только в контракте. Дело во внутренней силе. Господин всегда готов идти до конца и никогда меня не разочарует. Я прекрасно понимаю, что могу не думать о схватке, мне достаточно выполнять указания и не тратить время на анализ ситуации.       — В сражении порой доли секунд играют время, а если думать о своих ходах и паралельно сражаться, теряешь преимущество. Наверное, поэтому в Системе два игрока. Боец и Жертва. Бойцу не должна мешать боль, и он не должен отвлекаться, это берёт на себя Жертва. Тогда союз наиболее эффективен, — подметил граф.       Грелль расхохотался.       — Они проиграли только потому, что граф как демон чувствует всё гораздо сильнее. Вы видите чёрный цвет, он — несколько десятков оттенков. Тут та же история. К тому же, он и так едва держится на плаву. Если рассудить логично, их проблема не только в том, что они не люди. Вероятно, графу было бы легче, если бы они боль делили.       — Можно расследовать это дело, и не вмешиваясь в Систему. Граф, у вас в подчинении множество людей, доверьте им это дело. Или же просто не принимайте вызовов, используйте физическую силу, как это было в аэропорту. Вариантов масса. Почему вы выбрали самый сложный?       Сиэль задумчиво посмотрел на носки туфель. Соби, как ни крути, был прав. Но разве он когда-нибудь выбирал лёгкие пути? Нужно было действовать максимально аккуратно, а значит, сделать все, чтобы другие их не разоблачили. К тому же, было ещё несколько причин, по которым он должен был выяснить все о Системе.       — Я выбрал этот вариант, потому что он самый интересный.       — Можно попытаться дать клятву. Иногда это помогает неестественным парам, — сдался Соби.       — Как слова, простые слова, могут резко изменить ход событий? Мы же не на переговорах, в конце концов. Но если надо, пожалуйста, можно попробовать.       Михаелис пожал плечами. Ему было всё равно. Сатклифф в восторге захлопал в ладоши. Рицка хмуро посмотрел на жнеца, и тот подмигнул ему.       — Так и поступим. Начнём с вас, Граф? Давайте, это должно быть торжественно!

*******

      — Я, Сиэль Фантомхайв, приношу клятву моему Бойцу, Себастьяну Михаелису, что буду достойной его Жертвой и делать всё от меня зависящее, чтобы с ним всё было хорошо.       Сатклифф закатил глаза. Нет, ну это с натяжкой тянуло на какое-то устное бюрократическое заявление, но никак не на клятву верности и любви. Или что там ещё надо для Системы.       Соби и Рицка смотрели на происходящее, сидя за столом. Им было почти не слышно, что говорят Себастьян и Сиэль, но всё прекрасно видно. Михаелис изо всех сил делал серьёзное лицо, но было заметно, что ему хочется улыбнуться.       — Они такие странные. Честное слово. В этом так много глупого.       — В чём, Рицка? — Соби поправил очки и внимательно посмотрел на свою Жертву. Мальчик растерянно моргнул. Вот всегда так, Агацума смотрит на него так странно. Словно что-то потерял и не может найти.       — Столько всего происходит. Клятвы, заклинания, Система. А всё сводится к тому, что…       Фраза повисла в воздухе неоконченной. Совсем рядом что-то взорвалось. Соби повалил мальчика на пол, закрывая собой.       Грелль с ужасом посмотрел на два тела возле себя. Оба демона были без сознания. Жнец наклонился к Сиэлю и коснулся его шеи.       Странно. Но тёмная аура, окружающая демонов, куда-то пропала. Словно перед ним лежали два человека. Сатклифф отложил косу и подошёл к Себастьяну.       — Да быть такого не может! — в ужасе прошептал аловолосый. Сомнений не было. Нужно было срочно искать Гробовщика, ведь только он мог в этом разобраться!